— На десять жизней.
— Нашла любовь?
Я подумала о нас с Диего и Армандо с Сонали.
— Да, нашла.
— Деньги?
— На этот счет не совсем уверена.
Армандо открыл кожаную сумку и вытащил оттуда маленький черенок.
— Он от растения страсти. Насколько мне известно, в настоящий момент мы единственные обладатели редкого вымершего растения. В мире не осталось больше ни одного, и цена его очень высока. Возьми этот черенок, и он принесет тебе целое состояние.
— Зачем вам так нужен был цветок страсти?
— У меня есть все, что мне нужно, кроме счастья Сонали. Единственная вещь, которая что-то значит для нее, да и для меня тоже, — безымянное растение страсти.
Теперь Сонали будет счастлива. А у меня будет все, о чем я мечтал.
— У меня еще один вопрос.
— Давай.
— Как вы поняли, что, однажды попав в Мексику, я смогу найти его?
— Я ведь проверил тебя огненным папоротником. Из тысяч людей, с которыми я встречался в прачечной, из всех людей, с которыми знакомился и разговаривал, всего лишь десять получили огненный папоротник для укоренения. Из этих десяти только ты смогла его укоренить. Да и вообще ты мне понравилась. Поверь мне, нас бы здесь не было, если б не понравилась. Очень трудно отправляться в опасное путешествие с тем, кто тебе не симпатичен. Особенно в моем возрасте.
— Сколько вам лет?
Армандо засмеялся:
— Посмотри на холмы вон там вдали.
— А что, если бы я не нашла растение страсти?
— Мы оставались бы здесь до тех пор, пока не нашла. — Голос его был холодным и безжалостным. — Растение страсти — десятое растение. Начало нового цикла. Это часть твоей собственной мифологии и легенды. Цветок страсти — твой вклад в легенду.
— Я подумала, что, может, не захочу вернуться в Нью-Йорк, а останусь здесь с вами и Диего.
— Ты возвращаешься завтра. Я уже заказал билет.
— Я не готова.
— Тебе надо вернуться в свой мир и посмотреть, каков он для тебя теперь, после всего пережитого. Только тогда ты поймешь, чего ты по-настоящему хочешь и кто ты есть сама. И следовательно, сможешь сама выбрать свой путь в жизни.
Армандо положил мне руку на плечо и притянул к себе. Я знала, что стала частью его, а он частью меня.
— Мне можно увидеть Диего?
— Он ждет тебя.
Диего все еще лежал в кровати, но щеки его порозовели и округлились, а волосы, которые, казалось, отросли за ночь, были убраны в длинный блестящий хвост. В общем, он был таким же красивым и сильным, как до болезни. Противоядие сработало.
Я наклонилась и стянула эластичную ленту с его волос, они рассыпались, и я уловила знакомый кокосовый запах
Он приподнялся и сел, я обняла его, сильно прижав к себе
— Прости за то, что я сделала с тобой.
— Знаю. Я тоже сожалею.
— О чем?
— О том, что дразнил тебя. Сделай я так, как ты хотела, ничего бы не случилось. — Он улыбнулся своей широкой белозубой обезоруживающей улыбкой.
— Я нашла противоядие, пробормотала я ему в волосы.
— Знаю, — прошептал он в ответ. — И знаю, через что ты прошла.
— И я нашла безымянную бромелию.
— Расскажи, как ты нашла ее. — Он шептал мне прямо в ухо. — Расскажи мне все.
— Ты уверен, что захочешь слушать?
— Да. Я хочу услышать нашу историю. Расскажи ее мне.
— Она началась, когда я увидела тебя в тропическом лесу. Когда почти наступила на цикадофит и глоксинию, но ты как раз вовремя меня остановил.
— Это когда я заставил тебя вернуться за лунным цветком.
— Ты еще назвал его пуповиной.
— А потом мы шли к Касабланке через джунгли.
— А потом вдоль океана.
— Ты мне уже нравилась.
— И ты мне тоже. Ты познакомил меня с Тамацем Кауйюмари. С самым старым и большим оленем.
— Я спел тебе песню его духа.
— А потом он привел нас к теоброме какао.