Ты хочешь знать, как быть, если ты сделал что-то не так? Отвечаю, детка: никогда не проси прощения. Ничего не говори. Посылай цветы. Без писем. Только цветы. Они покрывают всё. Даже могилы.
Эрих Мария Ремарк
Я шёл по лесу вместе с Петером, Селин и Нимилори, и пытался разглядеть среди обилия трав голубые цветки Ehina Caeruleum. Мелкие поганцы играли с нами в прятки и никак не желали находиться.
— Какого Идриса нас вообще заставляют собирать эту гадость? Отправили бы нежить — и нет проблем! Из них ведь ищейки получше собак выходят! — негодовал Петер.
— А ты что себя великим магом возомнил? Уже сам можешь создать управляющий витраж для смерда? — съязвила Ним.
— Нет но… — стушевался Петер. — Всё равно занятие дурацкое!
После процедуры интеграции первой доминанты нам несколько упростили программу, отдав большую часть времени под самостоятельные занятия и…гербологию. Странный предмет, где нам рассказывали о свойствах различных растений, а после, в качестве домашнего задания, требовали найти и принести искомую травку.
— Я думаю, это сделано для того, чтобы мы могли отвлечься. — сказала Селин. — Гуляешь по лесу, отдыхаешь — расслабляешься, а в это время симбионт спокойно приживается…
— Да уж какое тут расслабление, если этой поганой травы нигде не видно! Сколько мы уже бродим? Два или три часа? — негодующе выдал Петер.
— Наверное она растёт глубже в лесу. Вот смотрите — здесь написано, что Ehina предпочитает тенистые места и подстилку из опавшей хвои, — сказал я, изучив описание цветка в учебнике.
— Ну и где эти ёлки? Вокруг одни дубы, да клёны! — печально выдохнул Петер и поднял с земли кем-то надкусанный желудь. — Тут еще и кабаны что ли водятся?
— Не бойся! Я тебя в обиду не дам, — Селин покровительственно похлопала его по спине.
Нимилори в это время опустилась на траву и достала из сумки плотный квадрат бумаги.
— Судя по карте, еловая роща начинается в трёх километрах отсюда. Нужно идти по левой тропинке, — резюмировала она, ткнув пальцем на тёмную заросшую репьём дорожку.
— До ужина-то хоть успеем? — скуксился Петер. — Итак без обеда остались! А ты говоришь — отдых…
— Мы же прихватили бутерброды, чего тебе еще нужно? — удивилась Ним, показывая на корзинку с едой.
— Чего-чего? Горячего! Супчика, котлет, бифштекс наконец! — выпалил парень.
— Бифштекс? Ну, так возьми и поймай его! Мы же в лесу! Или слабо? — хитро сощурившись, спросила девушка.
— Поймай! Чем я его поймаю? Да и вообще: ты хоть одного зверя здесь видела? Вот, то-то и оно! — победно ухмыльнулся Петер.
Мы свернули на тенистую тропу и углубились в осенний лес. Разговор сам собой затих, и я решил посвятить выдавшее время тренировке по созданию «эгиды».
Воплощение щита происходило крайне странно и необычно, никаких тебе магических пассов, дурацких колдовских слов и прочей ерунды. Отчасти оно было похоже на создание приказа-заклятья, но гораздо проще — всего-то и нужно было надавить своей волей на симбионта. После короткого периода сопротивления, он подчинялся и активировал заложенное в него умение, заодно высасывая из моего резерва требуемое количество энергии. Передо мной разворачивалось полупрозрачное марево, размером с носовой платок. Оно парило в районе груди и крайне неохотно подчинялось попыткам его передвинуть или растянуть. Путём напряжённой пятиминутной борьбы мне удавалось расширить его где-то до одного метра, но щит становился нестабильным. Что ж, как и обещали — пока доминанта полностью не интегрируется в мой дух — ждать от щита максимальной эффективности не стоит.
Что же касается неизвестной доминаты хаоса — она всё также отмалчивалась и не реагировала на мои попытки «общения». И это было довольно странным, учитывая какое шоу она устроила во время интеграции симбионта порядка:
После того, как все студенты закончили своё рандеву с Персептроном, магистр выкатил из подсобки несколько металлических кресел с какими-то хитрыми клетями наверху. Примерно в таких же проводили свою вивисекцию врачи-зубодёры и парикмахеры-брадобреи. Невольно вспомнилась история об одной парочке цирюльников, перерезавших глотки припозднившимся клиентам, а затем делавших из них пирожки. Поймали их или нет? — я попытался вспомнить газетные статьи. Кажется, нет, успели сбежать и затаиться.
Тайна клетки выяснилась просто — она, как маска опускалась на голову неофита, а сверху, в особый отсек помещали выбранный студентом камень порядка. Затем Станислав активировал витраж, заложенный в механизм кресла, позволяющий безопасно переместить симбионта внутрь человека и начиналось шоу…
Ярка вспышка боли пронзила мою голову, и я осознал себя стоящим посреди пустыни ментального пространства. На Грани доминанта выглядела, как проросший картофельный клубень — небольшая светящаяся медуза с кучей развевающихся на эфирном ветру отростков-щупалец. Её «корни» слепо тыкались в мои ладони, стараясь пробиться к энергетическим каналам и получить нужную для ее роста прану. Я ощущал легкое покалывание и нарастающую нервозность «симбиотической структуры». Ей было некомфортно — пища рядом, но сама она пробиться к ней не в состоянии.
Переместившись в Чертог Души, я принялся чертить вокруг «могилы» схему будущего преобразователя — простую пентаграмму. Никаких орудий здесь не было — приходилось пользоваться голыми руками. Жесткая земля поддавалась с трудом — я вырывал пучки жухлой серой травы и прокапывал мелкие канальцы, соединяющие между собой ключевые точки будущей фигуры.
Закончив пентакль, я вырыл небольшую ямку на острие верхнего луча и опустил в неё мерцающий камень. «Картофелина» немедленно пустила корни — даже находясь во внутреннем пространстве, я почувствовал острую физическую боль. Доминанта прорастала в мой организм, пуская свои ростки по всему телу. Требовалось лишь терпеть и подпитывать их праной из «могилы».
Закончив с садоводством, я осмотрел получившийся результат — на верхнем луче пентаграммы из земли пробивался серый костяной росток. Будто кто-то приклеил два пальца один на другой и воткнул в землю. Я усмехнулся: что же из этого может вырасти? Костяная яблоня? Орешник?
Но что же с семенем хаоса? Оно так и будет прятаться в глубинах моего духа? Словно отвечая на мой немой вопрос, Чертог Души затрясло — точно началось полноценное землетрясение. Из-за свинцовых туч пробился бледный свет полумесяца, заставив меня прищуриться и невольно опустить взгляд. По спине побежали мурашки — прямо под моими ногами — на противоположном конце от «симбионта порядка» пробивался второй росток.
Неожиданное появление «потерянного» демонического семени сказалось на моём организме крайне плачевно — всё тело скрутило судорога, сознание затопила острая боль. Видимо появление энергии порядка в моём внутреннем пространстве вызвало ответную реакцию и, до этого дремавшая, доминанта хаоса проснулась. Две противоположные стихии будто сошлись в бою, на время оттеснив мою личность в сторону. В чертоге души разразился настоящий шторм — хмурое небо расцвело нитями ветвистых молний, по земле застучал дождь из тяжелых кровяных капель. Пространство тряслось, будто от землетрясения, казалось ещё чуть-чуть и всё здесь развалится на куски! Не желая смиряться с творящимся беспределом, я отбросил навалившуюся апатию и постарался взять себя в руки. Может этот демонический черт решил меня угробить? Говорил же «порядок поможет», а по мне так эти идрисовы симбионты устроили здесь настоящую смертельную битву! И если не удастся их усмирить — главной жертвой стану именно я!
Усмирить…в памяти сразу всплыли строки из недавно прочитанного учебника:
«В старые времена, когда технология очистки демонических камней была недостаточно развита, между противоположными школами доминант нередко возникал конфликт. Молодые неофиты, обладающие слабой волей и не смогшие самостоятельно усмирить симбионтов — погибали, выжившие — замечали, что адаптация симбионтов значительно ускорялась. Но современные технологии сделали процедуру интеграции полностью безопасной для юных магов.»
Усмирить… И как это понимать? Вспомнилась охота за живым материалом во время моего ученичества у Агеона. Однажды на моём пути встал огромный пёс-волкодав, охранявший дом одного богача. Пёс заходился лаем и брызгал слюной, в свете фонарей его клыки казались лезвиями сабель, а глаза мерцали, точно два прожектора. Он был настоящим исчадием ада! Страшным и полностью уверенным в своей силе. А я просто стоял и неотрывно смотрел в его глаза. Во мне не было страха. Чем эта тварь может меня напугать? Я каждый день стою на грани жизни и смерти! Я каждый день пытаю и убиваю подобных тварей! Мои руки в крови уже не по локоть, а по самые плечи! Уж не знаю как, но пёс понял, кто стоит перед ним. Понял и струсил. Заскулив, он позорно бежал в свою конуру и больше не показывался. Звери очень хорошо чувствуют чужую силу.
Сконцентрировав внимание на бушующих ростках, я постарался полностью успокоиться. Я ведь в собственном Чертоге Души и я здесь главный! Я здесь хозяин, а не какие-то приблудные шавки! Моя уверенность, точно приливная волна, затопила враждебные структуры, охлаждая их пыл. Симбионты поначалу замерли в недоумении, но вскоре вновь ожили и принялись проверять: не дам ли я слабину? Так ли я уверен в себе? По моим нервам вновь ударили волны боли, но в этот раз, я знал что делать. Я надавил волей на симбионтов, прижимая их сущности к земле, точно головы разыгравшихся псов. И те подчинились, признавая моё право сильного. С каждый секундой мир вокруг становился всё более и более стабильным, пока совсем не успокоился.
Когда буря стихла, я осмотрел пространство и увидел, что древо порядка выросло на добрый локоть, а хаотический подселенец разделился на множество тонких костяных лоз, принявшихся опутывать схему будущей «призмы». Видимо — это и есть обещанная ускоренная адаптация. Интересно, распространится ли этот эффект на оставшиеся четыре доминанты? И, что еще более интересно: какое умение даёт хаос?
Открывшийся лес, напоминал древнего старика, помнившего события трёх, а то и пяти вековой давности — толстые стволы, покрытые сединой мха, кривые ветки, скрюченные от старческого артрита и короткие светло-зелёные листья на них. Ветви и ствол сплошь покрывал слой разноцветной грибной поросли. Пахло приятной сыростью. Мы остановились, приглядываясь к деревьям. Сквозь прорехи в зарослях мерцало такое же унылое серо-серое, как и всё вокруг, небо. Преодолев древний участок, мы неожиданно оказались в уютном еловом царстве — под ногами хрустела мягкая хвойная подстилка, а от деревьев исходил чарующий смоляной запах.
— А нас здесь точно не сожрут? Я слышала, что в глубине леса обитают хищники и даже ядовитые твари! — поежившись, произнесла Ним. Причиной её страха стал непонятный хруст, доносившийся из брусничного куста.
— Что если там медведь?
— Разве они здесь водятся? Ну… подготовьте на всякий случай «импульсы», — пожав плечами, сказал я.
Командовать мне было в диковинку, ведь всю прошлую жизнь я действовал один и совершенно не привык полагаться на других. Впрочем, иных вариантов в нашей команде не было — девушки к этому не стремились, а Петер в женской компании смущался и терял способность связно излагать свои мысли.
Двое моих одногруппников замерли с отрешенными взглядами, принявшись формировать перед собой плетения, третья же решила повыпендриваться.
— Я могу создать плазменную иглу, — слегка покраснев, сказала Селин.
— Что, где ты её взяла? — удивленно уставился на неё Петер.
— Описание комбинаций внимательно читал? — спросила она.
— Ну, — протянул парень.
— Загну! В комплекте к каждому симбионту идёт плетение, способствующее развитию и адаптации доминанты. — сказала она.
— Так мы ведь только порядок получили, а к нему «стабилизация структуры» идёт! — воскликнул Петер.
— Выбирать комбинацию быстрее надо, а не дурью маяться! И сразу заключать контракт! Правда мне только «иглу» и выдали — чтобы в случае чего сбрасывать огненную энергию, — чуть смутившись, ответила девушка.
— Контракт? — Ним вопросительно подняла брови.
— Армия! — ударив кулаком себя в грудь, гордо ответила Селин.
— Сумасшедшая! И хочется тебе гробить свою жизнь на службу, подчиняться всяким уродам, вся эта грязь и постоянная смерть вокруг… — неодобрительно покачал головой Петер.
— Всё веселее, чем на заводе горбатиться! — привычно отбилась от него рыжая.
Подобные пикировки происходили между ними постоянно и уже стали обыденностью. Петер был ярым гуманистом и сторонником мирного прогресса, Селин же рвалась на войну, желая доказать всему миру, что женщины ничуть не слабее мужчин, а даже наоборот! К слову это неплохо получалось у нее и на гражданке — одному парню, решившему ощупать ее нижние полушария, она походя свернула нос и едва не сломала челюсть.
— Так что с медведем? — прервав их перепалку, сказал я. — Сможешь его поджарить? У этих тварей толстая шкура, к тому же сейчас осень — ещё и жировая прослойка, как дополнительная броня!
— Ну, честно говоря сомневаюсь…если только в глаз попаду…Но я меткая — на мухах тренируюсь! Специально подвешиваю за окно кусочек мяса, чтобы их привлечь, а потом стреляю иглой — сжигает подчистую! — воинственно взмахнув рукой, выпалила Селин.
— Медведь немного больше мухи… — возразил я.
Селин закатила глаза, намереваясь выдать гневную тираду, но в этот момент кусты затряслись с удвоенной силой и на полянку выпали два упитанных кролика, продолжающих сношаться прямо у нас на виду. От неожиданности, Ним выпустила свой импульс и умудрилась попасть им точно в грудь одного из животных. Кролику переломало рёбра и отбросило к массивной замшелой ели. Второй зверёк быстро юркнул в кусты и скрылся. Пущенные ему в след второй импульс и плазменная игла ушли в молоко.
— Идрисова тварь, — выматерилась недовольная Селин. Видимо расстроилась из-за упущенного триумфа.
— Это не дичь, — сказал Петер, поднявший с земли убитого зверя. — Похож на сбежавшего домашнего, мы в деревне постоянно держали два-три десятка таких.
— Может быть их специально разводят и отпускают? Хищников подкармливают или деревенщин, вроде тебя, — хмыкнула Ним, по ее лицу было видно, что она довольна своим успехом. Кроль — добыча невеликая, но вот попадание в такую мелкую цель с двадцати метров — уже достижение.
— Ты, помнится, мяса хотел, — вспомнил я, обратившись к Петеру. — Предлагаю устроить привал.
Возражать никто не стал, и мы решили «разбить лагерь» прямо на месте убийства. Разложили принесенные пледы, натаскали хвороста и уселись вокруг будущего очага. Селин таки смогла похвастаться своим плетением «иглы» и разожгла костёр, а Петер принялся разделывать кролика и насаживать кусочки мяса на тонкие прутики.
— Кстати об импульсах, помните: Рион обещал устроить нам практикум по дуэлям? На следующей неделе в расписании — «практическая магия», — наблюдая за шкворчящим мясом, сказала Нимилори.
— Думаешь? Нам ведь наоборот разгрузили расписание, пока эти симбионты не приживутся, — усомнилась Селин.
— Так уже сколько времени прошло, пора и делом заняться! К тому же — это порядок, он смирный, — пожала плечами девушка.
— Ага, смирный — а как же та девица из группы D — которая создавала плетение «стабилизации», а ей всю грудь разворотило, — хмыкнул Петер.
— Ты слушай больше всяких идиотов! Она не «стабилизацию» воплощала! Поэкспериментировать решила — вот и результат! — насмешливо посмотрев на него, ответила Ним.
— В любом случае, если будут дуэли — нужно потренироваться, — резюмировал я, помешивая палочкой шипящие угли.
— Идея хорошая, но мы сюда за цветами пришли! Кто говорил, что эта гадость растёт в еловом лесу? Где они? — Петер ухидно уставился на Ним.
— Ты бы под ноги хоть иногда смотрел! — хмыкнула она, и, протянув руку, подняла с земли затоптанный голубой цветок.
Из-за боя с кроликом у нас совсем вылетела из головы главная цель визита в этот лес.
— Действительно, — стушевался Петер.
Мы с Селин довольно переглянулись.
Перекусив шашлыком и распив прихваченную Ним бутылку вина, мы отправились на тренировку, или вернее сказать «охоту». Мы находили мелких животных или птиц, после чего пробовали их ослепить «шарами света» или подбить боевыми заклятьями. Скорость создания моего «импульса» уже достигла двух минут и десяти секунд, что, по сравнению с пятью начальными минутами, сильно обнадёживало. Однако с точностью всё еще был проблемы — нередко вместо зазевавшейся белки, удар принимал на себя ствол дерева или неудачно подставившийся Петер. Будь здесь сторонний наблюдатель — он бы наверняка принял нас за садистов-вивисекторов, издевающихся над маленькими зверушками. И наверное был бы полностью прав — ведь всё на что были способны наши «импульсы» — превратить внутренности в кашу или переломать кости бедным тварям, обрекая их на долгую мучительную смерть. Игла, которую применяла Селин — действовала еще страшнее, не в силах глубоко проникнуть в тело жертвы, она оставляла страшные пузырящиеся ожоги на шкурах зверей. Мы бы и рады были их добить, но животные, получившие удар заклятьем нередко успевали скрыться в траве или заползти в нору. Вскоре спокойный лес наполнился визгами и стонами десятков умирающих существ.
— Как-то не правильно всё это, — заявила Селин, в то время, как мы перебирались в более спокойный участок леса. Все эти писки и крики сильно действовали на нервы, к тому же распугивали других зверей.
— Ты же в армию собралась! А там придётся совсем не зверушек убивать! — сказал хмурый Петер. В попытках догнать очередную белку, он провалился в чью-то нору и подвернул ногу.
— Люди страшнее любого зверя, они того заслуживают, — неожиданно серьезно сказала Селин.
После такого заявления в нашей компании на пару минут воцарилось молчание, прерванное вопросом от Ним.
— Кстати, Рион говорил, что за дуэли начислят очки — нам нужно постараться победить! Мы вроде немного отстаёт от «Б». Хотя я так и не поняла, за что эти очки вообще начисляются?
— Сейчас — зачеты по ментальному плану и степень овладения начальными заклятьями. Потом добавятся: скорость адаптации доминант и степень владения их умениями. Еще немного баллов добавляют за предметы общего плана. — ответил хромающий Петер.
— Мне вот интересно: что получит победившая группа? Новые плетения, сангвинии или что-то другое? — с азартом в голосе заговорила Селин.
— Главное, что проигравшая группа будет наказана! Об этом нужно думать, а не о награде, — задумчиво сказал я.
— Тоже верно…
— Смотрите! — неожиданно выкрикнул Петер, заметив возле куста сирени рыжего зверя с мышью в зубах.
— Чур хвост мой! — тут же выкрикнула Селин. В её глазах появились искры азарта.
Погнавшись за лисицей, мы выбежали на небольшую полянку со следами старого кострища и едва не задохнулись от вони разлагающегося трупа. Само тело обнаружилось неподалеку — прислоненным к стволу старой сосны и, для маскировки, густо забросанным еловыми ветками. Присев на корточки, я разобрал завал и обнаружил неприятную находку — в груди мертвеца зияла объемная резаная дыра, кишащая жирными белыми червями. Невольно вспомнился труп из «подвала стейлона», но здесь-то я точно не причём! Я в этом лесу вообще в первый раз! А может быть и тот мертвец…не на моей совести? И всё это странное совпадение? Эта неожиданная находка внесла в мои мысли полный сумбур.
Следуя какой-то смутной догадке, я взял в руки ветку и принялся освобождать дыру от извивающихся вторженцев. Результат меня удивил — у мертвеца отсутствовало сердце. Кому оно вообще могло понадобиться?
— А у того трупа из подвала все органы были на месте? — спросил я у подошедших ребят. — Здесь сердца нет!
— Ну и мерзость! Прекрати в нём ковыряться, только сильнее вонять начинает! — скуксилась Селин.
— По-моему все, — неуверенно ответил Петер. — Я, честно говоря, такими подробностями и не интересовался.
— Может зверь какой-нибудь съел? — Селин нагнулась к трупу и прищурилась. — Кажется, я видела его раньше — он из группы «Е», Морис фон Бро. Брон? — присмотревшись к лицу убиенного, сказала девушка.
— Думаете еще одна жертва этого астрального охотника? — сказал, морщащийся от вони, Петер.
— Труп довольно свежий, неделя не больше. Возможно, наш маньяк убил сразу двоих, а потом залег на дно, — констатировал я, поднимаясь на ноги и отряхивая руки от налипшей земли.
— Ох, а я так и не освоила «вуаль», — прикрывая лицо ладонью, сказала Ним.
— Никто не освоил, слишком сложно, да еще и эта доминанта порядка…Впрочем, Ружицкий говорил, что после начальной адаптации этого симбионта — любые плетения будут даваться легче, — сказал Петер.
— Да, похоже, придется посвятить этому витражу всё свободное время, — задумчиво сказала Селин.
— Идём обратно, нужно сообщить о трупе, — сказал Ним.