Спокойно прожить последний день на "свободе" мне было не суждено — в памятке, выдаваемой будущим студентам, значилось обязательное условие, которое каждый абитуриент должен выполнить не ранее, чем за сутки до Испытания — сдать налог. Поначалу я планировал заняться этим прямо в день экзамена, но решил обезопасить себя от форс-мажорных ситуаций и сдать налог сегодня. К слову, будучи официально "больным" я был освобожден от этой повинности, но обзаведясь новым паспортом, неожиданно стал "должен" государству. Надо сказать, что для стороннего наблюдателя налогообложение в Империи выглядело крайне необычно, ведь платили люди не деньгами, а в прямом смысле собственной кровью! В зависимости от региона проживания и насыщенности окружающего пранофона, каждый гражданин был обязан сдавать раз в месяц до полулитра крови. Живой носитель энергии являлся незаменимым источником для производства государственной валюты — гемов, паспортов и других документов, а также накопителей праны — сангвиний. Кровавый налог, а также использование нежити и смердов в военных и бытовых целях, позволяли многим писакам совершенно открыто и честно говорить, что Империя стоит "на костях и крови".
После сдачи налога выдавался специальный документ, который и нужно было предъявить приемной комиссии. Исходя из выданной мне на предварительном тесте памятки, ослабленный после сдачи крови организм становился более восприимчивым к внешнему воздействию, и соответственно повышался шанс на успешное прохождении инициации. Это и являлось главной целью кровопускания, а может быть банальная жадность — ведь с новоявленных магов налоги уже не брали, это негативно сказывалось на их развитии.
Закутавшись в украденный у покойного Мейстора дождевик, я стал спускаться вниз по лестнице и невольно прислушался к идущему за стеной разговору — обсуждали наши с Бринером вчерашние приключения.
— Представляешь, стали разбирать завалы сгоревшего дома — обнаружили чугунный люк, а под ним ящик с сотней черных сангвиний! — вещал очередной тучный мужик, развалившийся на смятых простынях.
— Тайная канцелярия очень заинтересовалась этой находкой. Говорят дело открыли, будут искать откуда такое чудо взялось.
— Еще бы, — фыркнула девушка.
— Это же население целого поселка до смерти замучили! Таких тварей нужно заживо демонам скармливать! — выпалила она, на миг оторвавшись от полировки его орудия.
Вот как, оказывается Мейстор смог уберечь от меня одну тайну. Впрочем, толку от этих кристаллов мне всё равно никакого — так просто их не продашь, нужны связи. Конечно можно было выйти на старые контакты Агеона, но сомневаюсь, что меня приняли бы всерьез… Скорее бы просто порешили — на всякий случай.
Осторожно выбравшись из квартиры, я проверил переулок — он был пуст. Стараясь держать лицо закрытым, я пересек пару улиц и оказался на остановке омнибусов. Добираться до Налогового Приказа на общественном транспорте было самым безопасным решением. Частным извозчикам я не доверял — Мясник наверняка распространил среди них мои приметы и пообещал награду за информацию.
Едва я присел на лавку, как в начале улицы раздался жуткий грохот. Я невольно повернул голову, желая выяснить, что там происходит. К остановке приближалось чудовище, похожее на свалку строительных отходов, погруженных на железнодорожную платформу. Собранное из дерева, стекла и металла, оснащенное паровым котлом и кучей труб, оно выглядело просто ужасающе. Окна и двери, будто бы в случайных местах, множество парящих труб, торчащих под немыслимыми углами и шесть огромных металлических колес, громыхающие по брусчатке и заставляющие всех прохожих болезненно морщиться. Неужели нельзя было оклеить ободы каучуком, как это делают на мобилях? Хотя…при такой массе он сотрется на первом же километре… Еще больше атмосферы добавляли непрекращающиеся шум и лязг от механических деталей, пар, вырывающийся из котла и ехидная, заплывавшая жиром морда на месте шофера. Почему-то больше всего меня удивила именно она. Такое чувство, что в водительский отсек шофера запихнули прямо на заводе, объяснить иначе, как такая туша умудрилась проникнуть внутрь через небольшую дверцу, было невозможно.
Я еще раз осмотрел приближающего кадавра: честное слово, на месте Императора, принявшего это убожище к массовому производству, я бы лучше отрубил руки спроектировавшим его инженерам!
Омнибус издал длинный протяжный гудок и остановился возле меня. Я запрыгнул на металлическую подножку и вошел внутрь его дрожащего чрева. Где-то внутри басовито гудел мощный движитель. Для того чтобы сдвинуть с места эдакую махину одного мелкого беса было недостаточно, а более крупного или, не дай Святой Рорис, разумного демона, помещать в кристалл боялись. Вот и приходилось совмещать в одном устройстве магию и технику. Постоянно раздражаемый мелкий неразумный демон, нагревал воду в котле, а уже та заставляла работать движитель.
Зайдя внутрь, я протянул 20 багряных капель кондуктору и устроившись на свободном месте, принялся разглядывать проплывающие за окном пейзажи. Мы ехали по совершенно чудесному маршруту: мусорные свалки, живописные развалины, дикие запущенные парки, серые промышленные зоны и бедные рабочие кварталы. Сразу вспомнились слова одного известного чиновника: работающий человек не должен быть бедным! Однако здесь это правило не работало. Работающие по 12 часов в день пролетарии ютились в жалких убогих лачугах. Мимо меня проплывали двух-трехэтажные кирпичные и деревянные бараки, стыдливо прячущиеся в густой зелени деревьев. Их фасады были густо облеплены мхом и вьюном, казалось удали эту растительность — и здания мигом рассыплются на обломки.
Поездка выдалась не особо приятной — на следующей остановке в него набилась куча народу, едущего домой после смены на одном из местных заводов. Грязные, пахнущие потом и свежим перегаром, они шумно общались, обсуждая последние события и распивали из бутылок мутное пойло. Прижавшись к окну, я постарался отстраниться от неприятных пролетарских ароматов, но от разговоров спрятаться не вышло.
— Слышали братцы? Говорят, в закрытом цеху испытания начали. — один из мужиков начал горланить прямо у меня над ухом. — Всю линию смердами заменили — только три манипулятора их контролируют, и ни одного нормального рабочего! Эдак что ж будет, если у них всё получится? Нас на улицу что ли погонят? — возмущался он, перекрикивая шум паро-демонического движителя.
— Да не выйдет у них ничего, на такой работе живой человек нужОн. Слишком сложный процесс, постоянно что-то не так идёт. Нужно кумекать, понимать, как деталь перевернуть или скорость на ленте увеличить. Ведь чуть проморгаешь процесс и всё насмарку. А что эти смерды могут? Сколько команд в их пустые черепушки не забивай, а всего не предусмотришь! — отвечал ему рабочий в засаленном до черноты комбинезоне.
— Верно, вот давеча видел как смерд-дворник улицу мёл. Простейшее занятие, а он и тут умудрился всё запороть! Детишки играли — мелом на брусчатке что-то намазюкали, так эта нежить тупорылая приняла рисунки за мусор и начала их убирать! — захохотал тощий мужик в коричневом кепи. — Представляете? Метёт-метет, а оно не убирается! На метле уже все прутья пообломались, а он продолжает! Так пока за ним манипулятор не пришёл — стер черенок до половины.
Омнибус грохнул смехом. Мужик, сидящий рядом со мной, так захрюкал, что едва не подавился своей бутылкой с бормотухой. Впрочем, история и меня заставила улыбнуться. Улыбнуться и задуматься — уже не в первый раз слышу об этих проблемах со смердами. Неужели и правда удастся заменить простых рабочих на мертвых болванов? С одной стороны — прогресс и автоматизация, а с другой — что делать людям, лишившимся работы? Это грозит большими социальными потрясениями. Как бы чего не вышло… Невольно вспомнился склад с винтовками, расположенный у меня под боком. Извозчики ведь по сути тоже простые работяги…Нужно будет разобраться в этой теме более подробно — почитать газеты и учебные материалы в ИМПе, там ведь есть кафедра, специализирующаяся на манипуляции смердами. Вариант, что Испытание пройдет для меня неудачно, я даже не рассматривал: если смерти я не боялся, то упускать возможность стребовать с Рисс должок я был не намерен!
По прошествии сорока минут моральных и физических страданий, я добрался до адмиралтейского района, где и находился Налоговый Приказ. Он представлял собой целый комплекс зданий, и сразу разобраться, где сидят нужные мне кровопийцы, не вышло. Войдя в центральное строение, выглядящее как дикая помесь дворца и завода, я поинтересовался у седого старичка-вахтера, где могу сдать налог.
— Первый раз что ли? Тебе с другого входа нужно, через парадный только чиновники высокие да дворяне ходют, — хрипящим прокуренным голосом объяснил он.
— Сейчас как выйдешь наружу, обойди здание с другого конца и там по стрелкам иди — увидишь таблички. Там вообще ремонт сейчас идёт, но да ничего — не заблудишься.
Поблагодарив старика, я выдвинулся в указанном направлении. Тыльная сторона здания напоминала лабиринт из деревянных и кирпичных заборов, перемежаемых кучами строительного мусора. На вершинах оградок сидели многочисленные вороны и угрожающе кряхтели, будто деревенские старики. Вместо обещанных табличек, прямо на кирпичных стенах пестрели яркие и лаконичные надписи краской: "Забор Крови — >>". Фантазия немедленно воссоздала в голове картинку бурлящей карминной стены, зависшей в воздухе, и гору выжатых до суха трупов, лежащих в куче по соседству. Надеюсь реальность всё-таки далека от воображения…
Пройдя по стрелкам я добрался до нужной двери, больше напоминавшей черный ход дешевой забегаловки: рассохшееся дерево, облупившаяся краска и сырая полутьма узкого заваленного хламом переулка. О том, что это место пользуется популярностью, свидетельствовала лишь латунная ручка, до блеска отполированная касаниями тысяч рук.
Внутренний холл выглядел также убого — старая известь на потолке, облезлый деревянный пол и мутное стекло монструозного аквариума, раскинувшего свою тушу прямо посредине коридора. Табличка, висевшая над зевом монстра гласила: «Регистратура». Даже название этого места звучало агрессивно, и я невольно передернул плечами, испытав потусторонний страх. Внутри неведомого зверя обитало несколько седых злобных старух, принимавших посетителей и распределявших их по кабинетам-станциям забора крови. Дождавшись своей очереди, я протянул пластинку паспорта в окошко: сморщенная, покрытая коричневыми пятнами, рука немедленно схватила кристалл. Выцветшие, некогда голубые глаза, окинули меня неприязненным взглядом, тонкие губы сморщились, выражая крайнюю степень отвращения.
— А почему данных о сдаче налога нет? — продребезжала она.
— Я из Грайнема, там же написано. У них с базой какая-то беда произошла, но мне обещали, что проставят отметку, что все уплачено, — я напрягся, это момент действительно был слабым местом моего поддельного паспорта и запроси радивый сотрудник полную проверку налоговых документов — меня бы ждали большие проблемы.
— Да-а? — презрительно протянула старуха и уставилась на полоски бумаги, которые выдавала машина Эйбсона.
— Верно-верно, подписано герром Лайом Сайлемом, — задумчиво произнесла, а через миг неожиданно выкрикнула куда-то в тылы, обращаясь к своим коллегам.
— Слышь, Павайя, Лайом Сайлем это ли не внучок нашего бывшего директора? Больно имя знакомое.
— Он самый, мне его пару раз оставляли на попечение — лет тридцать назад было. Родители-то все гуляли, а деду — некогда было. Ох, а я тогда молодая была и мне тоже не больно-то хотелось своё время тратить и вот представляешь…
— Ну, ты рассказывай-рассказывай, — старуха быстро протянула мне бумагу с направлением и указала кривым пальцем на левый коридор.
Я поспешил в указанном направлении. История продажного чиновника — это конечно интересно, но сомневаюсь, что смогу узнать что-то полезное из рассказов о его детских похождениях…
Станция по сдаче налога представляла из себя вытянутое помещение с рядом металлических кресел, за спинками которых притягательно блестели объемные стеклянные сосуды с кровью. Пузатые емкости плотно примыкали друг к другу и, со стороны, выглядели настоящим «забором из крови». Забавно.
Половина мест была занята — люди разного возраста и пола неподвижно сидели в металлических креслах. Их глаза были закрыты, а лица, в дрожащем свете масляных светильников, казались мертвенно бледными. Жизнь вытекала из них по тонким трубкам и служила строительным материалом для еще одной секции "забора". Процедура была неспешной — важно было получить не просто кровь, а жидкость максимально насыщенную праной. Для этого требовалось время.
Дождавшись своей очереди, я устроился в неудобном металлическом кресле. Техник в форменной одежде подошел сзади и закрепил на моей руке конструкцию из зажима, прозрачного шланга и длинной хищной иглы. Металлический хоботок вошел в вену и я увидел, как моя кровь быстро струится в специальный стеклянный резервуар. Потянулись долгие минуты ожидания. Крайне неприятная процедура — я физически ощущал, как из меня вытекает жизнь. Капля за каплей прана покидала моё тело, а в груди появлялось чувство сосущей пустоты. Всё это создавало непредвиденную проблему — без новой жертвы мой организм просто отключится в ближайшие несколько часов, а значит — придется снова выходить на охоту.
Очнулся я где-то через полчаса, услужливый техник хлопал меня по щекам и подносил к носу бутылек с едко пахнущей жидкостью.
— Отдыхать нужно перед процедурой и вечером ужинать как следует! — укоризненно произнес он.
— Не до того было, — пробормотал я, выбираясь из кресла.
Ослабленный после сдачи "налога" я вышел из здания приказа и, спросив дорогу у прохожего, направился к ближайшей стоянке фиакров. Кто бы мог подумать, что кровавая процедура настолько сильно на мне отразится? Пожалуй такого упадка сил я не ощущал с самого шестнадцатилетия.
Трястись на омнибусе не хотелось, и я решил рискнуть. Замотаю лицо шарфом — пусть извозчик гадает, прячусь я от кого-то или просто настолько уродлив, что не хочу смущать его своим видом. Искать жертву посреди бела дня было не разумно и я решил отложить это дело на вечер, а до того момента — отсидеться в "тайной" квартире.
Свернув в переулок, ведущей к стоянке, и пройдя его наполовину я, неожиданно остановился — мой путь преградила троица подозрительных личностей. Серые неприметные сюртуки, кепи из дешевой шерсти и деревянные дубинки в руках. Я развеселился: меня что опять будут грабить?