В город я прибыл на рассвете, в тот самый миг, когда солнца еще не видно, но мягкое белое подбрюшье облаков уже начинает окрашиваться загадочным кровавым багрянцем. Висевшая в воздухе мелкая водяная пыль, едва почуяв приближение тепла, немедленно начала расползаться, открывая мне красоты поистине уникального города — Дождеграда. Из-за сырого климата и близости к Источнику, город напоминал настоящий цветущий сад. Все дома и мостовые здесь были укрыты толстым слоем зеленого мха, ограды увиты виноградной лозой, а повсеместные деревья в хаотическом порядке росли прямо посреди тротуаров. Их древесные комели были аккуратно обложены мощными чугунными решетками и органично вписывались в общую обстановку. Вдыхая прохладный влажный воздух, я огляделся: вот кирпичный особняк, от фундамента до черепичной крыши, заросший ржаво-зеленым ковром мха, за ним виднеется высокая башня из некогда белого камня, по которой, к окнам второго этажа взбираются побеги дикого винограда, а в конце улицы виднеется дом, будто бы полностью выстроенный из живых клёнов и сосен. Над жилыми домами высятся строгие храмы с разноцветными маковками стационарных трансформаторов праны. В любом другом городе это смотрелось бы странно — здесь же обыденность. По древнему имперскому эдикту церковникам была отдана монополия на всё промышленное преобразование праны, идущей от Источника. В одной древней крамольной книжке я читал, что такой расклад стал итогом компромисса, на который пришлось пойти Императору: в старые времена церковники вели собственную агрессивную политику, подчиняясь только верховным иерархам и своим богам. Они проталкивали своих людей на высокие посты, и постоянно оспаривали право Императора на трон. Чтобы их усмирить, монарху пришлось многим поступиться, заключив "вечный договор" со множеством условий. И одним из главных пунктов стала полная монополия конфессий на всю преобразующую энергетическую сферу. С тех пор много воды утекло, имперская канцелярия постоянно пыталась оспорить церковную монополию, но пока всё оставалось на своих местах.
Я проследил взглядом цепочки энерговодов — они тянулись по земле и воздуху, ведя к заводским территориям, укутанным точно ватой, бесконечными белесыми облаками. Глядя на эти дымящиеся трубы, можно подумать, что заводы только тем и занимаются, что портят чистоту утреннего неба. На самом же деле — Дождеград один из главных промышленных центров мира, где производится множество различных товаров: от патронов и перочинных ножей до поездов и дирижаблей.
Увлекшись открывшимися пейзажами я, с глупым видом, замер посреди тротуара, чем привлек внимание тощего как жердь, зевающего, жандарма. Тот сидел на посту по другую сторону проезжей части, сонно осматривая свои владения. Самодовольный индюк. Терпеть не могу эту породу — те же грабители, только в форме. Всё чем они занимаются — набивают собственные карманы и запугивают простой народ. Их главная задача не охранять порядок, а следить за тем, чтобы плебс не пытался вырваться из своего стойла. Будут тебя грабить в ближайшей подворотне — помощи не жди, они придут лишь за тем, чтобы взять свою долю.
Мое лицо жандарму явно не понравилось, но вставать он поленился — много чести будет, достал из кармана мундира трубку, набил табаком и принялся раскуривать. Вскоре он окутался густым сизым дымом, полностью спрятавшись от меня и всего остального мира.
Сплюнув горькую слюну на мостовую, я спешно покинул свободное пространство, свернув в ближайший переулок. Паспорт-то у меня в порядке — уже доводилось проверить, но привлекать лишнее внимание ни к чему. Мало ли что этому упырю придет в голову?
Оказавшись в переулке, я невольно почуял запахи свежей выпечки — несмотря на раннее утро пекарни уже работали, готовясь накормить голодных горожан. В моем животе предательски заурчало — последний раз я ел прошлым вечером, а одной жертвенной праной сыт не будешь — человеческий организм штука сложная. Следуя зову желудка, я прошелся по узкой сырой улочке, изучая попадающиеся на глаза вывески. Салон женской одежды, обувь и лавка мелких бытовых артефактов. Жаль что слишком рано — я как раз подумывал прикупить пару мелочей. Внезапный порыв ветра взъерошил волосы на голове и донес до меня истошные женские вопли. Заинтересовавшись, я заглянул в темную подворотню и стал свидетелем весьма интересной сцены. В позе собаки на грязной земле стояла женщина в порванном светлом платье. Её моложавое лицо было разбито, из носа струилась кровь, а под обоими глазами наливались синяки. Похоже кавалеру пришлось изрядно потрудиться, чтобы завоевать ее сердце.
Сам ловелас — грязный заросший волосами мужик, нашелся сзади — он ритмично атаковал тыл своей жертвы и блаженно лыбился черно-желтым ртом. Даже с расстояния в десяток метров мне почудился запах его гнилых зубов. Я поморщился и задержал дыхание. Женщина мучительно завывала и пыталась кричать, но насильник одной рукой сжимал ее горло, не давая звуку вырваться на полную мощность. Получались лишь сиплые хрипы и невнятные вопли, отчего-то напомнившие мне звуки, издаваемые свиньей, хлебающей баланду. Второй рукой он немедленно наказывал ее — колотил то по спине, то по оголенной заднице.
— Не вой сука! Порешу! — пыхтел он.
Войдя в переулок я задел ногой какой-то мусор и насильник наконец заметил меня.
— Что пялишься? Тоже хочешь? Занимай очередь! — хрипло рассмеялся он.
Я отрицательно покачал головой. Сцена насилия заворожила меня, отчего-то она казалась совершенно неестественной, сюрреалистичной. Я представлял себе Дождеград, как уютное безопасное местечко, но это преступление, совершаемое прямо на моих глазах, вернуло меня с небес на землю. Зло повсюду, от него нигде не скроешься.
— Что, нестояк? Ну тогда и вали отсюда ущербный! Не мешай людям отдыхать, — расхрабрился мужик.
Я усмехнулся и перевел взгляд на девушку.
— По-мо-ги! — едва слышно прошептала девушка. Слёзы из ее глаз стекали на подбородок и смешиваясь с кровью из носа, капали на землю. Внизу образовалась небольшая блестящая лужица, в ней весело отражались первые солнечные лучи.
Помоги? Самое страшное уже произошло.
— Заткнись шалава! — кавалер отвесил ей настолько сильную оплеуху, что голова женщины замоталась из стороны в сторону точно игрушечный болванчик.
— Сам себе не поможешь — никто не поможет, — пробормотал я поговорку Агеона и направился к выходу из переулка.
— Давай вали, убогий! — обидно рассмеялся гнилозубый.
— Но, если судьба даёт шанс — не смей упускать его! — задумчиво прошептал я.
Остановившись на границе освещенной улицы и подворотни, я достал из кармана небольшой перочинный нож, найденный мною еще в мобиле Кнедля. Я положил его на землю и ударом сапога отправил к женщине. Та немедленно ухватилась за оружие и резко извернувшись, пырнула своего насильника в район живота. На кирпичную стену густо плеснуло кровью.
Неудавшийся кавалер закряхтел и зажимая рану, повалился на землю. Женщина перехватила инициативу и вскочила на него сверху, продолжая наносить удары. Нож вонзался в грудь и живот со смачным хлюпающим звуком. Она и не думала останавливаться, намерившись превратить его туловище в кровавое решето. В ее взгляде читалось безумие и жажда мести.
Вновь подул ветер — пахнуло забытой выпечкой. В животе снова заурчало. Оставив пару развлекаться наедине, я выбрался на улицу и продолжил поиск своего завтрака.
Вскоре меня ждал успех — я наткнулся на лавку, эмблемой которой служил ржавый и покрытый бурым мхом круассан. Аппетитно, что и говорить!
Постучав в приоткрытую ставню, я поздоровался с тучным усатым хозяином и стал обладателем пары горячих румяных булок. Заодно выяснил, как добраться до оставленной мне “в наследство” комнатушки на Морской улице. Оказалось, что путь не близкий — моё жилье прячется в портовом районе и на своих двоих добираться до него не меньше двух часов. Пекарь посоветовал не рисковать и взять извозчика — район беспокойный — место обитания пьяных матросов, воров и прочего сброда. Я лишь усмехнулся — лучше места для меня и не придумаешь. Однако идти пешком и правда далековато.
К сожалению, украденный фиакр пришлось оставить еще на подступах к городу, и дальше идти пешком. Насколько я знал, вся техника, работающая на порабощенных демонах, подлежит обязательной регистрации, требует ежемесячного техобслуживания и регулярно проверяется имперскими службами правопорядка. Первый же патруль, не найдя нужных отметок в моём паспорте, определил бы во мне вора и задержал “до выяснения обстоятельств”. А мне это совершенно ни к чему.
Последовав совету пекаря, я нашел ближайшую стоянку фиакров и, заплатив половину гема, спокойно добрался до нужного района.