Главное - а случайна ли эта непрерывающаяся цепь поражений и неудач?.. В чем причина непонятного и странного отступления имперской мощи и где - на краю цивилизованного мира, который называется Зангезуром - имя, едва ли известное раньше кому-либо, кроме здешних аборигенов.
Конечно, часть вины лежит на генерал-губернаторе. Тут и отрицать что-нибудь бесполезно. Но ведь он не юноша, не чиновник. Он храбрый воин и сумел это доказать неоднократно при столкновениях с сильным, вооруженным до зубов и грамотным врагом. Почему же он спасовал именно здесь?
Вывод оказался неутешительным: очевидно, здесь князь встретился с противником, которому уступал по боевому духу и воле к победе. Подумать только, нашлась даже женщина, которая сумела сломить его в словесной схватке! Ну, можно предположить, что у этой Хаджар действительно необыкновенные волевые качества и другие многочисленные достоинства, но, чтобы она оказалась сильнее, чем генерал-губернатор, неограниченный властитель здешних мест...
Положительно, необходимо было повидаться с этой странной дикаркой, без этого княгиня Клавдия Петровна не могла никак понять истинную расстановку сил и многое, что из этого вытекает.
Вообще, надо сказать, память человеческая знает не так уж много примеров, когда нежные женские руки брались за узду лихого скакуна истории, ну, может, десяток имен и можно наскрести, если постараться. Десяток - за тысячелетия, в которые человечество уже умело передавать накопленное от отцов к детям, а от них к внукам и так далее, дабы сохранить в этой веренице поколений самое главное - и навсегда. И каждый раз новое женское имя было связано с событиями необыкновенными, потрясениями, которые переживали общество и народы - великая Юдифь, сгубившая Олоферна, бесстрашная Жанна Д'Арк, остановившая англичан, прекрасная Елена, вызвавшая Троянскую войну...
Будучи человеком всесторонне образованным и мыслящим, Клавдия Петровна неоднократно задумывалась о том, что предвещает для зангезурского края появление здесь новой легендарной воительницы, к чему бы это...
Смятенные раздумья измучили Клавдию Петровну, но, тем не менее, собираясь выйти из своих комнат в мужскую половину дома, она не преминула постоять несколько минут перед зеркалом, сооружая на голове хитроумный убор из нухинского шелкового платка, прекрасно оттенявшего ее золотистые локоны.
И не зря. Потому что кабинет ее сиятельного супруга был заполнен офицерами, созванными на военный совет.
Завидя красавицу княгиню, офицеры вскочили, звонко щелкнули каблуками. Офицерские головы - русые, с гладкими проборами, буйные кудри и лысины склонились перед ней в почтительном поклоне. Генерал-губернатор также поднялся из массивного кресла.
- Воюем, господа? - спросила губернаторша, придав голосу оттенок чуть игривой легкости, желая дать понять этим, что ничего особенного в Зангезуре не происходит; так, просто господа офицеры развлекаются в провинциальном безделье.- Ну, что, составили план? По всем правилам военного искусства?
- А как же, сударыня!-принял ее тон полковник, командовавший пехотными частями.- Играть, так играть, все козыри на стол.
- Могу ли я поинтересоваться, с чего вы начнете? Генерал-губернатор нахмурился:
- Придет час, матушка-княгиня, все узнаете.
Клавдия Петровна подняла крутую бровь, но спорить с супругом при его подчиненных сочла бестактным. Потому только спросила:
- Ну, хоть скажите мне загодя, когда я могу заказать молебен, дабы восславить господа, ниспославшего нам легкую победу? Генерал-губернатор ответил сумрачно:
- Скажем, княгиня, скажем. Не торопи события, рано.
- Под началом его превосходительства шахство можно завоевать, не то что рассеять горстку разбойников! - угодливо выскочил вперед недавно прибывший в полк капитан из Петербурга.
Княгиня ответила ему уже вполне серьезно, без тени улыбки:
- Не переоцените свои силы, господа. Вы могучи, но туземцы быстры и ловки; их просто так не ухватишь.
- Перед мощью империи все спасуют! - не унимался петербуржец. Но старые кавказцы явно не разделяли его непомерного пыла. Почувствовав в общем молчании неудовольствие своей пылкостью, капитан стушевался. Пауза становилась грозной.
Дабы спасти положение, полковник обратился к губернаторше:
- А вы, ваше сиятельство, сами уже повидали эту "кавказскую орлицу"? Говорят, прелюбопытно-с...
- Нет, не видала. Генерал все обещает мне устроить это маленькое развлечение, но никак времени не выберет.
- Никакая она не орлица! Просто ворона с обломанными крыльями и черным хвостом, из которого уже успели понадергать перьев,- мрачно сказал поручик из зангезурских беков, которому Гачаг Наби успел в свое время основательно насолить.
- Нет-нет! - запротестовала княгиня.- Унижать достойного врага - значит уменьшать весомость своей победы. Конечно, эта женщина - явление незаурядное. И вообще, если все так просто, господа, что же вы собираетесь в столь обстоятельный поход, не забыв и артиллерию прихватить?
- Любой поход Российской Империи против дряхлого Востока должен выглядеть внушительно,- продолжал не желающий смиряться бек.
- Ну, в таком случае я желаю вам успеха! - весело сказала княгиня, которая никак не желала закончить этот разговор на столь грустной ноте.- Благословляю вас, господа!
Она стояла посреди комнаты - красивая, пышущая здоровьем, раскрасневшаяся, и офицеры впрямь почувствовали себя не провинциальными вояками, уже забывающими, с какого конца заряжаются ружья, а смелыми и бравыми рубаками, которых провожает на подвиги прекрасная дама. Все они смотрели на губернаторшу восхищенно, и полковник не выдержал первым:
- Ручку извольте пожаловать, сударыня, Минерва вы наша!
И приложился к пухлой руке почтительным, но долгим и нежным поцелуем. За ним подходили один за другим офицеры, не упустив случая сказать очаровательной воительнице слова почтения и восхищения. Княгиня каждому находила доброе слово, а тех, кто постарше, матерински целовала в темя.
А генерал-губернатор... Что генерал-губернатор! Он сам не знал, радоваться или грустить от того, как загорались глаза и щеки у подчиненных, бросавших украдкой умиленные взоры на его добродетельную супругу.
Глава восьмидесятая
Не прав тот, кто думает, что время бесстрастно и размеренно. Это совсем не так. В решительные периоды нашей жизни время обладает поразительной способностью сжиматься, словно мощная стальная пружина, и хотя протяженность его как бы становится меньше, но в нем ощущается страшная и грозная сила, чего не могут не заметить чуткая душа и умное сердце.
Теперь, видимо, не часы, а минуты решали судьбу противостоящих сторон.
Минута победы!
Минута падения!
И то, и то - лишь миг, лишь ничтожно малый отрезок времени. Но сколь различна ценность их в жизни--человеческой, а иной раз - и в течении истории.
Дорога, ведущая к гёрусскому каземату, стала теперь для Гачага Наби и дорогой жизни, и дорогой смерти. Гачаг Хаджар призывала Гачага Наби освободить ее из плена. Громыхая оковами, звеня цепями, метавшаяся в клетке львица ждала спасения от своего друга, возлюбленного, но, одновременно - господина и повелителя.
Мог ли он остаться глухим к этому зову? Конечно, нет. Он был готов сокрушить горную гряду, осушить море и перевернуть землю - лишь бы освободить подругу. И никому другому доверить ее освобождение он не мог и не хотел.
- О чем вы задумались, друзья? - спросил он у окружавших его близких, когда в хижине Карапета наступила тишина. Кузнец Томас ответил за всех:
- Лучше ты, Ало-оглы, скажи нам, что ты думаешь делать...
- Что говорить, действовать надо...
- Это ясно, но что нам предпринять?
Никто другой не рискнул бы наступать на вспыльчивого Га-чага, пока он сам не решил сказать, что именно им задумано. Но великан Томас, ковавший всю жизнь из раскаленного железа любые поделки искусней, чем хорошая хозяйка лепит дюшбара и кутабы из теста, вообще не знал страха ни перед кем.
Гачаг Наби вспыхнул на миг, но сдержался и ответил по-прежнему загадочно:
- Темна дорога ночью...
- А мы не застрянем на этой темной дороге?
Ало-оглы помедлил с-ответом.
- Я решил пойти за ней в каземат.