Отряд работорговцев праздновал победу. После того как Бенджамин отключился, его раздели до ниток, изъяли содержимое сумок, оставили лишь подштанники. <<Вот это товар!>> — ликовал Зелуш. И правда, felis был молодым, сильным, выносливым существом; его можно продать на галеры, сдать в публичный дом или же поторговаться с демонами за душонку несчастного. Мази предчувствовал большой куш, но и беспокойство его не покидало. Он вертел в щупальце табличку героя, в очередной раз перечитывая:
— Бенджамин Патен посвящённый в авантюристы королём Руланом, в королевстве Эверсет.
— Оно и видно, там поди всяких не принимают, — вторил Зелуш — Этот парень озолотит нас.
— Или утопит в луже дерьма. Дурное у меня предчувствие.
— Раз так, давай поскорее в Сонерит. Сбудем его и делу конец.
Шниц не нашёл возражения, решение было принято. Через четверть часа, поляна опустела; работорговцы выдвинулись в дорогу.
***
Каждый кто хоть раз путешествовал по Милриту, наверняка миновал <<Conventus loco>>. Это была небольшая поляна, с тремя глыбами, будто бы великанами лежащими пластом. Возле них встречались влюбленные, купцы; путники устраивали лагеря, об этом свидетельствует обнесённое камнями кострище.
Сегодня на месте встреч находился отряд Бонда, насчитывающий четыре головы существ. Они промышляют наёмничьим промыслом, не таким коварным как Зелуш, и не таким благородным как Ленуа. Эти солдаты удачи перебиваются мелкой работёнкой, продавая свои мечи сильным мира сего. Во главе кавалькады находился Бонд — статный vir с ног до головы закованный в латы; его левая рука представляла собой когтистую лапу, смертельной хваткой сжимающая копьё. На шлеме героя можно увидеть пять разноцветных перьев. Таким образом главарь наёмников показывал нейтралитет по отношению к какому бы то ни было королевству. Их уважали в Милрите, пользовались услугами в Мелонии, приветствовали в Эверсете. Короче говоря, их деятельность была широко известна.
Рядом с Бондом находилось ещё трое: Культя, Хрящ, Резерис. Каждый из них затаился среди камней, точно хищник высматривающий добычу. Поляна была открыта всем ветрам, но исполинские камни служили добрым укрытием.
— Начальник, уверен что они придут? — Резерис играл со стрелой, наконечником вырисовывая узоры на земле.
— Нельзя быть ни в чём уверенным.
— Значит, мы так и продолжим здесь сидеть?
— А что тебе не нравится Культя? Сиди себе попёрдывай, ромашки рви, воздухом дыши. Неплохо ведь — Хрящ ощерился, сплюнул под ноги.
— Мне не нравится план, и я говорю об этом в открытую.
— Мне тоже он не по душе, — отвечал Бонд — Но это единственная возможность изловить супостатов. Говорят, они сбывают рабов в Сонерите. Это одна из дорог ведущих в столицу.
— Угм. Как завидим их, сразу по сёдлам и в атаку. Да начальник?
Он не ответил, подскочил, раскрыл подзорную трубу. На горизонте виднелся отряд: несколько vir видом напоминающих паломников, с обнажёнными лбами, в черных накидках. Рядом трусила лошадь, запряженная в телегу; на ней восседал очевидно главарь, подгоняя животину кнутом.
— По сёдлам господа. Наши ожидания кончилось.
Отряд вскочил, запрыгнул на лошадей и обнажив сталь, ринулся в атаку. Работорговцев ждал сюрприз.
***
Когда Бенджамин пришёл в себя, понял, что находится в бочке. Его руки и ноги были связаны, рот закрыт кляпом, тело оголено. Каждая мышца нещадно болела, умоляла расправиться; деревянные стены давили не только физически, но и морально. Герой попытался вспомнить события прошедших часов: дорога, Зелуш, лагерь охотников. Кажется, он перебрал с выпивкой, но только каким образом объяснить, столь незавидную участь? Прислушавшись, он услышал голоса:
— Говорю тебе Шниц: мы сорвём куш. Ты уже прочёл письмо?
— Не будь дураком Зелуш, кто заплатит за вскрытое письмо? Возьми обратно этот конверт. Не хочу его случайно испачкать.
— Как думаешь, сколько получил бы наш гость?
— За доставку? Пару медяков, может один серебряный. Мы же поступим иначе: станем шантажировать. Судя по адресу, это дом богатея, а значит злать у него водится.
Осознание настигало его медленно; мозаика на удивление легко складывалась. Бенджамин познал смятение; будучи обманутым, похищенным, обкраденным — он всё ещё не мог поверить в произошедшее. Случившееся казалось ему злой шуткой. Герой решил, что во что бы то ни стало возьмёт слово с Зелуша. В ту же секунду, он вспомнил про письмо — оно у негодяя! Если Бенджамин утратит доверенный ему конверт, это может стать точкой, его карьеры авантюриста. Опьяненный злобой, felis пытался шатать бочку, но его тело было перевязано словно тюк соломы. Все попытки были тщетны. Ничего не оставалось, кроме как навострить уши, и ждать подходящего момента.
Судя по тряске, Бенджи находился в телеге. Герой мог слышать, что происходит вокруг; одинокая дырка на крышке, позволяла, ему видеть голубое небо. В одночасье послышались крики — призыв к оружию. После нарастающий цокот копыт, сотрясающий землю. Сошлась сталь — в этом герой был уверен.
Шальной удар накренил бочку, она упала и треснула. Бенджамин наконец-то вдохнул полной грудью, в панике стал озираться по сторонам. То тут, то там звенели мечи, проливалась кровь; на дороге кружили четверо всадников. Один из разбойников побежал к Бенджи, его сбил нападающий, продырявил копьём, и назначил ему роль тарана. В этой вакханалии герой старался не поднимать головы, двигаться ползком, и как можно скорее найти что-нибудь острое, дабы перерезать верёвки. Вскоре под ноги юноши попал кинжал; он схватил его ладонями, стал резать путы.
Его сердце колотилось, адреналин возбуждал. Две минуты и тело героя освободилось от пут. Как только, он встал, увидел удаляющуюся повозку, вместе с Зелушем. Бенджамин схватил первый попавшийся меч, залез в седле одного из всадников, которой был вынужден спешиться, и пустил коня галопом.
Началась погоня. Felis нещадно лупил лошадь по бокам, заставлял её ускорятся, но она была не чета его жеребцу, запряжённому в телегу. Зелуш заметил преследователя, скомандовал Шницу занять место кучера, а сам перелез через козлы назад, изъял из-за ящика арбалет, зарядил снаряд. Если, он совершил выстрел — всё кончено!
Бенджамин был непоколебим, даже перед лицом смерти этот удалец ни за что не отступит. Он тянул поводья в разные стороны, заставляя лошадь менять траекторию движения. Настоящее чудо, но первый выстрел пролетел мимо, едва коснувшись уха героя. Второй выстрел был удачен — он попал в копыто животины, но это лишь заставило её ускорится.
Расстояние между ними сокращалось. В тот момент, когда очередной болт был готов сорваться с арбалета, felis сунул меч в колесо телеги; та подпрыгнула, выстрел пришёлся мимо. Зелуш принялся перезаряжать оружие. Этим воспользовался герой, ухватившись за стенку и резким рывком завалившись внутрь; лошадь повалилась на землю, бешено заржав.
Не теряя ни секунды, Бенджи плечом протаранил врага, выбил из его рук арбалет. Началась борьба. Противники сошлись на кулаках, силясь удержать равновесия. На стороне юноши был рост, но противник брал опытом. Несколько атак пришлись по корпусу, одна из них прилетело в ухо; герой упал навзничь задев плечом Шница. Кучер дёрнул вожжи, жеребец вошёл в депараж. В этот момент Зелуш готовый к новой атаке ухватился за стену, рыская по ящикам в поисках стали. Стоило авантюристу подняться, в руках его противника сверкнул кинжал.
Сошлись в очередной атаке, словно волны в неистовстве набросившись друг на друга. Бенджи вцепился в запястье врага, мешая ему шевелить зажатым оружием. Освобождая вторую руку Зелуш стал лупить по почкам, бить под дых; на третьем ударе герой сдался, отпрянув назад и облокотившись на козлы, поднял ногу в длинном пинке.
— Ты доставляешь слишком много проблем! — прокричал Шниц, одной из щупалец обхватывая шею felisa.
Зелуш удачно зацепился за ящики, и только потому не вылетел вон. Броском кобры, он направил кинжал в сторону Бенджи, и в этот момент нечто ударило по дну телеги; она накренилась набок и выбросила пассажиров. Падение выдалось болезненным.
***
Кажется Бенджамин ударился головой, и потерял сознание. Старательно моргая, он пытается прийти в себя, занять сидячее положение. В висках стучало, в голове завёлся домовой с колокольчиком, зарубцевавшаяся рана на плече, напомнила о себе приливом боли.
Герой вспомнил про Зелуша, письмо, свою миссию. Эти мысли дали ему сил, стали опиумом для уставшего тела. Он поднялся на ноги, окинул взором поляну: повсюду были разбросаны ящики, мешки выпавшие из перевёрнутой телеги; жеребец и чета нечестивцев, как сквозь землю провалились.
— Эй! Ты там цел? Ничего не оторвало?
Бенджамин обернулся, стал вертеть головой. Доносившийся голос отдавался отголосками ностальгии; он был уверен, что уже слышал его ранее. В следующее мгновение куст земляники обрёл ноги, сверкнул наконечником болта; листья скрывали усатую морду.
— Оглох что-ли?
— Сир Курви?
— Бенджамин? Ты чего здесь забыл? И почему гуськой трясёшь?
— Долгая история.
— Значит прошу к костру. И вот, держи, прикройся.
Курви любезно предоставил юноше маскировочную сетку; теперь Бенджи был в листьях с головы до срама. Они забрались на пригорок, прошли ни много ни мало, и добрались до касторовой поляны. По центру стояло громадное кострище, точно арена где сражались буйные пламенные язычки; зрителями представления становились (судя по простому одеянию) несколько слуг; за их спинами находился большой фургон, запряженный тёмными лошадьми. Рядом с ними стояло высокое, толстое существо в тёмной мантии с золотыми отрочками. Как только он повернул голову, Бенджамин признал в нём Червини — личного мага короля Рулана, носящего титул "Учёный Его величества". В прошлом году, он пытался пустить героя на органы, надеялся захватить для экспериментов. Воистину, сегодня день встреч.
— Мастер Курви, как ваша охота? — голос Червини был склизкий, мерзкий, точно слизняк ползает в ушах.
— Улов хороший: один авантюрист.
Червини изогнул бровь, как бы не понимая. В этот момент Бенджамин раздвинул ветки, скрывающие его лик. Взгляды давних врагов встретились, на обоих лицах читалось неподдельное удивление.
— Правду молвят, — ухмылялся маг — Случайности не случайны. Я не являюсь авантюристом, но чту ваши традиции. Сир Курви, поправьте если ошибаюсь, нам надлежит обогреть, и накормить брата по оружию? Вот и славно. Что ж, Бенджамин Патен, ученик наставницы Крузаны, обладатель медной таблички авантюриста, прошу к костру.
Троица расположилась у огня. Слуги откупорили вино.
— Вот, выпей Бенджамин. Угощайся мясом да хлебом, не стесняйся брать овощи. Пока ты утоляешь голод и жажду, позволь полюбопытствовать.
— Что вам угодно знать, сир Курви?
— Как так вышло, что твоя телега нарвалась на нашу ловушку? Мы с господином Червини, понимаешь ли, охотимся на необычную особь. Уже неделю идём по следу, и ничего кроме огромных куч, извини за выражения, дерьма не находим. Решили ловушку поставить — последнее изобретение маэстро, но вместо твари, попался ты. И вот Бенджамин, я задаю тебе вопрос: каким боком ученик Крузаны, которая три недели тому назад отбыла в Генбург, появляется здесь?
— В Генбурге случился переворот. Всё закончилось сменой власти, теперь на троне Марко.
— Марко? Авантюрист Марко?
— Теперь барон Генбурга. Он послал меня в Сонерит с важным письмом, но, — Бенджамин стыдливо опустил глаза, тяжело вздохнул — Я потерял всё, что было мне доверено, и попал в лапы работорговцев.
— Занимательная история. Маэстро Червини подлейте нам вина. И что же было дальше?
— Разбойников окружили на тракте, началась заварушка, мне удалось сбежать. Пытался преследовать Зелуша — это их лидер, но телега перевернулась и…вот, я здесь.
По лицам Курви и Червини было трудно понять, о чём они думают. Верят ли, нет ли, оставалось загадкой. За год пребывания в Лутергоге Бенджамин сыскал славу доброго малого, готового ко всему, особенно если дело касалось охоты на страховидл. Он был в доверительных отношениях с представителями власти, банкирами, торговцами. Короче говоря, ни одно событие не очернило его репутации, лишь напротив, окружило выходца из песков ореолом добродетели.
— Ты пытался Бенджамин, тебе не за что себя винить.
— Но мастер Курви, что же мне делать? Как быть с письмом? Если… — в этот момент героя будто осенило; его лицо засияло светом надежды — Я помню адрес: Кельтроно. Большой Элоз, седьмая улица. Если мне удастся опередить злыдней…
— Большой Элоз это ведь район в Сонерите? — обратился mus к магу, тот утвердительно кивнул. — Славно. Мы проводим тебя до границы, обеспечим лошадью. Ну Бенджи, кончай хандрить!
Бенджамин загорелся желанием, как можно скорее отбыть, но Курви был непреклонен, говорил: <<Отпусти мы тебя сейчас, кто знает, что может произойти. Погоди чуток, на рассвете выдвигаемся. До границы всего ничего.>> Mus будто бы не понимал, как важно поторопиться, что время не ждёт! Но сейчас felis был гостем, и просить, или тем более требовать что-либо, было дурным тоном.
В течении вечера с Бенджи поделились снаряжением: выдали кожаную куртку, стесняющие движения бриджи, сапоги с высокими носками; Курви подарил один из своих клинков, помог обработать раны.
Felis был готов ко всему, рвался вперёд и даже подумал, не украсть ли лошадь, ведь дело было безотлагательное. Но совесть была неподкупна, а потому герою пришлось остаться на ночь.
Сумерки вступили в свои права, лагерь медленно погружался в сон, лишь Червини не сводил взгляда с Бенджамина, разглядывая его, через окошко фургона. Пожелай, он сейчас сцапать felisa, сумел бы реализовать это без особых сложностей. Но будучи всецело поглощенным новым проектом, оставил надежды препарировать выходца из дюн в прошлом. Он был учёным до мозга костей, и как все великие умы не брал в расчёт жертвы предшествующие, его открытиям. На жизни существ Червини смотрел через лупу микроскопа, как и на ингредиенты своих опытов.
Посреди ночи было слышно, как дверь фургона открылась. Тёмный силуэт направился к костру.
***
Они сидели друг напротив друга, наблюдая за танцем пламени. Тишину нарушал треск костра, храп батраков; вдали завывали страховидла. Червини опустил в костёр очередную картофелину; исподлобья капюшона наблюдал за встревоженным Бенджамином. Felis чувствовал себя некомфортно, готовый в любой момент дать отпор. Первым заговорил учёный:
— Ранее между нами были определённые…разногласия.
— Вы пытались меня убить.
— Будь спокоен. Ты стал мне безразличен. Я хочу сказать, что тебе нет нужды держать нож за пазухой; здесь каждый тебе друг. — Бенджамин усмехнулся. — Знай ты о своих скрытых генах, наш разговор плыл бы в ином русле.
— Скрытых генах?
В одночасье юноша вспомнил Марко, его невероятные особенности; corvus тоже упоминал "спящие гены", активизирующиеся по желанию хозяина. Теперь, когда герой имел представление об этом, события годовой давности представали перед ним в ином свете
— Вы хотели заполучить их? — с нескрываемым презрением говорил felis.
— Изучить — вот чего я хотел. Но на твою поимку ушло слишком много ресурсов, оно того не стоило. Будешь картошку?
— Нет. И что это…за спящие гены?
— Надо же, ты знаешь такие термины. Догадываюсь, сир Марко приложил к этому руку. Но да, подобные гены существуют в твоём генокоде.
— Но я ни разу их не активировал.
— Ну, — Червини послал в рот огромную картофелину, активно работая челюстями, не стесняясь говорить с набитым ртом — Они пробудятся, когда придёт момент.
Бенджамин рассуждал каким, он сможет стать сильным, выносливым, ловким стоит только спящим генам пробудится. С такой силой, как у господина Марко, ему не будут страшны ни работорговцы, ни разбойники, ни страховидла. Эти мечтания родили вопрос:
— Возможно ли их как-то активировать?
Червини заколебался, стал жевать медленнее, словно пережёвывал каждую мысль. Он присосался к фляге, вытер рот, и славно отрыгнувшись, ответил:
— Да, возможно.
— Но?
— Но я не знаю с какими генами, и мутациями предстоит работать. Ты можешь спросить у сира Курви, в давние времена я оперировал господина Марко, и лично готовил нужные отвары. Сейчас этим занимается его жена. Чтобы ответить на недавний вопрос, следует изучить твои особенности, но, право, мне хватило мороки в прошлом, больше я на это не куплюсь.
— Даже с моего согласия?
— Только если король прикажет.
— И тогда вы проведёте операцию, и активизируете гены?
— Возможно.
Замолчали, слушая шелест листьев, пение костра. Этой ночью Бенджамин не сумел уснуть, опьяненный мечтами, герой размышлял о скрытых резервах своего тела. Он твёрдо решил, во что бы то ни стало, активировать спящие гены. Если для этого придётся лечь под нож Червини, что ж, так тому и быть.
С первыми лучами рассвета, отряд выдвинулся в путь.