С момента рокового прыжка с Моста Королев шли уже четвертые сутки, но Шелиара Нирааль так и не смогла заставить себя покинуть особняк Герцога, чтобы разыскать отца.
В глубине души Шелиара понимала, что поступает неправильно — ни в одной из рассказанных в свое время Нэей поучительных сказок не говорилось о невесте, что сбегает от отца и жениха, а потом наотрез отказывается возвращаться. Правда, в тех сказках девушки и не страдали от раздирающего разум Проклятья. Да и с мостов обычно не прыгали, чтобы положить конец охватившему их безумству…
Нет, сказки сказками, а реальность реальностью. Теперь Шелиара, пусть и нехотя, признавала, что отец во многом был прав, когда говорил ей о необходимости мыслить реалистично… Или как именно он говорил?
Мысли об отце заставляли девушку покусывать губы и тяжело вздыхать. Шелиара подозревала, что Диондор Нирааль не на шутку обеспокоен ее внезапным исчезновением (скорее всего, архонт Кагальзир тоже, но об этом «высокомудрии» она и вовсе старалась думать как можно меньше). Скорее всего, он уже организовал поиски. Возможно, даже чувствует перед ней некоторую вину. Как бы эгоистично это не звучало, но ей хотелось этого.
И все же, несмотря на осознание неправильности своего поведения, Шелиара понимала, что просто-напросто не может вернуться. Ведь как только она вновь очутится в том мире — мире, где не будет Герцога, Альдана и Иолаи с ее чудодейственным лекарством — ее кошмары возобновятся с прежней силой. Она снова начнет сходить с ума, и вряд ли что-нибудь сможет это остановить. Именно поэтому Шелиара отказывалась возвращаться в ту преисподнюю, что ожидала ее по ту сторону стен. Жизнь в особняке Герцога, конечно, была далека от идеальной (хотя Шелиара давно сомневалась в том, что чья-либо жизнь, особенно ее, вообще может быть идеальной), но уж определенно лучше, чем в танаанском поместье.
В первую очередь это, само собой, было связано с утихшими Голосами. Последние пару дней они в худшем случае гудели, словно несколько комаров, где-то в невидимой близости. По сравнению с тем, что было раньше — просто небо и земля. Рисование и вышивка теперь давались Шелиаре с легкостью, и приносили в основном лишь положительные эмоции. Общение с Герцогом, Иолаей и заглядывающим по вечерам Альданом также было приятным разнообразием — увы, в танаанском поместье не находилось собеседников ее возраста. Даже обручальное кольцо теперь не так раздражало, как раньше. Шелиара старалась просто не замечать его.
Не обходилось, конечно, и без минусов. Так, притихшие на большую часть суток Голоса теперь отыгрывались по ночам, подсылая ей самые несуразные кошмары; их подробностей, к счастью, Шелиара не помнила. С другой стороны… что значат несколько минут ночного кошмара по сравнению с часами кошмара наяву?
Шелиара размышляла о своей новой жизни, радикально отличающейся от прежней, пока нежилась в теплой, почти что горячей воде в просторной медной ванне — еще одном столичном чуде, с которым прежде она была знакома лишь понаслышке; в Танаане пользовались обыкновенными деревянными бадьями. Завтрак, за которым Герцог выглядел непривычно хмурым (Шелиара выдвинула предположение, что запасы вина в погребе подходят к концу — что еще может испортить неунывающему Герцогу настроение?) остался позади, но до полудня было еще далеко, так что Шелиара согласилась воспользоваться столь щедрым предложением.
Одна из служанок (Шелиара пыталась запомнить всех по именам, но постоянно путалась, и вскоре оставила эти бесполезные попытки) как раз омывала ее волосы какой-то особой жидкостью, пахнущей лепестками роз, при этом мурлыкая под нос приятную мелодию — кажется, «Гнолгликского льва». Шелиара лежала, расслабившись и прикрыв глаза. В горле чуть першило от утренней порции табака, но такая мелочь не могла испортить ее умиротворенное настроение.
Подобно тому, как после омовения гребень в руке служанки принялся плавно скользить по ее волосам, мысли Шелиары сменяли друг друга. Какое полотно попробовать вышить сегодня? Может, их сад — такой, каким она его запомнила в детстве?.. Что сейчас происходит в поместье? Вспоминает ли о ней дедушка?.. На какой лекции сейчас Альдан?.. Нет, сад — слишком сложно. Может, что-нибудь историческое? Он ведь любит историю. Хотя нет, такая себе идея… Чем в данный момент занимается отец?.. Может, серию узоров? Наверное, не стоит, опять получится сикось-накось… Почему внизу так шумно?
Последняя мысль подтвердилась, когда в дверь ванной комнаты раздался резкий стук.
— Заканчивай скорее, — раздался властный женский голос по ту сторону двери, — господин ожидает важного гостя. Ты нужна мне внизу.
Служанка за спиной Шелиары вздохнула.
— Хорошо. — Затем добавила Шелиаре: — Простите, госпожа, я не…
— Все в порядке. — Она открыла глаза и, повернув голову, приободрила слегка растерянную служанку улыбкой. — Ступай, если нужно. Я вполне справлюсь и сама.
— Как скажете, госпожа. — Служанка отвесила ей поклон и указала на стул. — Ваше полотенце и чистая одежда.
— Спасибо.
Вскоре Шелиара осталась одна, размышляя, что за столь важный гость мог пожаловать в такое время к Герцогу. Не поэтому ли он так нервничал за завтраком? Ей даже стало любопытно. Может, кто-нибудь из иерофантов Претории? Герцог ведь вроде как размышляет над тем, пройти ему Ритуал или нет. Хотя… С учетом недавней кончины Верховного Иерофанта у них наверняка полным-полном забот.
Когда вода превратилась в еле теплую, Шелиара решила, что с нее достаточно. Слегка залив плитку водой, она вылезла, обтерлась досуха, подвязала волосы в узел, после чего принялась одеваться. Через пару минут на ней красовалось синее узорчатое сатиновое платье с высоким воротником.
Обувшись в домашние сандалии, Шелиара собралась было направиться в свою комнату, когда снизу, из-под плиточного пола раздались приглушенные, но все равно достаточно громкие голоса. Представив в голове планировку особняка, Шелиара догадалась, что говорящие находятся в так называемой малой гостиной — той, где вдоль одной из стен висели причудливые картины. Не устояв перед соблазном, она чуть поднапрягла слух. Один из голосов, более тихий и размеренный, определенно принадлежал Герцогу. Второй, по всей видимости, его таинственному и важному гостю.
«Любопытненько…»
Шелиара никогда не отличалась стремлением подслушивать чужие разговоры, но в этот раз искушение было слишком уж велико. Заранее извинившись перед Богами Рассвета, она повертела головой по сторонам, на всякий случай убеждаясь, что она одна, затем как можно тише опустилась на колени и прильнула ухом к щели между плитками. Теперь голоса звучали настолько громко, что без особых усилий различались слова и предложения.
— …ты позоришь мое имя! — Шелиара едва подавила желание резко вскочить и стрелой вылететь из ванной. Голос гостя был не в меру громким, грубым и с устрашающей хрипотцой. — Живешь, ни в чем себе не отказывая, в арендованном мною доме, на мои средства! Я не прав?
— Прав… — Шелиара еще ни разу не слышала Герцога таким подавленным. Да с кем, в конце концов, он разговаривает?
— Я дал тебе возможность получить образование, не испытывая финансовых затруднений, а ты тратишь мои деньги на бочки вина и свою расфуфыренную шлюху!
— Не смей ее так называть! — взвизгнул Герцог.
На несколько секунд внизу повисла тишина. Шелиара уже десять раз успела пожалеть, что решилась подслушать этот диалог. Но сейчас пошевелиться она не решалась — казалось, одно неосторожное движение, и тот страшный гость съест ее живьем. Заглотит прямо через пол-потолок.
— Еще хоть раз, — отрывисто произнес гость, — повысишь на меня голос, и я своими руками утоплю тебя в ближайшей бухте. Ты понял, щенок?!
— Но она не…
— Ты. Понял. Меня?!
Пауза.
— Да, отец.
«Отец?»
— Другое дело. — Послышался тяжелый вздох. — Боги Рассвета, как же с тобой порой тяжело. Ладно. Кликни своих девок, пусть принесут мне попить.
— Так вот же…
— Я сказал попить, а не выпить, кретин! Мне еще в Совет возвращаться.
На некоторое время диалог прекратился. Шелиара решила, что сейчас самое время, чтобы уйти к себе и забыть о подслушанном, но какая-то невидимая сила (возможно, та, которую в простонародье называют любопытством) удерживала ее на полу. Мимоходом Шелиара подумала, что ей совсем не помешало бы выкурить еще немного табака Иолаи.
Наконец, отец Герцога заговорил:
— Сумеречные силы, у тебя даже вода с винным привкусом. — Шелиаре показалось, будто она слышит, как отец Герцога неодобрительно покачивает головой. — Следующее. Насчет того, о чем мы с тобой говорим последний месяц…
— Да, я постоянно об этом думаю…
— Ты думаешь? Да неужели? И каким же местом, позволь уточнить?
Герцог промолчал.
— У тебя было без малого двадцать два года, чтобы продумать все до мелочей. Ты не воспользовался предоставленным шансом. Теперь же мое терпение подошло к концу — ты знаешь, что, лишившись поддержки Нибадана и Нилорина, я могу пролететь мимо Синклита. Если это произойдет, то плакали мои финансы. А, значит, и твои.
— Я понимаю…
— Ни хрена ты не понимаешь! — Казалось, от крика отца Герцога трясется весь дом. — Ты перешел все мыслимые и немыслимые сроки! Поэтому я даю тебе времени до конца недели.
«О чем это они?» — пыталась понять Шелиара.
— Но ведь это, — в голосе Герцога звучало изумление, непонимание и испуг, — всего лишь три с половиной дня…
— Ух ты! Вы только поглядите, мой гениальный сын научился считать. Поздравляю! Сразу видно, не зря в Университет ходишь четвертый год подряд. А я-то уж начал было переживать, что зазря раскошеливаюсь.
— Но отец, послушай! — Теперь в голосе Герцога звучала мольба. — Все не так просто…
— А ты разве еще не усвоил, что в жизни вообще не бывает ничего простого? Впрочем, решай сам. Но учти: если из-за твоей упертости Нилорин и Нибадан отвернутся от меня и я не получу места в Священном Синклите… — Невысказанная угроза так и осталась висеть в воздухе.
Внизу раздались негромкие звуки — похоже, отец Герцога одевался. Шелиара решила, что пора убираться с места происшествия. Что будет, если сюда зайдет служанка и застанет ее в столь необычной позе? Шелиара оторвала ухо от щели, когда…
— Ах да, и еще кое-что.
Шелиара вернулась на прежнюю позицию. Она предположила, что отец сейчас спросит Герцога насчет той книги (том из «Архивов Благословений», если она правильно помнит), украденной у Альдана, пока тот вытаскивал ее из воды. Было бы некстати. Альдан не заслуживает того, чтобы иметь дел с этим грозным типом.
— Один мой старый знакомый, архонт Кагальзир…
Шелиару мгновенно пробила крупная дрожь, а леденящий ужас расползся по всем жилкам в ее теле.
«Кажется, дело не в книге…»
— …Он поделился со мной по секрету кое-какой информацией. Если вкратце, то от него сбежала невеста. Ты представляешь? Он встретил эту счастливицу с распростертыми объятьями и щедрыми гостинцами, даже подарил кольцо из чистого золота. И пока с ее отцом составлял брачный договор, та ни с того ни с сего убежала в неизвестном направлении. Как поговаривают свидетели, через несколько часов и вовсе сбросилась с Моста Королев. — Шелиара сглотнула подступивший к горлу ком. Отец Герцога выдержал паузу, как если бы ожидал, что его сын сейчас сдаст ее с потрохами, а затем спросил: — Тебе что-нибудь об этом известно?
Шелиара затаила дыхание, боясь пошевелиться. Сердце подпрыгивало до потолка, так громко, что, казалось, вот-вот привлечет внимание разговаривающих внизу. Неужели для нее все кончено? Неужели сейчас Герцог, желая выслужиться перед отцом, расскажет все, что ему известно? Шелиара с ужасом представила, как архонт Кагальзир вальяжной походкой заваливается в ванную комнату и, с ухмылкой победителя на лице, небрежным жестом приказывает своим слугам схватить ее.
«Пожалуйста, — взмолилась она, пытаясь мысленно достучаться не то до Герцога, не то до самих Богов Рассвета. — Пожалуйста…»
— Нет, отец, первый раз об этом слышу, — уверенно сказал Герцог. А затем ехидно добавил: — Мне хватает своей расфуфыренной шлюхи.
У Шелиары отлегло от сердца.
— Очень на это надеюсь. — Шелиара почти что видела, как отец с важным видом одобрительно кивает. — А то, знаешь ли, кое-кто видел, как она в сопровождении некоего юноши, вытащившего ее, подходила пару ночей назад к подножию желтой лестницы. — Опять выжидающая пауза. — Ты ведь сообщишь мне, если что-нибудь об этом узнаешь?
— Конечно, отец.
— Смотри. Кагальзир намекнул, что у этой беглянки временами… не все в порядке с головой. Будь начеку.
Прозвучало обидно, но Шелиара не могла не согласиться. Глупо отрицать то, что является правдой. Пусть и донельзя обидной правдой.
Две пары ног тем временем зашагали внизу прочь из комнаты. Дверь дважды проскрипела. Шелиара медленно разогнулась, принимая стоячее положение. Глубоко вдохнула и выдохнула.
«Ну отлично, — подумала она, растирая затекшую за время подслушивания левую ногу. — Из-за моей гениальнейшей выходки теперь проблемы у моего отца, у Кагальзира — хотя ему так оно и надо, — у Альдана, а теперь еще и у Герцога. Может, мое Проклятье — не в Голосах, а в умении втягивать окружающих в неприятности?..»
Шелиара подумала, что, будь Голоса сейчас рядом, они наверняка согласились бы с этим предположением.
Она сидела на кровати в своей комнате, опустив глаза в пол, когда в дверь постучались, а затем на пороге, с кубком в руке, появился Герцог. Мимоходом Шелиара подумала, что слова «угрюмый» и «подавленный» и на четверть не подходят для описания его пасмурного состояния. Едва взглянув на нее, Герцог хмыкнул и спросил:
— Ты все слышала, да?
Шелиара немного помедлила и кивнула.
— Большую часть. Прости, пожалуйста. Я не специа…
— Оставь. — Герцог махнул свободной рукой и подошел к окну, из которого в комнату падали косые пыльные лучи дневного солнца. Помолчав, он покрутил кубок в рук и сделал из него долгий глоток. — Хорошая слышимость — вещь коварная. Думаю, на твоем месте я и сам бы не удержался.
Они помолчали.
— У тебя из-за меня столько неприятностей. Сначала украденная книга, теперь это… — Шелиара посмотрела на Герцога. — Ты не боишься, что твой отец узнает, что ты обманул его?
— Боюсь? Хм. Не думаю, что это правильное слово. Но проблемы у меня будут, это точно.
— Знаешь… — Шелиара вздохнула. — Я думаю, что при таком раскладе мне нужно поблагодарить тебя за оказанное гостеприимство и…
— И что? — Герцог резко развернулся и смерил ее строгим взглядом. — И вернуться к жениху? Этому высокомудрому архонту Кагальзиру, что встретил тебя «с распростертыми объятьями и щедрыми гостинцами»? Ты серьезно?
Шелиара промолчала. Она понимала, что это сделает ее жизнь круговоротом страданий и безумия, но… Оставаться здесь и подвергать Герцога риску? Боги Рассвета, почему в жизни никогда нет простого и правильного выбора, как в детских сказках, когда девушка без особых усилий приходит к пониманию того, что правильно, а что неправильно; где белое и где черное…
— Я, знаешь ли, — продолжил Герцог, — позавчера навел о нем справки…
— Стой. — Шелиара наморщила лоб. — Погоди-ка. Ты же до сегодняшнего диалога с отцом не мог знать его имени. Откуда…
Герцог скорчил мину «я тебя умоляю».
— Шелиара, я же не Альдан, для которого архонты — это представители высших сил за пределами его привычной жизни… Один из моих друзей, Зан-Фаун, сын не абы кого, а Тармелота, Магистра Ордена Хранителей Триамны. Понимаешь, что это значит?
— Что его отец богаче, чем твой?
— Нет. В смысле, да, наверное, богаче… — Чуть растерянный Герцог снова глотнул из кубка. — Я имел в виду, что могу получить почти что любую информацию про членов Совета Архонтов или Претории Иерофантов. достаточно лишь попросить его. Так вот. Этот Кагальзир тот еще подлец. Хотя ты и сама, скорее всего, об этом догадалась. Состояние он сколотил, совместив отцовское наследство и безжалостное устранение конкурентов в своей сфере. Более того, — Герцог поднял вверх палец, — оказалось, он уже дважды пытался жениться, и предыдущие попытки, как нетрудно догадаться, тоже сорвались.
— Может, это его Проклятье? — Шелиара попыталась добавить веселости в голос.
— Может, и так. Как бы там ни было, не думаю, что этот тот человек, которого Боги должны выбрать тебе в мужья. Так что забудь даже о том, чтобы думать о возвращении в его логово…
— Но неприятности…
— Неприятности с отцом у меня, в первую очередь, из-за себя. И во вторую тоже из-за себя. Но этот вопрос я решу буквально в ближайшие дни. Так что давай закроем эту тему раз и навсегда, идет? Ты — моя гостья. Так что оставайся здесь, сколько душе угодно. И никаких «но». Могу я, в конце концов, хоть одно доброе дело сделать за всю жизнь?
С этими словами Герцог допил вино и, облизнув губы, оставил кубок на подоконнике. Взгляд его заскользил по комнате и остановился на прикроватной тумбочке.
— Как… — Герцог слегка замялся, и Шелиара догадалась, о чем пойдет речь. — Как, кстати, твое состояние? Похоже, тебе лучше? Больше… не хочется откуда-нибудь спрыгнуть?
— Все отлично. — Шелиара снова улыбнулась, на этот раз совершенно искренне. — Этот алхимический табак действует как по волшебству…
Герцог зачем-то зажал лицо руками и издал странный хрюкающий звук. Когда он, спустя несколько секунд, убрал руки от лица, оно было красным, как гергельярский помидор.
— Алхимический табак, значит? — Губы его нервно дергались. — Это Иолая его так… окрестила?
— Ну да. А что, у него есть и другое название?
— Эм. Да… Наверняка есть. Э. Научное, как и у каждого растения. — Герцог прошелся по комнате и остановился у стола, вцепившись в его край руками. — Как там на древнетриамнийском… Табалькиус алхимикиус… Хотя точно не уверен. Вместо лекций по ботанике я обычно играю с Иолаей, Зан-Фауном, Гасфортом и Тэннегом в арканы на заднем дворе Университета. — Правой рукой он отбарабанил легкую дробь по столешнице, затем с легким любопытством посмотрел на Шелиару. — И много этого… алхимического табака… тебе нужно в день?
— Вовсе нет. Примерно столько… — Она открыла небольшую деревянную коробочку, в которой лежало ровно столько, сколько нужно для глушения Голосов до ночи.
Глаза Герцога вылезли на лоб. Шелиаре сделалось не по себе.
— Он… слишком дорогой, да? Сумерки, я и так объедаю вас…
— Нет-нет-нет. Не беспокойся об этом. — Герцог неопределенно почесал затылок, покрутил пальцем спадающий к плечу черный локон и в некой растерянности отошел от стола. — Ладно, оставим эту тему. — Подойдя к окну, он взял с подоконника опустевший кубок и демонстративно им потряс. — Похоже, жизненно необходимая моему организму жидкость закончилась. Пойду наверстывать упущенное…
У дверей Шелиара его окликнула.
— Герцог.
— Слушаю.
— Даже не знаю, как сказать… — Она слегка замялась. — В общем, мне кажется, отец за меня беспокоится. И, в отличие от архонта Кагальзира, беспокоится не за свое будущее, а за меня. По крайней мере, я надеюсь на это.
— Понимаю. И?
— И… Если он все еще в Исхироне — а он, скорее всего, все еще здесь — то мне хотелось бы дать ему знать, что со мной все хорошо. Что я сожалею о произошедшем, но ближайшее время вернуться не могу. Ну, что-то в таком духе…
Герцог кивнул.
— Не проблема: попрошу слуг принести тебе обрывок пергамента и угольный карандаш, напишешь ему. А я пока что попробую разузнать, где сейчас проживает твой отец. Что-нибудь придумаем.
— Спасибо. Знаю, ты сейчас махнешь рукой, но… спасибо тебе за все. Ты даже не представляешь, как много для меня значит то, что вы с Иолаей для меня делаете…
— Наслаждайся.
Отсалютовав ей пустым кубком, Герцог закрыл за собой дверь, оставив ее в одиночестве.
Шелиара приняла лежачую позу — так ей было проще переваривать полученную информацию. А ее за последний час оказалось более, чем достаточно. Руки сами собой потянулись к лежащей на тумбочке трубке и коробочке.
«И чего он так странно отреагировал? Это же просто особый сорт табака…»
Шелиара наморщила лоб, но не прекратила забивать трубку.
«Или нет?»