Опоздав по меньшей мере на час — что, кстати, было вполне в его духе — наставник Доэлин пинком распахнул дверь аудитории и пьяным ураганом пронесся к кафедре на невысоком помосте.
Смех и разговоры стихли, как будто их и вовсе не было. Все до единого школяры Университета Священного Исхирона знали, что наставник Доэлин не лишен странностей и что выводить его из себя — затея рискованная. Даже крайне рискованная. Альдан, сидевший в дальней части аудитории, не являлся исключением, а потому, отложив в сторону биографический томик Эльсевия Кирикийского, приготовился слушать наставника. Благо, тот частенько рассказывал интересные и поучительные вещи. Для университетских наставников это было большой редкостью.
Увы.
Облаченный во все черное, наставник Доэлин зловеще возвысился над кафедрой и, положив руки поверх нее, сплел пальцы в замок.
— Вы можете, — возгласил он, — как подобает благочестивым триамнийцам, петь псалмы и возносить молитвы двадцати четырем Богам Рассвета. — Начало лекции, без лишних предисловий и с морем пафоса, оказалось достаточно традиционным. — Можете, подобно гальтийцам и кирикийцам, поклоняться Всематери. Можете почитать Высших Духов, если вы без ума от даньязских ритуальных церемоний. Можете верить в пророческое всеведение Судьбоплетов, если в ваших жилах течет кровь древних шаугримцев. Можете даже быть в глубине души сельвидийцем и однажды отправиться в хадж далеко на северо-восток, за Мертвые Равнины и Дальневосточные горы, чтобы воздать поклонение султану, истинному сыну Бога Земли и Неба. — Окончание предложения Доэлин произнес, пародируя сельвидийский акцент, чем вызвал несколько смешков, впрочем, почти сразу же утихших. — Можете даже не верить ни во что сверхъестественное и дрожать от осознания того, что со смертью нас всех ждет лишь Безликое Ничто. — Доэлин выдержал длинную паузу, словно призывая юных вольнодумцев всерьез поразмыслить над этой фразой. — Однако, каких бы религиозных взглядов кто не придерживался, как бы иначе не смотрел на мир и все, что в нем происходит — это никак не повлияет на то, что всем нам, за крайне редким исключением, снятся сны. И вряд ли кто-то из вас станет отрицать, что сон и, в частности, сновидения — одна из самых странных и интересных загадок в нашей жизни.
Доэлин медленно спустился с кафедры и, активно жестикулируя руками, принялся вышагивать кругами по помосту.
— Загадку эту пытались разгадать многие поколения наших предков. И, судя по тому, что сегодня мы знаем о мире сновидений не так уж и много, то разгадывали они ее довольно безуспешно. Тем не менее, представление об истоках и смысле сновидений развивалось вместе с нашей людской расой. По сохранившимся сведениям, древнейшие племена, некоторые из которых все еще обитают в Диких Землях между Гальтией и Верхним Даньязом, верили сновидениям безоговорочно: они считали, что во время сна человеческий дух путешествует по невидимым областям мира, познавая его различные проявления. Схожее отношение к сновидения мы можем наблюдать и в Аккао…
При упоминании Аккао почти все присутствующие на лекции школяры (не меньше двух дюжин третьекурсников) повернулись в сторону Рибана, сидевшего справа от Альдана и слева от Синта. Рибан страдальчески вздохнул и пробурчал что-то насчет «той еще, блин, заморской диковинки». Подобное не укрылось от внимания Доэлина.
— Ах да, наш дорогой Рибан. — Доэлин остановился и устремил свой пронзающий взгляд на аккаовца. — Позволь поинтересоваться, ты ведь проходил у себя на родине обряд Первого Посвящения?
Рибан явно нехотя кивнул. Доэлин выглядел довольным.
— Этот обряд так называемого Первого Посвящения, — пояснил он остальным, — мальчики из племен Аккао проходят в двенадцать лет. Этот обряд… что-то вроде первого перехода во взрослую жизнь. Он включает в себя много интересного и необычного, но одной из основных его особенностей, которую некоторые скорее назовут странностью, является то, что посвящаемый юноша три ночи подряд пьет специальные травяные зелья, а потом старается в мельчайших подробностях запомнить свои сны, чтобы затем пересказать их местной ведьме… прошу прощения, провидице, которая по этим снам рассказывает, чего юноша должен опасаться. Я достаточно точно передал суть, Рибан?
Рибан замялся, прежде чем ответить.
— Как бы да, но… — Альдан с интересом наблюдал за Рибаном: обыкновенно уверенный в себе, сейчас его будто подменили. — Те толкования не совсем точны. То есть… Провидицы уверены, что те сновидения показывают то, чего проходящий Посвящение должен опасаться. Но это необоснованный подход…
— Ты говоришь сейчас как школяр Университета, защищающий научный подход ко всякого рода мистическим обрядам, или как аккаовец, обиженный на своих соотечественников?
Рибан побледнел.
— Что вы имеете в виду?
— Ты правда хочешь знать, что я имею в виду? Что ж, дело твое.
— Погодите… — Рибан в отчаянии замахал руками, но Доэлина уже было не остановить:
— Очевидно, что твои сновидения были настолько эротическими — полагаю, я подобрал самый мягкий эпитет, — что даже провидица, наверняка повидавшая на своем веку немало, ужаснулась и наказала тебе держаться подальше от девиц своего племени. Это запрет здорово подкосил тебя, так что через пару лет ты не выдержал и рискнул попытать счастья в стране, где законы не столь строги.
— Откуда вы…
Альдан не сдержал улыбки: прежде ему еще не доводилось видеть Рибана таким растерянным, как сейчас. Очевидно, что наставник Доэлин попал в точку. Наконец-то одной тайной (прежде Рибан на его и Синта вопросы постоянно придумывал все новые истории того, как и при каких обстоятельствах он оказался в Триамне) стало меньше.
— Я ведь тоже в некотором роде провидец. — Доэлин ухмыльнулся и под несдерживаемое хихиканье со стороны школяров подмигнул Рибану. — Вижу все ваши дела и грязные мыслишки насквозь. Но сейчас не об этом. — Доэлин звонко щелкнул пальцами. — Вернемся к проблеме сновидений. В некотором роде такие же представления, как и у жрецов Аккао, сохранились у жителей как Верхнего, так и Нижнего Даньяза. Так, согласно их философско-религиозным доктринам, так называемая Долина Сновидений находится на дальнем конце нашего мира, далеко на западе, где земля наконец соединяется с небесами, и предваряет собой вход… знаете куда?
По всей видимости, никто не знал. Даже Альдан.
— В Долины Смерти, — наконец ответил Доэлин на свой же вопрос. Затем задумчиво произнес: — Сон и смерть. — И еще раз: — Смерть и сон. В культурах многих народов, и не только южных, эти понятия идут бок о бок. Неудивительно, не правда ли?
Чуть пошатываясь, наставник вернулся к кафедре.
— Древние шаугримцы были первыми, кто пытался установить истинную природу сновидений с помощью… подручных средств. В своих печально известных монастырях они проводили массовые исследования, используя в качестве подопытных… как думаете, кого?
— Приговоренных к смертной казни, — вспомнив недавно прочитанный текст, отозвался Альдан.
— Именно. Нам есть чему поучиться у шаугримцев, не так ли? Это риторическая провокация, Альдан, можете не отвечать на нее. Итак, в своих подземельях шаугримцы много и по-всякому экспериментировали, и после долгих десятилетий сумели сделать несколько выводов. Например, что сны имеют физиологическую природу и напрямую связаны с нашим мозгом. А также много другого, такого, что вам, неучам, даже рассказывать бесполезно. Еще поговаривают, что Истинными Словами можно насылать на человека определенные сновидения, но это лишь слухи.
Доэлин сделал паузу, устремил взгляд к потолку и, как показалось Альдану, о чем-то задумался. Потом резко помотал головой и, постучав костяшками пальцев по кафедре, продолжил:
— В триамнийской культуре сновидениям также отведена немалая роль. В сорок восьмой главе «Летописей Рассвета», как вы, надеюсь, знаете, повествуется об Оденаре, богатом принце родом с далеких северо-западных королевств…
— Глава Трех Явлений, — подала голос школярка с первого ряда.
— …В первом сне, — продолжал Доэлин, — принцу явился один из Двадцати Четырех, Солнцеликий Ласх, и повелел оставить отца и братьев и отправиться в паломничество на дальний юг. За три года принц Оденар прошел половину мира, добрался до наших земель, затем прошел Ритуал, в котором Боги наградили его почти что божественной мудростью. Позже ему приснился Бог Гаосх и повелел объединить все княжества к югу от реки Набис в единое государство. Когда же принц сделал и это, то явился ему Бог Эйсх и явил божественную волю: назвать новое государство Триамной и встать во главе страны вместо умершего верховного жреца. Так, благодаря трем сновидениям и одному человеку, и возникло наше государство. Но значит ли эта история, что Боги во снах разговаривают с нами, наставляя и направляя? — Доэлин обвел пристальным взглядом школяров. — Так считают многие иерофанты. Один известный мыслитель склонялся к мнению, что Боги действительно могут связываться с нами через сновидения, но крайне и крайне редко, поскольку им наверняка есть чем еще заняться. Этот же мыслитель делил сны на обычные — те, что являются как бы воплощением наших глубинных мыслей, воспоминаний и желаний, и пророческие — когда ко снам прилагают руку высшие силы, то есть Боги и их помощники. Есть и другие критерии деления снов. Например, философы Верхнего Даньяза делят сны на Истинные — те, что приходят из Нефритовых Врат Долины Сновидений — и Лживые — те, что приходят из Костяных Врат. Лживые сны ведут человека к погибели, а вот Истинные при правильном истолковании могут помочь человеку. Конечно же, с толкованием сновидений все обстоит весьма непросто, и это логично. — Наставник обвел взглядом аудиторию. — Кто из вас умеет играть в арканы? — Лес рук взлетел в воздух под одобрительное хмыканье Доэлина. — Как я и думал, все. А кто из вас, великих игроков, может рассказать, когда и при каких обстоятельствах в Триамне появились арканы? Альдан?
Альдан озадаченно напряг память.
— Кажется, была какая-то легенда. Про одного из первых Верховных Иерофантов…
— Истинно так. — По лицу наставника расползлась довольная улыбка. — Легенда эта, по всей видимости, появилась уже после написания «Летописей», а потому получила лишь устное распространение. Не вдаваясь в подробности, дело обстояло следующим образом: один из первых Верховных Иерофантов был человеком до глубины души благочестивым и праведным, но управлять государством у него получалось из рук вон плохо. Так уж бывает. Не зная, что делать, этот Верховный Иерофант долго и искренне молился. И вот, Боги Рассвета услышали его просьбы и, явившись во сне, пообещали посылать ему знамения, а для расшифровки повелели создать колоду Аркан. Та колода, которой пользовались в Триамне на протяжении многих веков, разительно отличается от той, что вы используете, когда вам не терпится проиграть несколько жаворонков портовым жуликам. Главное отличие старой колоды состояло в Старших Арканах. Они не имели масти, но при этом, по сути, являлись ключевыми арканами. Древние Толкователи Аркан, как поговаривают, могли расшифровывать даже самые запутанные сновидения. Но… — наставник Доэлин развел руками, — с течением времени настоящих Толкователей Аркан становилось все меньше, а вот всяких шарлатанов, ищущих легкого заработка — все больше. Именно поэтому предшественник недавно скончавшегося Верховного Иерофанта Первым Законом повелел переделать арканы, сделав из них обожаемую всеми вами игру, что нашло одобрение как у архонтов, так и у следующего Верховного Иерофанта…
Альдан не удержался и привлек к себе внимание Доэлина вытянутой рукой.
— Слушаю тебя внимательно, Альдан.
— Скажите, а сейчас в Триамне еще можно найти Толкователей Аркан?
— Сейчас? — В голосе наставника прозвучало неприкрытое удивление. — Подозреваю, что в наши дни ты их днем с огнем не сыщешь. Но попробовать, конечно, можешь.
Доэлин набрал воздуха в грудь, чтобы вернуться к теме предмета, но в этот момент университетская колокольня разразилась настойчивым звоном — время лекции истекло. Наставник Доэлин выдохнул с облегчением и плюхнулся на преподавательскую кушетку рядом с кафедрой.
— Эй, Книгочей. — Поднявшись со скамьи, Рибан ткнул Альдана локтем. — Мы с Синтом в «Трех арканистов». Ты с нами?
— Э… — Альдан бросил взгляд за окно, где день приближался к вечеру, затем почесал затылок. — Может, в другой раз…
— Да ты издеваешься?! — выглянул из-за плеча Рибана Синт. — П-последнее время от тебя только и слышно, что м-м-может в другой раз. З-завязывай с этим, давай.
— Он прав, — подтвердил Рибан. — Когда мы последний раз вмести сидели в таверне, а? В общем, никаких отговорок: чтобы к вечеру появился в «Арканистах».
— Ладно, ладно. — Альдан поднял руки вверх. — Сдаюсь, ваша взяла.
— Так-то лучше, — обнажил зубы в ухмылке Рибан.
Альдан убрал биографический томик в заплечный мешок и следом за друзьями направился к выходу из аудитории, когда услышал со стороны кафедры подзывающий свист. Пришлось разворачиваться и подходить к развалившемуся на кушетке Доэлину. Резкий запах алкоголя ударил Альдану в нос. Впрочем, к этому он привык — можно было по пальцам одной руки сосчитать те случаи, когда Доэлин вел лекции трезвым.
— Альдан. — Доэлин смерил его прищуренным взглядом и продолжил вкрадчивым тоном: — Знаете, мне тут птичка на ушко нашептала, что я вас, несчастного, заставил готовить такой сложный доклад, что вам даже пришлось три раза посещать закрытый отдел Библиотеки.
«Сумерки».
Альдан почувствовал, как кровь приливает к лицу. Это был конец. Он доигрался с огнем. А его ведь предупреждали — не стоит шутить с наставником Доэлином. За такую выходку его как минимум накажут повышением платы за обчение, а то и…
— Я восхищен, — неожиданно заявил Доэлин. — Не сильно мудреный, но достаточно эффективный способ туда попасть. Полагаю, у вас на то имелись веские причины.
Альдан сглотнул подступивший к горлу ком и, понурив взгляд, проговорил:
— Вроде того. Мне…
— О, умоляю, избавьте меня от подробностей. — Доэлин скорчил мину и махнул рукой. — В нашем мире и без того приходится запоминать слишком много всякой ерунды. Как бы там ни было, думаю, вы сделаете правильные выводы. — Наставник прищурился. — Ведь так?
— Разумеется. Больше такое не повторится.
— Не сомневаюсь. Ладно, юный школяр, ступайте.
Альдан пробормотал слова благодарности и стрелой вылетел в коридор. Рибана и Синта уже и след простыл. Альдан решил, что оно и к лучшему. По крайней мере, он мог в тишине и спокойствии поразмыслить над услышанным сегодня.
А поразмыслить было над чем.
«Значит, Шелиара оказалась отчасти права. — Альдан попытался в очередной раз выстроить в голове более-менее логическую версию происходящего с девушкой, и теперь это, наконец, начало получаться. — Если верить Доэлину, то, скорее всего, ее сны и Голоса действительно взаимосвязаны. Вот только… Шелиара свято уверена, что этими кошмарами Голоса ей мстят. А что, если это не так? Что, если именно через сны они с ней разговаривают, а все то, что она слышит, когда бодрствует — лишь отголоски настоящих Голосов? Может ли быть такое?»
Так много странностей и так мало возможностей узнать Истину. Альдан начинал злиться на себя, хоть и понимал, что бессилен что-либо предпринять, чтобы приблизиться к разгадке.
Возможно, приблизиться к разгадке помог бы Толкователь Аркан. Только вот где его найти?
Альдан медленно шагал по коридору третьего этажа, погруженный в раздумья, когда увидел впереди себя знакомую фигуру. Герцог стоял у распахнутого настежь окна и, казалось, вообще не шевелился, устремив взгляд куда-то в неведомые дали. Возможно, в те, где он все еще мог бы безболезненно пить. Весь внешний вид Герцога кричал о том, что он пребывает не в лучшем настроении; бедняга даже оделся в меру скромно (по своим меркам, а не по меркам Альдана, само собой) — штаны из черной материи, кожаный жилет поверх рубашки и темно-синий с золотистым отливом плащ.
Несколько помедлив, Альдан все же решился подойти к нему. Они не виделись с Герцогом с позавчерашнего дня — точнее, вечера, который должен был быть празденством, а по итогам стал вечером неловкого молчания; Герцог хоть и старался держать себя в руках после того, как стало понятно его Проклятие, все равно довольно скоро покинул их и ушел с Иолаей куда-то к себе.
Жалел ли он теперь о том, что прошел Ритуал? Наверняка. Хватит ли у него духу, чтобы продолжить двигаться дальше? Альдан на это надеялся. В конце концов, запрет на выпивку вряд ли можно назвать весомым поводом, чтобы опустить руки. Впрочем… Бывают ли вообще в жизни достаточно весомые поводы, чтобы опустить руки? Альдану вспомнился прыжок Шелиары с Моста Королев. Было ли это проявлением силы воли или же, наоборот, слабостью? А, может, и тем, и другим сразу?
Он не был уверен.
— Эй. — Альдан остановился в паре шагов от Герцога. — Как ты? Выглядишь неважно.
Герцога искоса посмотрел на него. Хмыкнув, чуть приподнял уголки губ.
— Ты, знаешь ли, тоже не сияешь от счастья, Книгочей.
— Ну… Я-то почти всегда такой. Мне можно.
— А. Ну, рад за тебя. — Герцог вновь повернулся к окну и застыл в задумчивой позе.
Разговор откровенно не клеился. Альдан уже подумал о том, чтобы откланяться и уйти, когда Герцог спросил, не оборачиваясь:
— Ты знаешь, что она кричит каждую ночь? — Он не назвал имени, но и ежу было понятно, о ком шла речь. — Причем кричит так, будто ее пытают раскаленным железом.
Альдан не знал этого, но догадывался, с учетом последнего рассказа Шелиары. Он помнил: даже от ее пересказа своего кошмара по его коже ползли мурашки. Каково же ей? Особенно с учетом того, что кошмары эти повторяются из раза в раз. Альдану совсем не хотелось очутиться на месте Шелиары.
— Я… как раз работаю над этим, — поспешил ответить Альдан. Это даже было правдой. Воспользовавшись моментом, он поинтересовался: — Кстати. У тебя нет знакомого Толкователя Аркан?
— Толкователя Аркан? — Герцог в недоумении поскреб подбородок. — Нет, таких диковинок в моей коллекции знакомых нет. И вообще — они разве еще не вымерли?
— Вроде как нет…
— А, позволь уточнить, на кой хрен они тебе вообще сдались?
Поразмыслив, Альдан решил, что правильнее будет пока что не посвящать Герцога во все подробности. Может быть, в свое время.
— Да так, кое-что проверить… Ладно, забудь.
— Как скажешь. — Герцог помолчал, затем добавил: — Знаешь, не стесняйся заглядывать в гости. По-моему… — Герцог надолго замолчал, вынуждая Альдана спросить:
— Что «по-твоему»?
— По-моему, Шелиара каждый день с нетерпением ждет твоих визитов.
— Правда? — Альдан сделал вид, что удивлен, хотя догадывался и об этом. — Тогда… обязательно загляну вечером.
— Чудесно. Меня, скорее всего, не будет, но пусть это тебя не останавливает. — Герцог развернулся и пристально взглянул ему в глаза, а руки положил на плечи. — Позаботься о ней, Альдан, хорошо?
— Хорошо.
— Точно?
— Точно.
— Договорились. Ну, не хворай.
Герцог вяло улыбнулся, развернулся и удалился быстрым шагом по коридору.
Повинуясь интуитивному порыву, Альдан занял место Герцога. Взглянул туда, куда тот смотрел до диалога. Сквозь распахнутые ставни за вереницей зданий виднелись башни Дворца Верховного Иерофанта, устремляющиеся с Центрального Холма в небо золотисто-серыми свечами, а между ними — огненно-алый солнечный ореол.
Альдан еще долго стоял у окна, созерцая рукотворный шедевр Священного Исхирона и сосредоточенно размышляя обо всем и ни о чем одновременно.