Шелиара Нирааль не помнила, сколько времени прошло с того момента, как, движимая Надеждой, она сбежала из резиденции архонта Кагальзира.
Судя по тому, что солнце успело давно опуститься за горизонт, а по всему городу уже вовсю горели фонари — не меньше нескольких часов. За это время девушка успела обойти едва ли не весь город. Она смутно помнила, как обошла роскошные кварталы Северного района, прогулялась по центральной части столицы, миновав в том числе и Холм, на вершине которого располагался Фонтан Преображения — тот самый источник ее несчастий, от которых она наконец надеялась избавиться, — прошагала с полмили вдоль городского акведука и даже успела посетить несколько кварталов Восточного района. Ноги все чаще начинали ныть и периодически подкашиваться, но Шелиара практически не обращала внимания на такие мелочи. Она пребывала то в сознании, то в некой прострации — в одно и то же время и осознавая, что происходит, и нет… Должно быть, именно так ощущают себя люди, упившиеся вином или еще чем покрепче. Впрочем, Шелиара еще ни разу не напивалась до такого состояния, так что судить наверняка об этом не могла. В любом случае, это были непривычные и странные ощущения. Прежде она таких не испытывала. Еще ни разу Шелиара не позволяла кому-то из Голосов завладевать, даже частично, ее телом — хватало и того, что те копошились, словно пчелы в улье, в ее сознании.
Но тут — другое дело. Ради того, чтобы достигнуть обозначенной цели, Шелиара была готова терпеть и не такие трудности. В конце концов, обещанная награда того стоит.
Так что она стискивала зубы и продолжала идти. Ярд за ярдом, миля за милей оставались позади, а они с Надеждой все двигались, и двигались, и двигались… Какие-то люди, с лицами, что казались ей размытыми пятнами, время от времени подходили к ней и участливо интересовались, все ли в порядке. Шелиара заставляла себя натягивать на лицо улыбку и отвечать, что, разумеется, все хорошо. Просто замечательно. Можно подумать, кому-то из них на самом деле не плевать на ее проблемы. Лицемеры.
«Почему так долго?» — в какой-то момент, не выдержав, спросила она у той, что практически полностью подчинила ее тело.
«Терпение, дитя. Всему свое время».
«Но уже поздний вечер… Возможно, даже ночь…»
«Замечательно. Это именно то, что нам нужно. Осталось лишь найти подходящее место».
«Место для чего?»
«Для того, чтобы пойти по выбранному нами пути, для чего же еще».
«Так ты знаешь, куда мы идем, или нет?»
«Я скажу, когда пойму, что это оно. Не волнуйся. Осталось недолго. Я чувствую: нужное место совсем рядом».
Шелиара тяжело вздыхала, но продолжала идти. Временами она проваливалась в подобие сна, из которого выдергивалась, когда сталкивалась с каким-нибудь прохожим либо же когда оказывалась на очередном перекрестке.
Перекресток… Что-то до боли знакомое таилось в этом слове. Но что именно? Шелиара не могла вспомнить.
А раз не могла — значит, оно и не важно. Разве нет?
Почему-то ей казалось — а может, и не казалось — что с каждым часом ходьбы она все меньше принадлежит себе, и все больше утрачивает контроль над происходящим. Может, это из-за проснувшегося голода и жажды? Когда-то она читала, что такие вещи могут довести человека до безумия. С другой стороны… Ей ли не знать, что представляет из себя настоящее, не прекращающееся ни на секунду безумие?
«Не бойся, дитя, — уже в который раз за вечер подбодрила ее Надежда. — Уже совсем скоро все дурное останется позади. Верь мне. Просто верь».
И Шелиара верила.
И продолжала бродить, как полоумная, по Священному Исхирону, сама не зная, зачем. Несколько раз сквозь заслонку в ее сознании пытались прорваться другие Голоса, но Шелиара не позволяла себе впускать их. Они уже достаточно испортили ей жизнь. Довольно. Их время прошло.
«Не пускай их, иначе начнут сбивать тебя с толку. — Надежда была целиком и полностью на ее стороне. — Просто не думай ни о чем и продолжай идти. Ты достаточно настрадалась, чтобы мучить себя еще сейчас».
Шелиара так и делала.
После того, как они в очередной раз вывернули к одному из каналов городской бухты, Шелиара поняла, что совсем обессилена. Она захотела сесть прямо на тротуар и упрямо заявить, что больше никуда не пойдет, когда в уме раздался полный радости Голос:
«Мы пришли, Шелиара. Вот то, что нам нужно. Мы на месте!»
Она открыла глаза, протерла их дрожащими руками и рассеянно огляделась. Затем посмотрела прямо перед собой.
С большим трудом, но Шелиара узнала это место — в свою прошлую поездку в Исхирон они с отцом посещали эту древнюю, как Летописи Рассвета, столичную достопримечательность.
Перед ней, зловеще нависая над водой, крутой каменной дугой возвышался Мост Королев.
Самый высокий пешеходный мост Священного Исхирона.
«Мост Королев… — В течение минуты Шелиара вглядывалась в высокие каменные своды, в арки на двух концах моста. — Значит, это он станет началом нового пути?..»
Ответа она не получила.
Сама не зная почему, Шелиара подумала о том, что название моста вряд ли могло соответствовать действительности. Насколько она знала из лекций своих танаанских наставников, ни королев, ни королей в Триамне отродясь не было — если верить Летописям Рассвета (а кому могло бы прийти в голову усомниться в их правдивости?), с древнейших времен во главе государства стояли Верховные Иерофанты, а в перерывах между смертью оных и Выборами нового власть брала на себя Временная Ассамблея, из которой впоследствии формировался Священный Синклит. Скорее всего, это название мост получил в те века, когда Триамна именовалась Триамнией и являлась всего лишь частью Великой Гальтийской Империи. Впрочем, сейчас все эти факты не представляли собой никакой ценности для Шелиары.
Ничего не представляло собой ценности.
Ведь она наконец нашла то, что искала. Возможность избавиться от проблем. Возможность ступить на новый путь.
«Мы пришли. Мы на месте, — в каком-то неистовом вожделении зашептала Надежда. — Осталось лишь подняться».
Подняться так подняться. Шелиара уже не пыталась ничего уточнять. Скорее бы все закончилось.
Опустив взгляд вниз, девушка поняла, что сандалии растерли ее ноги до крови. Недолго думая, она сняла их и отбросила в сторону.
«Правильно. В новом пути они тебе не понадобятся».
Шагая босыми ногами по холодному камню, Шелиара начала подъем.
Идти пришлось долго — к триумфальной арке, обозначающей начало моста, с набережной вела довольно длинная (по меркам Шелиары) лестница. К счастью, выдолбленные в камне ступени оказались не высокими. Чтобы совсем не потерять сознание, Шелиара попробовала было считать их — но сбилась еще на втором десятке, после чего оставила эту безумную затею.
«Давай же, давай! — Надежда всячески подбадривала ее. — Последний рывок, и ты обретешь, что искала все это время!»
Мимо нее проходили люди. Бросали косые взгляды, неодобрительно качали головой. Краем сознания Шелиара предположила, что некоторые из них наверняка думают, будто она пьяна. Неужели она действительно производит сейчас такое впечатление?
А, впрочем, если и так, то что?
Какое вообще ей сейчас дело до того, что могут о ней подумать люди?
Да никакого.
«Представь, какая жизнь ждала бы тебя, останься ты там, — нашептывала Надежда, не позволяя ей потерять сознание на ходу. — Пару недель предсвадебной суеты, а потом… Жизнь в вечном рабстве у Кагальзира… Ты не заслуживаешь такого, уж я-то знаю».
В какой-то момент ступени закончились. Шелиара обнаружила себя перед мраморной триумфальной аркой.
«Еще чуть-чуть…»
Шелиара миновала арку и, пошатываясь из стороны в сторону, двинулась вперед. Шаг. Еще. И еще несколько.
Наконец, она услышала указание остановиться.
— Мы… — Шелиара поняла, что язык с трудом ей повинуется. — Мы… на месте?
«О да. Мы пришли».
Шелиара поняла, что замерзла и вся дрожит, как осиновый лист. Здесь, на открытом мосту, ветер налетал на нее со всех сторон, обдувая своим безжалостным ледяным дыханием. Босые ноги также промерзли. Не удержавшись, Шелиара несколько раз чихнула.
— Что… — Мысли блуждали, заставляя обо всем спрашивать ту, что привела ее сюда. — Что теперь?
«Подойди к краю».
Она повиновалась. Подошла и ухватилась руками за тянущиеся вдоль моста отдающие ржавчиной перила.
«Посмотри вниз. Что ты видишь?»
Шелиара посмотрела.
— Я вижу… — Она потерла глаза пальцами и проморгалась. — Вижу воду…
«Темная вода. Такая мягкая. Такая спокойная. Такая приветливая. Ведь так?»
— Мягкая… приветливая… да…
«Что еще ты видишь? Приглядись своим истинным зрением».
Шелиара пригляделась, как было велено. Сосредоточиться оказалось крайне тяжело, но она постаралась. Что там на самом деле?..
«Видишь лунную дорожку, что скользит по водяной глади своим серебром? Проворная, как змея. Манящая, как сладкий сон».
— Да… вижу…
«Теперь ты видишь? Там, внизу, не вода. Там — покой и избавление. Там — другой путь».
— Другой… путь…
Да, все именно так, как говорит Надежда. Лучшая из Голосов. Единственная, кто по-настоящему ее понимает.
Откуда-то из глубин сознания внезапно всплыл смутный образ: пожилая женщина, обнимающая ее и что-то говорящая о том, чтобы она не позволила им свести ее с ума… Когда это было? На днях? Или несколько лет назад? Шелиара утратила привычное ощущение времени. Впрочем, неважно. Безумие скоро закончится. Надежда ей пообещала. Ведь так?
«Все так, дитя. Путь Избавления заждался тебя. Ты готова ступить на него?»
Кивнув, Шелиара медленно поднесла к лицу правую руку. Хмыкнула, обнаружив на среднем пальце золотое кольцо. Она попыталась было снять его как память о неприятном прошлом, но оно упорно не желало слезать с пальца.
Ну и Сумерки с ним. В конце концов, это всего лишь кусок металла. Пусть и такого, за который люди готовы лишать друг друга жизней.
Придерживая подол платья, Шелиара подняла ногу и переставила ее по ту сторону перил, на узкий каменный выступ. Затем проделала то же самое со второй ногой, после чего крепко ухватилась за перила позади себя. Шумящий в ушах ветер азартно трепыхал ее платье и волосы.
«Успокойся, Шелиара. Все дурное осталось позади, ты же знаешь. Подумай о хорошем. О том, чтобы больше не страдать от безумия. О том, чтобы не быть игрушкой в руках власть имущих. О блаженном спокойствии… Представь это».
Она представила. Почти сразу ей стало спокойнее. Умиротворение захлестнуло ее, запеленав, точно младенца, с головы до ног.
«Вдохни этот свежий ночной воздух полной грудью. Ты чувствуешь, что он пахнет спокойствием и свободой, правда?»
— Да… — Шелиара уже особо не задумывалась, что именно говорит ей Надежда. Главное, что она больше не живет в страхе перед будущим. — Спокойствием… Свободой…
«Никакого безумия».
— Никакого… безумия…
«Никаких Голосов».
— Никаких… Голосов…
«Давай же!»
Где-то в стороне загомонили люди. До ее ушей доносились какие-то вопросы. Кажется, ее даже о чем-то просили. Пусть. Ей было безразлично.
Шелиара улыбнулась — почему-то сквозь слезы… И откуда только они взялись? Наверное, это слезы блаженства…
«Ну же! Делай, что должна! Ступай на Путь Избавления!»
Почему-то ей захотелось мысленно попросить у всех прощения. Странно. С чего бы это? Кто еще у кого должен просить прощения…
Удерживая устойчивое положение, Шелиара медленно оторвала руки от перил и вытянула их перед собой. Сделала глубокий вдох.
Затем долгий-долгий выдох.
И спрыгнула.