И что мне с ней делать, ума не приложу? Несмотря на покушение, мне было даже жаль девчонку. Наверняка ведь понимала, что после совершенного, её скорее всего саму убьют, но пошла на это. Отчаяние и безнадега — страшная вещь!
Поразмышляв немного, решил будить девушек. Как бы оно ни было, а следовало объясниться. Мне с ними еще жить под одной крышей и даже в одной постели, по крайней мере с Мили, принцессу надо думать под каким соусом переселить по соседству. У меня на неё были серьезные виды о которых, пока, не следовало распространяться, мало ли.
Первой разбудил Мили. Несколько минут просто обнимались и целовались. Пришлось выслушать её сбивчивый, полный пережитых эмоций рассказ об её испуге и страхе за меня. И не меньше, за себя, больше никогда не увидеть единственного, самого любимого, самого лучшего мужчины о котором она не смела и мечтать. Поспешил заверить её в своих ответных чувствах и насладился искренним светом любви засиявшим в заплаканных глазах. Сердце невольно сжалось от вспыхнувших переживаний. Я почти физически ощущал её чувства отражающиеся в сияющих глазах, улыбке. Такого ощущения искреннего умиления, которое дарила эта девушка, я еще не испытывал никогда. Юный, нежный цветок, только взглянув на который, хотелось дарить тепло и ласку, купаясь в ответных ласковых лучах любви.
— Велеслав, что ты собираешься делать с принцессой? — Когда со встречными нежностями было покончено, перешла к насущным вопросам Мелитела.
Время от времени она скашивала взгляд на место своей раны, от которой осталась едва заметная, чуть более светлая полоска на коже и неверяще проводила по ней пальчиком.
— Пожалуйста, не делай ей плохо! Она потеряла всех родных, страну и даже надежду что либо вернуть. У неё никого не осталось и она совсем отчаялась. А тут, она узнала, что ты… — девушка смущенно замялась подбирая слова и боясь меня расстроить обвинением в убийстве отца принцессы.
Мда, выгляжу я наверное куда грознее и решительнее, чем есть внутри. Реальный Велеслав, прирезал бы, после такого девчонку, а может быть отдал на потеху воинам, а потом бы прикопал где нибудь в лесочке от греха подальше. Это если бы вообще влез в эту авантюру, что я себе позволил по глупости. Я другой, цивилизация чересчур размягчила меня и даже жесткая учеба и годы войны, не смогли повлиять на меня в плане отношения к женщинам, тем более красивым. Ну никак не поднималась у меня рука нанести ей вред. Хотя, рациональная часть говорила мне, что я поступаю глупо. А еще, где то внутри, свербело неясное ощущение какой то необходимости мне этой несчастной девчонки. Только никак не удавалось ухватить суть.
Нежно обнял Мили и заверил, что не буду. Немного подумал и решил не заморачиваться связыванием принцессы, прежде чем привести её в чувство. Мне она показалась достаточно разумной, что бы не делать совсем уж вопиющих глупостей. А пока, я хотел с ней просто поговорить.
Положил руку ей на голову и активировал целебное пробуждение, снимающее последствие боевого выключателя сознания. Одновременно, на всякий случай раскрыл купол тишины над нами. Без соответствующего амулета это было довольно затратно, но деваться было некуда.
Очнувшись, она некоторое время лежала с закрытыми глазами, но все же собралась с духом и раскрыла глаза хмуро уставившись на нас. При виде живой и здоровой Мили, глаза её широко распахнулись и она неверяще уставилась на подругу.
— Рассказывай Ами! — Велел я. — Зачем, почему и что ты думала этим добиться?
Взгляд девушки тут же потяжелел, а в глазах полыхнула ненависть.
— Ты, убил моего отца!
— А твой, моего! — тут же парировал я.
Принцесса неожиданно запнулась, желая что то сказать. Этой детали она похоже не знала и некоторое время просто хлопала недоуменно глазами.
— Да-да, именно твой отец, убил моего! Наши отряды сражались в самом центре. Это был лобовой удар. Сам я всего не помню, мне потом рассказали мои люди. Меня, еле живого вынесли из битвы, получил секирой по голове и я теперь вообще ничего не помню о своем прошлом. Ничего, вообще, до времени, когда очнулся после сражения с разбитой головой! Я даже имени своего не помнил, когда очнулся!
Как видно, некоторая доля морали и здравого смысла все же присутствовала в её хорошенькой головке, потому как принцесса обескураженно смотрела на меня слушая мою отповедь.
— Как думаешь Ами, мы квиты? Или во взаимной ненависти, которой я, кстати совсем к тебе не испытываю, должны поубивать друг друга из глупой мести на радость врагам? Ты думаешь, твой отец был бы рад, если бы ты погибла, не оставив после себя никого, пусть и отомстив отдельному человеку? Я так не думаю!
На девушку было больно смотреть, лицо исказилось, губы дрожали, а в глазах обильно проступали слезы.
— Я еще в первую ночь начал догадываться кто ты. Но и потом, когда это стало смертельно опасно, не стал выдавать вас! Я рискую очень многим, скрывая вас, даже без всякой пользы для себя, даже осознавая риск исходящий от одной из вас! И ты всё ещё считаешь, что мы должны быть врагами? Вместо того, что бы смотреть в будущее и посрамить всех врагов и завистников?
Девушка неожиданно громко разрыдалась и уткнулась в подушку.
Дав ей немного поплакать, я задал свербивший мой мозг вопрос.
— Я вот только одного не могу понять, почему ты не осуществила свою месть, когда я спал, это бы было наверняка!
Принцесса подняла от подушки заплаканное лицо на котором снова нарисовалась непонятная обида и злость и набросилась на меня с кулаками приговаривая:
— Это потому, что ты черствый, грубый, бесчувственный мужлан!
Мне пришлось её сграбастать в охапку и прижать к себе, ибо удары становились довольно чувствительными. А девушка, поняв, что её не собираются отпускать, снова залилась слезами.
Чёрт, как же сложно с женщинами! Мили смотрела на нас широко распахнутыми глазами в которых застыло недоумение. Да и сам я был порядком озадачен. Но, кажется, кризис миновал и можно было, пока, выдохнуть.
Глава 20. Последние сборы
Следующие пару дней были наполнены хоть и размеренной, но забирающей целую кучу времени суетой по подготовке к рейду. Уже на второй день после нашего прибытия в Виаджу, в бухту городка зашли корабли нашего корсанского компаньона. Пять галеасов и столько же галер. Время уже поджимало.
Наши сборы не заняли много времени. Оставив в Виадже минимальный гарнизон из моих и мессоламских воинов, мы смогли составить рейдовый отряд в двадцать четыре сотни человек. Это помимо моряков и бойцов самого корсанского сенатора. Как оказалось, он выступал не в одиночку, а сборным отрядом корсанских же негоциантов решивших вложиться в этот рейд, но не хотевших светиться лично в его участии, а в качестве пайщиков некоего предприятия. В принципе, нам с Ференгольцем это было не принципиально, а вот дополнительные тысяча активных мечей, были очень даже в кассу. Рейд обещал быть не из легких.
Перед отплытием, мы еще раз собрались все вместе, включая всех командиров отрядов, капитанов кораблей, их помощников и магов, что бы окончательно распределить между всеми их обязанности, да и точнее понять наши силы. Успешность рейда очень сильно зависела именно от слаженности наших действий, потому что и числом и силой враг нас однозначно превосходил. Особенно важна была роль магов. Важно было как можно дольше оставаться незамеченными, дабы не дать времени пиратам и прочим бараханцам успеть подготовиться к отражению нашей атаки, а потом, успеть на неё отреагировать и перекрыть нам пути отступления. В этом вопросе приходилось полагаться больше на знания корсанцев, они, как никак, уже пару столетий воевали с бараханцами на море и островах и должны были неплохо изучить их тактику и возможности. Под это дело, даже провели инвентаризацию своих магических арсеналов. Кто чем располагал, или готов был вложиться в предприятие.
По лицам и взглядам, было понятно, светить, а тем более вкладываться магией, большинство совсем не горели желанием. Дорогое это было удовольствие, ну и конечно же, козырь в рукаве. Но некоторый минимум, без которого было соваться в это предприятие абсолютно нельзя, мы всё таки набрали. Тут в основном пришлось растрясти мошну торговцам, ибо ожидать наличия специфически необходимых в морском рейде камней, от нас с Ференгольцем, было несколько самонадеянно. К таким относились, камни «Тайного покрова» — скрывавшие от чужого взора корабли, камни «Ветра и волн» — обеспечивавшие попутный ветер и течения, артефакты «Ясной погоды» — влететь в шторм никому не хотелось, или наоборот «Морской шквал», что бы отвратить врага от преследования. Были и другие. Из вооружения, наиболее востребованы были «Огненные копья» и «Огенные стрелы», «Кислотные фиалы», «Купола отражения», «Воздушнве и Водяные стены». Это что касалось наступательного и оборонительного оружия. И естественно, самое универсальное средство — Негаторы — артефакты гасящие и рассеивающие магию. Всё это, хоть и не сказать что в большом количестве, но на один серьезный бой, мы смогли общими усилиями наскрести.
Чуть позже, когда я проконсультировался у знающих людей в стоимости этого арсенала, мне немного поплохело. Вся наша магомощь, тянула едва ли не в четверть предполагаемой добычи! Очень надеюсь нам не придется её расходовать всю. Потому что по условиям договора, стоимость израсходованных артефактов, вычиталась из стоимости добычи в пользу собственника предоставившего расходник. Да, многие из них перезаряжаемые, но надо учитывать и запредельную стоимость подзарядки в эребианских землях!
Но как бы то ни было, а с согласованием и утрясанием всех нюансов мы уложились в один день. Мои водоляне проявляли не скрываемую радость от предстоящего дела. Правда никому из прочих командиров не была известна конечная цель нашего рейда во избежание преждевременной утечки информации. Вокруг могли быть шпионы не только бараханцев, но и не заинтересованных в нашем успехе корсанских сенаторов, которых наш компаньон решил опередить. Водолянам же достаточно было видеть изрядную зажиточность здешних земель и особенно городов, где можно было много чего взять. А уж эти морские волки, могли обчистить город до последнего железного гвоздя, было бы куда грузить. В идеале, мы еще рассчитывали захватить некоторое количество бараханских судов. Но, тут уж как карта ляжет.
От взятой на себя ответственности, немного потряхивало.
В первую очередь, как ни странно, с мыслью об ответственности, перед взором вставали лица двух моих прекрасных этерниек. Особенно Мили, само воплощение доброты и нежности. Даже думать было неприятно о возможности нанести ей какую то обиду, а тем более, сделать больно.
С принцессой же, мы смогли найти общий язык и заключить мир. О моём участии в гибели её отца, она узнала от моего свеженанятого юриста. Как оказалось, сделать это раньше, ей помешал языковой барьер. На всякий пожарный, я попытался наложить на неё заклятье не нанесения мне вреда, но с удивлением обнаружил полную невосприимчивость девушки к таким чарам. Сканирование ауры показало сложное плетение защитных чар вписанных в её ауру, намного превышающих мои возможности. Всю враждебную волшбу, какое либо подчинение и ментал, её защитные чары тут же отталкивали. А вот лечение проходило спокойно, я специально проверил. Когда и кем оно было нанесено, девушка не помнила, но о защитных чарах знала.
В какой то степени, наличие такой защиты, было даже благом, но вот я, чувствовал себя рядом с ней не очень уютно. Слишком уж непредсказуемы женщины в своих действиях, а уж молодые особы на пике гормонального развития, способны просто на безумные поступки. Чего только стоило её желание сначала заняться со мной любовью, а уже потом, убить. Лично для меня, это было дико! Но, подиж ты, произошло.
Очень надеялся, что мы с ней достаточно откровенно объяснились и такое, больше не повторится. Хотя и причин больше, для такого, вроде бы нет. Но, опять же, кто их женщин знает, что она себе там еще понапридумывает! Ходи теперь и оглядывайся. Но, Мили очень просила за неё, а этой милашке я отказать не смог, да и куда бы я дел беглую принцессу?
А еще, у меня в отношении неё зрел план. Я только недавно смог узнать очень интересную деталь. Касалась она Священной Раки и ключей от неё. Просто злость берет, как медленно и из разных источников приходится выжимать нужные мне сведения. При чем, некоторые оказывались общеизвестны и их даже обходили по этому стороной, не считая стоящими внимания, а для меня, они оказывались откровением!
Как было известно, всего, существовало три держателя ключей. Первым, был само собой — понтифик в Аскве, вторым — маркграф Этернии, а третьим — король Альгемара. Для управления функционалом Раки, или Ковчега, в документах использовалась и та и другая формулировка, достаточно было двух ключей из трех. Но, любым ключом, можно было наложить вето на изменение функционала алтарных, или храмовых установок, сроком до года. Всю эту информацию, я аккуратно выпытывал у своего юриста, оказавшегося неплохим знатоком истории и древних летописей. Подбешивала только подача материала в хрониках, камуфлируя многие нужные вещи в разной словесной шелухе о молитвах и прочей благодати.
Жалко, что юрист не был магом, наверняка он многое упускал в своих рассказах не понимая важности и сути описанных явлений. Но даже так, его помощь была существенной.
— Мейхель, я вот от тебя, не раз слышал сетования на отбор церковью животворящей силы из окружающего пространства, — завел я разговор на интересующую тему, незадолго до отплытия, когда мы сидели вдвоем в гостиной его горного замка. — Но почему, никто не попытался перенастроить храмовые алтари, хотя бы на уменьшение забора эфира?
Альгемарец грустно хмыкнул.
— Пытаться то пытались, только там столько всяких предохранительных контуров наверчено, что задачка, совсем не тривиальная для отдельных магов! Да даже и для целой организации не самая простая.
Ференгольц сокрушенно вздохнул, но видя вопрос в моих глазах, решил рассказать.
— Взять хотя бы само переключение интенсивности отбора эфира алтарями. Это могут делать только ключники, не меньше двух из трех имеющихся!
— А что, никто не пытался завладеть ключами? — удивился я.
— Х-ха, пытались и еще как! Ты думаешь просто, отобрать ключ у понтифика? На минуточку, мага, если считать по нашему, минимум пятнадцатого ранга, обвешанного защитными и боевыми амулетами, как виноградная гроздь, ягодами! Имеющему в своем распоряжении всю мощь алтарей! А это, я тебе скажу — Сила! И всё это, не считая прочей охраны!