Путь обратно в Черную башню оказался не таким простым, как путь из нее. Без понятия, какой властью здесь обладает этот Леон, но все (и когда я говорю «все», я имею в виду абсолютно всех!) адепты, встреченные мной по дороге, решили высказать свое мнение по поводу меня, моего платья, моего присутствия на территории академии и моей темной биографии. Уж не знаю, кто им рассказал про то злосчастное нападение; вот уж воистину, даже не догадываюсь! А еще мне реально интересно, на что он надеялся?.. Что я разревусь и побегу вышибать себе мозги с горя о заговоренные ворота?..
В итоге двое парней, осмелев, подошли на опасно близкое расстояние и попытались схватить меня за руку, но я быстро отвадила придурков, выщелкнув из пальцев легкую искру. Сказать, что они были ошарашены, – это ничего не сказать. Вот я и не стала, а просто прибавила шагу и скрылась за живой оградой из растений, окружавшей Черную башню.
– Эй, малявка! – крикнула уже в дверях девушке, упорно делающей вид, что она – ни то ни се. – Ты же маг земли?
– Да, – пискнуло существо.
– Установи защиту с пропуском только для нас семерых. Сейчас! – прикрикнула, когда та с недоумением уставилась на меня.
Проход за моей спиной затянулся лианами, и с другой стороны ограды послышались приглушенные ругательства. Надо же! Аж до самой башни вели…
Я быстро вошла в холл и объявила во всю мощь легких:
– ОБЩИЙ СБОР!
Через десять минут, когда вся информация была донесена до моих новых сожителей, я сидела в гостиной, закинув ногу на ногу, и смотрела на однокурсничков, сложив руки на коленях в замок.
– И что ты предлагаешь? Пойти разбираться с ними? Со всеми?! Да нас съедят быстрее, чем мы успеем вякнуть, – процедила воровка.
– Подавятся, – сплюнул бугай.
– Но мы же не можем без еды, – пропел Пузачо, как я решила называть сына пекаря. Вот даже не знаю за что!
– А я боюсь здесь спать… с верхних этажей веет холодом… не простым холодом… – пропищала малявка.
– Тебе сколько лет? – поморщилась воровка.
– Шестнадцать, у меня замедленное развитие организма, – нахохлившись, ответила девчонка.
– У тебя вообще нет развития организма, – заметила воровка, не заботясь о чувствах этого существа.
– Ты тоже, знаешь, ни беса не женственная, – в ответ на это заметил бугай.
– Что ты сказал?! – Воровка мгновенно вытащила тонкое лезвие, которое уткнулось в шею парня быстрее, чем его хозяйка закончила свою фразу.
– Хватит! – рявкнула я. – Будем ругаться между собой – и сделаем этому челочнику самый большой подарок. Мы должны быть едины во мнении и должны стоять друг за друга стеной, иначе…
– Я не собираюсь ни за кого из вас стоять стеной! И выживу здесь и без вашей помощи, – ощетинилась воровка.
– Выживешь, – кивнула я. – А я предлагаю не выживание, а вполне себе комфортную жизнь в стенах этой академии.
– Брехня, мы никому здесь не нужны, – отмахнулась та, начиная мерить шагами гостиную.
– Ты права, не нужны. – Я развернулась в кресле, обводя взглядом всех присутствующих. – Но мы можем существовать на своих собственных, особенных правах…
Дождавшись, когда воровка, как и остальные однокурсники, посмотрит на меня, я закончила свою мысль:
– Этот пижон назвал нас изгоями, и он прав: нас затащили сюда насильно, и никаких подарков с небес – в том числе и доброго расположения остальных адептов – ждать не стоит, это факт. Но если для нас закрыты двери…
– Мы проберемся через окно, – медленно договорила воровка и нахмурилась: – Откуда ты знаешь девиз новичков гильдии воров?
– Я вообще много чего знаю, – ответила нехотя, решив, что и дальше таить свою осведомленность будет просто глупо. – Так что, если будете меня слушать…
– Слушать ту, что попала к законникам после нападения на известного лорда, члена кабинета министров, пожилого мужчину шестидесяти лет, отца большого семейства, блюстителя закона и борца за чистоту магии? – Шипение, раздавшееся со стороны братьев-наемников, вынудило меня встать с кресла.
– Не буду уточнять, откуда у вас такая подробная информация обо мне, – холодно сказала, глядя на опасную пару.
– Не стоит, – согласился один из братьев, и в его глазах мелькнул вертикальный зрачок.
Мелькнул и исчез – но этого хватило, чтобы понять…
– Тьма и мрак, да это ж полукровки от детей Хаоса! – вскочил бугай, мгновенно вооружаясь небольшой железной пикой, бывшей пару секунд назад частью ограждения камина.
– Полунаги, – не веря собственным глазам, произнесла я негромко. – Как это вообще возможно?..
– Все потомки детей той древней войны давно изведены. – Воровка тоже встала рядом с бугаем и вытащила свой стилет. – Как вы вообще появились на свет?!
– Раз появились, значит, на то есть причина, – прошипел первый брат.
К слову, они были почти неразличимы: серые лица, невнятного цвета глаза, серо-пепельные, словно покрытые пылью, волосы, худые тела и чуть сгорбленные спины.
– Как и на то, что вы здесь, – произнесла я не спеша. – Как долго вы можете говорить?
– Больше не можем, – оскалился полунаг и замолк.
Скорее всего – на целые сутки.
Это был один из главных минусов детей-полукровок: смесь с кровью Хаоса выходила неговорящей. Сильной физически или выносливой, но неговорящей, поскольку жители нижних миров не имели предрасположенности к речи. Только самая слабая помесь давала отпрыскам подобных союзов возможность говорить – и то недолго: на перестройку гортани уходила бо́льшая часть магических сил. Потому помесь с кровью Хаоса назвали дефектной и прекратили попытки вывода новых особей. После этого жители срединного мира стали ратовать за чистоту крови и изводить всех полукровок… Собственно, последствия тех жутких решений до сих пор доносятся до нас эхом – взять хоть высказывания бугая.
– Я предлагаю порешить эту парочку и пойти раздобыть чайку. – Верзила вышел вперед с железной пикой в вытянутой руке, но на его пути появилась… я. – Ты что-то попутала, староста?
– Чтобы добраться до них, тебе придется пройти через меня. – Я смотрела на него спокойно, никакого оружия не доставала.
У меня есть свои причины, чтобы поступать так.
– Ты головой где-то шибанулась? – Бугай замахнулся, а я выпустила из пальцев небольшой энергетический заряд, целясь в железо.
Кусок металла был мгновенно отброшен на пол, а паркет под ним начал дымиться.
– Ты – энергомаг! – с обвинением в голосе заявил лысый, тыча в меня пальцем. – Это что за хрень такая?! Энергомагов извели лет сто назад!
Ничего-то ты не знаешь.
– Да что у нас здесь за зверинец вообще?! – в свою очередь прорычала воровка, не зная, на кого наводить острие стилета.
Братья за моей спиной издали нечто среднее между шипением и смехом. Интересно, как много они знают? Или – о чем догадываются?
– Нас всех собрали здесь не просто так. И если мы поубиваем друг друга, никому из нас от этого лучше не станет, – ровно произнесла я, напряженно следя за ее лезвием.
Эта девица уже доказала, что орудует им с большим мастерством.
– Я не хочу жить под одной крышей с этими полукровками, – заявила она, вновь наводя стилет на братьев за моей спиной.
– А я не хочу жить под одной крышей с той, что хочет кромсать всех подряд, – изрекла малявка, переходя на нашу сторону.
Все уставились на Пузачо.
– Что? Я просто хочу есть, – почесал пузо этот утырок.
– Черт, я займусь тобой, – покачала я головой, глядя на это убожество. Затем перевела взгляд на воровку. – Предлагаю перестать бороться друг с другом и вспомнить про врага за стеной. Того самого врага, что лишил нас еды, постели и возможности узнать о своей дальнейшей судьбе.
Да, я говорю очевидные вещи, но, не стой с моей стороны большинство, даже эти банальности не были бы услышаны и восприняты всерьез. На улице выживает сильнейший. Или хитрейший. Или тот, у кого больше бешеной родни с тесаками.
Воровка напряженно следила за нашей четверкой, а затем чуть опустила стилет и не очень уверенно спросила:
– Что конкретно ты предлагаешь?
– Для начала – познакомиться. – Я осторожно положила руку на грудь, словно передо мной стоял не человек, а дикое животное. – Меня зовут Кайра, я – энергомаг. А ты?
– Можете звать меня Татой, – все еще неуверенно ответила та, но она в меньшинстве, так что… – Я – маг воздуха.
Естественно, другого и ждать не стоило.
– Ты, Пузачо? – кивнула я сыну пекаря в фартуке.
– Я – маг огня. Меня зовут… эй! Как ты меня назвала?! – возмущенно воскликнул он.
– А мне нравится, – хмыкнула воровка, чуть расслабляясь.
– Мне тоже нравится, – хохотнув, отозвался бугай, – так что закрепляем! А я – Грог, маг воды.
Мы вместе обернулись на братьев и так же вместе отвернулись.
– Будем звать их братьями, – подытожил Грог.
– Полукровки обычно не имеют магии стихий, – согласилась Тата.
– Корнаниэлла, маг земли, – пропищала девочка, о которой почти все забыли. – И вам это не кажется странным?..
– Твое имя действительно странное, – покивал Пузачо.
– Даже не думай, что я стану выговаривать его целиком, – всерьез заявила Тата. – Сойдемся на «Нани» и разойдемся с миром. И да, мне это тоже кажется странным.
– Все пять элементов плюс потомки Хаоса. Не думаю, что это совпадение, – согласилась я. – Но понять задумку наших невидимых кукловодов мы не сможем: у нас просто нет информации, как и доступа в кабинет ректора… да и ректора в академии нет. Давайте для начала разберемся с той проблемой, которую нам создал староста факультета некромантии.
– Согласен, – пробасил двухметровый Грог, затем почесал лысую голову. – И как?
– Нас подобрали на улице. Неужели мы не знаем, как завладеть тем, что не наше? – Я подняла бровь, глядя на него.
– Пора сходить размяться, – оскалилась Тата, и впрямь начиная разминать плечи. – Пожалуй, это будет весело!
– Пойдешь одна? – спросила я, прекрасно понимая, что Тата привыкла действовать в одиночку. Но в данном случае ей явно не помешала бы помощь грузчиков.
И тут к воровке подошли два брата. И, что неприятно резануло по самооценке, незаметно так подошли. И совершенно беззвучно.
– Эй, я не пойду с ними! – Тата в одно движение развернулась и вновь достала стилет.
Братья оскалились и… разбежавшись, выпрыгнули из окон.
– Позеры, – выплюнула воровка и выскочила вслед за ними.
– Пойду отвлеку на себя немного царского внимания, – коротко хохотнул Грог и посмотрел на Пузачо. – А ты иди готовь кухню к обеду. Кажется, ты только это и умеешь делать? – Он презрительно сплюнул и вышел из гостиной.
Пузачо почесал свое брюшко под фартуком, явно не зная, обижаться на эти слова или нет, и, поразмыслив, все же завернул на кухню. Затем вышел снова – уже с тряпочкой – и протер пол на месте плевка. А после – вновь скрылся на кухне.
Мр-р-рак!
Займусь им в ближайшее же время.
– Ты смогла их объединить, – пропищала Нани, подходя ко мне.
– Ненадолго. Но с этим можно работать, – глядя вслед ушедшим однокурсникам, негромко проговорила я.
– Ты хочешь добиться чего-то определенного?
– Я хочу, чтобы меня здесь не убили, – пояснила честно. – И особенно не хочу быть убитой ночью одним из обитателей Черной башни. А для этого нужно объединить их для единой цели… для начала. – Я опустила взгляд на девчонку. – Как думаешь, почему я говорю тебе все это?
Нани запрокинула голову.
– Почему? – спросила, внимательно рассматривая мое лицо.
– Ты ведь не такая глупая, какой хочешь казаться. – Я ответила ей не менее внимательным взглядом. – Я следила за тобой и могу сказать с уверенностью, что как минимум три раза за наш разговор ты закатила глаза. Значит, отсутствием мозгов не страдаешь, но не торопишься их демонстрировать, так?
– Верно, энергомаг, – вмиг перестала сюсюкать и пищать Нани, глаза которой тоже стали предельно серьезными. – У меня есть проблема с ростом, но его компенсируют мои мозги. Поэтому я не буду рассказывать, что ты умеешь считывать ауру и прекрасно знаешь, какой силой мы все обладаем.
– И почему же не будешь? – напряженно спросила я, глядя на это опасное существо.
– Потому что ты права. Чтобы выжить в этом гадюшнике, мы должны объединиться. И, пожалуй, из нас семерых только ты способна встать во главе всего этого бедлама.
– Я рада, что мы сходимся во мнении, – кивнула я. – А теперь, если тебя не затруднит, объясни, что не так с верхними этажами этой башни?
– Не просматриваются, верно? – хмыкнула Нани. – Все дело в том, что в этой башне мы не одни.
– Не поняла. Выходит, вор… Тата говорила правду? Там заперт какой-то псих?
– Ну я бы не назвала психом величайшего мага нашего столетия… Кто-то хорошенько проклял его, раз он не в состоянии выбраться из своего многолетнего медитативного сна.
– У них тут спящий гений, способный искажать пространство, на верхних этажах, и при этом нас заселяют именно в Черную башню? – Я едва сдержалась, чтобы не выругаться вслух. – Мне одной это кажется как минимум странным? Не учитывая, что всех кандидатов для нашего «курса» подобрали с улицы или забрали из лап законников?
– Да, хреновая у нас ситуация. И влипли мы в это дерьмо по самые уши, – философски изрекла Нани, а я не стала комментировать, как дико это звучит из уст малявки. – Что будем делать?
– Если не получится дать деру, придется смириться и… выжить. А еще – сходить проверить нашего спящего красавца.
– Ты не пройдешь и пары метров. Он изменил само время на этажах, окружающих его тело. Никому еще не удавалось дойти даже до третьего. Не говоря уж о четвертом или пятом.
– Обрадовала – не то слово. – Я подняла бровь, рассматривая потолок на наличие «странностей».
– Кстати, давно хотела спросить… а что это за наряд монашеский?
Опустила взгляд на малявку.
– Чем тебе не нравится мое платье?
Нани посмотрела на меня. Долго смотрела.
– Да нет, все в порядке, – отмахнулась наконец. – Чем займемся?
В этот момент из окон подул теплый ветерок, и, колыхая шторы, внутрь гостиной начала залетать… еда.
Да, с «грузчиками» – это я погорячилась.
– Думаю, я смогу к этому привыкнуть, – изрекла, провожая продукты питания отстраненным взглядом.
– Надо предупредить пухляка, чтоб со страху инфаркт не схватил. Мне кажется, он очень чувствительный. – Нани развернулась и направилась в сторону кухни, встроившись в поток зачарованного ветром продовольствия. – Кстати, хорошую ты ему кличку придумала.
– Главное, чтоб ему нравилась, – безмятежно отозвалась я.
Хотела было начать небольшую прогулку по башне (лестница, ведущая из холла на второй этаж, манила меня прям до дрожи в руках!), но вслед за пролетевшей на кухню едой в окно вплыли несколько корзин с бельем.
Я не хочу этого делать. Я не буду этого делать. Я…
А, будь все прокляты!
И отправилась заправлять всем постели. Мрак. Кому расскажу – обхохочутся. Но лучше сделать это сейчас, чем ближе к ночи, усталой и ненавидящей всех еще больше. Уверена: что бугай, что Пузачо повоюют с пододеяльниками час-другой и начнут звать своих матушек…
В итоге через полчаса мы сидели с мелкой и Пузачо в небольшой столовой рядом с кухней, за столом, полным всяческих яств (да, пухляк и впрямь умеет готовить). Сидели. И сидели. Поглядывали на дверь, вздыхали и продолжали сидеть. Тата объявилась минут через сорок, весьма довольная чем-то, а братья-близнецы с Грогом прибыли еще на пятнадцать минут позднее и ржали (ну в случае с братьями это было нечто среднее между шипением и хихиканьем) в голос.
Ну мы подождали еще минуту, а потом таки дали знак, что сидим через дверь от них. Когда все четверо уселись за стол, мы благосклонно даровали им возможность облизнуться от вида еды и потребовали объяснений.
История Таты не блистала оригинальностью: воровка решила, что раз нас обделили едой, значит, были готовы без еды и остаться. Что она сделала с местной столовой – я так и не поняла. Но, кажется, без обеда остались все ученики Даркстоун. Я лишь тихонько выдохнула, читая про себя мантры успокоения. Но когда рот раскрыл Грог и поведал, как они с братьями лишили целый корпус учеников постельного белья и устроили потоп в прачечной, я не выдержала.
– Вы сами понимаете, что творите? – спросила, сжимая вилку в руках.
Она, бедолага, конечно, не виновата – но кто-то должен был пострадать.
– А что мы такое творим? Ты же сама сказала… как там?.. Что мы должны быть друг за друга и прочую дежурную чушь, – пожала плечами Тата, набрасываясь на мясо.
– Друг за друга, но не против всех, – процедила я, уже прикладывая титанические усилия, чтобы не влепить ей подзатыльник (это еще мягко сказано). – Взять то, что нам не дали, – это одно. А устроить погром в двух общественных местах – это другое. Зачем было гадить там, куда мы сами пойдем через неделю или две? Не думаю, что нам позволят долго трапезничать в собственной столовой. Да и бельишко свое когда-нибудь придется менять – вот тогда тебе припомнят все твое веселье.
– Что ты нас запугиваешь? – подал голос Грог. – Вообще-то про «врага за стеной» – это твои слова.
– Я не просила усугублять! – зашипела я… но быстро взяла себя в руки. – Я прошу больше не проявлять инициативы. Пожалуйста.
Один лишь Вечно Неспящий Хаос знал, чего мне стоило произнести эти слова.
– Ничего не могу обещать, староста, – хмыкнул Грог, облапав меня грязным взглядом.
– Не заставляй меня принимать меры, – глядя на свою тарелку, спокойно произнесла я.
– Брось, все мы поняли, что ты – слабенький энергомаг. Редкий дар, но не сказать, что очень удобный. Искры-то небось через раз получаются? – усмехнулся этот недоносок, рассматривая меня с высокомерием, к которому я слишком привыкла, чтобы его игнорировать.
– Одного разряда хватит, чтобы остановить твое сердце, – заметила не менее спокойно и подняла на него взгляд. – Хочешь проверить? Уверена, Леон с удовольствием тебя вернет с того света. Может, не совсем сразу… а может – что-нибудь вернуть забудет… кто знает?
Бугай побагровел, со злостью глядя на мое лицо.
– Дался тебе этот порядок! – фыркнула Тата, не первый раз запивая гарнир красным вином (и откуда взяла?!) и разряжая обстановку чуть заторможенным от алкоголя голосом. – Что ты так кудахчешь над нашей дисциплиной? Неужели полагаешь, что кто-то здесь вообще будет учиться?!
– Я наелась. – Отодвинув тарелку, я встала из-за стола.
Однокурснички проводили мои движения ленивыми и не очень заинтересованными взглядами.
А я пошла в свою комнату, закрыла дверь и упала на кровать. Не знаю, чего от нас хочет император, но уже готова оттаскать его за длинные патлы: за то, что решил, будто эти убожества смогут существовать в команде. Я сколько угодно могу «прикладывать усилия», но пока они не примут мое лидерство – все бесполезно. А доказывать что-то этому отребью…
– Ы-ы-ы-ы-ы! – пожаловалась потолку, потому что и сама с некоторых пор такая же, как они.
Преступница. Отброс общества. Изгой.
– Тихо, Кайрит, – пробормотала под нос, успокаивая саму себя. – Ты знаешь, почему здесь оказалась. И ты примешь все обстоятельства и пройдешь через испытания с достоинством.
Впрочем, только мое достоинство у меня и осталось. С остальным пришлось распрощаться уже очень давно.