А если я запрошу восемьдесят? - восклицаю свирепо.
Нет-нет, - быстро возражает она. - Только сто. Два потолка
побелить и обои... Постойте, что вы сказали? Восемьдесят? Но... Вы серьезно?
Нет на свете человека серьезнее меня, - говорю я с горечью.
Оттого и все мои беды. Да ладно... Когда будем объект смотреть?
Она роется в сумочке.
Сейчас я запишу вам мой телефон... Но вы не обманете? Я
буду ждать вашего звонка. Вы вправду придете?
Это "вправду" трогает меня чуть не до слез. Я торжественно
клянусь: и прийти, и позвонить.
Она уходит. И дети все уже прошли в театр. Сейчас сидят себе в полутемном зале, шуршат бумажками, носы вытирают или вопят чего-нибудь все вместе, а может, носятся в фойе или трутся у буфета...
Жарко. Мы в молчании заканчиваем нашу летнюю студенческую халтурку. Пару раз я ловлю на себе Димкин взгляд.
В раздевалке, пока мы оттираемся бензином, Димка, наконец, заговаривает:
Ну и на кой хрен ты заморочил девушке голову? Ведь ты же
ни уха, ни рыла не смыслишь в ремонте квартир.
Я уже привык к его высказываниям, высказываниям
"практического мужика".
Зато я смыслю в девушках, - говорю я. - А это поважнее
ремонтов.
Может быть. Но как же ты все-таки собираешься делать
ремонт?
А ты разве не поможешь?
Нет, - говорит он очень-очень серьезно и смотрит на меня в
упор. Какой-то блеклый, сероватый оттенок приобретают глаза его.
Хоть в этот раз, но ты ответишь за слова свои, - говорит он.
Или позже. Все равно ответишь.
Я звоню по телефону. Моего звонка, оказывается, уж и не надеялись дождаться. Вот как. И я послушно повторяю:
Так... Перейти дорогу. Там магазин... Еще бы я вас не узнал!
Да, вопрос: когда дорогу буду переходить, куда смотреть - налево или направо? Или только на вас?
Смотрите под ноги, - советует она.
А дома-то она себя поувереннее чувствует.
Она в джинсах и свитере стоит у магазина, как и обещала,
Пристально рассматривает прохожих. Волосы собраны в узел на затылке. И кажется она мне еще стройнее и красивее. Я подхожу и останавливаюсь в двух шагах. На меня - взгляд искоса. Я молчу. Наконец она решается:
Это ... вы?
Не надо было мне, наверное, краску смывать, - говорю я. - В
таком виде я вам не очень, да?
Знаете что..., - говорит она. - Хорошо. Идемте.
Квартира действительно мелковата: две крохотные комнатки.
Кухня, в которой вдвоем натолкаешься друг об друга. У входной двери пара моих башмаков занимают чуть ли не половину коридора. В совмещенные удобства я еще не заглядывал, но и там вряд ли степной простор. Квартира здорово запущена, мужской руки явно не хватает.
Проходите в кухню.
Уже накрыт стол.
Это вы для меня?
Ну да. Вот. Харчи, - говорит она и пытается улыбнуться. - А
вы не стесняйтесь. Иногда даже приятно кого-то покормить. А то ведь и забудешь, что женщина должна быть еще и хозяйкой.
Вообще-то я сегодня еще не обедал, и предложение ее весьма
кстати.
Я бодро берусь за ложку, а хозяйка, хлопоча у плиты, подобревшим голосом говорит и говорит:
Я уже давно задумала сделать ремонт. Я маме даже говорила,
что, может быть, и болезни ее оттого, что живем в этом... во всем этом. Да у меня и у самой настроение портится, когда я вижу эти стены, потолок... На евроремонт не поднимемся, ну а так... Ведь правда?