Жизнь Одифа Тишайшего. Продолжение. Часть третья. Так почему же Одифа прозвали Тишайшим? Тут есть две версии. Первая заключается в том, что он всегда старался быть незаметным при правителе, его тенью. Он не лез с речами, не пытался поучать дворян и других советников, не влезал в конфликты и споры. Он просто сидел рядом с императором и иногда наклонялся к тому, шепча что-то на ухо, а тот уже решал, принимать ли совет своего советника. К слову, практически всегда Лео прислушивался к мнению Одифа, и даже если не был согласен с ним, то после войны всерьез воспринимал всё и обдумывал слова своего бывшего пажа. Вторая версия заключается в том, что Одиф никогда не повышал голос. Он всегда говорил тихо, даже если его оппоненты кричали. Заработав себе репутацию и начав восстанавливать экономику государства после войны, его тихий голос приобрёл больший вес, чем все слова крикунов. И если по началу, когда говорил Одиф находились дворяне, что могли перебить его речь, то после пары окриков императора замолчать все стали заинтересованно слушать негромкий голос советника, а любые разговоры прекращались. Одиф не спорил ни с кем. Он подкреплял свою речь фактами, статистикой и у его оппонентов не находилось аргументов противостоять ему, поэтому очень скоро при императоре Лео его слова воспринимали как истину в последней инстанции, а к нему за советом начали обращаться многие дворяне. Видя это, император принял мудрое решение. Он обсуждал с Одифом проблемы, по которым к тому обращались, но говорил советник от своего имени. Таким образом многие щекотливые решения выносились советником, а император оставался как бы ни при чём, не портя свою репутацию с некоторыми дворянами. В тридцать лет император Лео умер, как и его жена Илантра. Болезнь бушевала в городе и поражала богатых и бедных, убивая всех. Остался только наследник, которому на тот момент было семь лет. Еще мальчик, чтобы править государством. Несколько влиятельных герцогов сцепились между собой в борьбе за власть, чтобы стать регентами малолетнего правителя. Их силы были примерно равны, а государство еще не так сильно и всё могло скатиться в междоусобицу, поэтому было принято решение о назначении регентом того, кто не был связан ни с кем из них, но обладал репутацией и любовью народа. Выбор пал на Одифа. Так несостоявшийся паж стал вторым лицом государства, фактически единогласно принимая решения. С малых лет он работал на благо Империи и сейчас продолжал также всё делать. Для него не существовало личной выгоды, ему не нужны были богатства. Зачем? У него был небольшой домик в средних кварталах города, хотя он мог жить и в самых богатых комнатах дворца. Он мог стать дворянином, но ему этого было не нужно, он и так является высшим сановником государства. Лучшая еда, самые красивые женщины — всё это может быть его по мановению пальца. Золото? А зачем? У него и так есть всё. Шли годы. Будущий император рос под опекой Одифа и практически не принимал участия в управлении государством. Пиры, балы, охота — вот такими были увлечения будущего правителя. Так проходили годы. А в это время Одиф день и ночь работал над благом государства. Все, от простых людей и до дворян видели это и знали кто по-настоящему правит империей. К нему обращались за решением проблем, он выносил вердикты по вопросам войны и мира, распределял между дворянами владения и даже подбирал невесту императору. А тот лишь подписывал бумаги, когда возвращался с похода, охоты или приходил в себя после очередного пира. Императора не интересовало управление государством и устраивало положение дел, когда ему надо лишь подписывать какие-то документы, а всё остальное время праздно проводить, нежели решать скучные споры дворян и горожан. При Одифе Тишайшем империя стала сильнейшим и богатейшим государством Камрадии. Под его руководством было выиграно несколько войн, а территория Баскоса не только восстановилась, как была до правления Лео но и еще приросла на треть. Благодаря разработанным законам крестьяне жили в достатке, дворяне не могли творить произвол, но и сами были освобождены от ряда повинностей и налогов, в городах появилось много новых ремесленников, а торговые караваны ежедневно стекались в Империю. Так и жил Одиф до последних мгновений оставаясь на посту и управляя государством. При нём всем сословиям было хорошо и в благодарность за это на площади главного города Империи жители поставили бронзовый памятник Одифу на котором изображён человек, в одной руке держащий книгу, а в другой перо. Ведь именно этим оружием и разил Одиф своих неприятелей.
Сорок шестой день осени.
Лагерь имперцев недалеко от деревни Тишмин.
Лагерь отдыхал. Последние дни, штурм Дайкота и пеший переход были тяжелыми, и воины вымотались. Сейчас у них было немного времени отдохнуть. Был вечер. Скорее всего завтра им снова идти в бой и каждый старался урвать побольше этот кусочек мирной жизни. Многие отдыхали, неспешно жуя пищу у костра или валяясь на земле. Заниматься ничем не хотелось. Лишь часовые по периметру лагеря несли охрану. Но нет-нет и они зевали от усталости и украдкой бросали взгляд на более счастливых товарищей. Эта идиллия мирной жизни была внезапно нарушена.
Сначала невдалеке заголосили птицы. Их крик на секунду стих, но затем вся стая резко щебеча и заглушая пространство своим криком резко взлетела вверх. Потом земля начала дрожать. Часовые еще не поняли в чём дело и лишь удивленно переглядывались. Но через минуту они увидели причину переполоха. Огромная толпа всадников мчалась на них. Нападение было внезапным и приготовиться к бою лагерь не успел. Часовых снесли первых. Именно снесли, в прямом смысле. Лошади просто затоптали их. Прорвавшись в лагерь всадники и вовсе начали носиться между палаток и рубить всех подряд. Кто-то кинул факел на одну из палаток, и она мгновенно вспыхнула. Разгорающийся огонь грозил в скором времени превратиться в бушующий пожар. Немногочисленные люди выскакивали из шатров с оружием в руках и пытались оказать сопротивление. Но таких было меньшинство. Многие просто бездумно метались по лагерю или были убиты в первые минуты боя. Из одного из центральных шатров на лошадей вскочили два человека в невзрачной одежде и пришпорив животных начали прорываться от окруживших их врагов. Они не участвовали в битве, они просто бежали. У одного из них на щите был нарисован фамильный именной герб герцога Готланса. Щит с фамильным именным гербом мог быть только у одного человека — у того, кому они присягали. Это сильно уронило дух его войска. Несмотря на то, что битва еще длилась судьба лагеря была уже решена.
***
По небольшой дороге скакали два всадника. Грязная и пыльная одежда, как и взмыленные бока их лошадей говорили о том, что скачут они уже давно и без передышки. Если бы их увидел случайный путник, то он мог бы подумать, что они убегают от кого-то. Хотя именно здесь, в этой забытой всеми пустоши это было странно, так как до ближайшей деревни Кулум было полдня пешего пути. Но все именно так и было, всадники убегали от смертельной опасности, которая грозила им.
Если подождать еще немного на том же месте, где только что проскакали всадники, то через две минуты можно было бы лицезреть еще одну группу людей, скачущих на лошадях. Правда вид у них был совсем другой. Описать их можно было одним словом — рыцари. Да, именно так они должны выглядеть. В одной руке держа щит, второй придерживая поводья лошади, эти бравые воины вызывали восхищение также, как и их доспехи, которые слепили глаза всем, кто мог бы посмотреть на них. В ножнах у каждого из них был меч, а сзади на спине можно было разглядеть арбалет и стрелы. Даже простому крестьянину будет понятно, что случись битва между второй и первой группой проскакавших всадников, то победят, конечно же, рыцари, так как все говорило об их преимуществе.
Но битвы не случилось. Еще десять минут долгой погони, и вот после очередного поворота рыцари неспешно подъехали к месту развернувшейся драмы. Двое всадников, которые убегали, теперь стояли на ногах. Одна из лошадей запнувшись о предварительно натянутую веревку, неудачно споткнулась, сломав себе шею. Вторая приземлилась более удачно и уже встала, недовольно тряся мордой и фыркая. Мечи всадников были вынуты из ножен и крепко сжимая их, они понимали, что еще не начавшаяся битва проиграна.
Окружив их полукругом стояли десять человек. Их вид был бы странным для любого, кто не был бы знаком с жизнью Камрадии. Таких людей называли Красный Братством, за цвет одежды. С капюшона и до обуви, вся их одежда была красного цвета. Лишь короткий подвязанный меч блистал серебристым цветом холодной стали. Но после битвы обычно и он окрашивался в багровый цвет — цвет крови. Они были наемниками. Причем достаточно узкоспециализированными. Их нанимали, когда нужно было сжечь небольшую деревушку, напасть на караван или устроить ночной переполох в лагере с войсками. И с этим они прекрасно справлялись, совершая быстрые атаки и также молниеносно растворяясь в окрестностях, что отыскать их потом было весьма нетривиальной задачей. Но вот за людьми они не охотились. И тем страннее было наблюдать их за этим занятием.
— Герцог Готланс, я командир восьмого десятка второй сотни группы Красного братства, — обратился к одному из путников человек в красном капюшоне. И продолжил. — Сдавайтесь. В этом случае, на время войны вы будете нормально жить и есть, вместо казематов с крысами и едой раз в сутки, а после окончания боевых действий и уплаты выкупа мы вас отпустим.
Герцог Готланс насуплено стоял, решая, что делать. Все его воины погибли, а эта военная кампания для него закончена. Он не сделал всего что хотел и так глупо попался. Это и злило его больше всего. Но похоже делать ему нечего, придется сдаваться. Жаль, столько воинов погибло бессмысленно.
Но ничего, новых нанять не проблема. Сейчас много кто готов наняться воином. Жизнь в Камрадии трудна, а своих бойцов господин и одевает, и кормит и деньги выплачивает. А то, что можно сложить головушку за какие-то непонятные интересы вельможи, так умереть можно и от тысячи других вещей, неизвестно где еще хуже будет. Так что с наймом проблем не будет. А оплатят это всё налоги его горожан и селян. Даром что ли они проживают на его земле?
— Я сдаюсь, — произнес герцог Готланс. Окажите мне уважение сообразное моему титулу и положению.