Договориться с Квоком оказалось на удивление просто. После недолгих расспросов на стоянке, напарники отправились прямиком к “Великому Пыхателю”, гигатраку Гряземесов, прозванным так за хитроумную систему охлаждения излишне мощных эйносов. Из исполинской трубы, криво торчащей из корпуса в районе третьей палубы, в воздух изредка выбрасывались густые клубы пара. В сочетании с причудливой формой самого “Пыхателя”, издалека гигатрак напоминал смотрящее в небо стальное лицо, довольно попыхивающее самокруткой.
Выглянувший из боковой дверцы механик кочевряжиться не стал. Квок был настолько задолбан истреблением гразгов, что согласился почти сразу. Отмахнувшить от предложения сожрать хвост драка, он уточнил место утреннего сбора и велел как следует затариться пивом, после чего скрылся в недрах “Великого Пыхателя”.
— Прямо мои мысли читает, — поделился соображениями Логи, уставившись на бронированную дверь. — Такие знакомые на вес золота.
— А ты идти к нему не хотел. — Брак тоже был приятно удивлен. Он готовился к долгим уговорам и не особо рассчитывал на успех.
— Я даже отца его готов потерпеть. Шарг с ним, с этим драком.
— На Ярлана я бы не рассчитывал. Он старший искатель, как будто ему делать больше нечего, кроме как едва знакомых Котобоев учить.
— А что ему еще сейчас делать? Вокруг Плеши сейчас из живности только мыши и муравьи остались. Хотя будь у них чуть больше мозгов, тоже давно бы сбежали. Поверь мне, Ярлан припрется.
— Искатели не только живностью занимаются. Они врагов ищут, местность разведывают… — Брак осекся под насмешливым взглядом толстяка.
Какие враги могут быть на неприступном плато, где собрался весь клан? Под прицел гигатраков сунется только самоубийца. А разведывать здесь давно нечего, обе бухты проверили в первый день.
— Ты все закупил, что я сказал? — неловко перевел тему калека.
— Почти. Я тут прикинул, надо копья достать. Или дырокол один, — сказал толстяк. — И пару ножей хороших, ты забыл.
— Ты копьем умеешь владеть?
— У меня же Там-Там, зачем мне копье?
— Вот и я не умею. И скажи, за каким шаргом нам копья? Веревку протянуть и белье сушить? То же самое про дырокол, ты с кем в степи воевать собрался? С голой жопой на гигатрак?
— Ну мало ли, — обиделся Логи и неуверенно добавил: — Охотиться можно. Ножи ведь точно нужны.
— Я тебя для этого и попросил лист железа взять. Будет нужно — сведу. Ты бы сразу признался, что просто хочешь на оружие у торговцев поглазеть, и не говорил глупостей.
— Давай тогда раба купим? Или рабыню, — лысый плотоядно облизнулся. — Я там ходил глазел, есть такие красотки, что даже Холика заведут.
Брак на секунду задумался, но потом сожалеюще помотал головой:
— На скиммер не влезет. Думал уже об этом, но тогда я был один. К тому же, там какой-то канторец скупает всех подряд. Если кто и остается, то либо немощные, либо нам не по карману. Что из припасов ты уже успел купить?
Толстяк перечислил. Брак, сверившись по памяти со списком, удовлетворенно кивнул. Не хватало лекарств и всякой всячины для скиммера, зато еды, питья и техники лысый закупил от души. Дав себе зарок лично проверить купленные устройства, калека задумчиво улыбнулся. По всему выходило, что делать сегодня больше нечего, скиммера все равно пока нет.
— Веди к своим торговцам, шарг с тобой.
Толстяк просиял и рванулся на площадь с грацией люторога.
Торг сегодня был вялый. Уставшие воевать с гразгами торговцы нехотя расхваливали товар и переругивались с редкими зеваками. На черном камне целыми россыпями выделялись неровные бурые кляксы.
Довольный Логи сходу потащил калеку в сектор Волноломов, где традиционно кучковались продавцы всевозможных смертоубийственных приблуд. Задержаться по пути пришлось всего раз, когда Брак заприметил торговца смазочными смесями — маленького неказистого дедка на таком же маленьком неказистом траке, после чего толстяку пришлось переть на себе увесистую канистру с густым маслом для скиммера.
"Ворчала" впечатлял. Чуть ниже "Мамаши", но более приземистый и массивный, опирающийся на четыре пары огромных зубчатых колес. С его плоской крыши угрожающе выглядывали жерла исполинских баданг, могущие по размерам посоперничать с самыми толстыми древесными стволами. Знаменитые "Правая" и "Левая".
"Правая" выглядела как обычно, а вот "Левую" облепили копошащиеся фигурки, мерцали вспышки и сыпали снопы искр. Да и ствол баданги был заметно короче.
Корпус "Ворчалы" пестрел свежими заплатами, прозрачная броня с правой стороны мостика обуглилась и была покрыта паутиной трещин.
Высоко вскинув голову, чтобы как следует разглядеть шрамы гигатрака, Брак присвистнул. Логи ткнул его локтем в бок и показал пальцем на незамеченные калекой изодранное колесо и здоровенную вмятину в бочине. Вид при этом толстяк имел настолько горделивый, будто лично долбил борт кувалдой, а колесо изгрыз зубами.
— Шаргова ма-ать… Это кто их так?
— Коты, кто же еще.
— Я знаю, что Коты, — ответил Брак. — они гигатрак что-ли подогнали прямо под Плешь?
— Не-а, — Логи помахал рукой мрачному лохматому типу за клановым прилавком, тот в ответ скривился так, будто гразга лизнул. — На стоянке ночью тайком на корпус поднялись, хотели баданги снести. Так же как ты, банками, только побольше. Что-то там у них пошло не так, одна рванула раньше времени. А вторую жахателями с крыши сбросили, уже в полете разорвалась.
— А нападавшие? Я слышал, что многих повязали.
— Почти всех. Они как поняли, что облажались — сразу сдались. Ссыкуны конечно, но иначе бы им там на месте устроили "кровавую девятку". На что рассчитывали вообще, криворукие кретины?
Брак задумчиво посмотрел на деревянную клетку в центре импровизированной площади, битком забитую грязными людьми. Машины торговцев стояли вокруг неровным кольцом.
— Не скажи. Я готов поставить свою вторую ногу на то, что где-то неподалеку был наблюдатель, готовый подать сигнал остальным Котам. Может флир или одинокий скиммер с ночным окуляром, — калека изобразил, будто прикладывает к глазу трубу. — Если бы лазутчикам удалось снести обе баданги, наблюдатель послал бы сигнал. И на стоянку налетели бы уже всей семьей, вместе с гигатраком. У "Ворчалы" вооружение слабое, без баданг он почти беспомощен.
— Да ну? Получается, что они криворукие, но не кретины?
— Скорее всего. Или кретины, но выдающиеся, я в такое не верю, — парень замер, осененный внезапной мыслью. — Знаешь, зачем они рядом с Плешью напали?
— Зачем? — Логи уставился на сидевших в клетке оплеванных Котов. — Так хотели сдохнуть?
— Если бы такое произошло в степи, пленных бы просто перебили. Протащили на цепях и все, хана Котам, — Брак показал на натянутые вдоль корпуса "Ворчалы" цепи. — А так их просто избили и притащили на Сход как трофеи.
— И чем это лучше? Чтобы в тебя харкали всю неделю, а потом все равно казнили? "Левую" им не простят, даже кабалить не будут. Ну, разве что механиков. Сбежать тоже не удастся, тут все на виду.
— А почему ты так уверен, что их казнят? Может, к Волноломам уже заглядывал неприметный мужичок и предложил солидную сумму за это недоразумение. Не зря они так кри разбрасываются, ремонтируя бадангу, — Брак криво ухмыльнулся, вспомнив разговор в мастерской. — Такая вот маленькая клановая политика. Не уверен правда, что сошлись в цене, Волноломы должны быть в ярости. Но это вопрос времени и цены.
— Вот почему они наглые такие… — лысый задумчиво покрутил башкой. — А я думал просто тупые.
— Угу. Если я прав, то это была очень продуманная попытка. Достигни они успеха, и на Плешь прибыло бы на один гигатрак меньше. А то и на одну семью. А при неудаче… — калека выразительно кивнул на клетку и поводил пальцами, будто пересчитывая кри.
Логи внезапно повернулся и быстро зашагал к пленникам. Те при приближении толстяка привычно отпрянули к дальней стене. Неподвижным остался лишь молодой длинноволосый мужчина с узким лицом, красоту которого не уродовали даже грязь, кровоподтеки и сломанный нос. Он сидел на куче тряпья, неловко отставив в сторону туго перемотанную бинтами ногу. Сквозь грязные тряпки проступали бурые пятна подсохшей крови.
— Опять этот мешок с салом пришел, — громко пожаловался он остальным пленникам. — Я при виде его ощущаю себя не жрамши полгода. Эй, друг, поделись сальцом с голодающими?
Логи замер у клетки, опустил канистру на землю и, набрав побольше слюны, смачно харкнул сквозь прутья решетки в говорившего. Попал с первого раза, чувствовался богатый опыт. Сидящий Кот, даже не попытавшись увернуться, утер плевок с щеки грязным рукавом и весело блеснул серыми глазами.
— Если так хочешь увидеть меня мокрым, тащи сразу целое ведро, быстрее будет. Или это для меня канистра? Польщен, — он поскреб грязными ногтями заросший недельной щетиной подбородок, откинул с лица волосы. — Ты где свою любимую жену оставил? Которая тоже одноглазая и весит как гигатрак?
— А ты подползи поближе, я тебе покажу. Заодно водичкой угощу. — толстяк плюнул во второй раз, но промазал.
— А оттуда не достанешь? Я понял, тебя на хромых потянуло, — с притворной грустью протянул пленник, заметив стоящего поодаль калеку. — Сочувствую, мой жирный друг, но ты не в моем вкусе. Тебя слишком много там, где не надо, и слишком мало там, где это имеет значение для мужчины. Мир вам и счастье, любитесь под сраку, или как там у Гиен принято. А это мой вам свадебный подарок.
Он выудил руку из под тряпья и с завидной ловкостью метнул в толстяка дурно пахнущий сгусток. Попал удачно, весь забрызганный коричневой гадостью Логи завопил дурниной и с криком: “Су-у-ка усатая!!!” принялся ломиться в прутья, продолжая сыпать грязными оскорблениями. Пленники радостно заржали. Со стороны “Ворчалы” к клетке неспешно двинулись двое охранников с длинными копьями, лениво позевывая и глядя на происходящее со вселенской скукой. Такие сцены на площади происходили с первого дня, лезть в загаженную клетку никто не спешил, а тычки тупой стороной копья пленных Котов не вразумляли.
Брак сплюнул на камень и отвернулся. Знал же, что толстяк обязательно опять учудит, есть в мире воистину незыблемые вещи. Солнце встанет на рассвете, ночью с неба взглянут на землю Левый и Правый, раз в неделю с океана налетит шторм, а Логи обязательно ввяжется в блудняк.
Парень прошелся по периметру, без особого интереса разглядывая прилавки торговцев. Везти ручное оружие для продажи на Сходе — на редкость глупое занятие. Клановые механики и сами прекрасно умеют сводить жахатели и дыроколы, а уж о простом холодном оружии и говорить нечего. Более того, многие торговцы с радостью закупают на торге изделия семейных механиков для перепродажи на севере — клановое оружие отличается завидной дешевизной и надежностью, компенсируя неказистый внешний вид и примитивное устройство.
Брак остановился у распахнутого борта потасканной сепью тарги, разглядывая выставленное на продажу содержимое. Простые копья с пустотелым древком и граненым наконечником, разномастные тесаки из паршивого железа, тяжелые неудобные жахатели… Кому на торге нужен этот хлам, который любой пряморукий садм сведет за пару часов, даже не вспотев? На что вообще рассчитывали торговцы — четверо длинноволосых парней, сидящих на крыше машины и хмуро наблюдающих за перебранкой у клетки?
По-видимому, лицо калеки настолько отчетливо отражало ход его мыслей, что это привлекло внимание одного из сидящих. Высокий вольник в слишком большой для него кожаной куртке спрыгнул с крыши и подошел, на ходу сплевывая огрызок самокрутки.
— Берешь чего? — голос звучал устало и зло, серые глаза ощупывали взглядом неказистую одежду калеки. — Товар отличный, другого не держим. Если берешь от десятка, добавлю почти целую среднюю банку.
Брак покосился на протянутую банку. Выглядела она так, будто ее пожевал драк, после чего выплюнул прямиком в яму с гразгами. Восстановить такое не под силу даже Часу, только на переплавку.
— Пожалуй, откажусь, — вежливо ответил калека. — Много покупателей?
— Покупателей много, — процедил торговец. — А еще больше любителей впустую тратить мое время. Друг, ты либо покупаешь, либо хромаешь куда хромал. Я приехал на торг продавать оружие и бить морды, но оружия у меня еще целый кузов.
Брак пожал плечами и пошел дальше, сопровождаемый мрачным взглядом длинноволосого. С вольниками связываться себе дороже. Если, конечно, в тебе не полтора центнера веса, в руках кувалда, а мозг в черепе болтается как сморщенное яблоко в трюме гигатрака.
Умные торговцы знают, что везти на торг нужно что-то действительно стоящее. Редкие сплавы, богатые украшения, ценная древесина… Клановые на такое падки. У того же Гарпунщика есть украшенное резьбой древко гарпуна из какой-то удивительно твердой древесины красноватого оттенка, за которое тот отдал чуть ли не фиолку. Старший загонщик берег ценную палку как зеницу ока, менял на ней наконечники по дням недели и всюду таскал с собой. Трогать не позволял, утверждая, что это высосет всю удачу из деревяшки.
Помимо этого, хорошо продаются редкие, либо технически сложные штуковины. Тот же арбалет Ухола, который теперь уже арбалет Ругила. Почти бесполезная в бою бандура, которую при этом купили в первое утро торгов. Нещадно при этом переплатив, о чем потом Ухол жаловался остальным механикам.
Брак лениво хромал вдоль машин, глазея на товары. Приценился было к неплохому ножу под замену сгинувшему на охоте, но не сошелся в цене с продавцом. Не особо то и хотелось, на самом деле. Оружие калеку никогда не привлекало, а интересного здесь не было. Тесаки, копья, дыроколы и жахатели. Хотя следующая машина, собравшая вокруг себя солидную толпу зевак, его внимание все же привлекла. И неудивительно.
Приземистая двухместная тарга оранжевого цвета с черным рисунком на капоте, изображающим раскинувшего пылающие крылья арталиса. Две пары широченных колес, высокая посадка и скорострельная спарка скрапперов на крыше, окрашенная в синий. Ничем иным, кроме как знаменитым “Капитаном” тарга быть не могла. Подражателей в степи хватало, но настоящего “Капитана” сходу выдавала приметная парочка одиночек, беспечно болтающих ногами на крыше.
Лорн и Аршала, Граф и Курильщица, одни из самых знаменитых вольников, про которых ходили легенды еще при жизни. Лорн здоровенный, жилистый, с коротким ежиком рано поседевших волос, по слухам — один из сильнейших садмов Гардаша. И Аршала, смуглая невысокая канторка удивительной красоты, прячущая гриву иссиня-черных волос под намотанным на голову платком. Курильщица некогда состояла в команде Коричневого Капитана, но давно послала неудачливого лидера к шаргу, предпочтя Вольные Земли островам. Этих двоих знали по всей степи, восхищались, ненавидели, но уважали все без исключения.
Сейчас парочка вольготно расположилась на крыше тарги, не обращая внимания на начавший накрапывать мелкий дождик. Лорн крутил в руках какую-то коробку с торчащими из нее трубками, а Курильщица курила, вполглаза приглядывая за товаром и лениво отвечая на вопросы хриплым низким голосом.
И вот у раскрытого кузова “Капитана” Брак застрял уже всерьез. Большую часть товара наверняка уже раскупили, парочка никогда не разменивалась на дешевки и неизменно вызывали ажиотаж своим появлением, но даже жалкие остатки привлекли нешуточное внимание калеки.
Появления толстяка Брак сперва не заметил, занятый изучением искусно сведенного кургузого жахателя из зеленоватого металла. Жахатель привлек его внимание аж четырьмя стволами, сведенными в один массивный цилиндр, и полным отсутствием приклада. Как из такого жахать он не представлял, хотя толстяк может и удержал бы. Лет через пять.
— Думаешь, как его удержать? — насмешливый хриплый голос вырвал калеку из раздумий. — Зря сомневаешься, даже ты сможешь. Эта малышка жахает четыре раза и напичкана таким количеством эйносов, что можно одной рукой держать.
— Фальдийский сплав, четыре гравика, банки можно докрасна греть. Вон там между стволами отверстие, эйр заливать. Может опрокинуть скиммер с двадцати шагов, — Логи с придыханьем прошептал все это на ухо калеке, обдав легким ароматом испражнений. — Я как увидел, влюбился.
— Привет, толстый. Опять на “Гидру” нацелился? Никак, достал уже четыре фиолки? — С любопытством спросила Аршала, принюхиваясь.
— Мужчине не обязательно овладеть оружием или женщиной, чтобы убедиться в том, что это идеал. — наставительно поднял палец лысый.
— Для тебя, судя по всему, недостижимый. И не многовато в твоем идеале дырок? — убедившись, что запах исходит именно от толстяка, женщина нахмурилась и добавила: — Свали от “Капитана”, провоняешь тут все.
Толстяк с тяжелым вздохом отошел, потащив за собой разочарованного Брака. Тот как раз нацелился на странную штуковину, напоминающую глухой шлем, к которому зачем-то приделали рога.
— Ну? — спросил Логи напарника, когда они отошли от легендарной тарги.
— Что ну?
— Ну как тебе “Капитан”? А Гидра? Я тоже так хочу.
— Интересно. Жаль что в первый день не зашел. И если бы кое-кто не вонял как задница Джуса, я бы еще там постоял.
Толстяк легкомысленно махнул канистрой:
— Успеешь еще. Ты в первые дни к ним даже не подошел бы, тут такая толпа была. А ты зачем нюхал задницу Джуса? Интересные у вас там семейные обычаи.
Брак поморщился. Обмениваться тупыми колкостями не хотелось, опять накатили мысли. Он выразительно помахал перед носом ладонью:
— Иди помойся, что ли. Да и вообще, я спать хочу. Скоро стемнеет уже, а завтра опять весь день на ногах. Близнецов еще искать…
— Может, ну их? — толстяк потер ладонью лысину, понюхал руку и скривился. — Шаргова плесень, теперь я точно уверен, что ты прав. Ублюдки слишком наглые. Этот болтливый даже задницу свою не удосужился поднять.
Брак покачал головой.
— Никогда не ссорься с близнецами, Логи. И никогда не кидай близнецов. А ты в своей простоте предлагаешь нарушить оба правила разом. Встречаемся завтра на рассвете у трака Часа. Попробую пораньше свалить, чтобы с Джусом не пересекаться. Прихвати припасов на день.
Толстяк согласно кивнул, после чего хлопнул напарника по плечу.
— Долго не гуляй, по темным местам не ходи, баб чужих не лапай, а то папа наругает. — Логи хохотнул над немудреной шуткой и зашагал к стоянке.
Глядя вслед тяжело топающему напарнику, который, расталкивая встречных, гигатраком пер к стоянке Котобоев, Брак напряженно размышлял. Нога болит, куртка промокла и почти не греет, но идти домой не хотелось. До темноты почти час, а у него впервые за весь Сход нет неотложных дел. Вполне можно побродить по торгу, к тому же зрелище легендарного “Капитана” пробудило в нем любопытство. Кто знает, какие еще диковины удастся найти?
О своем решении Брак пожалел. Не сразу, конечно. Сперва он долго бродил среди чужих машин, купив себе кусок пирога с тунцом и заполнив флягу горячим вуршем.
Посмотреть было на что. У торговцев эйносами можно было приобрести почти все, от простых обогревателей до золотых ракушек. Такую Брак видел впервые, с любопытством уставившись на покрытую пятнами золота костяную раковину, напоминающую панцирь улитки. Охраняли ее два угрюмых амбала с топорами, недобро косясь на любопытствующих. Золотые ракушки стоили целую гору кри, нашедший такую запросто мог разбогатеть в одно мгновение, но встречались они исключительно редко. Наткнувшись на колонию, охотники могли истребить за день несколько тысяч улиток, так и не найдя драгоценного эйноса. Хотя и ракушек попроще хватит простым охотникам за глаза. Главное — найти колонию.
Побродил по лавкам с одеждой и безделушками. Кузов одного из траков был полностью увешан разнобразными амулетами, любых форм и изготовленных из чего угодно, от камня до редкой островной глазури. Кочевники народ суеверный, чем успешно пользуются разнообразные шарлатаны, тоннами привозя на торг всевозможный мелкий хлам. Несмотря на отсутствие единой религии в Вольных Землях и насмешки над бесплодными попытками республиканских проповедников, за свои приметы кочевники цеплялись упорно, наделяя сверхъестественными свойствами что угодно.
Зачастую это сложно заметить, но у любого выросшего в клане есть в голове целый ворох своих маленьких заморочек. Туговатый Логи носится со своим глазом, Часовщик клепает точные копии техники, Кронг, по слухам, собирает на мостике “Мамаши” огромную мозаику из осколков брони поверженных гигатраком врагов. Про Гарпунщика и говорить нечего, увешан как елка звенящими оберегами.
Даже Брак, хотя и относил себя в этом вопросе к скептикам, таскал в кармашках куртки несколько приглянувшихся мелочей. Раньше еще был крохотный медный кружок карманного зеркальца на цепочке, доставшийся от настоящей матери, но парень его по глупости потерял, забыв на стоянке. А через две недели после этого погибла Сима…
Поэтому калека внимательно изучал бесчисленные безделушки на прилавках. Вдруг какая сверкнет вспышкой в дальнем углу разума, подмигнет с прилавка, прошепчет едва слышно на ухо: “Меня, возьми меня! Я помогу”.
Увы, в этот раз ничего не попалось. Разве что один тонкий браслет из трех искусно переплетенных между собой полосок разных металлов, серебра, латуни и черной бронзы. Брак с сомнением смотрел на браслет, не понимая, чем он его зацепил. Выглядело украшение откровенно женским и смотрелось на тонком запястье парня нелепо. Окончательно вопрос с покупкой решила торговка, заломившая цену в четыре полных зеленухи, которых у калеки все равно не было.
Стремительно темнело, без Логи на торге становилось откровенно неуютно. Брак все чаще ловил на себе презрительные взгляды, несколько раз его явно нарочно толкали, сопровождая это грубой бранью в сторону неловкого хромца, который как нарочно лезет под ноги. Не уважает, значит. После того, как чья-то ловкая подсечка заставила рухнуть на землю, а некий сердобольный паренек с готовностью помог подняться, попутно избавив карманы от последней зеленухи, парень плюнул на все и похромал в сторону дома.
Дождь прекратился, зато со стороны океана задул промозглый ветер, выстужая из тела остатки тепла. Брак кое-как грел руки об раскаленную флягу, из которой испарялись капли недопитого вурша. Вечная проблема садмов, либо ты рискуешь обжечься, либо почти не ощущаешь тепла от металла. Приходится калить едва ли не докрасна, а толку никакого.
До стоянки оставалось всего ничего, из сумерек уже выплывала нависающая над торгом громада “Мамаши”, когда сзади раздался оклик и тяжелые шаги. Брака грубо схватила за плечо чья-то сильная рука, сопровождая это возгласом на незнакомом гортанном языке.
Калека обреченно застыл. По законам жанра, в такой вечер герой просто обязан вляпаться в неприятности.
Можно, конечно, резким движением крутануться на месте, сбросив с плеча чужую хватку и швырнув в лицо неизвестному противнику флягу, а потом дать деру, ловко петляя и перепрыгивая через машины, пока не покажется спасительная площадка у костра, где ждут верные соратники. Еще можно на ходу схватить с прилавка пару заправленных жахателей, или метнуть за спину вон тот торчащий из рыбины тесак…
Седьмой или восьмой рассказ о похождениях капитана Рейколма, самое начало. Впереди ждут пытки в застенках доми, а затем дочь местного правителя, томная красотка с бездонными синими глазами и огромной грудью.
Мысли Брака промелькнули стаей перепуганных чаек, сердце бешено стучало, а колени предательски задрожали.
Восхитительно красивый грудной голос позади произнес с еле заметным акцентом произнес:
— Это точно он.