— Оружие — это как любимая женщина, нельзя оставлять ее в одиночестве после завершения дела.
— Поехали уже, — в который раз пробормотал дрожащий от холода Брак. — Сейчас шторм ударит.
— А кто тебя просил мое место занимать? — невпопад ответил толстяк, задумчиво вертя в пальцах нож. — Сейчас поедем.
Логи процарапал на прикладе Дум-Дума три глубоких зарубки и теперь раздумывал, добавлять ли четвертую.
Возвращение лысого восприняли с облегченными выдохами, даже Левая слабо улыбнулась. События у тарги калека с девчонкой почти не разглядели, мешал дождь и бьющий по глазам свет, но заранее готовились к самому худшему. Брак нервно крутил рукоятку на руле, а когда жахнуло и фонарь внезапно погас — едва не рванул с места куда глаза глядят. Но удержался, то ли от страха, то ли в безумной надежде, что толстяк справится. И не прогадал.
Подошедший Логи согнал калеку с водительского места, буркнул, не вдаваясь в подробности, что Коты их больше не побеспокоят, после чего достал нож уткнулся в приклад. И уже минут пять занимался какой-то шарговой ерундой.
— А что я должен был делать? Думал, ты погиб. Попрощался со мной и хочешь выиграть нам время, чтобы сбежать.
— Ну так и сбежали бы, чего сидели как прибитые? — нож все-таки принялся выводить четвертую зарубку. — Я не с тобой прощался.
— Ты их убил? — подала голос Левая.
— Не думаю, разве что гразг им лица обглодает, — толстяк печально вздохнул. — Жалко Брака.
— Хватит его так называть!
— Надо вернуться и убить их, — со злостью сказала девчонка. — Или сжечь.
— До утра провозимся этот гроб вскрывать. Некогда, — Логи прочертил последнюю зарубку и спрятал нож под плащ. — Если Брак не справится, надеюсь шторм их доконает.
— Поехали уже! Времени совсем нет. — в очередной раз сказал калека посиневшими губами. Ему было очень холодно и плохо.
Логи с тоской посмотрел на раскрытый темный зев расселины, в который бурным потоком устремлялась вода. Неудивительно, что именно тут стояли на страже Коты. Ущелье называлось “Малая Глотка”, это одно из немногих мест, где на Плешь с трудом, но может подняться тарга. Но и воды через широкий проход уносит до шарговой матери, между отвесных стен течет настоящая река, таща к подножью камни и мелкий мусор.
— Не хочу я туда. Боюсь до усрачки, — толстяк тяжело вздохнул, убрал Дум-Дум и стянул с головы капюшон вместе с промокшей насквозь повязкой. — Шаргова плесень, какой же длинный день. Держитесь крепче, недоноски. Впереди самая глубокая жопа в ваших никчемных жизнях, не посрамите.
Брак и Левая вцепились во что попало окоченевшими пальцами, стиснули ногами пузатый корпус машины. Калека в очередной раз пожалел о том, что не успел свести рукоятки и мысленно пожелал болтливому толстяку всей той шальной удачи, которая издревле пособствует лишь самым тупым и бесстрашным. Хотел было обратиться за помощью к матери, но не успел — Логи вывернул руль, проорал что-то бессвязное и стремительно рванул тяжелую машину в ущелье, поднимая колесами фонтаны брызг.
За спинами беглецов сверкнуло, звуки на мгновение стихли — и на Стеклянную Плешь всей силой обрушился шторм, залив плато яростными потоками призрачного голубого света.
Спуск Брак почти не запомнил. Потоки воды швыряли машину как пушинку, Левая безостановочно визжала, прижавшись к спине толстяка. Эйносы в недрах корпуса надрывались от натуги, один из фонарей погас, раздробленный ударом косо нависшей стены. Логи орал, изо всех сил упираясь в ставший вдруг непослушным руль, из глубокого пореза на его голове хлестала кровь.
Браку едва не раздавило вторую ногу, когда вода швырнула скиммер об стену при резком повороте ущелья. Удержаться удалось лишь чудом, гуделка в недрах скиммера раскалилась и надсадно выла, но упорно продолжала сопротивляться попыткам машины опрокинуться. Лишь бы круглый корпус выдержал и внутрь не прорвалась вода… Но металл держался, спасибо Часовщику и его мастерству.
Чем глубже спускались, тем становилось хуже, бурлящая вода уже перехлестывала выше руля. Логи почти полностью усыпил гравку, и лишь вес груженного скиммера до сих пор не позволял потоку их подхватить. Сверху безостановочно обрушивались все новые водопады, пополняя и без того переполненное ущелье, мимо с грохотом проносились обломки камней размером с кулак.
В какой-то момент стало совсем плохо, ледяная вода поднялась выше головы. В недрах скиммера что-то сломалось и погас последний фонарь. Брак, едва успевший хлебнуть воздуха, закрыв глаза бормотал про себя слова прощения перед всеми, кого успел обидеть за свою недолгую жизнь. Намертво вцепившиеся руки немилосердно рвало с поклажи, по спине сильно прилетело чем-то твердым и тяжелым.
Казалось, что конца этому безумию нет. Им всем предстоит сгинуть здесь, в самой холодной и глубокой заднице мира, захлебнувшись или разбившись о скалы в кромешной темноте.
Закончилось все внезапно. Камень под ногами сменился густой мягкой грязью, с головы будто резко сорвали водяное покрывало. Скиммер со вцепившимися в него людьми вынесло на равнину из широкой треугольной щели у подножья плато. Тяжелую машину отбросило в сторону, колеса беспомощно проскользили по грязи и многострадальный скиммер облегченно завалился, пропахав бортом длинную глубокую борозду. Ее тут же принялась заполнять грязная вода.
Брак с закрытыми глазами лежал вниз лицом в ледяной грязи и мечтал умереть. С неба хлестали струи дождя, мимо с ревом проносился грязный поток воды. Закоченевшее тело отказывалось двигаться, даже боли почти не было. Все, на что хватало парня — изредка хватать ртом воздух и мысленно проклинать Котов, скиммер, толстяка, островитян, шаргову Плешь с ее шарговыми расщелинами. И себя. В первую очередь себя, за то что своими руками во все это ввязался. Сдох бы как остальные Гиены — быстро и безболезненно.
Сквозь шум воды смутно донеслись голоса, но отреагировать калека не мог — все силы уходили на то, чтобы просто дышать. Он закрыл глаза и просто лежал.
— Вон он!
Пинок под ребра Брак едва почувствовал, как и то, что его пытаются приподнять. В рот, грубо раздвигая губы, вонзилось горлышко железной фляги. Вонючая жидкость кипятком хлынула в горло, калека судорожно дернулся и закашлялся. Его рывком перевернули на живот, на землю хлынул настоящий водопад воды вперемешку с содержимым желудка.
— Хватит метать, — голос толстяка доносился будто бы издалека. — Дай ему еще.
Брак попытался отвернуть голову от горлышка, но не преуспел. Во второй раз пошло лучше, шаргово пойло огнем скатилось в желудок, разожгло внутри маленький пожар.
— Он все равно не жилец с такими ранами. Только зря бухло перевели.
— Ну хоть похороним по нашему. Без ног для него не так уж много копать придется.
Калека застонал и попытался встать, но шумно завалился на бок — протеза на ноге не оказалось.
— Обопрись на меня. Вот так, осторожно, — рука толстяка подхватила Брака подмышку и приподняла. — Пойдем, тебе еще скиммер будить.
Прыгая на одной ноге, калека понемногу приходил в себя. Перед глазами все плыло, конечности по-прежнему казались чужими, к тому же его душил непрекращающийся кашель. Зато голова от самогона почти прояснилась.
Скиммер лежал на боку в стороне от потока подобно выброшенному на берег катрану, наполовину утонув в глубокой луже воды. Дождь смыл с него грязь, обнажив бесчисленные вмятины и царапины на корпусе, рукоятка руля укоризненно торчала в небеса. Багажник перекосило, но груз удивительным образом уцелел. Сказался целый моток паутинки, которую напарники извели на крепеж. Разве что пропала одна из канистр с эйром и едва держался на одинокой веревке какой-то мешок.
Толстяк дотащил Брака до скиммера, уронил прямо в лужу, прислонив спиной к борту. Выглядел Логи страшно. Левая рука едва двигалась, кожу предплечья стесало едва ли не до кости. На голове глубокий порез, лицо будто пропустили через жорку. Левый глаз вспух, из глазницы мертво глядело нечто белесое и сморщенное.
Левая выглядела не лучше, тоже избитая и уставшая до полусмерти. Она баюкала сломанную правую руку и глядела на калеку с надеждой.
— Что тут? — слова вырывались из горла с сиплым присвистом.
— Скиммер сдох, — ответила Левая. — Тебя потоком отбросило, мы тебя искали, потом нашли. Все.
— Буди его, Бракованный. Надо убраться отсюда до рассвета. — Логи вытащил из кармана мокрый платок, с треском его разорвал и принялся заматывать руку.
— Зачем?
— Не тупи, — сквозь зубы прошипел толстяк, стягивая узел. — На равнине свет. Коты. Будут ловить беглецов вроде нас. Ночью есть хоть какой-то шанс вырваться.
Брак застонал. Его надежды на то, что после безумного спуска все завершится, не оправдались. Приподнявшись, он оперся на скиммер и разогрел один из якорей. От металла потянуло слабым теплом.
— Можно сильнее? — слабым голосом спросила Левая.
— Нельзя, там эйносы и эйр. Логи, дай свою кувалду. — Брак с трудом вонзил рукоять в грязь и принялся докрасна калить боек. — Помогайте.
Помощники из лысого с девчонкой были аховые, но через некоторое время Там-Там все же засветился багровым. Потянуло жаром, дождь с шипением испарялся с раскаленного металла.
— Больше нельзя, — с сожалением сказал калека, оторвав ладони от кувалды. — Могут заметить. Дайте мне жахатель и помогите поднять скиммер.
С машиной пришлось повозиться. От опирающегося на костыль Брака толку не было, от Левой тоже, так что толстяку пришлось корячиться в одиночку. В конце концов он уперся в корпус спиной и, отчаянно скользя ботинками по грязи, с хлюпаньем выдрал скиммер из грязи. Девчонка спешно выдвинула обе опоры и скинула якоря, так что машина хоть и косилась на бок, но не заваливалась.
— Ищите мой протез и грейтесь, — Брак сосредоточился на скиммере, пытаясь понять, с чего начать. — Логи, дай еще выпить.
Поломку даже не пришлось искать — в покатом корпусе многострадального компрессора зияла рваная дыра, а из его внутренностей калека извлек острый обломок базальта и выгреб пригоршню каменного крошева.
Левая тихо подошла сзади, неловко попытавшись приладить протез к ноге, пока калека возился с компрессором. У нее не вышло, поэтому она просто прислонила железку к колесу и отошла к толстяку. Уселась в грязь рядом с Там-Тамом и прижалась к лысому спиной. Тот неловко приобнял девочку здоровой рукой, прокашлялся и спросил:
— Ты как?
— Жива, — Левая уткнулась лицом в руку толстяка и принялась наблюдать за Браком.
— Слушай, мы не знаем, что там произошло. Шаргова плесень, когда все это началось, многие наверняка успели убраться из центра. У тебя умная мать, которая…
— Которая осталась там, наверху, — со злостью бросила девочка. — Сейчас не время, Логи. Давай сперва уберемся отсюда.
Толстяк замолчал.
Над Стеклянной Плешью неистовствовал шторм. Вспышки молний сверкали с периодичностью метронома, небо сияло голубым. Ревущий поток воды из Малой Глотки постепенно усиливался, подбираясь все ближе к скиммеру, мимо проносились какие-то обломки. Зато отвесная стена плато давала хоть какую-то защиту от ливня..
Брак приладил протез к ноге, с облегчением оперся. Раскалил жахатель и кинул его ближе к Там-Таму — тот уже почти остыл. Сидящие с благодарностью кивнули.
Калека с трудом выволок из под нагромождения вещей плоский лист металла. Осмотр компрессора показал, что поломка плевая. Внутренности устройства не повреждены, камень просто все заклинил, а залившаяся внутрь вода завершила начатое. Нужно всего лишь поставить латку, просушить внутренности и можно будет убираться отсюда.
— Брак, что там? — уставший голос толстяка раздался позади, когда латка уже встала на место, наскоро сведенная к корпусу.
— То же самое, что в Пещере. Компрессор сдох. Надо было два ставить.
— Долго еще?
— Уже.
Брак с удовлетворением понаблюдал за истончающейся струйкой пара из под крышки раскаленного устройства, после чего намертво все перекрыл. Дождавшись, пока дождь охладит компрессор, повернулся к спутникам:
— Молитесь.
Рычаг со скрежетом пошел вниз, затем раскачался, стало легче. Компрессор закашлял, двигатель с недовольным гудением проснулся, скиммер с хрипами начал оживать.
Брак устало опустился в грязь рядом с Там-Тамом. Пока работал — согрелся, к тому же на ногах его словно поддерживала невидимая сила, позволяя забыть о боли и усталости. Теперь же все навалилось разом, будто стержень вынули. Прогревшийся скиммер ожил, гул эйносов выровнялся.
Логи поднялся, помог Левой. Хлопнул Брака по плечу и тяжело забрался в сиденье. Машина с чавканьем тронулась, вырвалась из грязной ямы и отъехала в сторону, на более-менее плотный участок.
Подобравшийся вплотную поток воды захлестнул оставшуюся от скиммера яму.
— Пойдем, — девочка протянула калеке мокрую ладонь. — Толстый ждет.
Вместе они с трудом дотащились до скиммера, окончательно остывший Там-Там оставлял длинную борозду в грязи — сил поднять кувалду у Брака уже не осталось, приходилось тащить.
— Куда дальше? — спросил толстяк, когда все кое-как уселись. Левую руку на руле он удерживал с огромным трудом, повязка сочилась кровью.
— Отсюда. И чтобы без Котов, — калека осторожно поерзал, чтобы не тревожить сломанную руку девочки.
— А потом? Куда потом, Брак?
— В Яму. А потом в Доминион. Хватит с меня степей.
Толстяк кивнул и тронул скиммер с места. Тот начал неохотно, греб колесами, но благодаря шарику сумел удержаться на раскисшей почве, а затем набрал скорость и эйнос стал больше не нужен.
Логи вел машину на север вдоль Плеши, на ходу пробиваясь сквозь многочисленные потоки воды, текущие с плато. Через несколько минут он вывернул руль и начал плавно забирать на запад.
Провожая взглядом удаляющуюся громаду, Брак устало размышлял, что все это до боли похоже на одну из любимых Логи историй. На ту часть, самую банальную и заезженную, где герои что то теряют, обретают заклятого врага и верных друзей. Впереди их ждет дорога, полная приключений, а в конце они спасут мир. Или хотя бы попытаются.
Дождь ослабевал. Брак в последний раз оглянулся на проклятую возвышенность, где остались слишком многие. И слишком многое.
Сзади сверкнуло.
В сиянии молнии, на мгновение залившей весь мир светом, парень успел разглядеть, как с отвесной скалы срывается вниз пылающий гигатрак.
Логи истошно заорал: “КОТЫ!!!”
Скиммер резко начал ускоряться.
Брак зажмурился и вцепился в веревки.
“Падший Цеп” упал во второй, и в последний раз.
Ударивший сзади свет был настолько ярок, что ослеплял даже сквозь плотно сомкнутые веки. Левая завизжала.
Ударная волна стремительно нагнала скиммер, отвесив беглецам пинок, достойный великана. Машину подбросило, Брак вылетел из сиденья. Попытался удержаться, но протез лишь бессильно звякнул по корпусу. Руки рвануло, ладони обожгло веревками и парень почувствовал, что летит.
В ту долгую секунду, когда перед самым падением мир будто замирает, Брак успел разглядеть многое.
Как кричит и колотит по широкой спине водителя худая русоволосая девчонка, не замечая, что рука сломана. Расширенные от ужаса глаза смотрят назад.
Как вихляет скиммер, с огромным трудом удерживаемый лысым громилой. За его спиной неистово бьется мокрый темный плащ.
Как наперерез беглецам тянутся из темноты длинные, острые конусы света. Сколько их? Пять?
Как ветер треплет обрывки бечевок на покосившемся багажнике.
“Надо будет поправить потом” — подумал Брак.
А потом бесконечная секунда закончилась и земля прыгнула ему навстречу.