Пайпер жила в бесконечном кошмаре.
Каждое утро она просыпалась в месте, которое не узнавала, рассеяно изучала скудное содержимое шкафа или новые вещи, аккуратными свёртками ждущие её в гостевой комнате. Затем быстро приводила себя в порядок, не желая ни одной лишней секунды смотреть на своё отражение в зеркале, и одевалась. На смену привычной земной одежде пришла сигридская: тёмные облегающие штаны, заправленные в кожаные сапоги со шнуровкой, плотная короткая котта, которая напоминала Пайпер простую тунику, и камзол. Платьев не приносили, чему она была крайне рада — Третий, сказав, что ей нужно подобрать подходящую одежду, в тот же день прислал к ней слуг, снявших все необходимые мерки и записавших все её предпочтения. Их не удивило, что Пайпер попросила как можно меньше вычурных деталей и как можно больше простоты и удобства, что была в одежде Магнуса и Третьего, будто они привыкли к девицам, разгуливающим в мужских костюмах. После того, как Пайпер прошла половину дворца в камзоле Третьего, слуги, наверное, ничему уже не удивлялись.
Каждое утро, самостоятельно застёгивая все петли и пуговицы, Пайпер казалось, что во дворец она попала только вчера. На деле прошло полторы недели, где один день почти ничем не отличался от другого.
Пайпер завтракала в своей комнате либо одна, либо в компании Стеллы и Эйкена, наиболее активных и идущих на контакт куда проще, чем Клаудия или Магнус. Затем она встречалась с Третьим, но он не учил её магии. Он показывал ей дворец и его территории, рассказывал историю Сигрида и каждой из четырёх рас в частности, отвечал на её вопросы и осторожно задавал свои. Каждый день они тратили огромное количество часов на прогулки, которые уже осточертели Пайпер, и ничуть не приближались к нахождению ответа на главный вопрос: как ей вернуться домой.
Третий говорил, что она ещё слишком слаба, чтобы браться за полноценное изучение магии, и Пайпер бесило, что она верила ему. Силой она чувствовала, что Третий не лжёт. Да, он иногда уходил от вопросов, отвечал или односложно, или нехотя, но он не врал о её слабости. После своей недельной «комы» и нападения демонов она встала на ноги в рекордное время, и его следовало потратить на то, чтобы дать организму отдохнуть. Единственное, чего добилась Пайпер — это уроков с Анселем.
Ансель был юношей лет пятнадцати с каштановыми волосами и розовыми глазами, который понимал язык демонов. Он также был весьма одарён в сфере других языков и истории, и потому Третий поручил ему давать Пайпер уроки. Это немного не то, чего она хотела, но зато хоть какой-то прогресс. На Земле она даже не изучала других языков, мучила себя тем, что читала их, полагаясь только на чары. Здесь же, получив шанс исправить эту ошибку, решила не вертеть носом.
Уроки с Анселем были каждый день и проходили в одном из залов, где Пайпер никого, кроме приближённых Третьего и Киллиана, не видела. Здесь был большой стол, книжные шкафы и карты, висящие на стенах, а ещё окна, выходящие в серый внутренний двор, и просторная балконная площадка. Обстановка была немного удручающей, но для Пайпер всё вокруг было удручающим. Люди, её новые покои, — комнат было целых четыре, и называть их как-то иначе язык не поворачивался, — еда, голоса, что она слышала в коридорах. Лишь Сила и присутствие Третьего не наводили на неё тоску, что так же бесило Пайпер. Она понимала, почему её магия так отзывается на Третьего, но не принимала этого.
Пайпер просыпалась, одевалась, вела сложную игру, в которую не могла выиграть, с Третьим, изучала самые основы сигридского языка с Анселем, ужинала в почти всегда большой компании и засыпала под собственный плач.
Она жила в бесконечном кошмаре уже полторы недели, но до сих пор не смирилась с этим.
Пайпер так отчаянно хотела домой.
Сегодняшнее утро отличалось лишь тем, что грызущее изнутри волнение стало сильнее. Завтрак, ждущий её в одной из комнат, казался пресным, безвкусным, хотя был ещё горячим, а запах — просто потрясающим. Пайпер понятия не имела, кто успел приготовить и принести всё это, но мысленно извинилась, что не смогла съесть ни кусочка.
Ансель ждал её в зале, который Пайпер окрестила учебным, и старательно вчитывался в какое-то письмо. Он даже не заметил, когда Пайпер, выдавив скудное приветствие, села напротив.
— Ансель, — позвала Пайпер спустя несколько минут ожидания.
Ансель не среагировал, и тогда Пайпер, не придумав ничего лучше, легонько пнула его по ноге.
— Ай! — Ансель выронил письмо и испуганно уставился на девушку. — Почему ты дерёшься?
— Потому что ты не слушаешь.
— Я читал!
— В письме два небольших абзаца, а ты читал их минут десять.
Ансель побледнел, поднял лист к свету и как-то непонятно выругался, поняв, что бумага достаточно тонкая, чтобы Пайпер со своего места видела её примерное содержимое.
— Это от Третьего, — пробормотал Ансель, съезжая на стуле и кладя голову на спинку. — Он хочет, чтобы я уделил внимание истории Диких Земель… Но я даже не представляю, с чего следует начать! Разве он уже не говорил тебе об этом?
Пайпер сдержанно кивнула, не зная, стоит ли упоминать, что на самом деле она не запомнила многого. Во время общения с Третьим, когда он совмещал прогулки с историей этого мира, Пайпер больше следила за сальватором. Пыталась прочитать его эмоции, понять, лжёт ли он, когда утаивает правду или, наоборот, говорит чересчур откровенно. Она помнила про крепости, вроде той, что была под командованием Икаса, и поселения, а также не забывала о крупных городах вроде Омаги, но детали совсем не укладывались в голове, а карты она читала с большим трудом и полным отсутствие прочной базы сигридского языка.
— Через два месяца он отправляется в Тоноак, город света и знаний, которым управляет леди Эйлау. Там хранятся все самые опасные и мощные книги и реликвии, одна из которых может помочь тебе.
— Мне? — оторопело повторила Пайпер, подумав, что ослышалась. Она так сосредоточилась на новых словах, что даже не заметила, как Ансель впутал и её.
— Ну, не мне же, — огрызнулся Ансель, собрав руки на груди. — Возможно, Третий привезёт обратно что-нибудь, что поможет тебе раскрыть своё проклятие.
Пайпер кивнула, сжав кулаки. Ансель не знал, что на самом деле она была сальватором и владела Силой. Тем, кто интересовался, Третий говорил, что Пайпер сумела побороть волю тёмного создания, напавшего на неё не так давно, и подчинила наложенное им проклятие себе, но никто не знал, в чём была его суть — Третий считал, что не обязательно трубить об этом на всю Омагу.
Она притворялась проклятой, хотя даже не понимала в полной мере, что это такое, и правду знали лишь шестеро. Из-за этого ей постоянно приходилось следить, как бы не допустить ошибку — Клаудия без конца напоминала, что, стоит кому-нибудь, сохранившему хоть крупицы магии, коснуться её, как правда всплывёт наружу. Главная целительница Ветон списала мощный след внутри Пайпер на вмешательство магии Третьего, однако девушка решила не рисковать и в неприятности не попадать. Она избегала контакта со всеми, не говорила о головной боли, преследующей её едва не каждый день, и кошмарах, приходящих каждую ночь. Она делала всё, чтобы никто не догадался, кто она на самом деле. Хотя уроки с Анселем, конечно, были немного подозрительными.
— То есть, — до Пайпер вдруг дошло, что на самом деле имел в виду Ансель, — Третий оставит Омагу?
— Конечно. Путь займёт целую неделю, визит в Тоноак затянется ещё на две-три, а потом он, может, решит навестить Артизар.
— Арти-что?
— Артизар, — чётко повторил Ансель. — Это земли, находящиеся под управлением человеческих родов и семей, сохранившихся после Вторжения. Возможно, Третьему стоило отправить тебя туда.
И он подозрительно сощурился, уставившись на неё. Пайпер в ответ только пожала плечами.
— Сколько его не будет в Омаге? — стараясь звучать непринуждённо, спросила она.
— Месяца два, может, больше. Путь неблизкий, к тому же, он наверняка решит проверить какие-нибудь крепости или поселения.
Пайпер это не устраивало. Она, конечно, ничуть не преуменьшала важность подобных проверок, однако ей-то они никак не помогут. Ей нужно обучаться магии, узнавать, что на самом деле произошло во время Вторжения, и думать над тем, как вернуться домой.
«Почему бы не сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас?» — с лёгким, почти детским удивлением спросила Лерайе.
Девушка от испуга подскочила на месте, хлопнув ладонью по столу.
— Ты издеваешься?!
Ансель вжался в стул, подняв ладони. Пайпер помнила, что ей сказала Лерайе: она ответит на её вопросы лишь после того, как вновь станет собой. Иными словами, когда все части Силы, сколько бы их ни было, не будут связаны с Пайпер. С чего бы Лерайе нарушать собственные правила и давать о себе знать?
«Не будь такой злопамятной, — отозвалась Лерайе тихо. — Я лишь делаю то, что лучше для нас обеих».
— Ты с ума сошла? — прошипела Пайпер, решив, что с испугом Анселя она потом уж как-нибудь разберётся. — Ты просто бросила меня! Опять!
«Я тебя не бросала, — жёстче возразила сакри. — Я действительно слаба и не могу часто говорить с тобой, но это не значит, что я позволю кому-либо навредить тебе. К счастью, теперь они рядом, и мы продержимся намного дольше».
— О чём ты? Никто не собирается вредить мне.
Утверждение, конечно, спорное, ведь Пайпер понятия не имела, какие люди живут в этом мире, и ещё не до конца представляла, как во дворце относятся к благосклонности Третьего к ней.
«Что-то надвигается, — едва слышно ответила Лерайе. — Будь готова. Верь ветру, что идёт от звёзд и песков».
— Ничего не поняла, — огрызнулась Пайпер.
Ансель смотрел на неё, не моргая, и наверняка молился своим богам, прося у них защиты. Пайпер устала выдохнула, закрыла лицо руками и попыталась хотя бы приблизится к спокойному состоянию. Её раздражало абсолютно всё, голова раскалывалась от боли, а на глаза вновь наворачивались слёзы. Пайпер удавалось держаться в присутствии других, напоминая себе, что проявление слабости — верный путь к гибели, но иногда едва не срывалась.
Она ничего не понимала. Не знала, кому можно доверять. Бесилась, что Сила была готова действовать, стоило только Третьему оказаться рядом, и почти не отзывалась, если его не было. И ненавидела себя, не способную взять себя в руки и сделать хоть что-то.
Пайпер зажевала нижнюю губу, пытаясь подавить слёзы, но едва не прокусила её до крови, когда раздался громкий звук сигнального рога. Низкий, эхом разнёсшийся по помещению, повторившийся всего через секунду.
Пайпер резко вскинула голову. Ансель, бледный, как бумага, поднялся и осторожно подошёл к дверям из толстого стекла и железа, ведущих на просторную балконную площадку. Пайпер так и не решилась ступить на неё, помня о холоде, ждущем за стенами, и откровенно не понимала, как он не проникал в сам зал. Лишь сейчас, вслед за Анселем подойдя ближе, она разглядела сигилы по краям.
Они стояли почти в полной тишине, слыша лишь далёкие отголоски рога, и молча смотрели друг на друга, полностью растерянные. Но тут звук повторился, но этот раз очень близко, и какая-то тень метнулась к балконным дверям. Ансель лишь чудом успел прыгнуть на Пайпер и спасти её от удара.
С оглушительным грохотом двери сломались. Посыпалось стекло, усеивая пол осколками, железные части скрежетали и плавились. Пайпер, ударившись затылком об пол, в первую секунду решила, что ей это только мерещится. Гул в ушах никак не проходил, наоборот, становился всё громче, смешиваясь с чьим-то низким рычанием. Пайпер с трудом села, отлепив от себя перепуганного Анселя, и замутнённым взглядом уставилась на вторженцев.
Их было двое. Один, своим телом сломавший двери, силился подняться после удара об каменную стену, пошедшую трещинами. У него были ярко-алые волосы, упавшие на залитое кровью лицо. Тёмные кожаные одежды скрипели от заскорузлой крови, кое-где были видны дыры, открывавшие неглубокие раны. Пайпер попыталась сфокусировать взгляд, чтобы получше рассмотреть лицо мужчины, но тут второй вторженец резко остановился и повернулся к ней, будто почувствовав её внимание.
Он был высоким и худым, но по состоянию его противника Пайпер быстро поняла, что он довольно силён. Глубоко посаженные глаза были разных оттенков, правый — синий, а левый — красный, как у демонов, но склеры были светлыми, вполне человеческими. Вопреки немного дикому виду, его светлые волосы были аккуратно зачёсаны назад. Мужчина сжимал челюсти, и выступающие скулы с квадратным подбородком прорезались ещё чётче. Одежда, состоящая из какого-то странного смешения кожаной брони и ярких тканевых элементов, вроде пояса с каким-то рисунком из золотых нитей, была покрыта пятнами пыли и чужой крови — это Пайпер поняла сразу. К поясу прикреплён тёмный рог с потемневшим металлом.
Мужчина вдруг криво улыбнулся Пайпер, уже хотел вернуться к своему сопернику, но застыл и принюхался.
— О боги… — выдохнул Ансель, задрожав от страха.
— Ты, — прорычал мужчина, вновь обернувшись к Пайпер так стремительно, словно хотел напугать её, застать врасплох и разорвать на части. — Ты!
Он сделал шаг вперёд, но тут на него прыгнул его соперник.
— Уходите! — яростно крикнул красноволосый, впечатывая лицо мужчины в пол.
— Но, Джинн… — едва слышно произнёс Ансель, поднимаясь на негнущиеся ноги, — он же…
Пайпер говорили про Джинна — мол, он вообще классный парень и на него можно положиться. Вот только сейчас, видя его в крови и с потемневшими от злости жёлтыми глазами, она не знала, действительно ли он настолько силён и умён, как о нём отзывались. Впрочем, это и не так важно. Главное — убраться отсюда как можно дальше.
— Ты! — заорал мужчина, сталкивая Джинна с себя. Тут точно было замешано что-то ещё, магия или проклятия, потому что Джинн тяжело осел на пол и начал царапать горло, когда изо рта хлынула кровь.
Пайпер кинулась за Анселем, но не успела: мужчина схватил её за шею и резко дёрнул назад. Рука Анселя выскользнула из её руки, а боль пронзила всё тело.
— Катон! — истошно заверещал Ансель.
Мужчина, которого, видимо, и звали Катоном, и не думал останавливаться. Он ногой отпихнул Анселя и швырнул Пайпер на море осколков, угрожающе нависнув сверху.
— Ты, — повторил он, наклонившись как можно ниже. — Ты вся пропахла им!
Пайпер задыхалась от боли, острых осколков под собой и крепкой хватке на шее. Разом заныли все старые раны, о существовании которых она старалась не вспоминать. Пайпер просто не могла заставить себя по-нормальному изучить, принять их. Она помнила, как перевёртыш и настоящий Маракс когтями впились в её плечи, как демон укусил её в шею, и помнила, что, открыв глаза в холодном лесу, Сила уже залечила её раны. Когда целители в крепости сказали, что этого недостаточно, что внутри застрял кусочек когтя демона, Пайпер вновь пережила боль больше душевную, чем физическую — её напоили каким-то отваром, который помог ей пережить раскраивание ран и их повторное залечивание. Но само осознание, что Пайпер ранили, выворачивало её наизнанку каждый раз, когда из-за любого лишнего движения ткань скользила по плечам и шее, задевая повязки.
Катон вернул её к этому состоянию и даже усугубил его, продолжая сжимать шею. Его глаза горели ненавистью и злостью, а сильные пальцы давили на кожу, только-только возвращавшуюся к нормальному смуглому оттенку.
Пайпер было по-настоящему страшно. Её душил какой-то псих, которого она видела впервые в жизни, а Сила никак не могла сформироваться во что-то более опасное, чем яркое сияние золотых глаз.
Неожиданно хватка на шее стала слабее. Мужчина отпустил её, и Пайпер с хрипом втянула воздух.
— Так не пойдёт, — Катон поднялся и, остановившись в метре от неё, с оскалом произнёс: — Вы оба пробудили чернь и скверну, и за это вас ждёт наказание.
Ансель бросился вперёд будто инстинктивно, тогда как Джинн сделал этот осознанно, зажав в руке короткий кинжал, но Катон оказался намного быстрее. Он подхватил Пайпер за плечи и, зарычав, бросил её вперёд. Ледяной воздух особенно сильно обжёг кожу — значит, рана вновь кровоточила. Но даже это, пугавшее Пайпер до невозможности, не могло сравниться с падением с третьего этажа.
Мир на секунду замедлился. Катон остановился на каменных перилах и, издав боевой клич, прыгнул вниз. Джинн, ни секунды не думая, последовал за ним.
Ветер свистел в ушах, всё тело ныло, но Пайпер не видела ни Катона, почти доставшего её своим кинжалом, ни приближающейся земли. Всё вокруг заполнил золотой свет, приятным теплом окутавший её тело. Катон почти задел её плечо, но Пайпер вовремя перевернулась, с глухим стоном упала на твёрдую холодную землю и проехалась, кувыркаясь, несколько метров.
Катон вопреки своему дикому виду грациозно приземлился, стряхнул пыль с одежды. Он на секунду задержал взгляд на чём-то чёрном, блестящем на земле, но потом небрежно махнул рукой и направился к Пайпер. Она пригляделась сначала к его кинжалу, а потом к тому, что лежало на земле. Катон целился ей в плечо, но отрезал часть волос.
Пайпер, слыша в ушах рёв магии, приподнялась.
«Вставай», — запоздало приказала Лерайе.
«И без тебя знаю!» — огрызнулась Пайпер.
Она знала, что будет сейчас и что её ожидает после. Сила, распространившись по телу, поможет выдержать натиск Катона и, возможно, даже поглотит всю боль, идущую от него. Но Сила не сможет устранить, что было до этого, пока Пайпер полностью сосредоточена на том, чтобы не получить новых ран.
У неё кружилась голова, но она встала, пошатываясь, и едва не взвыла от обжигающе контраста горячей крови на шее и ледяного ветра. Повязки на плечах, которых с каждым днём становилось всё меньше, больно впивались в кожу и, кажется, даже намокли. Катон всего в несколько движений уничтожил труды многих целителей и обратил в пустоты крупицы Силы, которые Лерайе отдавала, чтобы человеческое тело Пайпер не распалось.
Она знала, что именно Лерайе и её Сила помогали ей всё это время, но по-настоящему осознала это только сейчас. Человеческое тело слишком хрупкое, оно бы не пережило даже ран, оставленных Мараксом, не говоря уже о времени, проведённом в лесу, падении с большой высоты и столкновении с Катоном. В том, что Пайпер всё ещё способна двигаться, подавляя боль и слёзы, была заслуга Лерайе.
— Он переступил черту, — вращая кинжал в руке, громко произнёс Катон.
Его не волновала ни кровь Пайпер, оставшаяся на месте падения, ни большое количество свидетелей во внутреннем дворе. Здесь было как минимум тридцать человек, среди которых, кажется, были даже те, кого Пайпер уже видела. Третий иногда рассказывал ей о каких-то капитанах, охотниках или советниках, но с глазу на глаз она никогда с ними не общалась, всегда наблюдала со стороны.
Сейчас же наблюдали они. Почему-то никто не стремился остановить Катона, хотя все видели, что он вооружён до зубов, а у Пайпер не было даже жалкого ножа для защиты.
— Что я тебе сделала? — наконец осмелилась спросить она, при этом сильно надрывая повреждённое горло. — Кто ты такой?
Катон остановился, будто удивлённый, что она умеет не только орать от боли, но ещё и разговаривать. Но потом вдруг рассмеялся и раскинул руки. Даже Джинн, надвигающийся на него со спины, опешил.
— Ты даже не представляешь! — с трудом подавляя смех, прокричал Катон. — Ты лишь глупая девчонка, которая… — он остановился, крепко сжал кинжал и втянул воздух, переменившись в лице.
Все звуки отступили на задний план. Пайпер никогда прежде не чувствовала нити магии так хорошо, как сейчас. Они, спутанные с чем-то, окружали Катона подобно второй коже. Пайпер не знала, как это возможно, но улавливала каждую тончайшую нить, напоминавшую ей о странном и невозможном. Терновый лес, звон оружия, ледяной ветер в волосах, кусавший огрубевшую кожу, звёзды, ставшие ближе, и полная луна, готовая поглотить множество теней. Что-то похожее, но в то же время совершенно иное, чего Пайпер не встречала даже у себя в мире, было в нитях Джинна. Это был обжигающий ветер, беспощадно бросавший песок в лицо, жаркое солнце, ощущение ласковых потоков воздуха на коже и невесомости, появляющейся в самые неожиданные моменты. Катон и Джинн были полны магии, которую сальватор не понимала, но которую Лерайе пропускала через себя, чтобы Пайпер могла её изучить. Вот только единственное, что она пока поняла — это то, что их магия может стать для неё проблемой. Особенно магия Катона.
Он ждал чего-то, игнорируя постепенно возрастающий шум во дворе, несмелые возгласы Анселя, доносящиеся с высоты третьего этажа, и напряжение в воздухе. Он глубоко дышал, будто никак не мог поймать нужный ему запах, и изучал Пайпер на манер хищника, не обращая внимания на Джинна подобравшегося максимально близко. Один удар — и Катон вновь станет его противником.
— Что за напасть… — проворчал Катон, снимая с пояса рог. — Ты вся пропахла им, и это скрыло твой настоящий запах. Я разочарован.
— Я не…
Её перебил громоподобный сигнал рога, обрушившийся на всех, кто был во дворе. Несколько рыцарей, уже подступивших ближе, неестественно застыли. Джинн в ужасе округлил глаза и вскинул руку, вспыхнувшую жёлтым, но наткнулся на преграду — вытянутую тень, формировавшуюся во что-то.
Таких теней было около дюжины, и они окружили её и Катона, отрезав пути к отступлению. Пайпер испугано озиралась, видя, как тени быстро приобретают человеческие черты. Всего через несколько секунд вокруг стояли мужчины и совсем ещё молодые парни в точно такой же одежде, как и Катон, с пустыми лицами и оружием, с которым Пайпер уж точно не смогла бы справиться. Они скалились, переводя удивительно живые глаза с Джинна на Пайпер, но мгновением спустя застыли в ожидании.
— Несите весть по всем территориям! — прокричал Катон, вскидывая руки. — Трубите не только об ошибках Третьего, пробудивших чернь и скверну, но и о сальваторе, что он от нас утаил!
У Пайпер подкосились ноги. Рядом совсем неожиданно появился Джинн, подставивший плечо. Никто его не остановил.
— Я бы спросил, кто ты вообще такая, — сквозь зубы процедил он, сверля взглядом Катона, — но теперь понимаю.
Катон хищно улыбнулся и затрубил в рог. Окружавшие его люди растворились в тенях, из которых появились, и оставили после себя лишь многочисленное эхо сигнала, с которого всё началось.
Тени, сигнальный рог, Катон… Пайпер точно говорили об этом, но из-за шума крови в ушах, боли во всём теле и гула множества голосов в голове она никак не могла сосредоточиться.
— А ты слабее, чем я себе представлял, — направившись к ним вальяжной походкой, заявил Катон. — Сдалась после первого же удара. И это хвалённая Сила Лерайе?
— Закрой свой рот, — потребовал Джинн звенящим голосом. — Ты забываешь, в чьём присутствии находишься.
— Я не боюсь тебя, Каслана.
— А я и не про себя говорю.
Пайпер не понимала, что с ней, но с плеч, и без того нывших, будто сняли непосильную ношу. Тепло Силы разливалось внутри, не только удерживая её на ногах, но и облегчая боль. Джинн, которого она совсем не знала, сейчас казался самым надёжным и верным человеком во всех мирах.
Катон, вздёрнув брови, обернулся и столкнулся с Третьим, мгновенно прижавшим лезвие меча к его шее. Все во дворе затихли, один только Джинн злорадно усмехнулся. Пайпер же ощутила разочарование: Сила просто среагировала на Третьего, а не на её внутренние призывы подчиниться.
— Ты пересёк черту, — холодно произнёс Третий, смотря в глаза Катону.
— А ты пробудил то, что спало многие годы, — парировал Катон, расправив плечи.
Пайпер показалось, что воздух потяжелел и стал прижимать её к земле. Кровь, выступившая из раны на шее, перестала течь, но теперь неприятным липким слоем покрывала кожу и пропитывала одежду.
«Ты хорошо справилась», — шёпотом похвалила Лерайе, но, судя по тихому тону и ощущению эха внутри черепной коробки, сакри думала совсем иначе.
«Он едва не убил меня!»
«Я знаю, но ты оказала достойное сопротивление. Потерпи ещё немного, а после мы поможем тебе».
Она наверняка говорила о себе и Арне, который через Третьего мог помочь с улучшением её состояния, но от одной мысли об этом Пайпер становилось паршиво. Её будут латать заново, а она едва ужилась с мыслью, что совсем недавно её по-настоящему ранили.
Тошнота подступила к горлу. Впервые Пайпер увидела кровь в ночь, когда тёмные создания открыли брешь в доме дяди Джона, а один из демонов напал на него. Тогда она думала, что всё это страшный сон, и желала только одного — как можно скорее проснуться. Затем Лерайе, не спросив её, захватила её тело и уничтожила едва не всех демонов, что хотели напасть на Эйса. Пайпер помнила кровь, тошнотворный запах и ошмётки, остающиеся от тел тёмных созданий. Позже, буквально через день или два, демоны попытались прорваться в особняк, а Пайпер столкнулась с Иснаном. Рана, полученная тогда, будто снова заныла, хотя Арне залечил её так аккуратно, что даже шрама не осталось. Но всё это не шло ни в какое сравнение с хаосом, учинённым демонами внутри особняка, когда Стефан стал вратами. Пайпер казалось, что она до сих пор чувствует металлический запах его крови.
Она думала, что уже как-то свыклась с мыслью о боли, крови и постоянных ранениях, но поняла, что это не так. Всё это пугало её до ужаса, истерического желания смеяться и рыдать одновременно. Она не сделала ничего по-настоящему опасного, — да и важного, если так подумать, — но Катону что-то не понравилось в ней, и он решил напасть. Оставил синяки на шее, вспорол рану, полученную от Маракса, едва не повозил её по морю острых осколков, дырявивших одежду, но, к счастью, ещё не успевших навредить её спине.
Пайпер смотрела на Катона, возле шеи которого Третий до сих пор держал меч, и тряслась от страха.
— Ох, мамочки, — простонал Джинн, когда Пайпер, не сумев перебороть дрожь во всём теле, осела на землю и обняла себя за плечи.
Если раны, оставшиеся от когтей демона-перевёртыша и Маракса, и открылись, то крови успело натечь не так много. Должно быть, Сила вовремя остановила кровотечение и незаметно срастила кожу, но, едва подумав об этом, Пайпер вновь затряслась.
Она просто хотела вернуться домой. Без шрамов, лечебных повязок и запахов травяных отваров, что она пила каждый день. Её не волновало, что Катон на весь двор объявил о её связи с Лерайе, что теперь каждый знал, кем она является на самом деле, и что, стоит только этому знанию укрепиться в людских мыслях, как они потребуют её участия в чём бы то ни было.
Пайпер ничего, кроме ненависти и жалости к самой себе, из-за которой ненависти становилось ещё больше, не волновало.
— Миледи, — проворковал Джинн достаточно громко, чтобы их услышали все, кто был достаточно близко, — так бы и сказали, что голова немного кружится.
Пайпер его почти не слышала. Джинн помог ей подняться, не замечая её дрожи, и с силой закрепил её руки на своём предплечье.
— Подыграй мне, — прошипел он с уверенной улыбкой, адресованной рыцарям, окруживших Катона, и советникам, в стороне обсуждающих произошедшее.
Пайпер не ответила. Джинн, вздохнув, пробормотал ещё тише:
— Мы не можем просто бросить Катона в тюрьму, но Третий придумает, как он ответит за свою ошибку.
Пайпер не ослышалась? Он назвал это нападение, фактически избиение, ошибкой?
— Подыграй мне, — требовательнее повторил он, но Пайпер, сжав челюсти, освободила свои руки из его хватки и, поколебавшись секунду, подошла к Катону и Третьему.
На лезвии меча алели капли крови и сияла цепь светло-голубых сигилов, тянущихся от эфеса к острию. Третий сжимал рукоятку так сильно, что Пайпер слышала скрип тёмной кожи, используемой для обмётки, и даже хруст костяшек пальцев. Впервые ей показалось, что пальцы Третьего не такие уж и тонкие и легко могут что-нибудь сломать.
— Пайпер, — его голос был стальным, ровным, а глаза пылали магией — Пайпер невольно выпрямилась, а Сила будто в противовес расслабилась. — Не могла бы ты повторить, что Катон сказал перед тем, как напал на тебя?
Пайпер перевела загнанный взгляд на Катона. Он стоял, собрав руки на груди, и широко улыбался. Его не волновала тонкая полоса на шее, оставшаяся от меча Третьего, и рыцари, готовые в любую секунду атаковать. Среди них Пайпер слишком поздно заметила Магнуса, сначала обнадёживающе улыбнувшегося ей, а потом вновь ставшего серьёзным и собранным. Катона ничего, кроме неё, не волновало. А ведь с высоты его роста она, должно быть, выглядела совсем крохотной и незначительной.
Пайпер попыталась ответить, твердя про себя, что теперь Катон не нападёт на неё. Здесь Третий, Магнус, Джинн — ему, кажется, пока что можно доверять. И Сила из-за близости Времени ликовала, готовая броситься на защиту или в бой. Но Пайпер не смогла выдавить ни звука.
Разноцветные глаза Катона, синий и красный, внушали животный ужас. В животе стягивался тугой узел, а гул в голове становился только громче.
— Пайпер? — чуть мягче произнёс Третий.
— Неужто от страха дар речи потеряла? — ядовито спросил Катон, наклонившись ближе — лезвие меча царапнуло глубже, но не смертельно. Пайпер отшатнулась, словно её ударили, и тяжело задышала. — Вот так разочарование…
— Следи за языком! — прорычал Третий.
— Я не намерен любезничать с девчонкой, которая боится не тех.
— Ты говоришь в присутствии Третьего сальватора, генерала короля Киллиана и единственного, кто отделает тебя от становления ужином тёмных созданий, — чеканя каждое слово, Третий смотрел только на Катона, а его голубые глаза становились всё светлее, являя всем присутствующим его магию. — Ещё одно слово, которое мне не понравится, и я лично преподнесу тебя и всех твоих всадников Герцогу.
Катон усмехнулся, но спустя несколько секунд опустил уголки губ и свёл брови к переносице. Подумав немного, он, посмотрев на Пайпер, лёгким движением отвёл лезвие меча и провёл большим пальцем второй руки по своей шее. Кровоточащая царапина мигом исчезла, будто её и не было. Пайпер нервно сглотнула.
— Я нёс весть, которая заинтересует тебя, — награждая Третьего снисходительным и даже ленивым взглядом, сказал Катон. — Однако, поняв, что произошло, я уже не мог бездействовать. Считай сегодняшнюю мелкую стычку предупреждением. — Катон подошёл ближе и, приблизив своё лицо к беспристрастному лицу Третьего, проскрежетал: — Если ты ещё раз сделаешь что-то, что вызовет такой мощный выброс магии, не предупредив об этом, Охота не будет столь милосердной. Мы отдадим тебя на растерзание черни и скверны, что ты выпустил, и даже бровью не поведём.
Пайпер считала секунды. Она хотела уйти отсюда, спрятаться под большим тёплым одеялом и никогда больше не вылезать.
Она так и не вспомнила, кем является Катон и почему он может так открыто угрожать Третьему, но одно знала точно: она ненавидела его. В её жизни было мало людей, которых она ненавидела, в тех случаях это чувство всегда было гиперболизированным, но сейчас всё было по-настоящему. Катон напал, ничего не объяснив, едва не убил, раскрыл тайну, которой она не была готова делиться, а теперь угрожал Третьему. Из-за этого Сила вскипала так же сильно, как из-за попытки Катона задушить Пайпер.
— Если ты ещё раз нападёшь на кого-то без всяких оснований, — в том же тоне ответил Третий, — я истреблю Охоту, а ваши истерзанные тела отдам тварям для различного рода экспериментов.
Катон на секунду застыл, но потом растянул губы в улыбке, за которой скрывались короткие клыки, и с неуместным мурлыканьем, явно издевательским, произнёс:
— Истребишь так же, как истребил Лайне?
Пайпер не успела даже моргнуть. Джинн схватил её за руку и оттащил в сторону. Третий, подняв меч, с рычанием бросился на Катона и едва не оставил на нём глубокую царапину от плеча до бедра, но тот извернулся, отскочил и поднял небольшой кинжал, явно готовый к схватке.
— Назад! — Третий поднял руку, отдавая команду пришедшим в движение рыцарям, и выпрямился во весь рост. Пайпер слышала своё загнанное сердце, тяжелое дыхание Джинна за спиной и даже звон натянутых нервов рыцарей, послушно застывших на месте. — Уведите всех со двора, сообщите королю о раннем прибытии Катона и подготовьте ему покои.
— Не стоит, — вежливо отозвался Катон, крутя кинжал в руке. — Предпочитаю вместе с Охотой спать под звёздами. Дышится как-то легче.
Третий нахмурился и сверкнул глазами.
— Ты смеешь отказываться от гостеприимства короля?
— Разве? Предлагаешь ты, а не сам Киллиан. Хотя если вспомнить историю…
Катон резко замолчал, подавившись воздухом, а Пайпер услышала, как что-то хрустнуло. Третий, подняв сжатый кулак, медленно приближался к Катону. Острие меча громко царапало по каменной дорожке.
— Ты действительно забываешь, в чьём присутствии находишься, — тихо и угрожающе произнёс он, уставившись на Катона немигающим взглядом, пылавшим магией.
Катон, тяжело дыша, осел на землю. Пайпер не видела никаких внешних повреждений, но до её измученного сознания наконец дошло, что Третий использовал магию так аккуратно и быстро, что Сила даже не успела среагировать. Он держал Катона крепко, не позволяя даже пошевелиться, и сжимал его шею, мешая свободно дышать.
— Последнее предупреждение, Катон, — Третий остановился напротив мужчины, едва способного удерживать голову поднятой, и, разжав кулак, поднял меч.
Пайпер вскрикнула и отвернулась, когда Третий всадил меч в грудь Катону. Хруст сломанных рёбер и брызнувшего фонтана крови заполнил собой весь двор. Но, казалось, никто, кроме неё, не был удивлён.
— Да не убил он его, — небрежно отозвался Джинн. Пайпер успела забыть про его присутствие и сейчас, испугавшись, отшатнулась. — Спокойно! Жив он, жив… Его так просто не убьёшь.
Пайпер не верила ему. Такой удар никому не пережить, это уж точно. Но тут, словно насмехаясь над ней, Третий невозмутимо произнёс:
— В следующий раз я не буду подавлять мощь сигилов.
Пайпер считала секунды, пока её воспалённое воображение дорисовывало картину: мёртвого Катона с дырой в груди и Третьего, убившего его быстро и без колебаний, похожего на дикого и безжалостного зверя из тех, что ворвались в особняк Гилберта. Лишь на шестой секунде, когда наиболее сильный порыв ветра принёс металлический запах, послышался хриплый глубокий смех:
— Ты обещаешь это каждый раз.
Пайпер в ужасе обернулась. Под Катоном была внушительная лужа крови, брызги окрасили каменную дорожку, жухлую траву неподалёку и одежду Третьего, но сам мужчина стоял перед сальватором как ни в чём не бывало. Он критически оглядывал пронзённую грудную клетку и ощупывал её края.
— Иан собрал интересную информацию, — наконец произнёс Катон, пытаясь убрать из раны попавший туда кусок ткани. Третий не среагировал, и Катон, вздохнув, будничным тоном продолжил: — Поговаривают, будто на берегу Мёртвого моря, в неприступной башне из чёрного камня, на троне сидит принцесса.
Пайпер почувствовала, как все вокруг замерли. Рыцари, первыми отреагировавшие на приказ Третьего, уже разогнали всех любопытных, но ещё несколько остались, чтобы следить за Катоном. Среди них был и Магнус, обменявшийся с Джинном напряжёнными взглядами. Сила затаилась в ожидании удара.
— Правящий армией на её стороне, а голову её венчает корона из серебра, хрусталя и алмазов.
Рука Третьего, держащая меч, дрогнула. Но его голос был необычайно твёрд:
— Это невозможно, и ты это знаешь. Принцесса Гвендолин мертва.
— Верно, мертва. Да будет путь её сквозь земли предков на дальнем севере лёгким и необременительным, — отчеканил Катон без всякого энтузиазма или намёка на искренние чувства. Стоило только вытолкнуть эту фразу, как его глаза загорелись, а в голосе появилось больше яда: — Вот только Гвендолин была не единственной принцессой.
Голова Пайпер раскалывалась от огромного количества информации. Она изучала различные семейные древа Сигрида, что были в библиотеке Гилберта, и помнила, что точно видела это имя. Оно казалось ей очень знакомым, а реакция Третьего лишь укрепляла эту мысль.
Третий открыл рот, чтобы ответить, но Катон его бесцеремонно перебил:
— Принцесса Розалия жива и сидит на троне, прибрав к рукам корону великанов.
Пайпер услышала, как Третий втянул воздух сквозь зубы. В её голове словно щёлкнуло.
Гилберт говорил, что во время Вторжения его старший брат Алебастр приказал Шерае оставить его, его невесту, — кажется, Марию из рода Саэнс, — и сестру, чтобы найти и спасти кого-то из родственников. Гилберт, цитируя Алебастра, едва не сказал «моих», хотя после быстро исправился и сказал «моего». Хотел ли он сказать и о принцессе Розалии, чьё имя Пайпер мельком видела в одном из семейных древ Лайне?
«Боже мой», — подумала она, стоило только спустя жалкие мгновения убедиться в том, что имя принцессы Розалии точно там было. Но Гилберт никогда о ней не говорил.
Катон упомянул, что Третий истребил Лайне. Пайпер не представляла, можно ли верить подобному заявлению, брошенному для того, чтобы разозлить противника, выбить его из равновесия, но прекрасно видела лицо Третьего. На нём отражалась каждая из многочисленных эмоций, которую он никак не мог подавить: страх, непонимание, даже боль. Сила же, среагировавшая слишком поздно, сейчас несла те же странные чувства и образы, что Пайпер ощущала в магии Джинна и Катона. Неужели это из-за связи между сальваторами, в данном случае подкреплённой запечатыванием частей сакри в тех, в ком они не должны жить? Могла ли Лерайе взывать к своей Силе, бывшей внутри Третьего, и мог ли Арне через Время, часть которого была запечатана в самой Пайпер, передавать искренние эмоции Третьего?
Если всё, что она услышала, правда, то Третий был виновен в истреблении Лайне. Однако принцесса Розалия каким-то образом выжила и забрала колону великанов, благодаря которой Третий засвидетельствовал свою связь с Арне.
Вот только Пайпер не понимала, при чём тут какой-то «правящий армией» и башня из чёрного камня.
— Думаю, — осторожно начал Джинн, наклонившись к ней, — нам пора сваливать.
Пайпер нахмурилась, совершенно сбитая с толку. Информация, озвученная Катоном, явно не выставляла Третьего в лучшем свете, однако Пайпер не считала, что им действительно пора уходить. Магнус был его доверенным рыцарем, а Джинн, если девушка всё правильно поняла, имел кое-какие привилегии. Пайпер же была сальватором, о чём теперь знали все, и Третий говорил, что доверяет ей. Разве она не считается равной ему в силе и влиянии? Здесь определённо был какой-то тайный смысл, который пытались скрыть от неё.
Третий сверлил гневным взглядом Катона так долго, что кровь из груди того перестала течь и начала высыхать. Сам мужчина непринуждённо отдирал кусочки брони, попавшие внутрь или слипшиеся из-за крови, и слово не замечал, что Третий едва сдерживается, чтобы не поднять меч ещё раз.
— Убирайся, — наконец процедил Третий, сильнее сжимая рукоятку меча. Катон не шелохнулся, и Третий повторил, наполняя своим яростным криком весь внутренний двор: — Убирайся, пока я не убил тебя!
В его голосе, будто пропущенном через громкоговоритель, Пайпер услышала голос Арне и эхо магии, с которой она не могла тягаться.
— Ты знаешь, — весело отозвался Катон, поправляя одежду спокойно и расслабленно, — Охота видит всё.
Прежде, чем Третий успел поднять меч, Катон растворился в тени, взметнувшейся к небу, и исчез среди серых туч.
Пайпер ждала, пока кто-нибудь скажет хоть что-нибудь, но все молчали. Несколько рыцарей, оставшихся с Магнусом, после его короткого приказа куда-то ретировались. Спустя всего пару секунд во дворе остались только он, Джинн, Пайпер и Третий, с отвращением смотрящий на меч в своей руке.
Неожиданно он, зарычав, отбросил меч и с остервенением запустил пальцы в волосы.
— Полагаю, он доверяет тебе, — сдержанно произнёс Джинн, — раз в твоём присутствии позволяет эмоциями побеждать. Или же он доверяет Лерайе. В общем, тут немного сложно понять.
Великаны обладали превосходным слухом, но на слова Джинна Третий не обратил внимания. Мгновением позже он метнулся обратно к мечу, упал на колени, взметнув снег, и поднял его, отряхивая от комьев жёсткой земли, взрытой острием. Затем он отогнул край своей одежды, — это было что-то среднее между привычным ему камзолом с минимум деталей и кожаной бронёй, что носили рыцари, — и стал яростно стирать кровь Катона с лезвия.
— Я ничего не понимаю, — призналась Пайпер, покосившись на Джинна. — И вообще, кто ты такой? Почему Катон пытался тебя убить?
— О, я просто пытался помешать ему добраться до Третьего. Он, видишь ли, всерьёз хотел убить его. — Джинн махнул рукой, мол, пустяки, и утёр кровь с подбородка, словно не замечая её на лбу, висках и левой скуле. — Кстати, меня зовут Джинн Каслана.
— Это я уже знаю.
— И я, как и ты, из другого мира.
— Джинн! — рявкнул Третий, метнув на него убийственный взгляд. — Проводи Пайпер до Ветон, пусть займётся её ранами.
— Как прикажешь, — лениво отозвался Джинн.
Пайпер не знала, на чём ей концентрировать внимание: на Джинне, сказавшего, что он из другого мира, или на Третьем, смотрящим в их сторону. Джинн, очевидно, поняв, что приказ нужно исполнять, кивнул Пайпер в сторону. Она помедлила.
Ей нужны были ответы — сильнее, чем когда-либо. Но ей так же нужно было показаться целителям. Катон раскрыл, что она сальватор, и прятаться больше не было смысла. В конце концов, если она настолько важная персона, она сумеет обрубить любопытство посторонних на корню. Вот только идти вслед за Джинном почему-то совсем не хотелось.
Пайпер смотрела на Третьего, ожидая хоть какой-то реакции, а он смотрел на неё пустым взглядом.
Третий мотнул головой, словно прогоняя наваждение, поднялся на ноги и махнул Магнусу, призывая его идти за ним. Пайпер показалось, что глаза Третьего на секунду вновь стали вполне живыми и полными боли. Затаившаяся внутри Сила подсказала, что так и было.