Джинн Каслана умел импровизировать, но в последнее время ему не везло буквально во всём. Проблемы валились одна за другой, и Джинн даже относительно неплохо справлялся, однако сегодня всё пошло не по плану с самого начала.
Он заметил жеребца Катона, тенью скачущего прямо ко дворцу, едва только сам пересёк ворота. И сразу же понял, что предводитель Дикой Охоты набрал такую скорость не для того, чтобы как можно скорее оказаться в тепле и поприветствовать правителя Омаги.
Джинн попытался остановить его, но не смог — после недавней стычки с тварями всё ещё не восстановил все силы. Одна из городских площадей лежала в руинах, но, к счастью, никто не пострадал. Кроме самого Джинна, разумеется. Катон не стеснялся использовать всё, что имел у себя в запасе, в то время как магия Джинна была истощена длинным путешествием и сложными манипуляциями, благодаря которым он и выживал. Богиня Геирисандра, когда-то бросившая на него свой ленивый взор, наверняка наблюдала за этим издевательством и злорадствовала. Из-за своей природы Джинн едва управлялся и с дарами, доставшимися ему от своего мира, и с магией богини, а тут ещё ограниченность в Диких Землях… Джинн всегда был в невыгодном положении, но последние две сотни лет это положение никак не менялось, только становилось хуже.
Он даже почти поверил, что Катон просто убьёт его, не разбираясь, кто виноват, и был абсолютно уверен, что незнакомой девушке достанется куда сильнее. Если бы не Третий, наконец добравшийся до места, Джинну бы пришлось из последних сил защищать девушку. Как же сложно быть благородным и одним из самых сильных…
На секунду Джинн остановился и поднял глаза к небу. Ни солнца, ни звёзд. В этом мире звёзды вообще были другими, чужими.
Джинн устало вздохнул и повёл Пайпер, неизвестно откуда взявшуюся, к целителям.
— И давно ты сальватор? — весело спросил он, стараясь придерживаться её темпа. Они только попали в крытый переход, ведущий внутрь дворца, и Джинн был рад наконец избавиться от ощущения непомерного давления, что оказывало чужое небо. Серое, никогда не знавшее тёплых лучшей солнца. Да и на севере частенько шёл снег — Джинн просто ненавидел снег.
— А давно ты из другого мира? — тут же спросила она, плохо скрывая своё любопытство.
— Всю свою жизнь, если я правильно помню. Вот только проблема в том, что я как раз плохо помню свою жизнь.
Джинн улыбнулся, что, наверное, выглядело не очень красиво, так как лицо его было залито кровью, но Пайпер только сжала челюсти. Не закричала, как в момент, когда Третий пронзил грудь Катона мечом, что очень порадовало Джинна.
— Я не понимаю, — наконец произнесла Пайпер, когда они прошли ещё несколько коридоров.
— Я помню, что много странствовал, а в Сигриде оказался как раз незадолго до Вторжения и… Ну, так я очутился здесь, со всеми остальными.
— Но из какого ты мира? С Земли? Или из… — она щёлкала пальцами, пытаясь вспомнить нужное слово, и едва не просияла, закончив: — Иные миры, да? Те, что ещё не исследованы. Или куда никто не может попасть.
— Не помню, — отстранённо отозвался Джинн. — Но я помню, что в те времена, когда я оставил свой мир, наши звёзды ещё поддерживали связи с людьми и защищали их. Но потом что-то случилось, и звёзды закрыли границы мира, отделив его от остальных… Пожалуй, поэтому-то о моём мире никто и не слышал.
Пайпер озадаченно нахмурилась.
— Забудь, — отмахнулся Джинн, понимая, что своими историями только перегрузит несчастную. Она, должно быть, даже плохо понимала, как Сигрид был связан с другими мирами, поглощёнными Дигносом. — Сейчас это не имеет значения. Давай лучше займёмся твоими ранами, пока магия сакри не решила оставить тебя и спрятаться где-нибудь внутри.
— Многое знаешь про магию сакри?
Она явно старалась держаться холодно, будто знала, что только так можно показать себя не испуганной девчонкой, а авторитетной личностью, к которой стоит прислушиваться. Джинн получил подтверждение её существованию несколько минут назад и даже подумал бы, что она отлично справляется, но видел, как дрожат её плечи, и слышал, как дыхание рвано вырывается из груди.
— Достаточно, — коротко ответил Джинн. — Никто не знает о магии сакри лучше самих сакри или их сальваторов. Это факт.
— Если бы я могла просто взять и поговорить с Лерайе, я бы так и сделала, поверь, — недовольно проворчала Пайпер себе под нос, обгоняя его. Джинн на секунду опешил, уверенный, что она сейчас свернёт не туда, но девушка решительно направлялась именно в нужную сторону, словно точно знала, где расположились целители.
— А ты не можешь?
Пайпер бросила на него раздражённый взгляд через плечо, но потом резко дёрнула головой и поморщилась.
— Хватит, — пробормотала она, ущипнув себя за переносицу.
— Проше прощения? — не понял Джинн.
— Я не с тобой говорю, а с королевой драмы. Да, это я про тебя! — повысила голос Пайпер, резко остановившись. — Хватит ругаться, я тоже много всяких слов знаю!
Джинн пробормотал молитву, прижимая указательный и средний пальцы ко лбу.
— Ты, полагаю, ругаешься с Лерайе? — выдавливая учтивую улыбку, спросил он.
— Да. Точнее, она со мной ругается. К счастью, мы всё дальше и дальше.
— От чего или кого?
Пайпер поджала губы и оглянулась на арочные окна по правую сторону. Квадрат внутреннего двора, где они были совсем недавно, уже пустовал, лишь позванные слуги оттирали кровь Катона от каменной дорожки.
— А-а-а, — протянул Джинн, ровняясь с ней, — ты о Третьем. Выходит, твоя магия реагирует на его?
— Сильнее, чем мне бы того хотелось. От этого Лерайе становится шумной.
— Это плохо? Потому что звучит очень даже интересно.
Пайпер красноречиво промолчала, на следующем повороте сворачивая влево.
— Прекрасно, — пробормотал ей в спину Джинн. — Просто прекрасно…
Стоит только Третьему попасться ему на глаза, как Джинн выскажет всё, что думает о крайне непростом положении, в котором они оказались.
***
— Ветон, милая, — ворковал Джинн, пока целительница очень старалась не кривить губы на его привычную лесть, — ты, как и всегда, просто очаровательно накладываешь швы!
Пайпер, которая почему-то до сих пор не ушла, хотя с ней закончили минут двадцать назад, удивлённо округлила глаза.
— В следующий раз я попрошу Катона бить сильнее, — процедила Ветон сквозь зубы, смотря Джинну в глаза.
Он был уверен, что она его по-настоящему ненавидит. Маги, ограниченные определённым внутренним запасом, редко доходили до грани, — научились, в конце концов, не рисковать собой понапрасну, — но Джинн был огромным исключением. Каждый раз, стоило ему вернуться в Омагу, как Ветон была первой, кого он посещал — он просто не мог явиться перед королём или Третьим в побитом виде и с кровью из ран, полученных во время очередной стычки с тварями. Джинн, вообще-то, привык к такому и знал, что его природа справится с любой раной, но Киллиана подобное небрежное отношение к собственной жизни не устраивало.
— Ты даже не пожалеешь меня? — сокрушённо прошептал Джинн, прижимая перевязанную левую руку к груди.
— А должна? — холодно поинтересовалась Ветон, останавливаясь возле своего стола.
— Пайпер ты пожалела.
Пайпер свела брови и метнула на него грозный взгляд.
— Тоже мне, сравнил. — Ветон поводила ладонью над содержимым небольшого деревянного сундучка и, найдя нужный отвар, достала его и слегка встряхнула. — Риас видела, что несчастную вышвырнули с третьего этажа. Чудо, что она ещё может стоять. Выпей это, — даже не меняя тона, сказала Ветон и швырнула ему склянку.
Джинн поймал её, откупорил и быстро выпил отвар.
— До тебя уже дошли слухи? — непринуждённо спросил он, стараясь не морщиться от горького послевкусия фейских трав.
— Слухи не дошли лишь до глухих, но и те скоро обо всём узнают.
Она остановилась, на секунду задержала взгляд на содержимом своего сундучка и посмотрела на Пайпер. В стальных глазах была нежность, которую Джинн редко видел, и даже капля стыда.
Он и не представлял, что Ветон способна на такие чувства. Она, бескомпромиссная, смелая и решительная, никогда не извинялась за свои резкие выражения или мысли, высказанные в неподходящей обстановке. А если и извинялась, то таким тоном, будто делала всем остальным одолжение. В этом была вся Ветон, способная прицепиться даже к Третьему, и потому столь неожиданно проявление эмоций для Джинна стало настоящим открытием.
Пайпер повела плечами, словно её совсем не заботили стремительно распространявшиеся слухи, но её лицо перекосилось от боли.
— Без резких движений, — строго сказала Ветон, мигом растеряв все те тёплые чувства, что Джинн едва успел разглядеть.
— Это движение не было резким, — будто инстинктивно возразила Пайпер.
Ветон выгнула бровь, и девушка, стушевавшись, пробормотала:
— Ну, или было… Ладно, я поняла. Без резких движений.
— Чудно. Будешь следовать моим рекомендациям — через пять дней будешь как новенькая.
— Пять дней? — недоверчиво переспросил Джинн.
— Сам посуди: сальваторы крепче и сильнее простых смертных. А если уж Катон отдал приказ и Охота раструбила всем о новом сальваторе, Третий будет осторожен и внимателен.
Джинн не успел даже рот открыть, желая намекнуть, что совсем недавно Третий вовсе не был осторожным и внимательным.
— Что это значит? — звенящим от напряжений голосом спросила Пайпер.
Ветон устало вздохнула и потёрла лоб.
— Третий — сильнейший маг Диких Земель. Даже он на втором месте, — она махнула рукой в сторону Джинна, тут же улыбнувшегося во все тридцать два. Благо, теперь его лицо было чистым от крови, и улыбка точно вышла очаровательной. — Третьему подвластны знания, которых мы не понимаем, и чары, которые для нас утратили силу. Он — единственный, на кого мы можем положиться. И он всегда заботиться о нас, если Дикая Охота начинает поднимать шум.
Пайпер поджала губы и нахмурилась, будто было в корне не согласна со словами Ветон, но противопоставлять им что-либо пока не решалась. Если всё, что Джинн успел узнать о ней, правда, она могла стать серьёзной проблемой абсолютно для всех.
Джинн получил письмо от Третьего две недели назад, и в нём говорилось, что его присутствие требуется в Омаге. Причина не раскрывалась, однако Третий намекнул, что причина чем-то схожа с ним. Первой же вывод, который сделал Джинн, оказался верным — Пайпер из другого мира. Никто пока не объяснил ему, из какого именно, но, зная Третьего, Джинну придётся задержаться в Омаге на более долгий срок, чем обычно, и стать частью его очередного плана. Возможно, ему даже придётся приложить руку к её обучению, что совсем не радовало Джинна: он не привык уделять столько внимания личностям, магия в которых в корне отличалась от его магии.
— Вы действительно верите ему?
Джинн провёл рукой по коротким красным волосам, не представляя, как много правды они могут сказать. Существовали законы, жёстко контролирующие всё, что было связано с Третьим, и лишь безумцы пытались их опровергнуть и доказать, что сальватор вовсе небезгрешный. Он действительно был небезгрешным, но стал таковым исключительно ради сигридцев, которые смогли спастись во время Вторжения. Или просто потому, что его сильно бесили слабые, двуличные люди, которые бежали от тёмных созданий и всю ответственность перекладывали на одного сальватора.
— Тебе следует формулировать вопросы чётче, — наконец произнесла Ветон, вальяжно присаживаясь на стул.
Пайпер для чего-то кивнула, поджав губы, и, подумав всего несколько секунд, выпалила:
— Почему вы верите Третьему?
Ветон разочарованно покачала головой.
— Он спас нас, — пожав плечами, ответил Джинн.
— Это я уже слышала. Как и то, что он предал миры, вступив в сговор с тёмными созданиями.
Ветон напряжённо переглянулась с Джинном, сохранявшим спокойствие. Он понятия не имел, от кого Пайпер услышала это всё, но не был удивлён. Если одни считали Третьего спасителем, то другие — предателем, погубившим миры. К счастью, правду, тщательно оберегаемую многочисленными клятвами, знали многие. Если и были люди, считавшие Третьего союзником тёмных созданий, то они либо давно умерли, сдавшись перед этим жестоким и негостеприимным миром, либо примирились с мыслью, что избавиться от Третьего значительно сложнее и опаснее, чем уверить его, что они на его стороне.
— Я никогда не слышал, чтобы Третий помогал им во Вторжении, — с расстановкой ответил Джинн, улыбаясь.
— Откуда взялись эти глупые слухи? — раздражённо пробормотала Ветон.
— Да разное бывает, — отмахнулся Джинн, — не переживай. Ну, милая, ещё вопросы есть?
Ветон нахмурилась, смотря на него исподлобья. Она была старшей целительницей, сильнейшей и мудрейшей из всех в Омаге, но даже она не болтала чересчур много. Она могла потребовать ответов от Третьего или же рассказать о нём кому-то другому, но не выходя за рамки. Джинн же не был ограничен. Он знал, что две клятвы ни в коем случае нельзя нарушать, и, если дело касалось их, был предельно осторожен. Но разве он мог отказать себе в удовольствии немного испытать самого себя и свою верность? В конце концов, именно из-за Третьего и Пайпер он был вынужден вернуться в Омагу, именно из-за них он не раз столкнулся с тварями, желавшими истерзать его. И именно из-за них он до сих пор не принял ванну, о которой мечтал уже несколько часов.
— Катон сказал, что Третий истребил Лайне. Это правда?
В помещении повисла тишина. Джинн слышал, как в соседних комнатах ученицы и помощницы Ветон занимаются своими делами и даже болтают чуть громче, чем нужно, словно демонстрируют, что совсем не подслушивают. Сейчас их голоса казались оглушительными. Как и треск пламени в сотнях свечей большой люстры под потолком. Из коридора доносились торопливые шаги слуг, советников и лордов. Ветер куда более милосердный, чем на дальнем севере, завывал за окнами.
Ветон молчала, зная, что не имеет права отвечать на этот вопрос. Это была вторая клятва, которую она дала, поступив на службу во дворец Омаги.
— Задай какой-нибудь другой вопрос, — всё с той же миролюбивой улыбкой сказал Джинн.
Пайпер откровенно опешила, но, поразительно быстро взяв себя в руки, спросила:
— Как зовут Третьего?
Вряд ли она действительно хотела задать именно этот вопрос — Джинн был уверен, что всё не так просто. Эта девушка, свалившаяся как снег на голову, знала больше, чем показывала и говорила, и подбирала вопросы таким образом, словно точно знала, о чём они не могут сказать.
Ветон не скрывала своего страха. Джинн знал, что она умная и не станет болтать, нарушая первую клятву, но в такие моменты волей-неволей вспоминается, как некоторые смельчаки шли против правил, а потом лишались языков и беззвучно рыдали, когда Третий или кто-нибудь из его приближённых ломали любителям поболтать пальцы. Джинн сам как-то сломал пальцы рыцарю, который едва не бросил в Третьего нож, проклиная и его, и его род. Это был очень глупый рыцарь.
— Третий — это Третий, — разведя руки в стороны, ответил Джинн.
— Но у него же должно быть имя, — неуверенно произнесла Пайпер.
— Третий — это Третий, — повторила Ветон, выпрямляясь. — Идите, у меня ещё много работы.
Джинн не скрывал своего разочарования от такого предательства: теперь ему придётся самому отбиваться от вопросов Пайпер до тех пор, пока она великодушно не решит оставить его в покое или пока кто-нибудь не передаст новый приказ от Третьего. Если бы он только знал об этой девушке чуть больше, чем ничего, то, возможно, он бы не возмущался. Но Джинн не любил уделять внимание слабым магам, не внушающим доверия людям и смельчакам, почти бросившим вызов Катону. На самом деле Джинн бы восхитился смелостью Пайпер, если бы не знал, что в тот момент она была немного не в себе.
— Это что, какой-то страшный секрет? — продолжила Пайпер, стоило только Джинну с огромной неохотой вытолкнуть в коридор и закрыть за ними дверь.
— Третий — это Третий, — устало повторил Джинн. Он огляделся, надеясь, что их никто не услышал, и свернул налево. Шаги Пайпер мигом раздались за его спиной.
— Ты же не попугай! В чём тайна?
— А в чём тайна того, что ты — сальватор? — резко остановившись, пошёл в наступление Джинн. Он не был раздражён вполне логичными вопросами, обществом Пайпер или необходимостью временно стать её сопровождающим, что ясно читалась в приказе Третьего. Но он знал, что не может обойти клятву, и потому любопытство Пайпер лишь тратило её силы и его терпение, которое, к сожалению, не было бесконечным. — Почему ты не хотела, чтобы об этом кто-то знал?
— А тебе бы понравилось, если бы все вокруг смотрели на тебя только с надеждой? — огрызнулась Пайпер, встав на носочки, чтобы выглядеть чуть более грозной.
На Джинна и так смотрели с надеждой, ведь он был одним из сильнейших магов, посланником мира и тем, кто поддерживал связь между крупными городами. И у него было чувство, что на него смотрели с надеждой и раньше: возможно, до того, как он оказался в Сигриде. Он бы обязательно подумал над этим, но оказалось, что Пайпер не закончила.
— Да я понятия не имела, что существует магия, сакри и сальваторы! — прошипела она, взмахнув руками. — Я была сальватором всего неделю, когда чёртов Маракс зашвырнул меня в темноту…
— Не призывай чертей, — поучительно напомнил Джинн.
— …а очнулась я уже здесь!
— Насколько мне известно, в Икасовой крепости тебя приняли довольно тепло.
Пайпер отошла на шаг и присвистнула.
— Если под тёплым приёмом ты понимаешь мою несостоявшуюся казнь — то да, меня приняли тепло.
— Об этом я не слышал.
Кто мог отдать такой приказ? Точно не сам Икас, особенно если он знал, кто перед ним. Но что, если не знал? Кто тогда мог приказать казнить Пайпер? Немного подумав, Джинн пришёл к выводу, что это могла быть только Клаудия. У Магнуса не тот уровень авторитета, Эйкен ещё ребёнок, а Стелла — это Стелла. Третий, насколько он знал, был сильно истощён после месяцев, в которые он предавался самобичеванию и пил без остановки, передаче части магии кому-то, кого хотел спасти Арне, и закрытию бреши, неожиданно появившейся на дальнем севере.
— Почему тебя хотели казнить? — стараясь звучать непринуждённо, поинтересовался Джинн.
— Не знаю, — на выдохе произнесла Пайпер и собрала руки на груди. Джинн заметил, как повязки под её новой чистой рубашкой, выданной Риас, натянулись. — Они что-то говорили о ведьмах и сокрушителях…
— А, вот в чём дело, — расслабленно отозвался Джинн. — Сокрушитель не уничтожил тебя, но в тех землях частенько находили ведьм, сумевших обмануть зачарованную сталь. Клаудия просто приняла тебя за одну из них.
— Всего лишь? — с нервным смешком переспросила Пайпер.
— Ведьма мёртвых никогда не ошибается, но если она не слышит голосов за чужими спинами — значит, дело плохо.
— Погоди, — Пайпер замахала руками и поражённо уставилась на него. — Ведьма мёртвых?
— Так многие называют Клаудию. Из-за её проклятия.
Пайпер кивнула, отошла к противоположной стене и уставилась на неё.
— Ведьма мёртвых, — задумчиво повторила девушка, а затем добавила так тихо, что Джинн её едва расслышал: — Ведьма мёртвых первой поймёт, что не так.
— Ты о чём?
— В этом мире есть дети Фасанвест?
— Есть, но они слабы.
— Ай, чёрт, не выйдет, — вдруг выдала Пайпер под новое бормотание Джинна о том, что чертей лучше не призывать. — Они же не могут просто сказать о том, что видят…
— Ты вспомнила о каком-то предсказании?
— Что-то вроде того.
— И когда ты успела повидаться с ребёнком Фасанвест?
— В своём мире, разумеется.
Джинн едва не хлопнул себя по лбу — какого ещё ответа он ожидал?
— Что вообще за мир у тебя такой странный? — не без любопытства спросил Джинн, кивнув, чтобы они шли дальше. — Там есть дети Фасанвест, а ругаетесь вы как-то… странно. Зачем призываете младших тварей?
— Долгая история. Может, как-нибудь расскажу.
Она замолчала, туманным взглядом изучая простирающиеся за арочными окнами территории дворца, и на все попытки Джинна продолжил разговор не реагировала. Ему это начинало надоедать, но тут Пайпер повернулась к нему и серьёзно спросила:
— То, что сказал Катон, правда?
Надежда, успевшая зародиться внутри Джинна, умерла под его отчаянный стон.
***
Третий был в огромном зале совещаний, где встречался не только с советниками Киллиана, но и послами других городов и селений, лордами и леди и представителями простого народа. Зал давно опустел, но Третий сидел, пустым взглядом смотря на потолок, и ждал. Ему никогда не нравилось место, отведённое ему, но занимать место Киллиана он просто не мог. Только не после вспышки бессмысленного гнева, которую увидели так много лишних глаз.
Стук в двойные двери эхом отразился от стен. Стражу, стоящую на посту во время совещаний, Третий отпустил — значит, то был либо Ансель, которого он сумел выловить среди потока переполошённых обитателей замка, либо те, кого он привёл.
Третий не успел даже подать голос, как двери распахнулись и в зал бодрой походкой вошёл Джинн. Следом за ним, щурясь, вошла Пайпер.
— Как же ты похорошел за прошедший час! — с улыбкой произнёс Джинн.
— Не трать моё время, — равнодушно отозвался Третий.
— А что, Арне совсем слаб?
Третий замер, непонимающе смотря на Джинна. При чём тут Арне? Он, разумеется, предупредил Третьего, что Катон опять нарушил общепринятые правила, и всё-таки…
— А, забудь, — огорчённо сказал Джинн. Он изменился в лице за считанные секунды, исчезли напускная весёлость и расслабленность, сменившись строгостью и собранностью. Жёлтые глаза, казалось, даже потускнели. — Как ты и приказывал, я проводил леди… Ой, погоди, — он, вернув свой прежний настрой, обернулся к Пайпер и громким шёпотом спросил: — Из какой ты семьи?
— Сандерсон, — отрешённо ответила Пайпер.
— Ага, отлично… Итак, — вновь став серьёзным, продолжил Джинн, — я проводил леди Сандерсон до целителей и убедился, что они помогут ей. А после я стал жертвой её вопросов, но это, полагаю, тебя совсем не волнует.
Третий позволил себе лёгкую улыбку:
— Не волнует.
— Так и знал. В общем, потом нас нашёл Ансель и сказал, что ты ждёшь нас здесь.
— Прекрасно. Спасибо за помощь, Джинн. Ты свободен.
Быстро сникнув, Джинн уточнил:
— И ты просто отсылаешь меня? Даже не скажешь что-то вроде: «Боги, как же я рад, что ты жив»? Или же: «Джинн, ты просто потрясающий маг и товарищ, самый лучший из всех, можешь забрать любую магическую книгу из моей личной коллекции».
Третий смотрел на него, не мигая, и ждал. Он не понимал, чем Джинн недоволен и что от него требует. Не представлял, как его вполне естественные слова смогли вызвать такую странную реакцию со стороны мага.
— Спасибо, Джинн, — настойчиво повторил Третий, складывая пальцы шпилем. — Ты свободен.
Джинн возвёл глаза к потолку и шумно выдохнул. Он уже отступил на шаг, но потом вдруг подошёл к Пайпер, наклонился и сказал:
— Если он будет тебе докучать — просто спроси у кого-нибудь, где я, или пошли за мной. Буду рад спасти тебя от этой злюки.
— А ты не лучше, — со сдержанной улыбкой ответила Пайпер. — Но спасибо за предложение. Возможно, я даже подумаю над ним.
Джинн улыбнулся, шутливо откланялся и вышел. Третий смотрел ему в спину, пытаясь понять, для чего он предлагал послать за ним.
— И что на этот раз? — спросила Пайпер, садясь напротив него. Их разделял стол чёрного мрамора, совершенно пустой и даже холодный.
— Я предположил, что у тебя могли появиться вопросы после… встречи с Катоном, — аккуратно закончил он, смотря в глаза собеседницы.
— Интересная вышла встреча, — пробормотала Пайпер, держа на губах всю ту же сдержанную улыбку.
Третий чувствовал, как ей страшно. Он слышал её учащённое сердцебиение, шумное дыхание, шорох повязок на плечах о рубашку, что ей выдали целительницы. Третий не чувствовал лишь уверенности, что сможет хоть как-то исправить положение.
— Я считал, что предпринял все необходимые меры, но их оказалось недостаточно. — Третий сложил перед собой руки и сплёл пальцы, краем глаза заметив, как Пайпер посмотрела на перстень на его среднем пальце левой руки. — Я приношу свои искренние извинения за то, что из-за моих ошибок ты попала под гнев Катона.
Пайпер молча смотрела на перстень. Третий, на секунду растерявшись, прикрыл его пальцами, и тогда девушка подняла на него глаза, в которых читалось нечто, что он никак не мог разгадать.
— К сожалению, я не могу просто казнить Катона, — продолжил он, надеясь, что теперь его внимательно слушают. — Однако то, что ты видела — лишь малая часть его наказания.
— Ты же… — хрипло выдохнула Пайпер. — Ты убил его.
— И да, и нет. Катона нельзя убить обычным мечом.
— На твоём сияли какие-то сигилы.
— Верно, благодаря ним мой меч можно считать сокрушителем. Однако даже сокрушитель не убьёт Катона. Он слишком силён, и для его убийства нужна не менее сильная магия.
Пайпер кивнула, но Третий не верил, что она его поняла или полностью согласна с его мнением. Он знал, что она в шоке от увиденного и, вероятнее всего, теперь боится его.
— Если бы у тебя была эта магия, ты бы убил его?
Третий отрицательно покачал головой.
— Катон слишком важен для нас. Он — предводитель Дикой Охоты, призрачных всадников, что помогают нам выслеживать тварей и сдерживать их напор. Полагаю, недавно он был чересчур сильным в некоторых местах. Из-за этого то Катон и хотел убить меня.
— Он смог бы?
Третий вновь покачал головой.
— Мы совершенно разные, однако в человеческом понимании, возможно, равны по силе. На стороне Катона не только Охота и все его всадники, но и проклятия, что он себе подчинил. У меня же Время, дар великанов, сокрушитель и ещё куча секретов, о которых он не знает.
— А меня бы он смог убить?
Третий судорожно выдохнул, постаравшись скрыть свой на секунду проскользнувший страх. Пайпер требовала ответа одним только взглядом, который Третий просто не мог выносить. Он убеждал себя снова и снова, что это не глаза Йоннет, это отличие, которое проявляла Лерайе для своего сальватора, но легче не становилось. Наоборот, было только хуже. Третий, убеждая себя, лишний раз вспоминай о мгновении, когда почувствовал, что Йоннет не стало.
Третий крутил перстень на среднем пальце, мысленно прося предков помочь ему.
— Да, — наконец произнёс он тихо, не посмев отвести глаз. — Он бы смог тебя убить, если бы я не успел. Мне очень жаль…
— Тогда научи меня сражаться, — громко, властно произнесла она. Её тон никак не вязался со страхом, пропитавшем её с ног до головы, и неуверенностью в золотых глазах.
— Сражаться? — Пайпер недовольно нахмурилась, стоило ему удивлённо уточнить, и Третий поспешил дополнить: — Разумеется, я собирался предложить тебе это, однако… Ты уверена?
— У себя я уже начинала учиться, но кое-что помешало. Сам знаешь что.
— Ты хочешь обучиться не только магии?
— Именно. Меч, рукопашный бой — подойдёт что угодно. Я слишком слаба, и это нужно исправить.
Третий едва не возразил с отчаянием, что она вовсе не слабая. Он видел её, когда охотники Икаса привели её в крепость. Всё её лицо были изуродовано, но в золотых глазах пылал такой огонь, что Третий побоялся, как бы ему не обжечься. Во время нападения тварей она храбро отбивалась, даже не зная, как трудно убить противника, а после открыла портал. Да что там: она не сдалась Катону, была готова выступить против него, не представляя, кто он и как ей сражаться. Она была сильной настолько, насколько это было возможно с её искалеченным человеческим телом и Лерайе, разделённой на части.
— Разумеется, — согласился Третий, даже почувствовав что-то вроде облегчения. Он боялся, что, предложи он не только уроки магией, она может разозлиться и хорошенько врезать ему, уничтожив все его попытки выстроить хотя бы хрупкое доверие между ними.
— И ещё кое-что, — продолжила Пайпер. Она наклонилась вперёд и сложила руки, повторяя его позу. — У меня есть вопросы.
— Я буду рад ответить на них.
— Ты истребил Лайне?
У Третьего словно сердце остановилось. Он смотрел на Пайпер, жёсткую и непроницаемую, и не понимал, где то очарование, которое он видел ранее.
Третий задыхался от запаха гари, смрада разорванных тел и синей крови, льющейся рекой. Он слышал крики и стоны умирающих, попавших в когти и клыки тёмных созданий. Он видел только разрушенный тронный зал и десятки тел, усеявших пол. Он знал, что перед ним только одна цель, и всё равно дрожал от страха.
Дворец, утопающий в снегах, крови и пепле. Бесчисленные разрушения, оставленные проникнувшими внутрь тварями. Мольбы и стоны, которые Третий обрывал, не задумываясь. Глаза цвета благородства, смотрящие на него с самыми разными чувствами — любовь, ненависть, благодарность, страх. И другие, наливающие чернотой. Всего двое наследников, тогда как их должно быть трое.
В ушах без конца стучало: «Laerhtaz», а следом за ним — «Sawaztar», произнесённое голосами, которые он любил больше всего на свете.
Третий задыхался от боли, страха и отчаяния. Нотунг, который Аксель по его просьбе отнёс в его покои, словно вновь оказался в его руках, а его острое лезвие было в синей крови.
— Я сделал то, что должен был, — прошептал Третий, прикрывая глаза дрожащей ладонью.
— Ты не отрицаешь, что убил их?
— Я сделал то, что должен был, — ещё тише повторил Третий. Он обещал себе, что не будет лгать Пайпер, не после того, как он убедился, что она — настоящий сальватор, но её вопрос выворачивал его душу наизнанку и уничтожал. Медленно, по кусочкам. Так не поступали даже твари, когда он попал к ним. Это было слишком жестоко с её стороны, и в то же время вполне справедливо.
— Ты убил Лайне, — бросила Пайпер сначала несмело, а после добавила громче и с большим чувством: — Ты убил Лайне!
— Я сделал то, что должен был! — прорычал Третий, поднимая на неё глаза.
Пайпер изумлённо смотрела на него, открыв рот. Третий слышал, как судорожно она дышит, но ещё он слышал, с каким оглушительным звоном первая слеза падает и ударяется о мраморный стол.
Третий запретил себе утирать слёзы. Пусть Пайпер видит, что он вовсе не в восторге от решения, которое он принял. Пусть знает, что он существо более жалкое, чем пытается казаться, и что всё внутри него уничтожается и возрождается каждый раксов день.
— Ты убил их, — надломленно прошептала Пайпер, потрясённо смотря куда-то ему за спину. — Ты… Мне не говорили об этом.
— Что?
— Я не знала, что ты убил их.
— И не должна была узнать.
— Что? — настал черёд Пайпер удивляться. — Ты планировал скрывать это?
«Да, именно так», — хотел ответить Третий, но его губы будто сами собой сжались в тонкую линию.
«Ты действительно настолько эгоистичен?» — эхом пронеслось в его голове. Это не было голосом Арне, не было его собственным голосом. Эта была общая мысль, рождённая из бесконечных кошмаров, бессонных ночей и воспоминаний о более счастливых временах.
«Да, я эгоистичен», — честно ответил Третий.
— Ты боишься меня?
Пайпер смотрела на него так долго, что Третьему стал не нужен ответ. Да, она боится его. Он был лживым, эгоистичным чудовищем, который пытался контролировать то, что не мог. Он думал, что сможет защитить нового сальватора, что она не будет страдать так же, как предыдущие, но с самого начала допускал одну ошибку за другой, игнорируя один важный урок, который ему преподала Йоннет — сальваторы всегда чувствуют ложь друг друга.
Тогда он задал другой вопрос:
— Ты ненавидишь меня?
Пайпер вновь промолчала.
Третий услышал, как его сердце в очередной раз разрывается на тысячи кусочков. Он ненавидел себя за то, что не смог с самого начала дать новому сальватору то, чего она заслуживала.
— Я не вижу смысла говорить, что мне жаль, потому что это не так, — Третий взял себя в руки, всё ещё ощущая, как всё внутри сжимается, и посмотрел на Пайпер. — Я сделал то, что должен был. Однако я, будучи Третьим сальватором, должен исполнить все свои обещания и воссоединить тебя с Лерайе.
Пайпер молча смотрела на него, и Третий, не зная, что ещё ему добавить, начал крутить перстень у себя на пальце. Пайпер мигом переместила взгляд на него и спросила:
— Он важен для тебя?
— Напоминает о семье, — ответил Третий, ни на секунду не задумавшись.
— У вас были фамильные кольца?
— Да, были.
— Выходит, ты из какого-то знатного рода?
— Да, — подтвердил Третий, понимая, что если он и дальше будет лгать и утаивать правду, то ни к чему хорошему это не приведёт.
— Вы знали Лайне?
Третий вдохнул, напоминая себе, что запах крови и смерти ему лишь чудится, выдохнул и ответил:
— Да.
— Так как тебя зовут?
Третий услышал, как звон в его голове затих. Он тянул с ответом слишком долго, чтобы Пайпер не заподозрила неладное, и всё равно не смог придумать, что ей сказать. Он хотел ответить честно, правда хотел, но страх затопил его, и потому Третий произнёс:
— Я предлагаю обсудить, как будет проходить твоё обучение.
Пайпер, что странно, согласно кивнула. Третий знал, что она не оставит его в покое и будет спрашивать про имя, что она до сих пор в ужасе от его признания и наверняка будет искать более точные ответы на вопрос о том, почему он убил Лайне.
Третий не хотел этого признавать, но ему всё-таки придётся обратиться к Киллиану за помощью.