— Давай посмотрим, на что ты способна.
Пайпер тихо застонала. Магнус не оценил её настрой.
— Всё настолько плохо?
— Я могу, наверное, дать подзатыльника или пинка под зад, и всё. Лерайе способна на большее, а она… — Пайпер покрутила пальцем у виска, но Магнус совсем не понял, что это означало.
— И всё-таки, — настойчиво произнёс он, собирая руки на груди. — Мне нужно знать, на что ты способна, чтобы понимать, с чего начинать.
— Будем считать, что я ни на что не способна, хорошо? Обучай меня, как самого настоящего новичка.
Магнус недоверчиво скривил губы.
— Должна же ты уметь хоть что-то.
— Бегать умею. Быстро. Пытались даже в команду по лёгкой атлетике затащить, но я сумела отбиться.
Она остановилась, уставившись перед собой, и словно забыла, что в зале они не одни.
Конкретно это помещение, выделенное под тренировочный зал, сегодня утопало в свете множества свечей и вмещало в себя куда больше людей, чем Магнус рассчитывал. Он не знал, как именно, но все эти рыцари, маги и даже простые дворцовые стражники узнали, что сегодня начинается обучение сальватора, и даже придумали предлог, чтобы понаблюдать за ним. Магнус видел рыцарей, находящихся в его непосредственном подчинении и всегда держащих своё любопытство в узде, но даже они изредка поглядывали в их сторону. Он видел магов, расположившихся почти в самом углу, недалеко от стойки с деревянным оружием, и слышал их тихий шёпот. И он видел, что в глазах большинства кроется настоящий скептицизм, которым не награждался даже Эйкен.
— Чёрт возьми, — выдохнула Пайпер, потирая лоб.
— Не призывай чертей, — терпеливо напомнил Магнус.
— …а я и не думала, что буду скучать по школьным временам.
Магнус насторожился. Ему что, вверили девчонку, которая даже школы не окончила?..
— Сколько тебе лет? — не скрывая своего подозрения, спросил он.
— Восемнадцать. В январе должно было исполниться девятнадцать. Вот только я даже не знаю, отличается ли время этого мира от времени моего.
— Если правильно помню из историй Третьего — нет, не отличается.
— Хоть что-то утешает.
Магнус не верил, что её это на самом деле утешило. В её положении не было ни одной вещи, способной её утешить, ни одного человека, который мог бы привнести подобное чувство. Прошло всего три дня с тех пор, как Катон, ослеплённый ненавистью к Третьему за мощный выброс магии, пробудивший каких-то тварей, едва не убил Пайпер. А Ветон говорила, что девушка оправится только через пять дней. Очередной рекорд, поставленный исключительно совместными усилиями Силы и Времени.
Два дня назад несколько всадников Дикой Охоты почтили Омагу с официальным визитом. Их возглавлял Катон, и он очень умело делал вид, что никакого инцидента с новым сальватором не было, а его всадники притворялись, будто не несли весть о вернувшейся Лерайе во все уголки Земель. Магнус знал, что те всадники, что не были в Омаге сейчас, продолжали трубить об этом во всех частях света, а часть из них, возможно, стерегла берега Мёртвого моря, где недавно затонул один из омагских кораблей.
На совещаниях Магнус ловил каждое слово, примерно представляя, какой план рождается в голове Третьего. Если он не отложит визит в Тоноак, то с большой вероятностью отправится прямо к берегам Мёртвого моря, пытаясь определить след, ведущий к реликвии.
Этот след почувствовал Арне несколько месяцев назад, а всадники Дикой Охоты доложили, что за Мёртвым морем происходит какое-то движение, которое им недоступно. Киллиан послал своих людей на разведку, потому что Охотники были уверены — за Мёртвым морем либо утерянная корона великанов, либо другая, чуть менее мощная реликвия. Известие о затонувшем корабле, так и не достигшем цели, никого не удивило. Магнус, как и подобает, почтил погибших и пообещал их душам, что их смерть будет отомщена. Он был уверен, что Третий, вне зависимости от результатов разведки, отправится за Мёртвое море — а это значит, его кертцзериз будут рядом. Но тут им на голову свалилась девчонка из другого мира, а после стычки с Катоном Третий поручил Магнусу обучить её. Ещё и сведения, собранные Ианом, самым быстрым и незаметным из всадников Дикой Охоты…
На берегу Мёртвого моря, вероятнее всего, за полосой ничейных территорий, стоит башня из чёрного камня. И там на троне сидит принцесса, прибравшая к рукам корону из серебра, хрусталя и алмазов — корону великанов, утерянную во время Вторжения.
Согласно сведениям Иана, то была принцесса Розалия, самая младшая из рода Лайне, дочь короля Роланда и королевы Жозефины.
Магнус просто не представлял, как Третий ещё не сорвался с места и не помчался на юг.
Катон и Третий играли в очень сложную игру, где один пытался задеть и подчинить себе другого, но в противостоянии с тварями они были на одной стороне. Дикая Охота собирала сведения, проникала туда, куда остальным был закрыт путь, и стерегла наиболее опасные пространства, где когда-то были запечатаны твари или где они ещё спали, придавленные сигридской магией. Третий же давал им то, в чём они нуждались — магию, влияние, силу, клятвы. Третий был единственным, кто мог ограничить их, и он же — единственный, кто в состоянии разорвать проклятие Герцога, из-за которого Дикая Охота застряла в этом мире. Сведения, которые они передавали друг другу, редко были ошибочными и почти никогда — ложными. Но это не означало, что Катон мог нападать на нового сальватора. Магнус просто поражался выдержке Третьего, ещё не разорвавшего Катона на части.
Сегодня должна была состояться встреча всадников Охоты с королём Киллианом и его приближёнными. Это означало, что Магнус, как верный рыцарь Третьего, будет там же. Это же, в свою очередь, сулило настоящую пытку. Ему самому хотелось хорошенько врезать Катону за сцену, которую он устроил, фактически избиение Джинна и попытку отыграться на Пайпер.
Магнус потёр переносицу, пытаясь не разочароваться в сегодняшнем дне раньше времени, — как жаль, что у него ничего не вышло, — и посмотрел на Пайпер. С утра слуги принесли ей форму, которую надевали все новички, ступающие в этот зал: облегающие штаны и рубашку серого цвета, тонкие и короткие сапоги с мягкими подошвами и абсолютно никакой настоящей защиты. Сейчас она стояла, усиленно переплетая короткую косу, и никак не могла добиться успеха. От Джинна Магнус слышал, что Катон отрезал ей часть волос, а потом, в лазарете, Ветон их подравняла. Судя по лицу Пайпер, её это очень бесило. Настолько, что она, громко выругавшись и попытавшись призвать чертей (опять!), завязала волосы в низкий хвост и уставилась на Магнуса из-под нахмуренных бровей.
— Весь день будешь на меня дуться?
Пайпер негодующе всплеснула руками.
— Выше нос, Золотце, — ободряюще улыбнулся Магнус. — Я знаю, что ты хочешь домой, но для начала нужно убедиться, что осуществить твоё возвращение — дело безопасное.
— Я понимаю, но… — начала было Пайпер, но Магнус, подойдя ближе, воодушевлённо её перебил:
— Скоро в Омаге начнётся череда праздников. Ты сможешь и отдохнуть, и разузнать у приглашённых гостей всё, что тебя интересует.
— Каких ещё гостей? — настороженно уточнила Пайпер.
— Да всяких. Великаны, феи, эльфы, люди. Будут все.
— Какой кошмар…
Магнус удивлённо похлопал глазами. Во Втором мире что, отношение к празднествам полностью противоположное?
Для жителей Диких Земель это время было полно не только молитв за ушедших и тех, кого спасти не удалось, но и благодарностей богам, ирау с драу и элементалям, что оберегали их сейчас. Это было время, когда они вспоминали, что ещё живы и могут бороться, а также слабое подражание ещё не умершей культуре Сигрида. Первым празднеством, с которого всё начиналось, был день памяти, когда чтили мёртвых и молились за их души. Вторым, более радостным, — день благодарности. Несмотря на все попытки сохранять приличия, уже второй день больше напоминал не старое сигридское празднество, что сплочало жителей Диких Земель, а масштабную пирушку у фей. Магнус никогда не был на таких пирушках в настоящем Сигриде, но от командира, что брал его отряд под своё командование довольно часто, слышал, что феи любили шумно повеселиться.
— Разве вы тут… — Пайпер понизила голос и, пожевав нижнюю губу, неуверенно продолжила: — Разве вы не боитесь демонов? Как вы можете праздновать, когда вокруг всё настолько плохо?
Магнус едва не рассмеялся ей в лицо.
— Ты так мало усвоила из уроков Анселя и Третьего?
Глаза Пайпер вспыхнули, но она, выдержав и смех рыцаря, и его снисходительный взгляд, холодно отчеканила:
— Ансель учит меня основам сигридского языка, на котором все тут говорят, а Третий до недавнего времени многое утаивал. Может, утаивает до сих пор.
— М-да, произношение у тебя и впрямь хромает…
Совсем несильно, на самом-то деле, но Магнус решил не уточнять.
— В этом мире действительно есть твари, — давя неуместный смех, сказал он. — И мы боремся с ними, но неужели ты думала, что борьба — это единственное, ради чего мы живём?
Пайпер готовила ответ, но так его и не озвучила. За расплывшимися пятнами синяков и царапинами, с каждым днём уменьшающихся и становящихся бледнее, Магнус разглядел намёк на смущённый румянец. Или же он просто принял желаемое за действительное.
— В этом мире есть твари, — повторил он терпеливо. — Есть те, которые безмозглыми псами носятся по лесам и равнинам. Есть те, которые отсиживаются в своих далёких, замаскированных башнях. А есть те, которых сигридская магия загнала в сон. Некоторых, как ты помнишь, всплеск магии, твоей и Третьего, пробудил. Жить рядом с такими тварями… не очень приятно, но и это — не беспросветная тьма. За годы мы научились сосуществовать с ними, а при удобном случае — уничтожать. И всё.
Было видно, что его слова не убедили Пайпер. Магнус понятия не имел, как объяснить ей сложную систему этого мира, в которой он сам далеко не сразу разобрался. Сначала, когда была только тьма, а земли были усеяны горами мертвецов, приходилось по-настоящему выживать. Ещё до встречи с Третьим и Клаудией Магнус не раз был на волоске от смерти и успел решить, что отныне так будет всегда. И только после, спустя десятилетия кропотливого труда сигридцев, тщательно продуманных планов королей и королев Дикие Земли стали такими, какими их увидела Пайпер. Ну, не совсем увидела. Она же ещё не покидала пределов Омаги, да и Магнус не знал, решит ли всё-таки Третий предложить ей визит в Тоноак. С этими сальваторами всегда было так сложно…
— Выходит, — немного подумав, сказала Пайпер, — демоны есть, но в городах и поселениях безопасно, а потому можно праздновать традиционные сигридские праздники? Или что тут у вас празднуют.
У Магнуса дёрнулся глаз.
— Верно, — согласился он, — суть ты уловила. Однако это означает, что люди будут интересоваться, как там обстоит обучение нового сальватора.
Пайпер громко застонала. Несколько рыцарей, бывших неподалёку, принялись усиленно делать вид, что не подслушивали.
— У тебя есть только два варианта на случай, если к тому времени Третий не найдёт способа вернуть тебя домой. — Магнус отошёл на пару шагов и сложил руки за спиной, выпрямив спину. — Ты можешь по каким-либо причинам не обучиться хотя бы малой части того, что следует знать, и просто отсидеться во дворце. Или же ты можешь укрепить своё тело и дух и показать всем, что ты куда серьёзнее и не потерпишь разговоров за спиной.
Магнус терпеливо ждал реакции, зная: он переступил черту.
Ему никогда не были понятны эти особые узы, связывавшие сальваторов друг с другом. Магнуса даже семья не любила по-настоящему. Только мать относилась к нему с пониманием и поощряла все его начинания, но и та умерла раньше, чем Магнус успел чего-либо достичь. Ему не сулила удачная женитьба, которая укрепила бы положение его отца в обществе, и потому служба у короля — единственное, что оставалось. Благо, Магнус оказался способным рыцарем. Но даже став им, он так и не сумел установить достаточно крепких отношений со своими товарищами. Он чувствовал, как его сердце разрывается, когда он видел их, умирающих, исчезающих в хаосе и тьме Вторжения, но при этом ощущал и благодарность за то, что до сих пор жив.
Магнус просто не понимал, почему сальваторы так тесно связаны друг с другом, но знал, что за подобные вольности Третий может придумать ему какое-нибудь достаточно суровое наказание. Если Магнус своими словами доведёт Пайпер до крайней точки, если по его вине она сорвётся или сделает что-нибудь непоправимое, Третий не пожалеет сил, чтобы доказать Магнусу, что тот был не прав. Он бы сделал это и ради своих кертцзериз, ради каждого из них, но в последние дни Третий был слишком опьянён связью с другим сальватором.
Магнус ждал реакции, предвкушая либо всплеск Силы, либо очередной якобы учебный поединок с Третьим, который обязательно поставит его на место. Но Пайпер стояла, не шевелясь, и сверлила Магнуса своими золотыми глазами, чарующими и пугающими одновременно.
— Хочу кое-что узнать, — наконец сказала она, складывая руки на груди. Магнус видел лёгкую дрожь, охватившую её, но решил не заострять на этом внимание. Он только кивнул, показывая, что внимательно слушает, и Пайпер продолжила, тщательно подбирая слова: — Из какого рода происходит Третий?
Магнус глупо похлопал глазами. Где-то в стороне послышался предостерегающий шёпот — мол, пора отсюда уходить. Вопрос Пайпер не был чересчур громким, но все присутствующие старательно прислушивались к их разговору, будто своих дел не было.
— Во-первых, — подняв указательный палец, начал Магнус, — правильно говорить «из чьего», а не «из какого». Например, род Лайне пошёл от самого первого короля, великана Лайне, который объединил кланы после северного заклятия и основал Ребнезар. Род Дасмальто — от великана по имени Дасмальто, который был верным генералом Лайне. Род Саэнс — от Саэнс. Ну, ты поняла.
— А во-вторых?
— А во-вторых, — Магнус сглотнул, уверенный, что постепенно наживает себе врага, — если ты хочешь узнать, из чьего рода Третий, тебе следует спросить его об этом.
На самом деле Магнус мог рассказать ей всю правду, но тогда он бы навсегда лишился доверия Третьего, его силы и, разумеется, языка. Существовали правила, которые никто не смел нарушать.
— Почему это такая тайна? — непонимающе пробормотала Пайпер, передёрнув плечами. — Никто не скрывает, что Киллиан принял его в род Дасмальто, но почему о его настоящем роде молчат?
— Что тебе говорили о Третьем в твоём мире?
Третий запрещал любые расспросы, происходящие без его участия, но Магнус просто не мог забрать свои слова обратно. Он старался быть осторожным, но как ещё ему выкрутиться из этой довольно щекотливой ситуации?
— Он Предатель, — легко ответила Пайпер. В её взгляде уже было меньше страха и презрения, что ещё присутствовали по пути из Икасовой крепости, но и уверенности или веры в самого Третьего не прибавилось. Казалось, Пайпер собирала сведения, чтобы определиться со своим отношением к сальватору, а сама пока находилась где-то посередине, на нейтральной территории.
— Конкретнее.
— Он предал Сигрид, потому что помог демонам во Вторжении, — со вздохом расширила свой ответ девушка.
— А ты знаешь, что бывает с великаном, который предал свой род?
— Он же… Нет, получается, если он считается предателем Сигрида, то и предателем своего рода, верно?
— Именно, Золотце. Ты такая умная. Так что бывает с великаном, предавшим свой род?
Пайпер постучала по лбу костяшками пальцев. Магнус ждал ответа, игнорируя настороженные взгляды магов, обосновавшихся почти в самом углу.
— Его изгоняли, — неуверенно, будто это знание крылось в той части её памяти, что всё ещё оставалось туманной, предположила Пайпер.
— Верно, его изгоняли. Вероятнее всего, кто-то из рода Третьего сумел изгнать его и разорвать с ним все связи. Или же нет. — Магнус улыбнулся, демонстрируя свою очаровательную улыбку, и качнул головой. — Докапывайся до этой правды сама, Золотце. Спрашивай Третьего, если не боишься…
— Я не боюсь его, — перебила она резко и решительно, хотя Магнус вёл свою мысль в совершенно другое русло.
— Тогда ты либо чрезвычайно смелая, либо глупая. Надеюсь, что всё-таки смелая.
— И что, никакой помощи? — почти простонала она, опуская плечи.
— Но ведь завтра Третий начнёт обучать тебя магии, сразу после того, как мы с тобой потренируемся с утра. Кстати, не завтракай. Некоторых выворачивает после пробежки.
— Погоди, что?! Мне не это обещали!
Магнус улыбнулся шире, поражаясь наивности людей Второго мира. Что же за обстановка там царит, если Пайпер так удивляется подобным мелочам?..
— Золотце, мы будем бегать каждое утро, а после тренироваться вот здесь, в этом самом зале. Мне поручено укрепить твоё тело, и я прибегну к любым методам, чтобы выполнить свою задачу.
— Но пробежки…
— Расслабься, тут не так уж и холодно. Поначалу будет непривычно, но ты справишься. В конце концов, у тебя будет чудесная компания!
Пайпер сделала кислую мину и опустила голову.
— К тому же, ты говорила, что быстро бегаешь.
Пайпер громко застонала.
***
— Это нехорошо, — задумчиво пробормотал Джинн, теребя край повязки на запястье.
— Вполне оправданный интерес, — спокойно отозвался Третий, неотрывно смотрящий во внутренний двор. Там, выбрав дорожку, ведущую к саду, шли Стелла, Эйкен и Пайпер, которой решили устроить небольшую экскурсию.
— Очень опасный интерес, — отозвался Магнус.
Третий метнул на него раздражённый взгляд, но ничего не сказал. Магнус покосился на Джинна, тот беззаботно пожал плечами.
Официально встреча начиналась через пять минут, но Катон всегда умудрялся опаздывать. Даже если Иан, его правая рука, напоминал ему и силком тащил в зал собраний, Катон каким-то образом высвобождался и терялся. Поначалу это сильно бесило Магнуса, но потом он увидел в этом возможность, на которую указал Третий.
Сейчас они стояли на просторном балконе с арочными окнами, увитыми сухими лозами с покрытыми снегом листьями, и пытались выстроить хоть какую-то стратегию. По крайней мере, так было до тех пор, пока Третий не спросил о результатах первой тренировки Пайпер. Магнус не мог солгать и потому выдал всё, что произошло, отметив, что до настоящих упражнений они так и не дошли. Впрочем, это не сильно волновало Третьего. Не волновал его и интерес Пайпер к его роду, о котором было запрещено упоминать, и встреча, кусающая за пятки.
Третьего ничего, кроме внутреннего двора, не волновало.
— Рано или поздно, но тебе придётся обо всём рассказать, — продолжил Джинн, не дождавшись от сальватора хоть какой-то реакции.
— Она уже знает, что я убил Лайне.
— Тогда расскажи ей, почему ты это сделал.
Заготовленный ответ наверняка вертелся на кончике его языка, но Третий поджал губы, упёрся бедром в каменное ограждение и уставился на каменную пристройку внизу.
— Если бы тебя сейчас слышала Клаудия, она бы столкнула тебе вниз и сказала, что это всё из-за гравитации.
— Из-за чего? — не понял Магнус.
— Земное слово, — отмахнулся Третий. — Узнал о нём, когда навещал Стефана.
— Ох, прекрасно, — саркастично протянул Джинн, подозрительно щурясь, — давай вспомним, как весело ты попутешествовал по Второму миру, забыв, что у нас тут девчонка выпала из ше́довой тьмы!
— Не драматизируй, — рассеянно отозвался Третий, теребя серёжку в левом ухе. — Мне от тебя требуется ясная голова.
Джинн вымученно вздохнул, но всё-таки уточнил:
— И что на этот раз?
— Воскрешение мёртвых. Мне нужна информация обо всех известных случаях и том, способны ли твари на это.
Джинн и Магнус напряжённо переглянулись. Джинн поднял брови и кивнул на сальватора, намекая, чтобы именно Магнус взялся за вправление мозгов. Рыцарь едва не всплеснул руками, но тут Третий заметил их переглядывание и сосредоточил своё внимание на Магнусе.
— Если есть, что сказать — говори.
— Тебе не кажется это слишком… странным? Сначала… — он запнулся, пытаясь подобрать максимально нейтральное слово, которое не заденет взвинченного Третьего, и начал заново: — Сначала девушка из Второго мира, потом пробудившиеся твари, которых истребила Охота, теперь это… Это не может быть правдой. Принцесса Розалия мертва.
— Мне нужна информация о том, способны ли твари воскрешать мёртвых, — жёстко и властно повторил Третий, смотря Магнусу в глаза. — Я проверю Иана и узнаю, являются ли его сведения верными, но мне нужно, чтобы Джинн нашёл хоть что-нибудь.
— И что ты сделаешь, если сведений Иана, даже если они будут достоверными, не хватит?
Губы Третьего изогнулись в насмешливой улыбке, а температура словно понизилась на несколько градусов. Они, разумеется стояли на балконе, который был наполовину открыт всем ветрам, но чувствовали совершенно иной холод.
— Соберу больше, — легко ответил Третий.
— А потом?
— Ты знаешь меня не первый год, но почему-то задаёшь такие глупые вопросы. Если ради девушки, которую я совсем не знал, я позволил Арне ненадолго оставить меня, что я сделаю ради Розалии?
Джинн побледнел.
— Ты не можешь, — потрясённо пробормотал он, запустив пальцы в свои алые волосы. — Просто не можешь!
— Могу и сделаю.
Магнус закрыл лицо руками. Третий, вечно собранный, готовый действовать, отдавать точные приказы, всегда знавший, что нужно делать, сейчас вёл себя, как полный идиот. Даже если речь шла о принцессе Розалии, он просто не мог не просчитать все риски и заявлять, что спасёт её, тогда как они даже не проверили, являются ли сведения Иана достоверными.
— Сумасшедший, — выдохнул Джинн, закрывая рот рукой. — Ты просто шедов сумасшедший.
— Вы думаете, будто мне смогут помешать? — скептически поинтересовался Третий, всем своим видом показывая, что за одно неверное слово он на них продемонстрирует, что такое гравитация, или как она там называлась…
Джинн уже открыл рот, но Третий его бесцеремонно перебил, сохраняя невозмутимость:
— Корону великанов нужно вернуть. К тому же, это отличный шанс узнать, есть ли какой-нибудь путь через Мёртвое море.
— Это пустые территории, — напомнил Джинн с ошалевшими глазами. — Твари разорвут тебя, стоит только выйти из-под защиты сигилов.
— Ты забыл, что я делал, Джинн? — холодно спросил Третий, и его глаза запылали на пару тонов ярче. — Забыл, кто превратил Ина́грос в пепелище?
Магнус нервно сглотнул. Он и так допустил ошибку, во время первой встречи Пайпер и Киллиана проболтавшись о плене Третьего. Ему вовсе не хотелось вновь спрашивать про те земли, или про время, когда они ещё были оплотом тварей, или о силе, что выжгла там любые признаки жизни. Но если сведения Иана верны и на берегу Мёртвого моря, как раз на пустых землях, стоит башня из чёрного камня…
— Ты вновь всё сожжёшь? — всё-таки спросил он, подобрав правильным вопрос.
— Как только вытащу Розалию. Катон говорил об одной башне, а не о нескольких. С одной справиться намного проще.
На самом деле никто, кроме Третьего, не знал, как выглядел Инагрос во времена, когда им управляли твари. Все только знали, что там стояли чёрные башни, пропитанные хаосом, в которых скрывали сами твари, и только. Там же Третьего долгие месяцы держали в плену, пока он не сумел разорвать все цепи и проклятия, что удерживали его на одном месте, и не выжег весь хаос подчистую. Клаудия говорила, что всего через несколько дней после этого он набрёл на чудом уцелевшее сигридское поселение, где она пряталась, и сам напоминал тёмное создание. Магнус поначалу даже удивился, как это Клаудия смогла договориться с ним о союзничестве.
— А ещё он говорил о ком-то, кто управляет армией, — напомнил Джинн сердито. — Ты просто не сможешь незаметно проникнуть туда и вывести Розалию. Она наверняка имеет столько же проклятий, сколько ты.
— Ты недооцениваешь мои способности. Если Иан сумел узнать про эту башню, значит, она была возведена намеренно. Значит, твари ждут, что я попытаюсь спасти Розалию.
— Это безумие. Ты сам признаёшь, что это ловушка, но всё равно хочешь сунуться туда?
— Герцог молчал слишком долго. Мне достаточно лишь прочитать тварей, что будут там, чтобы узнать обо всём, что знают они. А после разрушить башню. Поверь мне, масштаб будет значительно меньше, чем в прошлый раз.
— Особенно если рядом будет Первая.
Джинн сжал губы в бескровную линию, услышав замечание Магнуса.
— Для этого тебе нужна Сила, — продолжил он, стойко выдерживая ледяной взгляд Третьего. — Даже больше, чем сейчас.
— Я не намерен подвергать Пайпер риску, если ты намекаешь именно на это. Да, я признаю, что мне нужна Сила, но ещё больше мне нужно, чтобы Пайпер была в безопасности. Если ей хоть кто-нибудь навредит…
Третий разочарованно рыкнул, оттолкнулся от балконного ограждения и запустил пальцы в чёрные волосы. Магнус, слышавший о связи сальваторов достаточно, всё равно не понимал в полной мере, что это такое. Никто, кроме самих сальваторов, не понимал.
— Я схожу с ума из-за этой связи, — тихо, отчаянно прошептал Третий, не оборачиваясь. Он редко говорил вот так, всегда старался быть сильным и уверенным, даже в последние месяцы, когда его состояние было просто ужасным. — Я могу думать только о ней. Постоянно, где бы я ни был, чем бы ни занимался… Я чувствую Силу, я едва не слышу, как та часть, что запечатана во мне, тянется ко всему остальному. У меня просто нет сил, чтобы поверить, что сейчас Пайпер способна выступить против тварей.
— И поэтому ты будешь её интенсивно обучать, — высказал вполне очевидное Джинн.
— Ты тоже, — бросил Третий, даже не обернувшись и не увидев, как вытянулось побледневшее лицо Джинна. — Я намерен предоставить ей всё, что только может помочь, и ответить на все её вопросы о магии. Магнус займётся укреплением её физической силы, а мы — магической. После, в Тоноаке, я найду реликвию, которая лишь усилит это.
Магнус, предвкушая развлечения каждое утро в течение всех двух месяцев, сказал:
— Это не отвечает на вопрос о том, что ты будешь делать со спасением Розалии. Тебе нужна Сила, и это факт. Но не потащишь же ты Пайпер в Инагрос!
— Верно, не потащу, — согласился Третий, поворачиваясь к ним лицом. — Я спрошу её, чувствует ли она себя достаточно сильной и уверенной, чтобы помочь мне, и если ответ будет отрицательным, она останется либо в Омаге, под защитой Джинна и Киллиана, либо в Тоноаке вместе с Эйкеном и Клаудией.
— С ума сойти, — выдохнул Джинн, разведя руками в стороны. — Ты ещё и планируешь сунуться в Инагрос всего с двумя людьми!
— Не преуменьшай мою силу.
У Магнуса не было никакого желания спорить. Если уж Третьему что-то и взбрело в голову, то он доведёт дело до конца, игнорируя всех и вся. А если уж речь шла о Розалии из рода Лайне…
Магнус не понимал, как она могла выжить. Он слышал, что она умерла вовсе не во время Вторжения.
«Неужели твари и впрямь способны на воскрешение?..»
Третий замер, повернул голову влево и сощурился.
— Катон прибыл, — сообщил он секундой позже. — Опоздал всего на семь минут, что удивительно.
— Где остальные всадники?
— Понятия не имею. Киллиан пообещал заняться их размещением, но они наверняка отказались. Как и всегда. Не удивлюсь, если они сейчас шляются где-нибудь.
— Или выслеживают Первую, — как бы вскользь напомнил Джинн.
Третий мгновенно ухватился за его слова и, даже указав на мага пальцем, сказал:
— Найди её и предупреди об осторожности. Если нужно, дай рыцарей в сопровождение. Отчитаешься потом.
Джинн возвёл глаза к небу, но послушно кивнул и подошёл к краю балкона. Он помедлил немного, будто ожидая, что Третий изменит приказ, и, так и не дождавшись этого, залез на ограждение. Джинн с кривой улыбкой отсалютовал им и спрыгнул вниз, не ответив на суровый и властный взгляд Третьего.
— Выпендрёжник, — пробормотал Магнус, складывая руки за спиной и направляясь за Третьим, указавшим в сторону зала собраний.
***
Джинн вернулся, когда Катон почти выпил всю бутылку вина, принесённую с собой, и не меньше шести раз сообщил, что Омага чересчур шумная и людная. Киллиан, сидящий во главе стола, воплощал собой спокойствие и умиротворённость, чего нельзя было сказать о Третьем и Иане — правой руке Катона. Тот стоял за его спиной, готовый в любую минуту исполнить озвученный приказ, но больше награждал Катона предостерегающими взглядами.
— Всё сделано в лучшем виде, — наклонившись к Третьему, отрапортовал Джинн. — В сопровождении два рыцаря, плюс Эйкен и Стелла теперь настороже.
«Не слишком утешает», — разочарованно подумал Магнус, одновременно прислушиваясь к словам мага и следя за тем, как Катон закидывает ноги на стол.
Третий рассеяно махнул рукой, показывая, что Джинн может занять своё место. Облегчённо выдохнув, он отошёл, быстро и незаметно оценил обстановку и сел по левую руку от Киллиана, всё ещё держащегося, как скала.
На встрече присутствовало всего три стороны: Катон и Иан как полноправные представители Дикой Охоты, Киллиан, Джинн и Третий как представители Омаги и Мелина — фея из личной свиты леди Эйлау, прибывшая четыре дня назад. Она была миниатюрной, даже ниже Эйкена, но при этом сильной и свирепой, настолько, что могла бы без проблем вцепиться Катону в горло, если он скажет что-то не то. Магнус даже не представлял в полной мере, сколько людей повелось на её миловидную внешность: короткие нежно-розовые волосы, едва достигавшие середины шеи, и сапфировые глаза на фоне фарфоровой кожи делали из Мелины настоящего ангела. Ровно до тех пор, пока она не доставала оружие, разумеется.
Один раз она уделала его в честном поединке ещё до того, как Магнус успел хотя бы моргнуть. Даже исключая её врождённые скорость, силу и обострённые чувства, Мелина была до ужаса опасной и взрывной.
Как же хорошо, что леди Эйлау находилась в прочном союзе с Киллианом, и Мелина была на их стороне.
— Ну-с, — протянул Катон, складывая руки за головой, — когда мы начнём? Вы хотели выпотрошить моего всадника.
Иан раздражённо поджал губы. Магнус был рад, что среди Дикой Охоты ещё оставались благоразумные личности, ценившие клятвы и честность, но всё равно испытывал к Иану лёгкую неприязнь — если правильно помнилось, он встал всадником по доброй воле, связав себя с Катоном.
— А ты хотел убить меня, — с лёгкой улыбкой ответил Третий, смотря на него. — Пожалуй, прочитать Иана — меньшее, что ты можешь позволить, чтобы загладить свою вину.
— Моей вины в том, что я пытался по справедливости наказать тебя, нет, — усмехнулся Катон. — Тебе повезло, что сначала мы истребили проснувшихся тварей, а уже потом я отправился сюда, иначе я бы потащил их всех за собой.
— Это не значит, что ты имел права нападать на мою гостью.
Катон криво улыбнулся, и его взгляд мгновенно изменился.
— Гостью, значит… Так это теперь называется?
Магнус напрягся. Мелина, всё это время сидевшая тихо, сжала кулаки — её кожаные перчатки громко скрипнули.
— Как это понимать? — холодно, выделяя каждое каждое слово, спросил Третий.
Катон дерзко улыбнулся, демонстрируя клыки. Стоящий за его спиной Иан втянул воздух сквозь зубы и прикрыл глаза, будто молил богов помочь ему стерпеть своего вождя.
— Когда вы только выдвинулись из крепости Икаса, до меня дошли слухи, что с тобой едет одна обворожительная леди, которую никто раньше не видел. А ведь мы все знаем, что ты не такой уж и герой, чтобы спасать каждого встречного. Значит, эта леди была по-своему важна. Поначалу я даже подумал, что ты просто нашёл себе любовницу, от которой ты без ума, но ведь…
Нож Мелины с треском вонзился прямо перед Катоном, чиркнув подошву его сапог.
— Следи за языком, — прорычала она тихо, сведя брови.
— У тебя ни земель, ни титулов, — бесстрашно продолжил Катон, будто не замечая ножа феи. — Чем бы ты мог её заинтересовать кроме своей мордашки?
— Рад слышать, — сказал Третий без всякой радости в голосе, — что я определённо в твоём вкусе.
— А после произошёл этот мощный магический выброс… Тогда-то я и понял, что эта леди — чрезвычайно сильный маг. Но она вся пропахла тобой и твоей дрянной магией. Что ты такого сделал, что на ней остался такой сильный запах?
Мелина, сощурившись, повела носом. Нюх всадников Дикой Охоты разительно отличался от нюха сигридцев, и потому они могли уловить тончайшие, почти выветрившиеся запахи — неудивительно, что Катон почувствовал магию Третьего, всё это время незаметно поддерживающую Пайпер.
— Если ты желаешь встретиться с леди Сандерсон, — выделяя каждое слово, произнёс Третий, — я передам ей твои слова. Однако сомневаюсь, что она будет рада общению с тобой.
— Ты всё равно не выгонишь меня, потому что я нужен тебе. Только мои всадники могут незаметно разузнать про Инагрос.
Мелина метнула в Третьего настороженный взгляд. Она была сильно и смелой, но недостаточно, чтобы в открытую спрашивать о замыслах сальватора. Особенно если речь заходила об Инагросе — тема была настолько опасной, что даже феи, живущие ближе всего к пустым территориям, старались лишний раз её не затрагивать.
— Лабиринт пришёл в движение, — неожиданно рассеяно пробормотал Катон, ведя пальцем по столу. — Цитадель пробудилась. По крайней мере, так шепчут твари. Герцог готовится к крупной охоте.
Магнус внутренне застонал.
— Мы получали тревожные вести из наших крепостей на самой границе, — наконец вступила в разговор Мелина. Её обманчиво спокойный голос никогда не нравился Магнусу, потому что он слышал, что раньше фея говорила совершенно иначе, была более мягкой и хитрой. — Они видели крылатых тварей, несущих караул, и слышали песню, звучащую только по ночам.
Третий нахмурился. Киллиан переплёл пальцы и сжал их, силясь вновь успокоиться. До Магнуса доходили слухи, что принцесса Розалия обладала не только ангельским лицом, но и голосом, и просто обожала петь.
Если уж Третий был готов вызволять Розалию из-за одних этих сведений, даже не проверенных должным образом, Магнус боялся представлять, что чувствовал Киллиан. Он просто не мог покинуть Омагу ради призрачного шанса на спасение пока что призрачной племянницы, которая каким-то образом сумела заполучить и сохранить корону великанов.
— И что же вы будете делать, — ядовито протянул Катон, обнажая клыки, — милорд?
Третий резко встал. Магнус прекрасно знал, что подобные провокации бессмысленны — у сальватора ведь не было ни земель, ни дворцовых титулов, за которые он мог держаться. Третьему просто надоело, что Катон вёл себя чересчур смело и говорил откровенно, намеренно выбирая темы, для самого Третьего и Киллиана бывшие самыми болезненными.
Иан выступил вперёд, готовый загородить своего вождя, но Третий остановился и бесцеремонно схватил его за руку, снял кожаную перчатку и надавил на внутреннюю сторону ладони. Взгляд Иана остекленел, кадык дрогнул, а по виску скатилась капля пота.
Магнус передёрнул плечами, вспоминая, как ощущается магия Третьего. Холод, лёд, северный ветер, далёкий шум прибоя. Всё то, что связывало его с родным Ребнезаром, павшим по время Вторжения, неумолимо атаковывало со всех сторон, проникало под кожу и вгрызалось в кости, забирая воздух из лёгких. Ощущение этой магии могло быть успокаивающим и приятным, но в редких случаях — например, при исцелении или поддержке, которую Третий неизменно оказывал в пути, желая, чтобы его спутники продержались гораздо дольше.
Джинн нетерпеливо стучал пальцем по столу, а Мелина не сводила глаз с ухмыляющегося Катона — каждый из них следил, чтобы всё прошло как надо. Магия Третьего никогда не ошибалась, не сбивалась и не несла вреда против его воли, но с призрачными всадниками всегда могло случиться что-то из ряда вон выходящее.
Серебряный венок на голове Киллиана будто стягивал весь свет от множества свечей, а лёгкое гудение в воздухе, от которого скрежетали зубы, всё не исчезало. Киллиан внимательно, холодно следил за тем, как Третий то наклоняет голову в сторону, вглядываясь в остекленевшие стальные глаза Иана, то поджимает губы. Обычно чтение кого-либо происходило быстро, буквально за несколько секунд, и подобная задержка говорила о том, что Иан видел куда больше, чем передал Катон.
Наконец Третий, громко фыркнув, отпустил руку Иана. Тот отступил на шаг, качнувшись, и спустя секунду вернул себе самообладание. Напускное, разумеется. Даже своими человеческими глазами Магнус видел, как дрожат пальцы всадника, и слышал его дыхание.
— Этого мало, — недовольно произнёс Третий. — Разумеется, больше, чем вы соизволили сообщить изначально, но меньше, чем мне нужно.
Катон уже открыл рот, перед этим издав предупреждающее рычание, но Третий мгновенно продолжил:
— Я дам вам ровно полтора месяца, ни больше и ни меньше. К этому времени вы должны узнать, что за башня стоит на берегу и кто её охраняет.
— Сукин ты сын, — прорычал Катон, подскакивая на руки. — Мы тебе не ручные псы!
— Верно, вы всадники, которые хотят вырваться за пределы этого мира и вновь странствовать под чужими небесами. — Третий сложил руки за спиной, расправляя плечи, и Магнус заметил, как при этом он сжал перстень. Значит, всё-таки немного волновался. — Если вы откажитесь или недобросовестно выполните то, что я вам поручил, клянусь своей связью с Арне — вы никогда не покинете этого мира. Я навсегда сотру в вашем времени малейшую возможность использовать Переход, скольких бы сил мне это не стоило.
***
— Чего же ты сразу не убил их обоих? — ядовито спросил Киллиан, качнув в руке чашу с вином. — А потом подождал бы, пока остальные явятся, чтобы убить и их.
Третий закатил глаза и расположил ноги на низком столике перед собой. Он принял чашу из рук Магнуса и, не ответив на требовательный взгляд Киллиана, сделал большой глоток.
— Я спрашиваю, — рокочуще произнёс Киллиан, — почему ты не убил их сразу?
— Совсем скоро настанет череда праздников, — лениво махнув левой ладонью, отозвался Третий. — Не хотелось бы заставлять слуг не только готовить украшения и еду, но и оттирать кровь от пола.
Магнус, стоящий у камина, совсем не удивился резкому звону и ругательству на ребнезарском, сорвавшемуся с губ короля великанов. И Магнус, посмотрев на невозмутимого Третьего, не удивился, что тот даже не шелохнулся, когда Киллиан швырнул чашу с вином в стену возле него. Терпение короля лопнуло в тот самый момент, когда Третий поставил условие Катону и его Охоте, способное натравить их друг на друга.
— Я запрещаю тебе, — прорычал Киллиан, сжимая кулаки.
— Ты не властен надо мной, — спокойно ответил Третий, сделав ещё один глоток. Небольшой, будто он впервые пробовал вино и понятия не имел, что в голову оно ударяет не сразу. — Почему бы тебе не вспомнить, что на самом деле я куда сильнее и влиятельнее, чем мы заставляем думать остальных?
— Ух, как опасно, — присвистнул Магнус, потягиваясь. — Обязательно грызть друг другу глотки? Вы же семья.
— Не заставляй меня жалеть о том, что я принял его в род Дасмальто.
Киллиан вздохнул и потёр переносицу. Он никогда не казался Магнусу старым, скорее достаточно зрелым, взрослым и сильным, но сейчас на его лице отчётливо отражались все года страданий и потерь, полные тяжёлых решений, что он был вынужден принять. Киллиан никогда не был создан для управления целой страной. Он был свободным, странствующим великаном, который сумел создать в роде Дасмальто такую систему, которая идеально функционировала и без него. Хотя чаще всего Жозефине приходилось вмешиваться: Магнус слышал, что она частенько навещала род Дасмальто и давила на него больше своим собственным авторитетом, чем авторитетом рода Лайне, который любезно принял её.
— Этот непробиваемый идиот сведёт меня в могилу.
— Рад слышать, что ты души во мне не чаешь.
— Я запру тебя в темницах, — вернув своему голосу угрожающие нотки, продолжил Киллиан. — Ты ни шагу не ступишь по направлению к Инагросу.
— Я сделаю то, что должен.
— Тогда я запру Первую.
Третий мгновенно переменился в лице. Исчезла напускная беззаботность и уверенность в том, что он контролирует ситуацию. Пальцы, держащие чашу, сжались так сильно, что стали совсем белыми. Магнус считал секунды, оставшиеся до наступления катастрофы, но Третий, что удивительно, молчал достаточно долго. И Киллиан, почувствовав секундное превосходство, произнёс с хищной улыбкой:
— Я сделаю это.
— Если ты хотя бы пальцем её тронешь…
Киллиан разочарованно всплеснул руками и вздохнул.
— Почему ты цепляешься и за Пайпер, и за Розалию?
— Потому что я могу им помочь, — ответил Третий, скрипнув зубами. Всё его спокойствие, проблески которого Магнус видел во время собрания, окончательно рассеялось.
— Ты раксов идиот, если не понимаешь очевидного, — горячо возразил Киллиан. — Первая избегает тебя, потому что ты рассказал ей о Лайне, но до сих пор не раскрыл всей правды. Готов поспорить, она ненавидит тебя за ложь. А Розалия… Розалия умерла.
От Магнуса не укрылось, как при этим дрогнул голос Киллиана. Если уж Третий так реагировал на новости о Розалии, то Киллиан наверняка разрывался изнутри и не мог успокоиться. Когда Розалия умерла, Киллиан был в столице: он месяцами не покидал города и дворца, постоянно находился рядом со своей сестрой и племянницей, страдающей от сжигавшей её изнутри болезни. А Третий, любимый ребнезарским двором, в то время был во владениях эльфов, где и узнал о смерти младшей принцессы из рода Лайне.
Магнус своим человеческим умом просто не представлял, какого это: застать смерть какого-то настолько близкого, важного и сильного. Но он видел, что Киллиан цепляется за собранную Ианом информацию не так отчаянно, как Третий.
Киллиан признавал правду, в то время как Третий, даже принимая во внимание все последствия и опасности, что только несли новости о выжившей Розалии, отказывался соглашаться с ним.
— Мы не знаем, на что твари способны на самом деле, — немигающе смотря королю великанов в глаза, сказал Третий. — Джинн уже изучает всё, что только есть у нас.
— Но ты всё равно намерен отправиться за ней.
Третий поджал губы и кивнул. Киллиан и Магнус одновременно выругались.
— Если они и впрямь подняли её… Что же, я сделаю так, что она никогда больше не будет связана с тварями.
— Ты растрачиваешь силы на всё и сразу. Сосредоточься уже на чём-нибудь одном.
— Желательно, на Первой, — подсказал Магнус, растягивая губы в улыбке. Третий покосился на него с такой озадаченностью, словно он предлагал возвести публичный дом заместо дворца. — Просто подумай, кто чуть более реален: сальватор, которая прямо сейчас находится, вот так неожиданность, здесь, в этом самом дворце, или Розалия, которая умерла от болезни?
Третий упрямо сжал челюсти и отвернулся. Он ненавидел, когда человеческие чувства, притуплённые всеми возможными проклятиями и внутренними ограничениями, что сальватор возводил сам, захватывали его и не отпускали до самого последнего момента. Зная Третьего, он будет наседать на Джинна, прося того разыскать как можно больше информации, даже сам начнёт проверять, не сталкивался ли в Омаге кто-нибудь со слухами о воскрешении мёртвых. Третий будет цепляться за информацию, добытую Ианом, до самого конца, и не поймёт, что вредит себе и Киллиану, если ему не объяснить этого должным образом.
Только Магнус не знал, что сказать. Его мать тоже умерла от болезни, но это было так давно, что он уже и не помнил, видел ли её когда-нибудь на ногах и полной сил. Иногда он даже забывал её лицо и голос, хотя Клаудия говорила, что порой она слышит его за спиной Магнуса. Даже если попросить Клаудию намеренно проверить, она не сможет помочь. Она два века пыталась услышать Гилберта и Розалию за его спиной, но этого до сих пор не произошло.
«Элементали, помогите мне …»
Магнус смертельно устал от мысли, что абсолютно всё они должны проверять по нескольку раз и с особой тщательностью. Он был бы даже рад, если бы совершенно случайно оказалось, что Розалия из рода Лайне жива, но зная, что она умерла от болезни до Вторжения, он понимал, что эта новость слишком ужасающая. Раньше они не слышали о мертвецах, вернувшихся к жизни. Если бы только у них был хоть какой-то опыт в этом деле, если бы только Третий сталкивался с этим раньше… А тут — сразу же не кто иная, как сама Розалия.
Чтобы бы было с Третьим, если бы Иан принёс новости о Гилберте?
Магнус остановился напротив широкого окна, выходящего на озеро в центре сада, покрытое тонкой корочкой льда и выпавшего недавно снега. Сегодня он грозился, что столкнёт Пайпер туда, если она будет отставать завтра утром, но теперь был готов сам искупаться в ледяной воде. Что, если на самом деле Гилберт жив?..
Если Охота принесёт хотя бы намёк на то, что Гилберт вполне мог выжить, ни Магнус, ни Киллиан, ни даже Клаудия не смогут вразумить Третьего.