— Почему это? — встрепенулся задетый его словами Кайданов.
— Потому что вы, Герман Николаевич, человек талантливый, спору нет, но ненадежный. Помолчите! — человек поднял руку, останавливая готового начать препираться Кайданова. — Вам надо исчезнуть. А вопросы… Что ж. Вы уже видели «звездное небо»?
— «Звездное небо»? — недоверчиво переспросил Кайданов. — Какое…? Ах, вы это имеете в виду! Вы знаете, где это? Как получается?
— Как получается, — повторил за ним незнакомец. — Да, уж… получается. Впрочем, не важно. Действительно получается, и это главное.
— Так, вы тоже видели? — оживился угасший было Кайданов. — Видели? Можете сказать, где это? Откуда мы смотрим?
— Значит, видели, — незнакомец вопрос Кайданова проигнорировал. — Тогда…
— Вы не ответили на мой вопрос!
— А я не обязан отвечать на ваши вопросы, — небрежно бросил незнакомец. — Я и так делаю больше, чем надо. Но вернемся к «звездному небу». Выпейте водки, Герман, или вина, тут главное расслабиться, и смотрите на звезды. Ни в коем случае не отвечайте на вопросы, просто лежите и смотрите.
— На какие вопросы?
— Ни на какие! — раздраженно бросил незнакомец. — Если вдруг вас пригласят поговорить, молчите. Вам главное пробиться к «светлому небу». Выберите кусок черного и представьте, что выворачиваете его на изнанку, как кусок ткани. С вашей стороны ткань черная, а с обратной — белая. Поняли принцип?
— Ну… — не очень уверенно ответил Кайданов.
— Это не трудно, — успокоил его незнакомец. — У всех, получается, получится и у вас.
— А зачем?
— Затем, что вы увидите «светлое небо». Солнца там нет, но небо светлое. Туда вам, собственно, и надо. Вы поняли, Кайданов? Или надо повторять для особенно одаренных кандидатов наук?
— А что там? — упрямо спросил Кайданов, явно задетый за живое злой иронией незнакомца.
— Там Город, — тихо сказал незнакомец, произнеся слово «город» так, что сразу становилось ясно — писать его следует с заглавной буквы. — Пойдете по главной улице…
— То есть, как пойду?!
— Вы или заткнетесь, Кайданов, или мы с Алисой Дмитриевной уходим, а вы… Вы уж сами как-нибудь.
— Помолчи, Герман, — попросила Лиса таким тоном, какого Кайданов от нее в жизни не слышал. — Продолжайте, пожалуйста,… э…?
— Некто, — сказал незнакомец. — Раз, никто вам не подходит, зовите меня Некто.
— Продолжайте, пожалуйста, товарищ Некто, — попросила она.
— Пойдете по главной улице, — как ни в чем, ни бывало, продолжил незнакомец. — Она так и называется «Главная». Дойдете до торговой площади. Она называется «Торжище», но рынок не работает, впрочем, вам он без надобности. Справа откроется переулок, вернее крутая лестница вверх, туда и идите. Примерно на середине подъема увидите маленькую кофейню. Ее содержит человек по имени Гург. Спросите его о старике Якове. Яков ответит на все ваши вопросы. Это все. Вы меня поняли?
— Да, — Кайданов явно не был уверен, что все понял правильно, он вообще ни в чем сейчас не был уверен. — Но…
— Без «Но», Кайданов! — жестко остановил его незнакомец. — Последнее. Смотреть в «звездное небо» можно только там, где вы чувствуете себя в полной безопасности. И второе, последнее, специально для вас. В Городе никаких имен, адресов и прочей фактологии не озвучивать. Полное инкогнито. Пойдемте, Алиса!
Незнакомец легко и стремительно переместился к Лисе, подхватил ее под руку и увлек за собой. Все это произошло так неожиданно и быстро, что Кайданов не сразу даже понял, что происходит, а когда понял, было уже поздно. Он рванулся за незнакомцем, но догнать его и идущую рядом с ним девушку не смог. Они все время оказывались впереди, хотя Герман едва не бежал. В голове теснились тысячи вопросов, которые он должен был, но не успел задать таинственному незнакомцу. Впереди мелькали спины уходящих людей, но сколько Герман не напрягал силы, он не мог к ним даже приблизиться. А потом, Лиса и незнакомец миновали пятно света от уличного фонаря, вступили в тень и исчезли вовсе. Пораженный Кайданов остановился на ходу как будто его осадили. Он видел освещенную фонарями и светом из окон домов улицу из конца в конец, но ни загадочного мужчины, ни Лисы там уже не было. Вообще, как ни странно, на улице было тихо и пустынно. Ни души. Никто, Некто, никого. Кайданов оглянулся на оставшийся позади него «Москвич», но возвращаться не стал. Он вдруг с ужасом понял, что это не сон, а реальность, и, вернись он назад, в машине он найдет, как и сказал Некто, два трупа.
Кайданов опустил взгляд и посмотрел на все еще зажатую в руке пачку денег. В тусклом розоватом свете, пролившемся из окна над головой, он рассмотрел денежные знаки. Это были четвертные, и было их много, так много, что у него закружилась голова.
3
Девушка оказалась просто чудо. Все схватывала на лету и испуга не выказывала, хотя и боялась, конечно. И вопросов лишних не задавала, даже если они у нее были. И еще глаза…
«Как это называется? — спросил он себя. — Узкий разрез глаз? Господи, если ты есть, и это описание такого чуда?»
Высокие скулы, огромные, но узкого разреза зеленые глаза, полные четко очерченные губы… Красавица!
«И ты ее отпустишь?» — спросил он себя.
«А что я должен делать?»
«Ты еще пожалеешь!» — это было ясно и без того, чтобы «произносить вслух». Естественно, пожалеет.
«Да-да, пожалею. Пожалею и заплачу».
— Иди, — сказал он ей. — Иди. И постарайся уцелеть!
Она что-то почувствовала — «ведьма!» — и обернулась, но опоздала, он был уже за ее спиной. А потом Некто спрятался в тени ближайшего дома и, растворившись в ней так, как умел, вероятно, один только он, долго смотрел Лисе вслед.
4
Очнулся Кайданов только в поезде. Проводница начала разносить стаканы с чаем. Кто-то из попутчиков окликнул его, и Герман как будто проснулся от тяжелого полного пугающих видений сна, с удивлением обнаружив себя, лежащим на не застеленной верхней полке, в купе уносящегося в неизвестность поезда. Судя по всему, до этого момента он пребывал в полуобморочном состоянии. Во всяком случае, более или менее отчетливо прошедший день вспоминался только до того момента, как он услышал за спиной шум мотора приближающегося к ним с Лисой автомобиля, почти сразу сменившийся противным, дерущим за душу визгом тормозов. Все остальное тонуло в тумане. Помнился только властный голос незнакомца, возникшего из ниоткуда и в никуда затем исчезнувшего.
«Некто по имени Никто», — Кайданов напряг память, но, как оказалось, напрасно. Ни того, как он ушел с улицы Тургенева, ни того, как ехал в автобусе к вокзалу — ведь не пешком же он шел? — Герман вспомнить не смог. Припомнилось только размытое невнятное пятно дома Ипатьева, который он, вероятно, увидел из окна автобуса, и все. Зато слова страшного («Да, да, — признался себе Кайданов. — Страшного!») человека, сказанные на пустой («А почему, собственно, пустой, ведь не поздно еще было?») вечерней улице, звучали в его ушах так, как если бы, он услышал их только пять минут назад.
«Ужас! — подумал он, спускаясь с полки. — Мы попали в руки афериста!»
И в ту же секунду, вероятно, потому что ему пришлось расплачиваться за чай и постельное белье, Кайданов вспомнил о пачке денег, ощутимо оттягивавшей внутренний карман пиджака.
«Если там действительно деньги, значит…» — не додумав этой достаточно простой мысли, Герман сунул руку в карман и на ощупь вытянул из пачки одну купюру, но сдачи с двадцати пяти рублей у проводницы, естественно, не оказалось, и Герману пришлось выгребать из карманов брюк мелочь.
«Настоящие…» — Кайданов вышел в коридор, прошел к туалету, но там была очередь, а в тамбуре курили. Так что, не солоно хлебавши, то есть, не реализовав мгновенно возникшее у него острое желание рассмотреть всю эту гору денег, он вернулся в купе и присоединился к двум едущим в командировку средних лет теткам и отпускному подполковнику-артиллеристу, еще не старому, но уже почти совершенно седому. Попутчики уже разложили на столе снедь и принялись за поздний ужин, впрочем, как тут же подумал Кайданов, начинать путешествие без того, чтобы сначала перекусить, в России не принято.
— А вы, я вижу без вещей, — добродушно сказал подполковник, оборачиваясь, и обе женщины, устроившиеся на полке напротив, дружно посмотрели на Кайданова. — Да вы присоединяйтесь, товарищ, у меня на двоих хватит.
— Спасибо, — выдавил из себя улыбку Кайданов, присаживаясь рядом с военным. — Я не голоден.
Как ни странно, он действительно совершенно не испытывал чувства голода, хотя даже не помнил, когда в последний раз ел.
«Возможно, утром, — подумал он рассеянно. — Или я все-таки обедал в институте?»
Под любопытствующими взглядами попутчиков, Кайданов взял со стола упаковку с двумя сахарными кубиками и, разорвав бумагу, опустил их в чай, который был, на его вкус, конечно же, жидковат, но зато оказался обжигающе горячим.
— Случилось чего? — сочувственно спросил военный.