«Если трубка срезана или телефон не работает…» — подумала она, но автомат оказался исправным и номер телефона всплыл в памяти, как если бы и не прошло столько лет.
— Здравствуйте, — сказала она в трубку, услышав незнакомый сиплый голос, который с одинаковой вероятностью мог принадлежать и мужчине и женщине. — Будьте любезны, Наташу!
— Я вас слушаю.
— Наташа?
— Да.
«Наташа?!»
Теперь надо было срочно что-то соображать.
— Извините, пожалуйста, — сказала Лиса. — Вы меня не знаете, но меня просила передать вам привет ваша однокурсница, Катя Милютина.
Линия была «чиста», но это говорило только о том, что сейчас Нату не прослушивают. Однако всегда существовала опасность, что поисковый компьютер отслеживает определенные сочетания слов.
— Милютина? — спросил чужой голос. — Это девичья фамилия или…
— Ой! — сказала Лиса. — А я не знаю. Наверное, по мужу.
— Милютину не помню, — с сожалением сказала Наташа, если, конечно, это была она.
— А она меня просила передать вам посылочку, — «растерянно» сказала Лиса. — Мед наш, башкирский, и письмо…
— Ну приходите, — вяло согласилась Наташа.
— А это удобно?
— Адрес знаете, или сказать?
— Знаю.
Она знала адрес, помнила квартиру на Варшавской улице, как будто была там только вчера, но они уже говорили о другом.
— Вот и славно, — сказала Наташа. — Часиков в семь сможете? Чаю попьем с вашим медом…
— Конечно, — «обрадовалась» Лиса. — В семь! Я сейчас по магазинам пробегусь, а к семи буду у вас.
— До встречи.
Короткие гудки.
«Господи! Этот голос…»
3
В три часа, опоздав всего минут на двадцать, Лиса подошла к кооперативному кафе на углу Пестеля и Литейного. Как ни странно, дождь прекратился, и кое-где сквозь просветы в тучах пробивался солнечный свет. Она «понюхала» воздух, но, несмотря на относительную близость Шпалерной и массу спешащего по своим делам народа на проспекте, здесь было «тихо». Пика и Алекс уже были внутри, сидели за столиком в глубине зала и с аппетитом ели жареную свинину в кляре. Лиса, которая не так давно перекусила в попавшейся по пути домовой кухне, заказала себе только кофе с пирожным, а еще через пять минут появился и Черт. Он подсел к ним за столик, с интересом посмотрел каждому в тарелку, но, к удивлению Лисы, есть ничего не стал, ограничившись одним только кофе.
— Оставь, — сказал он Алексу своим равнодушным ко всему голосом и закурил. — У блондинки запущенная гонорея. Намыкаешься потом.
— А у второй что? — как ни в чем, ни бывало, поинтересовался Алекс, рассматривавший двух девушек за столиком у окна.
— У второй, — тем же монотонным голосом ответил Черт, сидевший к девушкам спиной. — Два аборта, а так вполне.
— Зинаида Владимировна, — повернулся Алекс к Даме Пик. — Сделай мне телку, будь другом!
— Совсем обалдел?! — вскинулась Пика, у которой, судя по всему, было сейчас отвратительное настроение. — Я тебе кто?
— Друг, — с наивным простодушием, которое стоило ровно две копейки, ответил Алекс. — Я ведь тебя, как друга прошу.
— И поэтому я должна тебе девок в постель подкладывать?
Лиса покачала мысленно головой, прекрасно понимая, что на этот раз Алексу ничего не обломится, и чуть «тронула» брюнетку, которую держала краем глаза. Сознание у той оказалось путанное, но податливое, тем более что, как поняла Лиса, накануне случился облом, пьяный в дупель приятель заснул прямо на ней, так и не сделав того, чего она от него ожидала.
«Твою мать», — мысленно выругалась Лиса, ощущая себя грязной с головы до ног.
Но дело было сделано, а парня было жаль. Алекс сидел на казарменном положении уже третий месяц, и ему просто необходимо было выпустить пар, особенно, имея в виду предстоящий европейский вояж.
— Иди, — сказала она своему оператору. — Клей! Но в шесть утра изволь быть у паровоза на Финляндском. Ты меня понял?
— Есть, — радостно отрапортовал Алекс. — В шесть на Финляндском. Спасибо.
Он встал из-за стола и пошел «знакомиться», а Лиса проводила его взглядом из-под ресниц и повернулась к Даме Пик:
— Ты тоже свободна.
— Как скажешь, — усмехнулась Пика.
— Так и скажу.
— Ну и ладно, — Дама Пик отодвинула вазочку с растаявшим мороженым и обтерла губы салфеткой. — Пойду, тогда, погуляю, а вечером в Кировский схожу.
— Что дают? — Лису этот вопрос совершенно не интересовал, но Пика была не только ее помощницей, но и подругой.
— «Сильфиду».
— Это балет или опера?
— Балет, — Пика снова усмехнулась и положила ладонь на руку Лисы. — Не бери в голову. Я просто вспомнила молодость. Схожу вот в театр, подцеплю какого-нибудь балетомана, и утром буду, как огурчик.
— Ну смотри, — сказала Лиса.
— Слово, — улыбнулась Дама Пик. — Расплатишься?
— Естественно.