— Мы знакомы? — Монгол смотрел на нее в упор и, по-видимому, пытался пробиться через несуществующую личину. Естественно, ничего у него не вышло, но то, что видит перед собой человека из плоти и крови, сообразить он еще не успел.
— Это не личина, — великодушно объяснила Лиса и отхлебнула из чашки немного обжигающе горячего и одуряюще вкусного кофе.
— Но мы знакомы, — сказала она, возвращая чашку на стол. — Вы знаете мою прошлую личину.
— Вот как, — а это уже был Наблюдатель.
— Вот так, Иннокентий Павлович.
Любопытно, что оба «гостя» заинтересовались именно Лисой.
— Не узнаю, — покачал головой Монгол, усаживаясь за стол прямо напротив нее. И означать это должно было по многолетней традиции Города просьбу, если не представиться, то хотя бы объяснить «непонятку». В конце концов, это не Монгол пригласил ее, поговорить, а она его. Сама или через Виктора, не суть важно.
— Я Рапоза Пратеада, — без особой жалости к конспиративной традиции представилась Лиса.
— Вот как! — Теперь на свободное место рядом с Монголом сел и Наблюдатель, и получилось, что эти двое ведут разговор с ней, а все прочие — и Виктор среди них — действительно прочие. «И другие официальные лица», так сказать.
Четыре квадратных стола, сдвинутые вместе, образовали один большой. Не круглый, но никто ведь старшинством считаться и не собирался. Зато всем хватило места, и друг друга видели.
— Повторяетесь, Иннокентий Павлович, — улыбнулась Лиса. — А время-то уже пошло.
— Покушение? — Почти безразлично поинтересовался Толкунов, принимая от Георга стакан с виски.
— Непременно.
— Зачем? — Глаза спокойные, внимательные, но страха в них нет. Интерес есть, а вот страх…
— Потому что вы должны знать, что за кровь платят кровью. — Почти дословно повторила Лиса слова Махно.
— Почему именно я?
— Вы понравились одному человеку…
— Мы вроде на ты были.
— Хорошо, — не стала спорить Лиса. — Ты понравился одному человеку.
— Польщен.
— Донья Рапоза, — Монгол решил, что вопрос исчерпан и можно переходить к следующему. — Или это обращение уже неактуально?
— Зовите меня Деборой.
— Дебора… Что ж, как скажете. — Монгол закурил предложенную ему Виктором сигарету. — Это вы были третьего дня в Берлине?
— Да.
— Что вы там сделали? Я почему спрашиваю…
— Я знаю, почему вы спрашиваете, — снова усмехнулась Лиса. — У вас полетел эталон точного времени?
— Да, — кивнул Монгол. — И у нас, и много еще у кого.
— У нас тоже, — подтвердил Наблюдатель, и вот теперь в его глазах действительно мелькнул страх.
— Я остановила время, — Лиса с интересом ждала их реакции и, естественно, дождалась.
— Время? — Недоверчиво переспросил Монгол.
— Да, Джек, — вступил в разговор Виктор. — И если бы вовремя не отпустила, в Германии живых просто не осталось бы.
— Значит, вот почему… Это ведь ваше подлинное лицо?
Ну что ж, в том, что Монгол умный мужик, она никогда и не сомневалась.
— На данный момент.
— В Мюнхене тоже была ты? — Спросил Наблюдатель.
— Я.
— А что с Чарой? Ты ее…?
— Чара больше не ваша, — отрезала Лиса, показав, что может вести разговор и иначе.
— К стати о Чаре, — неожиданно нарушил молчание Кайданов. — Чья это была разработка?
— А что? — судя по всему, облик Кайданова ничего Наблюдателю не говорил. А зря.
— Имена, — холодно предложил Герман, и от его голоса стало холоднее, чем от двух работающих на полную мощность кондиционеров.
— Зачем вам, если она все равно…
— Я спросил.
— Представиться не хотите? — Наблюдатель уже справился со своей секундной слабостью, ну, а Конфуций («Конфуций», — окончательно решила Лиса) был все-таки один из шести Первых. Бывших первых, но тем не менее.
— Уриель.
— Устроишь резню в Москве? — Поднял бровь Наблюдатель, пытаясь казаться ироничным и, разумеется, хладнокровным.
— Устрою. — Кайданов не угрожал, он просто сообщал о своих намерениях.
— А я помогу, — неожиданно поддержала его Рэйчел.
— И я, — без улыбки добавила Лиса.