Гуй Син выдохнул и медленно открыл глаза. Его голова болела, мысли все еще были спутаны, но он все еще помнил, что произошло. Он снова потерял его, Юнь Гун Чжэнь снова ушел. Гуй Син вновь ощутил то отчаянье, как в день, когда узнал, что магистра больше нет в этой школе.
Его взгляд прояснился, и он увидел темный потолок из красного дерева, на котором играл желтый свет от бумажных фонарей. Была уже глубокая ночью. Он услышал шорох рядом и повернул голову. Его взгляду предстала следующая картина: в центре комнаты низкий стол из красного дерева, на котором и стояли фонари. На нем разбросаны бинты, а в глиняной ране кровавая вода с выброшенными испорченными тканями. Перед столом сидел старейшина, чья одежда была полностью спущена по пояс. Зажав в зубах полотенце, он стягивал бинты вокруг своей талии. Его лоб покрывали капельки пота, а волосы были подобраны красной лентой. На крепком, но раненом теле старейшины так же играло золотое пламя бумажных фонарей, придавая его виду еще более таинственный вид.
Затянув достаточно, он завязал узел, после чего выдохнул и вынул ткань изо рта. Почти сразу он взглянул в сторону кровати, на которой и лежал ученик.
— Очнулся, — сообщил очевидное он, после чего начал собирать бинты со стола, — у тебя крепкий разум, ты проспал совсем немного.
Гуй Син стал выглядеть мрачнее. Его не просто так принесли именно в дом старейшине. Чтобы он не попытался сбежать сразу, как очнется.
— Ты удивил меня, — старейшина сел поудобнее, — после всего, что я сказал, все равно помчался за ним, как мотылек на огонь.
— Когда вы позвали меня поговорить, то уже знали, кто он, верно? — Гуй Син безрадостно смотрел вперед себя.
— Да, знал. Еще когда Чжи Ху рассказал мне о происходящем. Шань Ян никогда не отличался смелостью.
Гуй Син сжал кулаки. Обида наполняла его с головой, но он держал себя в руках.
— Ты думаешь, я ничего не понимаю? Не вижу твоей преданности ему? — старейшина вздохнул и поднялся, подойдя к кровати, — все ополчились против него, а я один буду верен и последую хоть в город Демонов хоть в преисподнею? Думаешь, ты единственный, кто так думает в этой школе?
Старейшина взял веер и присел на кровать, на которой лежал Гуй Син.
— А как же его ученики? Разве они встали против него? Разве отзываются дурно? Разве не Чжи Ху встал на его сторону перед советом учителей в другой школе? Но мир сложнее, чем тебе сейчас видится. Ты не задумывался над тем, зачем вообще Юнь Гун Чжэнь появился со своим учеником на пике Шань?
Гуй Син молчал. А старейшина Ли, подождав немного, поднялся и подошел к одной стене, на которой висела картина, после чего сорвал ее, открывая пролом в стене.
— Разве он пришел ради своих учеников? Он пришел забрать нечто важное, о чем он знал, — старейшина резко распахнул сломанные дверцы, — и сделал это.
Гуй Син сжал кулаки почти до крови впившись в ладони ногтями, но продолжал молчаливо наблюдать.
— Мы оба знаем, что происходит и это наше сражение и мира даши. Мы оба не желаем втягивать в это учеников, именно поэтому ни один из учеников пика Шань не напал на него, именно поэтому он прогнал назад троих своих учеников. Двоих же было напрасно пытаться переубедить или вернуть назад, ты уже наверняка понимаешь, почему. Ты молод и слеп как народившийся котенок, ничего не знаешь, но рвешься вперед, — строго начал отчитывать старейшина, раскрыв свой веер и начав обмахиваться с ним, — то что происходит сейчас в мире серьезно. Это не игра в «Магистр ушел жить к демонам». Появился первый даши вне-мирья. У нас есть причины для сражений, а у него была причина проникнуть на пик и похитить эту вещь. И ты был к этому никак не причастен.
Старейшина Ли вновь резко закрыл Ву Шу.
— Даже сейчас ты внимательно слушаешь, но не прислушиваешься к моим словам, и я вынужден пойти на более крайние меры. Теперь ты будешь под постоянным моим присмотром. Сначала открой глаза и посмотри, за кем ты следуешь. Ты рвешься за ним в пропасть, но придет ли он ради тебя еще хотя бы раз?
— Я буду верен этому человеку, даже если он сам сбросит меня в пропасть, — твердо ответил Гуй Син, посмотрев прямо в глаза старейшине.
Тот мрачно смотрел в ответ, после чего глубоко вздохнул и открыл веер, закрыв часть своего лица им.
— Хотя бы прислушайся к другому моему совету, в таком случае. Посмотри на себя, ты еще слаб, не обучен. Поэтому сейчас ты даже не смог последовать за ним и был пойман учениками. Ты пришел сюда учится, а эта школа всегда будет местом, которое любим и я и магистр. Учись, а если вашим путям суждено переплестись вновь, тогда и решишь все для себя. Но помни, как только ты пойдешь за ним, то станешь врагом мира даши. Так будь достаточно силен, чтобы тебя не убили или схватили в первой же схватке.
Старейшина вновь отошел, сев за низкий стол.
— На этом все. Можешь возвращаться к себе.
Гуй Син тут же поднялся с кровати и уверенно направился к выходу. Ли Бэй Вэйж немного обернулся, посмотрев ему в след, после чего глубоко вздохнул и наклонился к столу, подперев голову рукой и потерев виски.
— Как жаль, судьба неизбежна.
Гуй Син покинул дом старейшины и посмотрел на темное пасмурное небо. Ему хотелось кричать, так чтобы голос охрип, но он просто смотрел на гонимые ветром тучи и сжимал до боли кулаки. В одном старейшина сказал ему суровую правду — он слаб. Он еще ничего не может. Даже уйти с пика он сейчас не сможет, потому что его легко поймают старшие ученики и вернут.
Молодой человек направился в свою комнату. Ничего, он станет достаточно сильным, а их пути с магистром Юнем точно сойдутся снова. Ему все равно, почему и что забрал Юнь Гун Чжэнь, он просто хочет быть рядом с этим человеком в трудную минуту и защитить от всех бед. Перед глазами снова и снова вспыхивал момент, когда магистру нанесли рану, сводя Гуй Сина с ума. Снова его сердце уходило в пятки, когда он слышал словно мираж как старейшина назвал Шань Яном Юнь Гун Чжэнем.
Гуй Син вернулся в свою комнату, но его ждал неожиданный сюрприз в виде гостя.
— Хи Цуо? — спросил молодой человек.
Стоящий впереди в темноте обернулся и первое на что обратил внимание Гуй Син был яркий синяк на скуле толе.
— Это… — растеряно спросил Гуй Син, на что Хи Цуо обижено хмыкнул.
— Если бы ты не был в отчаянье, я бы обиделся. Но как ты собираешься извинится за порчу моего прекрасного лица? — молодой человек недовольно сложил руки на груди.
— … Прости, — Гуй Син припомнил, как в попытке побежать за магистром, ударил Хи Цуо, — а Го Цзы?
— Обладатель шикарного фингала, — заверил тот, — теперь ему приходится прикладывать сырое мясо.
Гуй Син не нашелся, что ответить.
— О чем ты думал? Ударил своих же друзей? Как будто мы звери какие-то и враги тебе, — все еще обиженно говорил Хи Цуо, хоть ранее и заверил, что это не так.
— Вам не нужно было меня останавливать.
— Да? А так у тебя был план как не умереть от удара старейшины и не размазать свое тело по скалам внизу?
— А? — непонимающе спросил Гуй Син.
— Ты бросился под удар старейшине, а потом кинулся в обрыв за магистром Юнем. У них был план побега, чтобы не умереть, а у тебя? — Хи Цуо приподнял бровь, — до чего ты глупый.
Он насупился и дотронулся до ссадины на скуле, после чего зашипев вновь отнял руку.
— Рад, что ты очнулся, я пошел, — с этими словами Хи Цуо пошел к выходу, но Гуй Син остановил его.
— Прости, — но договаривать Гуй Син не стал, в остальном он не чувствовал своей вины и поступил бы так снова. Даже сейчас, если бы он только знал, куда бежать.
— Что уж, — хмыкнул Хи Цуо, — мне ли не понять? — он помолчал, опустив взгляд в пол, а затем переведя его за окно, — я бы сделал все тоже самое, окажись на твоем месте. А может быть даже хуже.
***
Следующим утром все уже было иначе. Гуй Син предполагал, что о нем будут думать другие ученики, но меньше всего он ожидал увидеть испуганные лица полные восхищения и тихие шепотки за своей спиной.
— Призрак…
Гуй Син прислушался, но так и не понял, кому принадлежал этот шепот, будто самой толпе.
— Призрак правосудия, — вновь послышался другой голос.
— Призрак цветочного ветра, — голос сливался в сплошной гул.
— Реквием на призрачной сцене…