Он еще не сложил весь паззл, но понимал, что Шварц во всем этом кошмаре играл не последнюю роль.
— Ой, не переживай. Виктор не выдал мне твои маленькие секреты.
— Я и не переживаю, — нахмурился Илон.
Он попытался согнать мрачность со своего лица и натужно улыбнулся.
— Ты побывал у моего нотариуса?
Беседа сворачивала в неприятное русло, захламленное и зловонное, как старая свалка.
— Твое завещание, твой подарок. Было… — Илон не находил подходящего слова. … — неожиданно. Пожалуй, тоже воспользуюсь его услугами.
Илон услышал в своем голосе осуждение и раздражение. Мэй тоже уловила отзвуки легкого упрека.
— У тебя есть полное право на меня злиться.
Илон хмыкнул в ответ. Она, не проронив ни звука, пошла среди своих пестрых фигур — прекрасная и желанная королева геометрии. Он как-то спросил ее, почему именно кубизм, если у нее выходят классные портреты? А Мэй так долго и с такой пылкой страстью рассуждала про гармонию, форму, лаконичность и простоту, что навсегда отбила у него желание погружаться в философию живописи. В том, что случилось за последние три дня, не было ни гармонии, ни простоты.
— Я на тебя не злюсь, — смягчился он, глядя в глаза в глаза. — Просто… Твоя смерть, твое завещание. Все полетело кувырком.
— Ты вскрыл пакет?
— В тот же день. В тот проклятый дождливый день.
— И?
— Что «и»? Что я об этом думаю?
Мэй покивала с серьезным видом.
— Мне все равно. Правда. У нас у всех есть свои скелеты в шкафу.
— Догадываешься, кем я была в той, прошлой жизни?
— Ну, ты носила красный кленовый лист… — начал размышлять Илон. — И имела доступ к боевым стимуляторам, а их в соседнем магазинчике не купишь. Кто-то их предоставил тебе. Кто-то из… Совета. Думаю, ты что-то вроде двойного агента. Не знаю уж, как это правильно называется.
— Я знала, что ты разгадаешь этот ребус, — Мэй с такой гордостью заявила об этом, словно он совершил величайшее открытие в истории. — Надеюсь, ты избавился от боевых стимуляторов. Не хочу, чтобы тебя лишили право на место в цифратории. Я держала их… на всякий случай.
Илон напряженно молчал.
— Как это случилось? — вдруг спросила она и удалилась от него в угол, словно убегая от грядущего ответа.
— Ты точно хочешь, чтобы я тебе рассказал подробности?
— Да, — спокойно произнесла Мэй, остановилась и повернулась.
Конечно, она хотела знать, не сомневался Илон. И даже слегка удивлялся тому, что этот вопрос не прозвучал в первые секунды их встречи. Мэй… Любопытная Мэй, смелая и решительная Мэй — открытая всеми миру, каждый миг познающая его сквозь призму собственных чувств и впитывающая новую инфу, как губка влагу.
— Думаю, тебя… убили те же люди, что и Шварца.
Мэй вытаращила на него свои темные глаза, припечатав его неопределенным взглядом. Илону казалось, что он знает ее сотню лет, но не припоминал, чтобы она выглядела такой растерянной и изумленной одновременно. Ответ потряс ее, и она словно еще не понимала, как на него реагировать: удивиться, огорчиться или испугаться.
— Но… его… Это ты узнал от пьюров?
— И да, и нет.
От переживаний у Илона начали путаться мысли.
— Как это? — все еще не понимала она.
— В новостях сказали, что Шварца убили кавены. Нашли кленовый лист на его трупе. А тебя… — Он глубоко вздохнул, будто собирался с боем прорываться сквозь следующую фразу. — Я своими глазами видел, кто это сделал. Последние секунды твоей жизни. Он, они тоже были… из наших.
Илон все еще не решался назвать имя убийцы. Стало тяжко, и он сполз по стенке, горестно обхватив колени руками, как тогда — в комнате отеля, словно желал обнять сам себя.
— Ты как будто пытаешься мне что-то сказать.
Илон не смотрел на Мэй, взор его блуждал у ее ног, ощупывая аккуратные короткие пальчики.
— На твоем месте должен был оказаться я. Ты спасла меня, Мэй. Столкнула с кровати, когда снаружи из пулемета разносили нашу квартиру.
— Перестань. Не вини себя. Ты обычный беглец из Гринвуда. За что тебя убивать? А вот меня, уж поверь, было за что. Я слила советникам столько инфы.
— Из-за Джессики.
Мэй не поверила, и из ее рта вылетел робкий и мягкий, словно пушистый птенчик, смешок.
— Я ничего не путаю? Джессика — это же супруга Эдварда?
— Да, она. Я тебе рассказывал, но последнюю оцифровку ты проводила две недели назад, так что не знаешь, что случилось в Цитадели.
— Расскажи сейчас.
Он наконец-то поднял на нее глаза. Мэй выглядела слегка взволнованной, но по его лицу поняла, что произошло нечто ужасное, и тоже помрачнела.
— Мне пришлось ее ликвидировать.
— Джессику? Зачем?
— Чтобы она не застрелила Эдварда, как своих малолетних детей.
— Какой ужас. Фьюжин?
— Скорее всего. Только Интел сказала, что в Джессике не было пассажира, когда она… Но теперь я знаю, что был.
— Теперь?