Илон смежил веки, ощутил, как что-то царапнуло затылок, и помчался на встречу к Эдварду.
Невидимый поезд, казалось, несется со скоростью света, размазывая тонким слоем сознание по неясным разноцветным путям. От чудовищной перегрузки перехватывало дух, сердце уходило в пятки, и нестерпимо хотелось отлить. Его словно спустили с самой крутой и высокой горки на свете.
Через несколько секунд калейдоскоп тоннеля неистово закружился, сузился, покрываясь густой чернотой, и наконец оборвался, резко и грубо выталкивая пассажира в плывущую, как мираж, комнату.
Внутри нарастал необъяснимый и пугающий рокот. Илону казалось, что его натурально душат, легкие превратились в два тяжелых перевязанных мешка, которые тянули вниз. В ушах оглушительно пульсировала кровь; перед глазами раскачивались стены, вспыхивали сияющими кляксами и убегали в темноту; он с трудом пробил ком в горле, захрипел, вздохнул, все еще сгорая от удушья, и тут его бросило в сторону, словно кто-то грубо дернул за руку. Он не устоял и шлепнулся с размаху. Желудок выписал сумасшедший кульбит, сдержать его не удалось, и Илона стошнило.
Однако… сразу сделалось легче, будто ушедшая тошнота забрала все другие муки. Взгляд прояснился, воздух спокойно заструился в легкие, а с тела слезла невыносимая тяжесть. Что там говорила Линда?.. Подышать и постоять на месте.
Илон немного полежал на полу, собирая разорванные безумной поездкой мысли, успокоился и неуклюже поднялся. Чужие ноги слегка сводило судорогой, незнакомые пыльцы неловко сгибались. Он попрыгал на месте, помахал руками, покрутил головой и глубоко-глубоко вдохнул.
Мозг паниковал. Все еще не мог сообразить, что происходит, привыкая к новой оболочке, сопоставляя старые привычные ощущения и совсем не знакомые. Илон чувствовал себя высоким и толстым. Чувствовал себя… Эдвардом.
Ву однажды сказал ему, что фьюжин — это как виар на стероидах. Чушь собачья! Ставить рядом виар и фьюжин — это как сравнивать неспешную поездку на телеге и стремительный полет на аэрокаре.
Илон отер рукавом лицо, к своему удивлению обнаружив на нем густые усы с бородой, и огляделся. На оболочке были черные туфли, темные, немного жавшие брюки и голубая мятая рубашка, расстегнутая на груди.
Он находился в той самой спальне, где часто отдыхал Эдвард, посиживая в тихом полумраке и медленно, со смаком потягивая холодный лимонад. Сейчас шторы не заслоняли свет, и можно было разглядеть любимое место уединения Скама в подробностях. На круглом столике у окна белела недописанная предсмертная записка, шариковая ручка валялась на полу, рядом с ней блестел серебристый увесистый револьвер.
Илон поднял его, покрутил на пальце. Отголосок боевых стимуляторов пробился даже сюда, под купол: Смит и Вессон калибра десять и девять миллиметров, шесть патронов в барабане. Мощная штука. Если поставить к виску и спустить курок, результат гарантирован: черепушку придется собирать по всей комнате.
Незаконченная записка, револьвер и ручка на полу — очевидно, он застал Эдварда за пару минут до трагедии. В приоткрытое окно задувал слабый ветерок, тревожа белый лист бумаги. Илон придавил его указательным пальцем и прочел: «Сперва Джессика и Пол, а теперь вот Молли. Я так больше не могу…»
На сердце накатилась тяжесть. Илон вновь попрыгал на месте, размял пальцы, напряженно прислушался к себе…
Пора. Оболочка Эдварда подчинялась ему, как собственное тело, в голове перестало шуметь, дышалось свободно и ровно. Оставалось выйти во двор, найти транспорт и через зеленые кукурузные поля добраться до края мира, чтобы проклятый Шэлл Сити, город боли и слез, навсегда отошел в прошлое.
Чужие ноги умело совершили первый шаг в сторону коридора, когда снаружи противно и надрывно взвизгнул гудок. Илон спешно сбежал вниз, ругнувшись на обретенный жирок, пригнулся, достал пистолет и осторожно подобрался к окну, чтобы увидеть, кого принесло к опустевшему дому Скамов.
Пикап, груженный облезлыми грязно-красными канистрами, остывал у самой калитки. Из него вышел здоровенный рыжебородый детина, одетый в синие джинсы и пеструю футболку. Руки от запястий до плеч — в красочных татухах, на глазах — темные очки, на лбу черно-белая бандана. Подозрительный незнакомец снял очки, не спеша раскурил сигару, пустил погулять по воздух несколько облачков дыма и, выдернув канистру из кузова, уверенно направился к дому.
Глава 7. Пульс. Часть 5
Илон не верил в такую удачу. Его будущую машину подогнали прямо к дому, а ему навстречу вальяжно шел психопат Дэн, которого в этот раз некому было защитить от хорошей взбучки. В том, что в его сторону шагал именно новый хаосмастер, Илон ни секунды не сомневался. Кто еще в здравом уме решит сжечь дом одинокого и несчастного Эдварда на окраине Шэлл Сити, кроме этого злопамятного урода?
Илон прокрался в прихожую, чтобы не спугнуть Дэна раньше времени, подождал секунд десять и с ухмылкой на лице распахнул входную дверь, застав хаосмастера врасплох в двух шагах от порога.
Увидев здоровенное дуло, направленное в грудь, Дэн оторопело попятился и выронил сигару изо рта. Следом на лужайку упала и канистра. Он хотел дать деру, но Илон без капли сожаления вдавил спусковой крючок. Раздался выстрел, и Дэн взвыл от боли, хватаясь за простреленную ногу. Однако, к удивлению Илона, все равно упорно пополз к машине, пятная траву свежей кровью.
Пули теперь всегда попадали в цель, их словно направляли невидимые руки. Но Илон рассудил, что казнить этого психа прицельным выстрелом в голову или сердце было бы слишком гуманно, скучно и совершенно не педагогично. Он не успеет ничего ощутить и понять, спокойно вернется во фьюжин-центр, а потом, как ни в чем не бывало, выйдет на работу, чтобы вновь сеять огненный хаос в Шэлл Сити. Издеваться, калечить и убивать.
Под несмолкающие стоны Илон вновь направил револьвер на оболочку Дэна и с прежним равнодушием прострелил ему другую ногу. Пуля раздробило колено, и новичок завопил так, что, казалось, в окнах потрескаются стекла. Он корчился на траве, пуская сопли и слюни, надувая ноздрями забавные маленькие пузырьки, но больше не пытался уползти.
Илон прислушался к себе: ничего. Жалость затаилась, спряталась, не издавая ни звука. Поэтому он без тени сомнения подобрал тлеющую сигару, раскурил ее, чтобы она не угасла, и поднял канистру, от которой резко пахло бензином.
— Нет, нет, пожалуйста! — сквозь всхлипы заверещал Дэн, угадав следующий шаг своего внезапного палача.
Илон лишь зловеще улыбнулся в ответ, сбил крышку с канистры и занес ее над хаосмастером.
— Любишь играть с огнем, ты — шизоидный кусок дерьма!
С этими словами Илон опрокинул канистру и, не замечая жалостливых стонов, выплеснул все до капли. После чего бросил сигару, ухватил взглядом бегущую по траве огненную волну и направился к машине, слушая, как за спиной в предсмертной агонии орет хаосмастер, сгорая в своей любимой стихии.
Ветерок шелестел листвой и доносил запах гари. Дэн уже не кричал, когда Илон забирался в салон машины.
Он никогда не водил такие автомобили в реальности, только гонял на похожих в виаре и надеялся, что ему это поможет. Ключ зажигания, рычаг коробки передач с круглым набалдашником, большой руль и три педали — газ, сцепление и тормоз. Все казалось простым и знакомым. Однако на деле пришлось немного повозиться, прежде чем старый жеребец худо-бедно стал подчиниться командам.
Машина дернулась и рывками, неуверенно покатилась, переваливаясь с боку на бок. Как только Илон привык к управлению, то прибавил газу и, проскочив между двух развесистых деревьев, нырнул в кукурузное поле.
Впереди высились горы, над которым горел желтый блин солнца, под колесами хрустели зеленые стебли, а в окна настойчиво стучали кукурузные початки. Теперь следовало только ровно держать руль, гнать во весь опор и молиться, что не истечет время фьюжина.
Поле он миновал без происшествий, пару раз пикап подскочил, налетев на что-то, пару раз вильнул по размазанным кукурузным зарослям. Ничего серьезного. Другое дело мысли — они как с цепи сорвались, втирая соль в раны.
Остановись! Что ты делаешь? Ты еще можешь повернуть. У тебя еще есть время одуматься. Эдвард — всего лишь мясо. Ты ведь должен противостоять митфанам, а не становится ими. Тебя вышвырнут из Цитадели, как только узнают, что ты натворил. Ну хорошо, ты его спасешь, а дальше? Как ты ему объяснишь, что с ним произошло? Или опять трусливо сбежишь, как сегодня сбежал от Мэй? И откуда ты знаешь, что он снова не попытается свести счеты с жизнью после того, как ему откроется правда? Илону казалось, что он угодил в эпицентр инфошторма.
Он слышал голоса, но не прислушивался к ним, то и дело разгоняя, как стаю крикливых чаек. О том, что делать с Эдвардом, он подумает позже, а пока надо найти вход. Он тут, совсем недалеко.
В высокой траве стрекотали кузнечики, в душном воздухе пищали москиты. Несмотря на вопли и мольбы в голове, Илон уверенно подошел к подножью горы, отыскивая поросший валун в полтора человеческих роста. Месяц назад во время годтайма ему удалось подглядеть за работой мясников, которые именно в этом месте выгрузили двух молодых спящих женщин, чтобы переправить их в институт трансплантологии. Тогда он впервые и узнал, как и где шэллов доставляют в Лост Арк. А еще запомнил код, отпирающий электронный замок. И теперь надеялся, что его не сменили.
Валун, наполовину утопленный в поверхность горы, оказался чуть дальше, чем он ожидал. Пришлось совершить недолгую пробежку, но даже она заставила запыхаться полноватую оболочку. Кодовый замок по понятным причинам был спрятан от чужих глаз и появлялся только после каких-то манипуляций — прямо как в старых фильмах про поиски сокровищ. Взгляд сразу зацепился за каменную шишку в двух дюймах от того места, где должен был торчать замок.
Недолго думая, Илон обхватил ее и провернул до упора, поблагодарив старых проектировщиков за такую несложную головоломку. Если бы купол воздвигали сейчас, да еще и под руководством Интел, он бы никогда отсюда не выбрался. А теперь все больше верил в успех, наблюдая, как отползает серая, каменистая, прочная на вид крышка, до последнего момента прятавшая панельку замка.
Чужой пухлый указательный палец ткнул четыре цифры, и Илон ощутил легкую вибрацию. Под ним подрагивала земля, а слева от валуна медленно и с шорохом расходились широкие створки люка, освобождая переход. Пока все шло хорошо, просто отлично. Ноги сами понесли его к провалу в земле, но пришлось их остановить, чтобы замести следы.
Из тоннеля Илон посмотрел вверх, на квадрат голубого неба, потом бросил взгляд на стену, где торчали круглые и выпуклые кнопки, одна зеленая, другая красная. Техника на грани фантастики, не поверил Илон. Настоящий музейный экспонат. С другой стороны, зачем чинить то, что исправно работает? Люк открывается и закрывается, побегов нет.
От волнения Илон взмок. Ему до сих пор не верилось в то, что он смог зайти так далеко. Он постоял полминуты, утихомиривая дыхание и утирая пот с лица, а потом спокойно нажал на красную кнопку.
Створки люка с уже знакомым шорохом поползли навстречу друг друга, отсекая Шэлл Сити от Лост Арка. Илон не стал дожидаться, пока люк полностью закроется, развернулся и пошел вперед. Даже если дальше пойдет что-то не так, он не сможет упрекнуть себя в том, что не пытался помочь Эдварду.
По ощущениям, тоннель быстрым шагом, иногда переходящим в бег, он преодолел минут за десять. Переход, проброшенный между Шэлл Сити и Лост Арком, был просторен, пуст и хорошо освещен, однако все равно отнял драгоценное время. Ма сильно не хватало. Будь она рядом, сейчас бы точно сообщила, сколько он еще может шалить в чужом теле. Но чутье подсказывало, что пять-десять минут в запасе у него еще есть.
Стоя у двери, ведущей на мясокомбинат, Илон прислушался. За дверью было тихо, и он рискнул шагнуть к ней, чтобы она открылась. В коридоре, к счастью, не было ни души. Поэтому он смело подскочил к футляру с вакциной, откинул крышку и, выдернув шприц с мутно-янтарной жидкостью, тотчас вколол себе в плечо, порадовавшись тому, что как минимум спасенный Эдвард не погибнет от чужеродных бактерий.
То ли от препарата, то ли от напряга Илон немного растерялся, но быстро восстановил цепочку последующих действий.
Первое — усыпить его, то есть себя, ненадолго.
Второе — пометить для страховки.
Третье… спрятать на время от глаз мясников.
Он спешно достал припасенные маячок и пакетик со снотворным, сунул маяк в задний карман брюк, а порошок высыпал на язык, пожевал и сглотнул. После чего забежал в тесное складское помещение, от вида которого у Феликса кровь стыла в жилах, закрыл дверь, завалил ее разным хламом — тем, что попалось под руку, сел на пол и прислонился спиной к стене, ожидая пробуждения.
Противные мысли, преследующие его весь путь от дома Скамов до мясокомбината, словно смирились и перестали галдеть. Илон удовлетворенно улыбнулся в темноте, чувствуя, как на него наваливается приятная усталость, какая обычно появляется после тяжелой, но плодотворной работы.