— Звезды… Я подозревал нечто подобное.
— А это правда, что у меня взорвется голова? — наконец-то в ее голосе появился хоть какой-то оттенок.
И это был оттенок страха.
— Нет, конечно, нет, — поспешил успокоить ее Виктор и позволил себе улыбнуться.
— Но я слышала…
— Поверьте, все это чушь. Инфа, конечно, бывает опасна и вредна для здоровья, но голова от нее точно не взрывается. Если только образно.
Глава 1. Инфа. Часть 4
Он слышал этот миф не раз, хотя и не понимал, откуда тот взялся. У инфоманов не взрывались головы. Ну уж точно не в его практике и практике его коллег. Со временем мозг инфомана переставал справляться с обилием поступающих данных, группировать, раскладывать их по полочкам и превращался в огромный захламленный чердак. Как правило, на первой стадии инфоманы с маниакальной одержимостью поглощали любые сведения, на второй — частично теряли память, а на третьей — недостающие фрагменты заменялись вымышленными… На самом деле никто точно не знал, что происходит на третьей стадии. Перегруженный мозг как будто самоочищался, не в силах вынести гигабайты инфы.
— Так почему вы решили, что…
Виктор не хотел произносить это неприятное слово из семи букв. Одно дело, когда пациент что-то подозревает, но все еще надеется, что обойдется. И совсем другое, когда опасения подтверждает специалист — заносит свой наточенный топор, как палач из средневековья, чтобы одним ударом расколоть хрупкую надежду на несколько частей.
— Вчера… — Кали задумалась, прокручивая в памяти не очень приятные события. — Было так странно. Я вдруг почувствовала страшную пустоту в своей голове. А потом словно кто-то распахнул в ней дверь и сказал: «Ну, Кали, чего же ты ждешь?!! Вперед, заполни ее. В мире столько всего интересного, помимо безмолвного космоса и ледяных звезд». В итоге я просидела всю ночь в нейросе, пока просто не вырубилась от усталости. Не могла остановиться, вела себя как умалишенная. Смотрела, читала, слушала все подряд. И получала от этого какое-то нереальное наслаждение, которое раньше никогда не испытывала. Понимаете, я прочла два десятка статей о специфики выращивания соевых бобов на Марсе. Бобы… — она истерически хихикнула. — Какие бобы? Откуда они вообще оказались в моей ленте? Они мне даже не нравятся… Шла от ссылки к ссылке, будто выслеживала кого-то… Теперь не голова, а выгребная яма: биологизация технологий выращивания бобовых культур, влияние полифункциональных биопрепаратов на микробиологические процессы в ризосфере и продуктивность бобовых культур и… все в таком духе. Цифры, графики, схемы… Как только очнулась, сразу решила обратиться к вам.
Виктор знал сотни подобных историй. Молекулярный диетолог ни с того, ни с сего начинал интересоваться теорией струн и составом лунного грунта. Менеджер по космотуризму — гибелью Титаника и убийством Джона Кеннеди. Дизайнер виар-миров — разведением крупнорогатого скота в Гринвуде и производственным циклом акваферм. И всегда эти истории начинались вот так — странно, невероятно, комично и жутко одновременно.
— Хорошо, что не стали затягивать.
— Значит, я — инфоманка?
— Не расстраивайтесь. Исходя из того, что я слышу, у вас начальная стадия. Самая ранняя. Это лечится без каких-либо последствий для организма.
Но Кали предсказуемо расстроилась. Ее разум потянулся к звездам — туда, в бездну космоса, оставляя полуживую аву в кабине космического лайнера и рисуя ужасающие картины взрывающихся человеческих голов.
— До вчерашнего дня были похожие симптомы? Я не говорю конкретно про марсианские бобы, а в целом… Необъяснимая тяга к знаниям. Особенно к тем сферам, которыми вы никогда не интересовались.
Кали покачала головой:
— Не помню такого.
— Хорошо.
— Инфошторм?
— Точно нет.
— Инжекторы… Часто прибегаете?
Кали гневно дернулась, словно от непристойного предложения. И Виктору показалось, что если бы не ограниченное виар-пространство, то она наверняка сбежала бы, громко хлопнув дверью напоследок. Впервые с того момента, как они оказались среди ярких звезд, она решила посмотреть на него — резко обернулась, обжигая странным взглядом, — смесью обиды и осуждения.
Виктор даже немного растерялся и отвел глаза, не понимая, какую одну из тонких душевных струн задел его безобидный вопрос? Наука и технологии развивались не просто стремительно, а неслись со скоростью света, оставляя далеко позади себя стандартные методы обучения. Высококлассные специалисты по астронавтике, биоинженерии и кибернетике нужны были здесь и сейчас, а не через несколько лет. И без инъекций, забитых полезной инфой… Ему совсем не нравилось, куда ведут его собственные мысли — к оправданию этого мухлежа и мошенничества, этой чудовищной несправедливости. Он презирал этот совершенно жульнический способ получения знаний — без усилий, без пота и слез, без проб и ошибок. Но почему инфоинжекторы презирала Кали?
— Кололи себе что-нибудь в последнее время? — серьезно спросил он.
— Я… — гнев неожиданно сменился стыдом.
Колола, понял Виктор. И вновь задумался о причине негодования пациентки. Теперь источник ее раздражительности казался еще более странным.
— Послушайте, я вас совсем не осуждаю, — произнес Виктор, и ему самому стало очевидно, что осуждает. — Обычное дело. Но мне нужно знать… Чтобы подобрать оптимальный курс лечения. Один правильный шаг к выздоровлению вы уже сделали. Обратились ко мне. Осталось определить возможную причину вашего… недуга.
— Знаете, я всегда считала инжекторы чем-то… нечестным, — начала оправдываться Кали, и Виктор подумал, что если бы она говорила сейчас с ним в реальности, то непременно бы покраснела. — Это как решать кроссворд…
— Пользуясь поисковиком в нейросе, — с улыбкой закончил он, понимая, что встретил родственную душу.
— Но позавчера на борт установили новое оборудование, обновили интерфейс. А я… всего неделю назад прошла переквалификацию. Мне так не хотелось снова копаться в инструкциях, запоминать, заучивать. Почти вся команда залила в себя инфу.
— То есть, я правильно понимаю, что это был ваш первый инфоукол?
— Да. Правда. Шанли, наш бортовой врач, сказал, что переживать совершенно не о чем, — Кали засопела, видимо, представляя, как ее кулак влетает в физию этого самого Шанли. — Думаете, дело в этом?
— Уверен, — смело подтвердил Виктор, с радостью осознавая, что собрал этот несложный паззл, и через неделю пациентка, скорее всего, забудет о своей болезни, как о страшном сне. — Побочный эффект. Очень редко, но такое, к сожалению, случается. Мозг просто не адаптировался к новому способу получения данных. Однако, если у вас есть предрасположенность к инфомании, в дальнейшем я бы рекомендовал воздержаться от подобных инъекций.
— И что мне теперь делать? — с надеждой спросила Кали, и в глазах ее ярко вспыхнули голубые звезды.
— Ничего страшного. Выпишу вам инфоблокаторы, успокоительное и снотворное.
— А эти инфоблокаторы…
— Не опаснее витаминов. Только не забывайте их принимать в течение семи дней. И главное — спите побольше, чтобы ваш мозг отдохнул и расставил новую инфу по местам.
Рецепт отправлен, сообщила Аманда.
— Спасибо, — произнесла повеселевшая Кали и прервала связь.
Виктор вернулся в реальность и, полностью удовлетворенный работой, потянулся в кресле для виара. Это был чудесный сеанс — спокойный и результативный, без накладок, если не считать смены локации. После таких сеансов он ощущал себя одухотворенным, нужным и почти всемогущим. Он стал ровно на десять тысяч лайков богаче и помог испуганной женщине, которая любила звезды больше всего на свете. И теперь благодарная Кали Тхакур будет вновь счастливо бороздить безмолвный космос, а он отложит еще немного средств на оттиск для цифратория.
Виктор посмотрел на свое довольное отражение и прилип к экрану. Отражение нахмурилось, потому что родинка, вскочившая на щеке буквально полчаса назад, как будто увеличилась в размерах и стала поблескивать. Он отстранился от экрана и снова прильнул к нему, потер родинку — ничего не изменилось. Она осталась на гладко выбритой щеке и определенно блестела, словно намазанная жиром.
Виктор так увлекся изучением родинки, что даже вздрогнул, когда в дверь постучали.
Тук!.. Тук!.. Тук!.. Стук был звонким, но уважительным, с одинаково долгими промежутками, чуть громче, чем требовалось, — возможно, из-за тяжелых рук, опускающихся на дверь. Так обычно к нему стучались его коллеги, но не пациенты. Те либо нервно барабанили, либо шлепали ладонями и кулачищами, словно хотели вынести дверь. Этот стук был другим — стучали размеренно, костяшками пальцев. Три раза, а затем прекратили.
Разве на сегодня назначены личные встречи? — спросил он, убирая с экрана свое сумрачно-удивленное отражение и меняя его на картинку камеры наружного наблюдения.
На сегодня личные встречи не запланированы, — подтвердила Аманада.
За дверью стояли двое: бородатый мужчина и худая женщина, одеты были неброско, даже слегка неряшливо (у мужчины край рубахи выбивался из-за ремня), обоим за тридцать, оба выглядели немножко потерянными, озираясь по сторонам, но совсем не враждебными.
Новые клиенты, новые лайки, — подумал Виктор с предвкушением, быстро пересекая кабинет.