— Я лампу нашла, — прошептала из темноты Лиза.
Через минуту Лиза зажгла масляную лампу и Милена развеяла свои чары. Которые лично меня впечатлили. Мстислав опять оказался бесполезен — ударить по голове его светящимся листочком не могли, потому и знать об таком явлении ему не надо. Утешало, что Илья тоже удивился. Но утешало слабо. Ну не выглядел Илья эталоном эрудиции.
Колдовской свет был ровный, но не яркий. Похожая на чайник масляная лампа и то давала больше света. Я осмотрелся, обнаружил вокруг себя швабры… В смысле реальные швабры, я не про девчонок. Щвабры, деревянные ведра, тряпки…
— Это мы где? — искренне удивился Илья. "Там, куда ты нас привел, Ильюша!" — злобно промолчал я ему прямо в лицо.
— В людской, — пояснила Лиза. Она уже нашла дверь ведущую дальше, прокралась к ней и осторожно открыв, выглянула. После чего распахнула. Разделенные перегородками фаянсовые троны с деревянными бачками на верху и умывальники вдоль стены. Общественный туалет, неизбежный спутник высокой культуры и цивилизации. Музеум должен быть рядом.
Мы гуськом прокрались по туалету, открыли следующую дверь и обнаружили, что это выход в большое помещение. Слабо освещенное через окна под крышей. Лепнина, кажется позолота — почти привычная роскошь оформления главного корпуса.
И темные громады экспонатов вдоль стен, на стенах, посередине… Выглядит как склад разногабаритных грузов с технологическими проходами. Очень похоже на музей.
— Подождите, — громко сказал я. На меня зашикали, но я не обратил внимания. Мне важно было прямо сейчас найти опору под ногами. — Там, у центрального входа. Там запертые толстые ворота, куча вооруженной охраны… А мы получается, просто с черного хода зашли? Ключ под ковриком?
— Не под ковриком а над дверью, — поправил Илья.
Лиза звонко рассмеялась и "объяснила":
— Ну, Храбрик, кто-то же должен тут полы мыть? И что, теперь девка Фроша, которая это делает, будет через парадный вход входить?
— Нет, не будет, — согласился я. — Но ведь, вот так, чтобы калитка с ключиком в замке…
— Не в замке, — прогудел Илья. Теперь захихикали обе девушки. — Ты пойми, ну кто про эту дверцу знает? Никто!
— Все! Даже ты! — не выдержал я. — Тут есть что-то ценное?
— Да мало кто знает! — буркнул Илья. — Повезло вам со мной просто…
— Наверняка что-то есть… — одновременно с ним сказала Лизавета и, хихикнув как маленький, алчный гоблин, добавила. — Хоть немного ценное…
Она двинулась вперед, высоко подняв над головой тусклую лампу.
— Погодь, дай я вперед пройду. Покажу вам кое-что! — кинулся ей догонять Илья.
— Надо узнать, как у твоей бабушки в саду убираются, — тихо сказал я Милене.
— Согласна. Надо будет уточнить, — хихикнула Милена и побежала вперед. — Не отставай!
Глава 18
В которой Илья проявляет выдающееся чувство юмора. А главный герой проявляет хладнокровие, выдержку и сообразительность. Но никто ему не верит.
Херня это ваше неосредневековье. Хочу другое посмотреть. В общем, это реально “музеум” а не музей. Собрание диковинок, нагромождение всякого мусора. Ну, вроде как полочка в моей комнате, только в масштабах дворца. Тут даже пояснительных табличек не повесили. Меня заинтересовали цельнометаллические литые и корявые рубила, на орочьи похожие. Спросил, что это. Мне посоветовали дождаться, когда учеба начнется и смотритель на работу выйдет. То есть, кроме него никто не знал.
Я вообще, может, с детства гидом не доверяю. Были прецеденты. А тут даже гугла нет. Я, короче, остался недоволен.
— Смотрите сюда! Это рог единорога! — восторженно закричал Илья. Ну, хоть что-то опознали. Я подошел поближе. Красивая резная тумба, забранная сверху толстой и частой решеткой. Под решеткой охапка длинных, тонких, витых рогов. Похожи на рога нарвалов, если честно.
— Смотрите! — таинственно сказал Илья и просунул пальцы через решетку. Кроме пальцев туда и не просунешь ничего. Хотя, у кого как, конечно. Только я хотел было пошутить на эту тему, как я так удивился, что с открытым ртом застыл. Рога нарвала засветились ярким неоновым светом.
— Рог единорога светится, когда рядом человек, чистый душой, — проникновенно сказал Илья.
А Мстислав слышал, что единорожьи рога на девственников реагирует.
— Попробуйте! — поманил нас рукой Илья.
Я отшагнул назад. Мстислав слегка целованный — много вокруг него девок крутилось. А я точно не только целованный. И вообще Распутин во мне опознал существо инфернальное. Непонятно, как эти рога реагировать на меня будет.
— Ой, а это что такое? — восторженно вскрикнула Лиза и рыженькой лисичкой метнулась в сторону, унося с собой свет.
— Что там, что там? — заинтересованно закричала Милена и бросилась за ней. Я тоже решил не отставать. Восторженный Илья остался у таинственных светящихся рожек один.
— Что за хрень? — Милена постучала кулачком по огромному каменному яйцу, плотно обвязанному цепями. Цепи были железные, ржавые, но под ржавчиной угадывалась тонкая работа. Звенья цепи стилизованы под цветы.
— Омфал, — сказал я.
— Что? — удивленно посмотрела на Милена.
Честно говоря, в моем мире эта хреновина попадалась в музейных коллекциях по античной Греции и всегда была каменная. Вроде, у античных греков, была почитаемой святыней в каждом уважающем себя храме. А еще греки считали этот камень пупом земли. Или не этот, а такой же, но другой. Хрен их поймешь. Надо признать, что это все, что я знал.
— А, я слышала про эту штуку. В Тмутараканском княжестве нашли в том году, сразу сюда переправили, — внезапно вмешалась Лиза.
— Да, — солидно сказал я. С годами все чаще понимаешь, что твое важное мнение не так уж и важно этому миру. А умение вовремя присоединиться к предыдущему оратору, часто помогает сэкономить и время, и нервы.
Милена положила ладошку на камень, между звеньями цепи. И пожала плечиками.
— Просто камень.
— Храбр, барышни, — позвал нас Илья. Он прошел дальше и сейчас стоял у накрытой тряпкой высокой штуковины. Судя по очертаниям, под тканью был или ящик, или кубический шкаф. Илья поманил нас поближе:
— Ну, не бойтесь. Идите сюда, со светом. Покажу интересное.
Мы подошли. Илья резко задрал ткань. Милена взвизгнула и спряталась за Илью. Я сначала молча рванулся в сторону, уходя с линии атаки. А потом побежал к тому стенду, где я видел оружие. А потом услышал хохот Ильи. Я остановился и обернулся. Этот шутник Пронский одной рукой прижимал к себе Милену, а второй показывал не меня и обхохатывался. Едва умудрившись произнести между приступами смеха:
— Да не боись ты! Это ж морок!
Я медленно вернулся. Под тканью, в коробке открытой с одной стороны, сидел огромный паук. Но теперь, приглядевшись, даже в неровном свете стоящей на полу лампы, было видна в нем какая-то неестественность. Как плохая, сбоящая голограмма. Нарисованная очень плохим моделером.
— Это сторожевой камень, из Китая, — сквозь смех едва проговорил Илья. — Не бойся. Ух и сиганул же ты!
— Да я за саблей! — возмутился я.
— Ну конечно, — снова расхохотался Илья. — Ахахаха, конечно, за саблей.
От смеха у него на глазах выступили слезы. Очередной приступ смеха согнул его, он выпустил из лапы Милену и начал бить себя по колену кулаком. Это позволило ей тихонько спрятать обратно в сапожки свои злодейского вида ножики.