Второй голос был женский. Глубокий, приятный. Мне даже захотелось увидеть обладательницу этого голоса.
— Я, все же, хочу вас предостеречь, мой друг, от скоропалительных выводов и пустых надежд, — сказала женщина. — Это уже какой по счету кандидат? Пятый?
— Второй, если не считать самозванцев, — раздраженно ответил Канцлер. — Вот только этот не похож на остальных. Так, нам нужна шестая арка от входа. Это дальше.
— И чем же он так разительно отличается? — с явным скепсисом спросила женщина.
— Вы слышали слово “товарищ”? — хмыкнул Канцлер. — Вот и я, только пару раз. Это очень русское слово. Так зовут друг друга ушкуйники Новгорода. Не только они, но я слышал от них. Я уточнил — “товарищ” означает человека равного тебе по статусу и связанного с тобой одной целью. Необычное слово, не правда ли? Так сразу и не переведешь на немецкий или английский?
— Я все еще не вполне понимаю…
— Да вспомните же текст пророчества! — рявкнул Канцлер. Судя по голосу, он волновался.
— Не надо мне указывать, — холодно отчеканила женщина. После паузы, добавила:
— Хорошо, я вспомнила. Аж сразу четыре. И?
Судя по свету проникающему через щели ящика, они были уже совсем рядом с коробкой. Я бросил взгляд на Милену и увидел, что упираюсь ей в грудь. Кстати, удобно. Но, наткнувшись на её бешенный взгляд, понял, что это не удобно. Я попытался убрать руку, и тут же понял, что без этой опоры теряю равновесие. Поэтому я снова вернулся в исходное положение. Выглядело это так, словно я просто схватился за её грудь поудобнее. Я попытался изобразить глубоко раскаявшегося в своем существовании человека. Не уверен, что получилось. Я поискал глазами, во что еще можно упереться. Рядом, в густой тени, маячило белесое пятно. Я осторожно положил пугающий камень рядом с собой и коснулся пальцами, пытаясь понять, что это за пятно. Нога? Рука? Лицо? Кожа нежная и бархатная. Лицо Лизы? Тогда упираться нельзя. Хотя стоп, это не лицо. Я принялся энергично ощупывать находку, теряясь в догадках. Лиза дернулась и непозволительно громко зашипела:
— Руки от моей жопы убрал!
В этот момент я и сам разрешил загадку ощупываемого предмета. Нашел некоторые характерные и недвусмысленные признаки. Мы все замерли, прислушиваясь. Зачем так орать?! Но нет, похоже Лиза все же сказала не достаточно громко, чтобы её услышали. Раздался задумчивый голос Канцлера:
— В немецком тексте, где была строчка про знамя и дальше? Как там было?
— Он другом назовет каждого, кто с ним пойдет, и знамя цвета крови над миром понесет, — ответила женщина по-немецки. Я, к удивлению своему, её понял. Ну конечно, Мстислава учили языкам вероятного противника. Он знал тюркский, немецкий и греческий. Последний — на случай важных переговоров, тут это международный язык общения. Лиза снова начала что-то бурчать. Я злобно сжал булочку Лизы. Милена тоже дернулась и сжала ноги.
— Тихо… — едва слышно выдохнула она.
Лизавета тихо охнула и но затихла.
— Хорошо. А если на английском? — снова спросил Канцлер. Кажется он был шагах в пяти.
— И королю и нищему партнер, пусть лишь стоят в тени его штандарта, — явно продекламировала женщина стихотворный отрывок из большего стиха. И, если судить по этой строчке, с сомнительными литературными качествами.
— Но меня интересует греческий текст. Вернее, его перевод. Так, нам нужна следующая арка. Идемте скорее.
Шаги и свет стали отдаляться.
— Я могу повторить и на греческом! — заявила женщина.
— Мы не говорим на греческом, а нам нужен точный перевод.
— Я знаю точный перевод, не забывайте, Канцлер. Я ведь владею талантом проникновения в суть вещей.
— И вы перевели это слово, как “друг”. Я помню. Но вы тогда плохо говорили по-русски. И знали ли вы слово товарищ? Не уверен, — ответил Канцлер. Я прямо увидел, как он поморщился и отмахнулся.
Я попытался подобрать под себя ноги. Лиза задергалась. Милена, кажется, тоже решила сесть поудобнее. Я потерял равновесие и упал лицом на жопку Лизы. Она тихонько замычала и опустила её ниже, пытаясь увернуться. Я лихорадочно пытался нащупать руками точку опору, плюнул и уперся одной рукой в Милену, другой в Лизу. Не особо вникая, куда именно. Все лучше, чем грохнуться на доски рожей. Девушки запыхтели но постарались не дергаться.
— Хочу попросить вас отвернуться, — раздался вежливый голос Канцлера.
— Конечно, — охотно согласилась женщина. Пошли томительно долгие секунды ожидания. Ничего не было слышно. Я бросил взгляд на Милену, не рискуя, впрочем, переменить позу и убрать руку. Она смотрела мне на губы и тяжело дышала. На её лбу выступили капли пота. Я предположил было, что она в бешенстве, но выражение лица у неё было… Странное. Тут раздался грохот. Буквально. Как будто кто-то по земле бульдозером кучу кирпичей протащил. Это заставило нас всех дернуться. Я воспользовался случаем и устроился поудобнее. Даже смог убрать руку с груди Милены. Даже Илья повошкался снаружи. Лиза предприняла решительные действия по изменению своего положения, но только сильнее оттопырила задницу. Теперь она белела прямо перед моим лицом, а ведь мои глаза уже начали привыкать к темноте. Или, может дело в том, что луч света проникал через широкую щель ящика и падал прямо на… Я улыбнулся. Милена тихо охнула и схватилась за стенки ящика.
— Лиза, ты слишком жарко дышишь… — прошептала она.
В этот же момент Канцлер тоже решил поболтать:
— Давайте попробуем ваши чары на греческом тексте еще раз. Достаточно перевести только это слово.
— Так, сейчас, сейчас, — деловито ответила женщина. — Отойдите в сторону и поднимите свет. Ага, вот эта строчка. “Он назовет другом…”
— Значит, все-таки другом?! — с облегчением воскликнул Канцлер.
— Подождите! Я еще не успела поворожить! Молчите и не мешайте! — недовольно ответила женщина.
Ладно, была не была. Пока они там такие сосредоточенные, пришло мое время. Я решительно выдернул ногу. Вот она родная. Теперь мы снова вместе. Я ожидал, что Милена меня дернет за рукав или даже зашипит, чтобы я не двигался. Но она полностью проигнорировала мои движения.
Лиза снова заворочалась. Милена тихо охнула.
Я осторожно, по очереди, убрал руки и уперся ими в стенки ящика. Привстал, развернулся вполоборота и выглянул в щель ящика. Обнаружил Канцлера с его спутницей шагах в двадцати от нас. Краем глаза я заметил, что Лиза сумела извернуться и наконец спрятала жопку. И теперь свет падал на её, очень злое, личико.
— Тихо, они рядом! — прошептал я ей прежде, ем она наделала глупостей.
— Что они делают? — прошептала Лиза, и подобралась поближе. Я притянул её к щели. Мы прижались щеками, чтобы было видно обоим.
В этот момент Канцлер просто стоял позади женщины в строгом платье. А женщина стояла перед рваным разломом в стене. Разлом, с неровными, как будто выломанным изнутри краями, мерцал и переливался. А за ним была комната со стенами из красного кирпича. Почему-то, у меня возникли ассоциации с банковским хранилищем. Внутрь разлома был направлен луч света от парящего в воздухе призрачного кораблика. Свет был яркий, как от светодиодного фонаря. В этом луче я неплохо разглядел содержимое появившейся ниши. Там лежали и стояли картины, книги и странные штуки… В первый момент мне это напомнило иконы или фотографии в рамках. Но память Мстислава подсказала — оправленные в серебро листы пергамента… Один такой, в серебряной рамке, женщина держала перед собой. Я видел, как она вздрогнула. И резко обернулась назад.
Красивое лицо, умные глаза, высокие скулы, резко очерченные губы. Я тихонько отодвинулся от щели, решив не рисковать. Лиза воспользовалась моментом и придвинулась поближе. Я сначала посмотрел на неё. она не обратила внимания и потянул её прочь от щели. Она с неохотой поддалась.
— Да, вы правы. Это слово означает “товарищ”, — тем временем напряженным, испуганным голосом сказала незнакомая мне женщина Канцлеру.
Они долго молчали. Потом снова грохот. А потом свет и шаги мимо нашего ящика. Уходили молча. Идите, идите уже…
— Вы его уже проверяли? — тихо спросила женщина, когда они поравнялись с нашим ящиком. Канцлер, гад, остановился. У меня начали уставать ноги. Канцлер, тем временем, начал рассуждать:
— Только слегка. Боялся спугнуть. Показал карту. Ему плевать на остров Буян, но уверенно указал на Скрытый континент.
— Это ужасно похоже на пророчество, — охнула женщина. — Но, может, это просто совпадение.
— То, что он назвал меня “товарищ” и карта, возможно и просто совпадение. Но потом я велел ему назвать своих учителей. И он отказался.
— Отказался… Он смог отказаться… — растерянно повторила женщина. Они прошли еще немного, а потом снова остановились и немного пошептались у выхода. Я не различил ни слова. Наконец, они вышли и дверь закрылась за ними. Я с облегчением распрямился и вылез из ящика. Ноги успели устать. Лиза выпорхнула из ящика чуть ли не быстрее меня. И тут же вспыхнуло огниво. Это потом я понял, что это огниво. Выглядело это как сноп искр, буквально разорвавший темноту, как удар ножом мог бы разорвать подушку. Я сумел сдержать удивленный вскрик и очень этим горжусь.
Оказалось, это Лизавета нашла лампу и зажгла её огнивом, которое у неё всегда с собой. Когда мы наконец оказались со светом, Лиза оказалась по прежнему с голыми ногами и очень красная. Кожа по цвету почти слилась с веснушками. Она подступила ко мне, сжав кулачки и прошипела:
— Ты что там, гад, со мной делал?