— Погоди-погоди, я ж только что из вонючей тюремной ямы! — придумал я, наконец, ловкую отговорку. — И одет непоймя во что…
Женщина вздохнула.
— Да, ободрали тебя под чистую. Это у них называется «в счет уплаты штрафа». Правда, судя по размеру штрафа, твое барахло они оценили не больно-то высоко. Но ты — ты, конечно, очень забавный, хоть и «обрезок», — со смехом сказала она.
— Если честно, я помню прошедшую ночь довольно смутно и в общих чертах, — рискнул я признаться.
— Меня-то хоть помнишь? — хищно прищурились крошечные свинячьи глазки.
— Да!! — поспешно соврал я. — Конечно, помню!..
— И где же мы познакомились?.. — ее вопрос ударил меня, как предательское колено бьет под дых.
— Ну эээ… На улице, — попытался я импровизировать.
И в то же мгновение окутанная угрожающим зеленым свечением рука сжала меня за живое.
Я охнул, а свинская чародейка проговорила сквозь зубы:
— Ответ неверный. Как и название твоего родного города, упомянутом тобой вчера. Видишь ли, Геральт, я кое-где навела справки и теперь точно знаю: у нас в империи нет никакой Ривии…
У меня на глазах выступили слезы. Даже в том положении, в котором я оказался, сдержаться я не смог.
И заржал так, как давно не смеялся.
Причем вовсе не потому, что она искала через какие-то источники Ривию. А потому что вдруг кое-что вспомнил из событий минувшей ночи.
Было темно, в глазах танцевали отблески факелов, а под ногами качалась земля. Я чувствовал, как у меня за плечами вырастают крылья зеленого змия, в то время как какой-то мужик в доспехах пытался ухватить меня за руку, и самозабвенно орал:
— Да я вообще Геральт из Ривии! Ясно? А ну прочь руки! Я феникс, понял? Смари, какая магия щас из меня польется!..
Лицо мужика в доспехах вытянулось, а я победоносно атаковал стену сверкающим лучом…
— Сан рэай! — вопил я. — Все в сторону!
Потом меня стукнули в живот и хорошим пинком огрели по заднице…
И в моей голове наступила победа сил тьмы.
В общем, пьянка явно удалась на славу.
Между тем копыта размеренно цокали, карета тряслась, а бедная моя гадкая утенка растерянно хлопала глазами, глядя на мои нестандартные реакции.
— Слушай, ты это, не жми так сильно, — сказал я своей незнакомке. — Мне бы, вообще-то, по нужде…
Она убрала руку и обиженно отвернулась в занавешенное окно.
— Что, сказать кучеру, чтобы к ратуше повернул? — едко заметила она.
— Не обязательно, — хмыкнул я, оценив шутку. — Я в любой плотной растительной посадке могу решить свой вопрос.
Утенка погромче выкрикнула приказ своему вознице, не высовываясь в окно, и через пять минут карета остановилась.
Выглянув наружу, я увидел залитый ярким утренним солнцем парк или сад. Листочки шелестели, трава шуршала, невидимые птицы перекликались в кронах.
Краем глаза я взглянул на свою спутницу. Ее руки сейчас не испускали никакого света, и повернутый в сторону профиль вдруг показался мне тоньше и чище, подбородок острее. Возникло странное ощущение, что если сейчас она обернется, я увижу миловидное девичье личико, а не физиономию с утиным носом.
— Выходи и прощай, — сказала девушка, не поворачиваясь.
— Прости меня, — искренне попросил я. — Но я правда не помню, где мы встретились, и что вообще делали вчера.
— Вообще-то, так даже лучше, — вздохнула незнакомка.
— Да это все Ян… — вырвалось у меня вдруг.
— Да, Янус — та еще сволочь, — с чувством произнесла девушка. — Но его кабачок — редкое место, где порой бывает по-настоящему беззаботно и весело. Прощай, Геральт.
— Как мне найти тебя потом? Я хочу вернуть долг, как только смогу.
— Оставь, — сердито возразила она. — Ты не помнишь, но вообще-то на эту ратушу ты полез с моей подачи. Так что это я тебе долг вернула. Давай, иди уже.
Она оказалась вовсе не так глупа, как пыталась показаться в самом начале. Передо мной словно был другой человек.
И этот «другой человек» хотел распрощаться со мной как можно скорее.
Чуть только я выбрался из кареты, кони тут же рванули вперед.
А я остался стоять на наезженной тропе — полуголый, босой и без гроша в кармане.
Недавние события научили меня, что если остался в живых — то, значит, уже в выигрыше. А значит, Даня из Ривии все еще на плаву!
Но привычные к обуви ноги чесались и страдали, а в желудке образовалась ощутимая пустота, в которую срочно нужно было закинуть что-нибудь съестное.
Из парка я по тропе, ойкая и матерясь, выбрался к мощеной улице.
Солнце поднималось все выше, и булыжники под босыми ногами стали теплыми, и шлепать по ним было приятно.
Но, пожалуй, часа через два я смогу передвигаться по ним только короткими перебежками.
Мимо меня по своим делам проходили люди, проезжали всадники и даже иногда погромыхивали кареты. Сначала я невольно съёживался от насмешливых или недовольных взглядов в свою сторону, а потом просто постиг дзен босого пути.
Мне просто стало насрать.
Сунув руки в карманы и высоко подняв голову, я шел по дороге, не обращая ни на кого внимания. И, наблюдая за меняющимися лицами прохожих, я начал даже получать какое-то удовольствие.
Я шел, как отпетый столичный неформал посреди деревеньки где-нибудь в Рязанской губернии. И чувствовал себя свободным, умным, дерзким, многое перенесшим чуваком привлекательной внешности из другого мира, с богатым внутренним миром и сложной, интересной судьбой.