— Тогда дело-то в чем? — уже с серьезным лицом спросил Ян, круто выгнув одну бровь.
— Да в том что я не против ишачить, но только ишаком опять становиться не хочу! Работать в качестве разнорабочего на кухне — это совершенно не то, о чем мечтаешь, попадая в школу боевых искусств.
— Ну так и ты — не объект мечтаний для магистра школы.
— И тем не менее я поступил сюда в качестве ученика!
— Допустим, — хмыкнул Ян. — Только ведь и я тебя не на улицу вышвырнул.
— Я хочу научиться держать в руках оружие! — почти выкрикнул я.
Ян несколько мгновений как-то недоумевающе глядел на меня, потом почесал висок.
— Ну… как бы… — проговорил он.
— Это мой единственный шанс встать на ноги и выпрямиться в полный рост в вашем мире. Ведь чтобы очень быстро бегать, можно или иметь соответствующую магию, или просто научиться быстро бежать.
Ян перестал чесаться.
Теперь он смотрел на меня внимательно, и с таким суровым видом, будто сканировал.
А я ждал его ответа, покрываясь от напряжения холодным потом.
— Ты уверен, что в полной мере понимаешь, от чего отказываешься, и чего просишь?.. — проговорил, наконец, Ян. — Я предлагаю тебе теплую крышу над головой, приличной еды вдоволь и в целом безбедное существование при посильных требованиях. А ты стремишься стать учеником школы? Думаешь, при твоих-то способностях махать мечом легче будет, чем сковородки мыть?
— Я так не думаю, — честно ответил я. — Но и остаться на всю жизнь мастером по мытью посуды я не хочу. Разреши мне обучаться наравне с остальными учениками, Ян. Я обещаю тебе, что буду стараться.
Ян наклонил голову вбок, словно так ему было удобней рассматривать мои мысли в глазах:
— Понимаешь, какая штука… Если я переведу тебя из обслуги в статус младшего ученика-послушника, то и спрос с тебя уже совсем иной будет. Просто стараться для такого, как ты, будет недостаточно. Тебе придется из кожи вон вылезти и прыгнуть выше головы, чтобы стать хотя бы лучшим из худших. Иначе первые же внутришкольные состязания могут стать для тебя последними. А они у нас каждую зиму проходят, такие дела. Еще каждые три года проводится большой королевский фестиваль боевого искусства. Но это он только называется так воздушно и празднично, а по сути это набор поединков между учениками разных школ, где они должны продемонстрировать все свои лучшие навыки и победить. И многие школы дают установку своим воспитанникам побеждать любой ценой, потому что на кону стоят очень хорошие деньги. И если тебе выпадет жребий там участвовать, я уже ничего не смогу для тебя сделать. Чтобы просто иметь шанс выжить в таком бою, тебе придется владеть боевыми навыками на уровне старшего ученика — десятника. А чтобы победить, твоя подготовка не должна уступать умениям боевого лейтенанта-штурмовика или дуэлянта. Поэтому подумай хорошенько, готов ли ты на самом деле заводить всю эту песню.
Не дожидаясь ответа, Ян отвернулся и продолжил свой прерванный путь по лестнице.
И в это мгновение я почти физически почувствовал, как мне в лицо дышит вонь от прокисших тряпок для мытья посуды, а спину прожигают презрительные и брезгливые взгляды с трибун…
Я помнил, как процедил мне в лицо тот вонючий мужик: «Обрезок!» И отпихнул от своей женщины, которой я всего-то хотел помочь выйти из повозки.
Меня даже из харчевни пытались выставить, потому что, видите ли, у них слишком приличное заведение, чтобы кормить таких, как я!
Провести вот так всю оставшуюся жизнь?
Да ну нахрен!
Нет, я не буду сносить это унижение день за днем и не лягу безропотно на дно. Не дождетесь.
И я крикнул вдогонку своему новому боссу:
— Ян, я готов!.. Что мне нужно делать?
Глава 11. Быть как гриф
После моей фразы вдруг стало нестерпимо тихо. Или мне так показалось?
Ян остановился, голоса за дверью умолкли, дыхание застыло в груди и даже сердце у меня на мгновенье замерло. И в это мгновение я увидел себя будто бы сверху: статную фигуру в черной одежде палача, потемневшие от солнца окрепшие руки, обросшую без парикмахерского ухода голову. Я видел рисунок солнечных пятен на сером ковре и Яна, по-прежнему стоявшего ко мне спиной, но внутренним чутьем я знал, что он сейчас усмехается каким-то своим мыслям.
Наконец, я глубоко вздохнул, будто вынырнув из-под воды, и наваждение прошло.
— Эвона как, значит, — проговорил Ян, глянув на меня из-за плеча. — Готов он… Ладно, там видно будет.
— И что мне теперь делать? — развел я руками.
— В смысле? Тебе ж сказали — идти на кухню!
— Но я же не обслуга! Я — ученик! — раздосадованно выкрикнул я.
— Да ну? — рассмеялся Ян.
Он вдруг сделал незаметное движение, и мне прямо в лоб больно ударилась тяжелая золотая монета.
Выругавшись, я схватился за больное место.
— Понимаешь, друг, — медленно проговорил Ян, глядя на меня сверху вниз. — Мои ученики — это лицо моей школы. А значит, в некотором смысле и мое лицо. Так вот, на моем лице не может быть таких позорных фонарей. Звание младшего ученика-послушника тоже надо заслужить, для этого мало секирой на Умку помахать. И учти: я ценю свое время, так что у тебя всего три попытки убедить меня, что ты способен потянуть груз, на который претендуешь. Решишь, что готов блеснуть навыками — приходи.
Он ушел, а я все еще стоял возле лестницы, глядя на проклятую монету. Она упала в пятно света и сейчас торжествующе блестела мне в глаза. Если бы золото умело смеяться, она бы, наверное, по-скотски ржала во весь голос.
У меня исподволь сжались кулаки.
Я поднял монету с ковра и, на секунду задержав перед глазами, положил во внутренний карман — как напоминание.
Ничего, скоро я перестану стоять под лестницей жизни, а начну забираться по ней наверх, ступень за ступенью.
Я смогу.
Развернувшись, я вышел из здания мимо здоровяка. Тот только молча посторонился, давая мне пройти, и в его глазах было такое искреннее сочувствие, что мне тошно стало.
Рыжий ждал меня на крыльце, покусывая длинную травинку с рыжеватой кисточкой на конце.
— На панду насмотрелся, что ли? — невесело усмехнулся я. — Траву есть начал…
Тот поднял на меня смеющийся взгляд.
— Ммм — промычал он. — А у тебя, как я погляжу, прям третий глаз всезнания во лбу открылся?..
— Уггу, — буркнул я. — Зато хоть симметрично, а не так, как у некоторых.
— Твое счастье, что я не обидчивый, — улыбнулся во все лицо рыжий и прищурил подбитый глаз. — Но тут как бы не все такие, так что положил бы ты свое остроумие пока на полку, до лучших времен. А то третьим глазом дело не обойдется. Ладно, пойдем, я тебе кухню покажу.