— Ну да. И за это мне выдали плащ, — сказал он, кивнув на валявшуюся неподалеку шмотку.
Плащ был темно-серый, расписанный каким-то белыми символами.
Я хотел расспросить своего нового знакомца, что же за тип магии у него открылся, и почему ни один из кланов не позвал его с собой. Но солнце так стремительно клонилось к горизонту, что на разговоры времени уже не осталось.
— Слышь, мне тут сказали, что бежать отсюда надо, — сказал я Киру. — К переходным вратам.
Тот пожал плечами.
— Так беги.
— А ты?.. — удивился я. — Ты не понял, здесь скоро какой-то их «зверь» будет. Бежать нужно!..
— Странный ты человек, — сказал парень, уставившись на меня своими полупрозрачными зелеными глазами. — Если бы мне было нужно бежать, я бы побежал. Но мне нужно остаться здесь, и я терпеливо жду, когда, наконец, ты куда-нибудь свалишь и оставишь меня в покое.
Я фыркнул.
— Ну и пошел ты!..
— Будь так добр, сам пойди, — невозмутимо возразил Кир. — А мне, как я уже сказал, нужно остаться.
Я раздраженно сплюнул в сторону, развернулся в противоположную солнцу сторону и побежал.
Справа и слева от меня тянулась рыжая выжженная степь, бешено трещали кузнечики — они здесь были огромные, как саранча, и больно кусались.
Потом я наткнулся на мохнатого паука размером с мой кулак. Зверь, похоже, вышел на охоту, и стоило только ему меня заметить, как он бесстрашно ринулся мне прямо под ноги, хищно приподнимая верхнюю часть туловища.
Я отскочил от него в сторону и попытался раздавить ботинком, но эта тварь вдруг вцепилась мне в брючину и молниеносно вскарабкалась по бедру…
Да чтоб ты сдохла!!! Тоже мне, муху нашла!
Я рванул паука с себя прямо рукой, чувствуя, какие сильные и жесткие у него лапы. А потом швырнул вниз и с хрустом вдавил ногой в землю.
Стоило мне поднять ботинок, как на смятый лапчатый труп со всех сторон набросились кузнечики. У меня на глазах они растаскивали паука по частям в разные стороны…
Я попятился.
— Нихрена себе тут Австралия…
Не оборачиваясь, я побежал дальше.
Сумерки надвигались стремительно. Равнина перестала быть ровной. Я бежал в гору, хватая воздух ртом. Становилось все темнее, а никаких врат поблизости так и не появилось.
Но бежать еще быстрее я не мог. Подъем забирал все круче, и мои легкие уже горели от такого кросса, а колени подкашивались.
Похеру.
Я перешел на шаг, стараясь восстановить дыхание. Адски хотелось пить. А еще — выпить.
Но ни того, ни другого у меня при себе не было. Зато имелась пачка сигарет и зажигалка.
Остановившись, я достал сигарету и прикурил, рискуя выплюнуть легкие.
А вокруг начиналась ночь.
Идти куда-то дальше на ощупь не имело смысла. Или, по крайней мере, я его не видел.
Теперь уже что будет, то будет.
Я сел на землю, устало разложив ноги поудобней. Давно я так не бегал. Завтра ходить буду, как на ходулях, кряхтя и матерясь.
Если, конечно, останусь достаточно живым для этого.
На черном небе начали зажигаться звезды. Яркие, здоровые, как блюдца. Я, наверное, так устал бояться и нервничать, что эти чувства у меня временно пришли в негодность, и кроме эмоционального отупения и физической усталости я не испытывал абсолютно ничего.
Прикурив вторую сигарету, я слушал, как ночь вокруг меня начинает оживать. Что-то живое и наверняка членистоногое защелкало в траве, откуда-то издалека ветер принес уханье ночной птицы.
А потом колючий беспричинный озноб обжег мне спину.
Я понял, что больше здесь не один. А у меня ни копья, ни палки, ни говна, ни ложки. Только выстегивающиеся из своих естественных гнезд ноги, пара рук и квадратная голова.
Ну и хрен с ним.
Что бы там ни было, я встречу его с каменным спокойствием, как подобает мужику. Затянувшись напоследок поглубже, я щелчком сбил заискрившийся пепел в темноту и обернулся.
Твою ж мать!..
В паре десятков шагов, чуть покачиваясь из стороны в сторону, на меня ярко-зелеными глазами смотрела гигантская кобра толщиной с фонарный столб. Ее чешуя светилась золотисто-оранжевым, на морде и по бокам тянулись неоново-зеленые разводы какого-то орнамента. В разинутой пасти блестели белоснежные зубы.
А рядом с ней поднимала голову еще одна змея, и еще…
Я непроизвольно шарахнулся в сторону, и сигарета вывалилась из раскрытого рта мне на штаны, мгновенно прожигая дыру. С матерным воплем я вскочил на ноги, сбрасывая с себя окурок.
Вот тебе и встретил, как подобает…
И тут с другой стороны донеслось противное похрустывание. Обернувшись, я застыл на месте, как вкопанный.
Потому что в метре от меня стояло нечто.
И у этого «нечта» были длинные спутанные женские волосы, зеленовато-синюшная кожа, красные глаза, тонкие руки с длинными когтями, грудь первого размера и паучьи лапы в размахе занимавшие площадь хорошего внедорожника. И все это испускало призрачно-зеленоватое свечение, как призрак в фильме ужасов.
— Какой милый сладкий мальчик! — тоненьким голоском сказала тварь, резко склонив голову в сторону и немигающим взглядом глядя мне в лицо. — Детку мою убил, слуг моих испугался… Бедненький мальчик. Тебя оставили мне на ужин? Дай-ка разглядеть тебя поближе…
И тут я понял, что сдохнуть по-мужски — это не каменную морду сохранить. А суметь не обосраться.
Глава 3. Паучья правда