Девушка опустила голову. Пряди волос упали на худенькие голые плечи, робко и вместе с тем волнующе торчавшие из приспущенного платья. Мягкие кошачьи ушки жалобно поникли.
— Я выбрала тебя своим хозяином, — очень тихо, но четко и уверенно проговорила она. — А значит, теперь я принадлежу тебе.
Ты добрый, ты ласковый. И ты готов защищать меня. Заступаться за меня. Поэтому ты мне нравишься. Поэтому теперь ты можешь пользоваться мной, как хочешь. Хозяин должен быть доволен…
Ника еще ниже опустила голову, и теперь я совсем не видел ее лица.
Вот это, однако, новости.
Я шумно выдохнул, устало присаживаясь рядом с ней на постель.
— Слушай, мне, конечно, все это лестно, и голос твой слышать приятно… Но пользоваться тобой, да еще вот так, я не хочу.
— Не хочешь? — зеленые глаза Ники обиженно сузились. — По-твоему, я некрасивая?
Я улыбнулся и почесал ее за ухом.
— Глупая. Конечно же, ты очень красивая!..
— Но я тебе не нравлюсь? — перебила меня Ника, не моргая глядя в упор.
— Очень нравишься, — честно признался я. — И я готов и впредь заступаться за тебя, быть с тобой добрым и ласковым, и за это ты мне ничего не должна.
Я поправил платье на ее плечах.
— Не должна?.. — эхом переспросила Ника.
— Нет. Я поступаю так не ради твоей благодарности, а исключительно потому, что мне нравится так поступать. Я добр с тобой исключительно ради собственного удовольствия. Ясно?
— Значит, чтобы быть довольным, тебе не обязательно пользоваться мной, как любовницей? — изумленно спросила Ника.
— Совершенно не обязательно, — уверенно подтвердил я.
При этом внутри у меня все гарцевало и пульсировало. Кошкодевочка сидит у меня на постели! Кошкодевочка! Даня, ну нахрена ж ты родился таким правильным? Правильным до тошноты и, сука, нимба над головой.
Святой, ага.
Главное, чтоб она опять руку мне на штаны не положила.
— Значит… я могу быть для тебя просто питомцем? — радостно блеснув глазами, воскликнула она и вдруг снова повисла у меня на шее. — Спасибо, спасибо, спасибо!.. — повторяла она голосом счастливого ребенка.
Я кашлянул.
Подумать только, это ж сколько незамутненной радости из-за того, что ей со мной спать не обязательно!
— А вот это, вообще-то, обидно было… — пробормотал я.
Ника вдруг отпрянула. На ее хорошеньком личике проступил совершенно искренний испуг.
— Я обидела хозяина?
— Это шутка была, — отмахнулся я, пытаясь соскочить с темы.
— Если я тебя обидела, накажи меня! — потребовала Ника.
Я расхохотался, прикрыв лицо рукой.
Наказать тебя?
Ох, милая, это хорошее начало для порнушки, но в нашей ситуации это как-то чересчур.
По крайней мере, по отношению ко мне.
А пока я истерично ржал, Ника растерянно хлопала ресницами и явно не понимала, что происходит.
— Да ну тебя! — сказал я наконец, поднялся от греха подальше с постели и принялся собирать свой банный комплект. — И с какого вообще перепугу тебе вдруг приспичило хозяина себе придумать?
Ника опустила голову.
— Если школу закроют, я потеряю работу. И защиту, — бесхитростно ответила она. — А если я потеряю защиту, меня повесят. Другое дело, если я буду собственностью человека. Тогда меня не смогут повесить без разрешения этого самого человека.
Я вздохнул.
— Вот оно что. Тогда понятно…
— Ты возьмешь меня?.. — тихо проговорила Ника.
— Что с тобой делать-то, — буркнул я. — Беру, раз такое дело.
— И ты меня защитишь? Ты не отдашь меня палачу?.. — подняла она на меня свои бездонные, мерцающие таинственным зеленым огнем глазищи.
— Не отдам, — уже всерьез пообещал я.
Она рывком поднялась с постели и опять стащила свое платьице с плеч.
На этот раз — до пояса.
— Эм-мм, — пробормотал я, непроизвольно уставившись на ее небольшую, но очень заманчивую грудь. — Слушай, мы же вроде по этому поводу уже все прояснили?..
— Контракт, — коротко сказала Ника, и, решительно схватив меня за руку, положила ладонь себе на грудь.
Ох, Даня! Бабу, бабу тебе надо…
— Скажи еще раз, — потребовала от меня кошкодевочка. — Ты берешь меня?..
Ее кожа заметно посветлела и наполнилась мягким светом, как если бы внутри вдруг зажглась лампочка.