Они снова лежат у "ежа" и спокойно рассматривают его. Теперь он уже не кажется им коварным существом, готовым к убийству. Просто слегка приплюснутый зеленый шар. Он, правда, может еще обороняться и причинить вред, возможно, даже убить кого-нибудь, но это уже не активная оборона. Теперь это будет лишь актом отчаяния…
— Надо, наверно, сообщить что-нибудь полковнику Астахову, — вспоминает наконец о начальстве старший лейтенант Джансаев, вопросительно глядя на капитана.
— Да, обязательно надо доложить ему обо всем, — спохватывается Уралов.
Он встает и почти бегом устремляется к рации. А радист командного пункта уже надорвал голос, выкрикивая его позывные.
— Наконец-то! — облегченно вздыхает он. — Живы вы, товарищ капитан? И старший лейтенант тоже? А мы тут за вас… Передаю микрофон товарищу полковнику.
— Товарищ Уралов?! — слышит капитан голос Астахова. — Ну как там у вас? В бинокль мы видели, что вы держали в руках этого "ежа"… Что? Обезвредили? Ну ладно, не рассказывайте, мы к вам сейчас приедем. Поздравляю вас, герои!
Астахов с Шаховым приезжают через десять минут. Спрыгнув с машины, полковник молча целует сначала Уралова, затем Джансаева. Его примеру следует инженер-полковник.
— Ну докладывайте, как удалось с этим коварным существом справиться? — кивает Астахов на "ежа".
— А докладывать, собственно, и нечего, товарищ полковник.
Откусили мы у него антенну, и теперь он у нас во власти.
— И уже не взорвется?
— От этого мы не гарантированы. Но теперь можно не торопясь подумать, как предотвратить и это. А может быть, и предпринимать ничего не придется. Может быть, он тихо скончается естественной, так сказать, смертью — от истощения.
Полковнику это непонятно, но он не торопит капитана, ждет, когда тот сам все объяснит.
— А ведь это идея! — восклицает вдруг инженер-полковник Шахов. — Нужно только заставить его работать непрерывно!
— Это уже сделали за нас его хозяева, — смеется счастливый Уралов. — Намереваясь получить как можно больше сведений об испытании нашей "новой" ракеты, они, конечно, перевели работу "ежа" на повышенный режим и переключить уже не смогут. Ни одной из их команд он не примет теперь. А мы постараемся, чтобы он не имел больше возможности заряжать свои батареи солнечной энергией и работал бы до полного истощения, получая и передавая информацию, которая ни к кому уже не попадет.
— А хозяева "ежа" существуют еще? — спрашивает Шахов. — Их не ликвидировали разве?
— Того, который обосновался тут у нас, в квадрате двадцать ноль пять, подполковник Бекбулатов возьмет теперь, — сообщает Астахов. — Высота сто три, находящаяся в этом квадрате, уже окружена его оперативной группой. Взять корректировщика "ежа" они имели возможность еще утром, но я попросил их пока не делать этого. Опасался, что он успеет подать "ежу" сигнал к "самоубийству". Теперь опасность эта миновала, и я сообщу им сейчас, что они могут действовать.
А спустя несколько дней полковник Астахов докладывает генералу:
— Я уже договорился с Министерством иностранных дел, товарищ генерал Они назначили на завтра пресс-конференцию, на которую приглашены все аккредитованные у нас иностранные журналисты.
— А "экспонаты" у вас готовы?
— Да, товарищ генерал. "Еж" разобран на составные части, на каждой из которых стоит марка: "Made in…" Они ведь были совершенно уверены, что их "электронный Пауэрс", попав к нам в руки, непременно "покончит с собой" и скроет тайну своего происхождения и устройства. Объяснение его "анатомии" будет давать капитан Уралов.
— Пригласите ко мне этого капитана, — приказывает генерал.
И почти то же, что много лет назад на одном из фронтов Великой Отечественной войны сказал Астахову командующий одной из наших армий, говорит теперь один из генералов Комитета государственной безопасности капитану Уралову:
— Так вот вы какой, Уралов!.. Ну, спасибо вам, товарищ капитан!
1962 г.
Когда читаешь приключенческие повести Николая Владимировича Томана, все время думаешь: откуда автор столько знает?
Он свободно ориентируется во многих, совершенно различных областях знаний: в саперном деле, в криминалистике, в электро-нике и физике элементарных частиц. В повести "Что происходит в тишине" вместе с придуманными им героями он умело раскрывает в штабе армии противника телевизионное устройство, по которому просачивались к гитлеровцам сведения о перегруппировках наших войск. А в повести "Именем закона", действие которой разворачивается уже в мирное время, рассказывает о том, как сотрудники московской милиции с помощью меченых атомов разоблачают крупные злоупотребления в торговле и промышленности.
Для того чтобы проникнуть в творческую лабораторию писа-теля, нужно прежде всего познакомиться с его биографией.
Николай Владимирович Томан родился в 1911 году в Орле и детство провел на берегу Азовского моря, в уютном рыбацком городке Геническе. Морской горизонт перед Геническом обычно почти до самой зимы застилается парусами рыбачьих шхун и баркасов. Улицы городка, особенно вблизи порта, пахнут рыбой, и ветер приносит сюда соленое дыхание Сиваша. В таких городках живут скромные, мужественные люди с душою романтиков.
Будущий писатель учился и воспитывался в семье латышского коммуниста, участника Октябрьской революции и боев за Советскую власть. Фамилию отчима в знак благодарности за воспитание и первую жизненную закалку и стал носить Николай Владимирович, сын русского солдата Анисимова, участника первой мировой войны.
А дальше следуют этапы пути, очень характерные для людей поколения Николая Анисимова-Томана. Они проходили свои "университеты" в замасленных спецовках у слесарных верстаков, возле фрезерных и токарных станков, ухитряясь жить на скудную стипендию и отлично зная цену куска самостоятельно заработанного хлеба.
Возвратившись из Приазовья в родной Орел, Томан учится там в железнодорожном училище, а после его окончания работает помощником паровозного машиниста, заведует инструментальной мастерской, становится техником. Потом его выдвигают на должность инженера железнодорожного депо станции Москва-Пассажирская.
Работа на транспорте научила Томана знанию жизни. Он полюбил свою нелегкую профессию, и не случайно героями многих его книг стали железнодорожники. На страницах "Орловской правды" появляются его первые литературные произведения.
Два года — 1933 и 1934 — Николай Томан служит по призыву в Красной Армии, где овладевает специальностью сапера, который, как принято говорить, если уж ошибается, то только один раз в жизни.
Демобилизовавшись в звании командира саперного взвода, Томан работает в редакции знаменитой железнодорожной газеты "Гудок", где работали такие известные писатели, как Валентин Катаев, Илья Ильф, Евгений Петров и Юрий Олеша.
А осенью 1938 года молодого литератора, автора двух книг, снова призывают в армию. Офицером-сапером он участвует в освобождении Западной Белоруссии. Когда же на освобожденной белорусской земле провозглашается Советская власть, военный эшелон увозит Томана с запада на север, на Карельский перешеек.
После заключения мира с Финляндией Томан продолжает военную службу в Закавказье и знакомится там с новым для себя краем. Демобилизуют его в конце 1940 года. К этому времени уже много увидено, немало пережито. Кажется, можно спокойно сесть за письменный стол и продолжать литературную работу, начатую еще в 1930 году. Но военная шинель Томана, пропахшая травами полесских болот, запахами карельских лесов и выцветшая под жарким солнцем Закавказья, недолго висит рядом с его штатской одеждой. Он уходит на фронт в первые дни Великой Отечественной войны. Участвует в обороне Сталинграда, в битве на Орловско-Курской дуге, в сражениях за Прибалтику. Всю вторую половину войны служит он в штабе инженерных войск гвардейской армии, в котором наряду с другими обязанностями ведает инженерной разведкой.
В 1942 году, когда гитлеровцы доходят до Волги и угрожают Сталинграду, Томан подает заявление с просьбой принять его в ряды Коммунистической партии.
После этой краткой биографической справки читателю нетрудно сопоставить реальную жизнь, которая окружала писателя, с правдоподобием творческого домысла в его книгах.
Сперва рабочая, а затем большая военная школа повлияли на все творчество Томана. Круг его интересов широк и многообразен. Он занимался почти всеми видами спорта и даже акробатикой. Любовь к цирку и акробатике вызвали впоследствии к жизни его книгу "В созвездии Трапеции". В ней Николай Владимирович выступает уже не только как писатель-приключенец, но и в жанре научной фантастики.
Первая книга Томана была опубликована в 1933 году. С тех пор вышло отдельными изданиями около двадцати его книг, общий тираж которых составляет два с половиной миллиона экземпляров.
Основная тема приключенческих произведений Николая Владимировича — умная, полная опасностей, самоотверженная борьба советской разведки с врагами родины. В повести "На прифронтовой станции" (1951 г.) автор ставит перед своими героями трудную психологическую задачу. Майор Булавин путем долгих и сложных поисков обнаруживает на прифронтовой станции гитлеровского агента Гаевого. Хорошо зная жизненные силы советского народа, Булавин и его командование включают в свои расчеты именно эти моральные факторы и потому побеждают врага.
Повесть "В погоне за Призраком" (1955 г.) тоже посвящена поиску замаскированного врага, но международный шпион, по кличке "Призрак", значительно сложнее Гаевого. Идущим по его следу чекистам — майору Ершову и его помощнику лейтенанту Малиновкину приходится применять куда более тонкие уловки, чтобы обезвредить врага, работающего, как принято выражаться в контрразведке, "под крышей" кандидата наук, археолога Мухтарова. Томан не боится показывать врага умным, хитрым и изворотливым. И от этого напряженность повествования, развитие его сюжета только выигрывают, а внутренние качества чекистов раскрываются глубже и полнее.
В повести "Взрыв произойдет сегодня", вышедшей в 1948 году, Николай Томан смело поставил вопрос о доверии к человеку. Секретарь районного комитета партии Дружинин верит старому кузнецу Хмелеву, хотя у человека недалекого были бы основания подозревать Хмелева в измене. Эта моральная поддержка Дружинина вдохновляет Хмелева на поиски секрета заминированной гитлеровцами плотины, и тем самым Хмелев окончательно себя реабилитирует.
Книги Томана повышают чувство бдительности и вызывают уважение к трудной и многогранной профессии чекистов. Писатель показывает, как новейшие достижения науки и техники, используемые врагами нашей страны для разведывательных целей, заставляют советских контрразведчиков неустанно повышать свои знания, быть на уровне века.
В повести "Made in…" сотрудники нашей контрразведки находят и ликвидируют электронного шпиона. Он заброшен на секретный советский ракетодром и передает оттуда иностранной разведке сведения об испытаниях новых видов наших ракет. В начале читатель, приученный многими приключенческими книгами к тому, что шпионские задания выполняют живые тайные агенты, настораживается: "Уж не переборщил ли автор?" Но, оказывается, и такое может быть!
Умная повесть "Made in.." тематически как бы продолжает повесть "Что происходит в тишине", только ее героям приходится решать теперь гораздо более сложные задачи, связанные с техническим прогрессом в области военной техники.
Как и все другие книги Николая Томана, повесть "Made in…" говорит читателю: "Враг коварен и хитер. Он идет на все, чтобы разведать наши сокровенные тайны". Чтобы противостоять такому врагу, надо постоянно совершенствовать свой опыт и знания, объявить войну консервативным представлениям о шпионаже. Мы иногда жестоко расплачивались за то, что успокаивали себя мнимой тишиной. В наш век кибернетики, глобальных ракет и водородных бомб ей нельзя доверять ни на минуту.
Достоинство книг Николая Томана, их благородное назначение заключается в том, что они не просто развлекают хитросплетениями сюжетных ходов, но прежде всего обостряют внимание читателя, воспитывают уважение и любовь к работникам государственной безопасности, приучают логически мыслить.