— Полагаю, что да, — согласился Осипов. — Работая в свое время в Интеллидженс сервис, он участвовал в различных археологических экспедициях в Иране и Афганистане. Занимался при этом, конечно, не столько раскопками древностей, сколько военными укреплениями на советско-иранской и советско-афганской границах. Считается он и знатоком многих восточных языков, тюркских и иранских, например. Русским владеет в совершенстве.
— Похоже, что этому Призраку не дают покоя лавры полковника Лоуренса, — усмехнулся генерал Саблин.
— Да не без того, пожалуй. Когда он на англичан работал, они его даже вторым Лоуренсом величали. А он в одно и то же время работал и на них, и на фашистскую Германию, и, видимо, еще на кое-кого.
— Легче, значит, назвать тех, на кого он не работал, чем вспоминать, на кого работал, — засмеялся Саблин. — Известна ли, по крайней мере, его подлинная национальность?
Полковник Осипов пожал плечами:
— Если судить по фамилиям, которые он носил в свое время, то это настоящий космополит. Фамилия Кристоф, под которой он был одно время известен, могла бы свидетельствовать как об английском, так и об американском его происхождении. Но потом он сменил столько всяких немецких, французских и итальянских фамилий, что и сам, наверно, всех не помнит. Только шпионская кличка Призрак удержалась за ним по сей день.
— У нас он был, кажется, в тысяча девятьсот сорок третьем году? — спросил Саблин, перебирая в уме сотрудников, которым можно было бы поручить единоборство с таким опасным противником.
— Да, во время войны, — ответил Осипов, вспоминая, скольких бессонных ночей стоила им охота за Призраком в те годы. — Он тогда работал на гитлеровскую военную разведку, и ему, к сожалению, удалось улизнуть от нас безнаказанно, хотя мы уже нащупали его.
— Ну, а Мухтаров должен был, значит, передать этому Призраку новую рацию и поступить в его распоряжение?
— Да, если Призрак и Жиенбаев одно и то же лицо, — уклончиво ответил Осипов.
— Полной уверенности, что мы будем иметь дело именно с Призраком, еще нет, значит?
— Абсолютной, конечно, нет, но вероятность значительная, — теперь уже с обычной своей осторожностью ответил Осипов. — Суди вот сам: из показаний недавно уличенного нами международного агента Ральфа Клейтона известно, что Призрак заброшен к нам в Среднюю Азию. Приблизительно назван район Аксакальска. В этом районе мы засекаем к тому же нелегальный передатчик и расшифровываем радиограмму с сообщением о посылке помощника какому-то тайному агенту. Нападаем мы и на след этого помощника, едущего поездом Москва-Аксакальск. Устанавливаем, что он везет рацию своему шефу и новую систему шифра, то есть именно то, о чем сообщалось в перехваченной радиограмме. Узнаем также, что следовал он по адресу, который действительно существует в Аксакальске…
— Но позволь, — нетерпеливым движением руки остановил Осипова Саблин, — разве улица Чапаева существует только в Аксакальске?
— Я специально наводил справки, — спокойно ответил Осипов. — Оказалось, что улица Чапаева из всей Аксакальской области имеется только в самом Аксакальске. Но и это еще не все. В окрестностях Аксакальска работает археологическая экспедиция Алма-атинской академии наук. Весьма возможно, что Призрак под легальной фамилией какого-нибудь востоковеда Жиенбаева находится именно в этой экспедиции. Ты ведь и сам, кажется, допускаешь, что Призрак может выдать себя за историка-востоковеда? Не случайно, видимо, и Мухтаров снабжен был документами, свидетельствующими о его принадлежности к Алма-атинскому историческому музею. Есть и еще одно обстоятельство, о котором я тебе уже говорил: Призрак бывал именно в этих местах во время войны. Полагаю, что Жиенбаев и он — одно и то же лицо. Допустить же, что в одном и том же районе одновременно работают два крупных международных агента, просто невероятно.
— Ну ладно, — после некоторого раздумья согласился наконец генерал. — Допустим, что все это именно так. Кому же предложил бы ты в таком случае перевоплотиться в Мухтарова с тем, чтобы попробовать под его именем добраться до самого Призрака?
Полковник Осипов молчал, будто не расслышал вопроса. Он заранее знал, что по этому поводу у них не будет единодушия.
— Ты слышишь меня, Афанасий? — подождав немного, уже с нетерпением спросил Саблин.
— Слышу, Илья Ильич, — отозвался наконец Осипов, не поворачиваясь в сторону генерала и сосредоточенно разглядывая ногти на своих пальцах. — Вопрос не из легких. Подумать нужно, кому такое дело поручить. Надо полагать, что Жиенбаеву могут быть известны кое-какие сведения о Мухтарове. Может быть, и о внешнем виде кое-что… Во всяком случае это нужно иметь в виду.
— Что же он может знать о его внешности? — спросил Саблин, беря со стола удостоверение личности Мухтарова. — Вряд ли ему могли доставить его фотографию. Это можно смело исключить. Значит, только краткая характеристика в шифрованной радиограмме. Есть у него какие-либо "особые приметы"?
— Не положено иметь таковых тайным агентам, — усмехнулся полковник и тоже посмотрел на фотографию Мухтарова, приклеенную к удостоверению личности. — Забыл разве, что в шпионские школы отбирают людей с самыми невзрачными физиономиями? О Мухтарове они могли сообщить лишь рост его, цвет лица, глаз, волос.
— Ну, а кого же ты все-таки наметил бы в его двойники? — снова спросил Саблин, вставая и принимаясь ходить по кабинету.
— Алимова можно или капитана Гунибекова, — ответил Осипов, мысленно представляя себе внешний облик каждого из названных им сотрудников своего отделения.
— Ты что же из внешних только данных при этом исходишь? — недовольно поморщился генерал, останавливаясь перед полковником. — Знаю я и того и другого. Не под силу будет им справиться с таким противником. Тут значительно большая опытность нужна. А что ты скажешь о майоре Ершове?
— О Ершове? — удивился полковник.
— Ну да, да, о Ершове! — слегка повышая тон, повторил генерал. — Знаю я, что ты с ним не очень-то ладишь, но у меня иное мнение на сей счет. У Ершова большой опыт еще со времен войны. Полковник Астахов всегда о нем хорошо отзывался. Это у тебя он немножко закис, но в этом ты сам виноват — не там его используешь, где надо.
— Ну хорошо, — согласился Осипов, но Саблин понимал, что разубедить его не так-то просто. — Хорошо, допустим, что майор Ершов действительно обладает всеми теми качествами, которые необходимы для выполнения этою нелегкого задания, а внешность?.. Мы же только что говорили с тобой, что не следует забывать хотя бы о приблизительном внешнем сходстве.
— Приблизительное сходство, по-моему, тоже имеется, — стоял на своем Саблин. — Рост почти тот же, цвет лица такой же смуглый от загара и глаза черные.
— Да, но выражение лица! — почти вскрикнул Осипов. — У него же выразительное лицо актера характерных ролей или как это там у театральных деятелей называется? Что ты, Илья Ильич! Мы же только что говорили о непримечательной внешности тайных агентов, о невзрачности их. Это же люди-невидимки, они сливаются с толпой, растворяются в ней. А Ершов всем в глаза бросается. К тому же еще усы!
— Ну, усы и сбрить можно, — спокойно заметил Саблин. — А об актерах ты к месту вспомнил. Хороший контрразведчик должен быть актером и уметь перевоплощаться, а Ершова я считаю хорошим контрразведчиком, так что сживется он для пользы дела и с ролью Мухтарова…
Заметив, что Осипов собирается возразить что-то, генерал нахмурился и добавил уже официально:
— Так что, Афанасий Максимович, на это дело назначим мы Ершова. Таково мое решение, и не будем больше возвращаться к этому вопросу.
— Слушаюсь, — сухо отозвался Осипов, видя всю бесполезность дальнейшего спора с генералом, характер которого был ему достаточно хорошо известен.
— Ну, а теперь вот что нужно решить, — продолжал Саблин, снова присаживаясь к столу. — Как быть Ершову при встрече с Призраком? Арестовать его нужно будет лишь в том случае, когда в руках у нас окажутся самые бесспорные доказательства шпионской деятельности этого тайного агента. У нас, кажется, нет пока ничего такого, что мы могли бы ему предъявить в качестве обвинения?
— Все либо не очень весомо, либо слишком устарело, — ответил Осипов, доставая из стола папку, в которой были собраны материалы о Призраке. — А такую международную знаменитость нужно, конечно, с поличным взять, чтобы и возмездие было по его заслугам. Нелегкая будет задача.
— Нелегкая, — согласился Саблин и добавил убежденно: — Потому и предлагаю поручить ее майору Ершову. Верю я в этого человека.
Сегодня у майора Ершова настроение было скверное, как, впрочем, и все последние дни. Вот уже второй час лежал он на диване, не имея желания ни спать, ни читать. Да и думать как-то не думалось. Мысли были мелкие, случайные, прыгающие, как воробьи, за которыми так внимательно и настороженно наблюдал через окно любимый кот майора Димка.
Не очень нравилась Ершову работа в отделении полковника Осипова. Не привык он к такой работе. Скучно было изучать чужие донесения, вести переписку, давать указания, согласовывая чуть ли не каждое слово с придирчивым и педантичным полковником.
А ведь славные времена были в дни войны, когда он служил с капитаном Астаховым у генерала Погодина! Это была настоящая работа, полная опасности и напряжения всех душевных и физических сил… Особенно когда они распутывали систему шпионажа немецких фашистов с помощью телевизионной установки.
Астахов с тех пор сильно пошел в гору. Говорят, теперь полковником где-то. Вот бы с таким опять поработать! Вспомнились и еще более отдаленные времена, когда Ершов закончил курсы младших лейтенантов. Он тогда еще только осваивал командирский язык и с удовольствием принял под свою команду взвод молодых, необученных солдат.
Приятно было выкрикивать громким голосом в морозное зимнее утро четкие, резкие слова команды, выдерживая длинную паузу между предварительными и исполнительными элементами команды. А как хрустел снег под сапогами его солдат, дружно шагавших по проселочным дорогам прифронтового тыла!
Ершов вздохнул и так энергично повернулся со спины на бок, что в диване даже пружины застонали. Кот Димка оторвался на мгновение от увлекательного зрелища за окном и удивленно посмотрел на своего хозяина. Кот был большой, черный, с лоснящейся шерстью. Только усы и манишка были у него светлые, да кончики лап белели, как перчатки.
Теперь майор лежал так, что ему виден был письменный стол, на котором в простенькой рамке стоял портрет девушки с пышными русыми косами и такими нежными чертами лица, что никто из заходивших в гости к майору не принимал ее за реальное существо. Все думали, что это хорошая репродукция с картины какого-нибудь художника, работающего под Васнецова. В девушке действительно было что-то от старой русской сказки.
Не очень-то складно сложились отношения у Ершова с этой девушкой. В общем, так все получилось, что лучше было бы, пожалуй, перебраться куда-нибудь подальше от Москвы, чтобы в опасной работе забыть и о существовании девушки, и о прочих неприятностях…
Кот Димка, которому надоело бесплодное наблюдение за воробьями, нагло разгуливавшими по карнизу за окном, спрыгнул с подоконника и ленивой походкой подошел к дивану. Посмотрев в печальные глаза хозяина, он бесцеремонно взобрался к нему на бок.
— Ну, чего пожаловали, Димыч? — вяло спросил Андрей своего любимца, к которому всегда в минуты меланхолии обращался на "вы".
Димка хотя и не понимал человеческой речи, прекрасно разбирался в интонациях голоса. По грустному его мурлыканию было похоже, что он вполне разделяет мрачные мысли хозяина.
— А что, если нам, дружище, подать рапорт о переводе на другую работу или, еще лучше, в другой город? — спросил Андрей Димку. Похоже, что Димка ничего не имел против этого. — Хватит нам, черт побери, плесневеть здесь. Как вы на это смотрите, Димыч?..
Но тут хозяин Димки неожиданно сбросил его на пол и, накинув на плечи китель, пошел открывать входную дверь — снаружи кто-то очень решительно нажимал кнопку электрического звонка.
Отворив дверь, Ершов растерялся — перед ним стоял генерал Саблин.