— Ты здесь? — спросил Фьольвир.
— Здесь, здесь, — ответил Унномтюр. — Можешь открыть глаза.
Фьольвир обернулся.
— Я тебя не вижу.
— А и не надо, — отозвался Унномтюр откуда-то справа.
Послышался шорох шагов, потом шаги замедлились, Унномтюр то ли присел, то ли попросту замер.
— Лови! — неожиданно крикнул он.
Фьольвир среагировал на короткий блик, отразившийся на лезвии, и отбил летящий в него топорик мечом. Оружие отскочило и кануло во тьме, звякнув о камень.
— О, боги! — воскликнул Унномтюр. — Я говорю: «Лови!», а не «Отбивай!». Не герой, а не понятно что.
Оставаясь невидимым, он прошел в ту сторону, куда упал топорик. Повернув голову, Фьольвир слушал, как тот, ругаясь, ищет пропажу.
— А где Ульфха? — спросил Фьольвир.
— Не беспокойся, сейчас покажется, — пообещал Унномтюр тоном, который не сулил ничего хорошего.
— А свет?
— О, будет море света! Ты увидишь. Ульфха любит свет!
— Она большая?
— О, да!
— Больше Коггфаль… ну, того, что мы утопили?
Унномтюр фыркнул.
— Не утопили, а я убил. И да, побольше. Ненамного, но тебе хватит.
— А ты?
— Что — я?
— Ты оставишь меня с ней один на один? — спросил Фьольвир.
— Видишь ли, арнасон, — помолчав, сказал Унномтюр, — каждому герою выпадают свои испытания. Считай, Ульфха — твое первое чудовище. Лови.
На этот раз Фьольвир ловко поймал свистнувший во тьме топор за рукоятку. Даже удивился себе. Вытянул вслепую руку, сжал пальцы — и вот топорище будто приклеилось к ладони.
А ведь темно, совсем темно.
— Унномтюр! — позвал он.
— Да?
— Я как бы в темноте… ну, вижу… чувствую. И Ульфху эту видел, когда атаковала. Смутно, но видел. Даже с закрытыми глазами.
— Молодец, — сказал Унномтюр, — скоро совсем герой станешь. Только вот почему-то на смешную уловку повелся. Кто ж тебе сюда мертвого родственника доставит, арнасон?
Фьольвир потупился.
— Я думал — Хейвиска.
Унномтюр прошел где-то за спиной.
— Ага. Здесь. Больше-то ей негде находиться.
— Я подумал, пять лет уж присмотра нет.
— И мертвые как давай из всех мест разбегаться! В мире, арнасон, если ты заметил, и чудовищ не так много осталось. Вроде и макафики никуда не делись, а, видишь, не колдуется им без хозяина. Один Мтаг за всех отдувается. Скачет, понимаешь, со шкатулкой по тонким путям. А так-то…
В голосе Унномтюра появилось напряжение, словно, говоря, он взялся за что-то тяжелое. Фьольвир услышал шаги и потом скребущие звуки. Его невидимый спутник, приняв правее, кажется, куда-то потащил внушительную каменюку.
— Так-то я думаю, в мире, конечно, поспокойнее стало, — закончил Унномтюр.
Каменный пол вздрогнул.
— Помочь? — спросил Фьольвир.
— Ты Ульфху жди, — ответил Унномтюр и через мгновение принялся что-то выбивать железом в стороне. — Тебе с ней сражаться.
— Что-то долго она, — сказал Фьольвир.
Но звон перекрыл его слова.
— Чего? — спросил Унномтюр, взяв мгновение на передышку.
— Долго она, — повторил Фьольвир.
— Сейчас засветится, — пообещал спутник. — Гадина-то большая. Пока изготовится, пока поднимется.
— Из-под земли?
— Смотри вперед, арнасон, и увидишь.
Унномтюр снова застучал чем-то. Краем глаза Фьольвир то и дело ловил брызгающие во тьме искры. Сбрасывая напряжение, он встряхнул руку с мечом. Ульфха. Первое, значит, чудовище. У неудачливых героев первое чудовище, скорее всего, становится и последним. Это, конечно, было бы печально.
Дзон! Дзон! Дзанг!
Производимый Унномтюром звон отдавался в пятках и в макушке. Давай, Ульфха, давай!
Фьольвир не сразу заметил пробивающееся снизу свечение. Он не имел понятия о размерах пещеры, но ему показалось, будто она безразмерна, не имеет ни конца, ни свода, ни дна, а свет медленно плывет к нему издалека. Впрочем, иллюзия эта скоро разрушилась. Когда свечение стало ярче, Фьольвир обнаружил, что площадка с потухшим костром в центре является совсем небольшим, полукруглым выступом, обрывающимся в черноту подземного озера. Теперь водяная гладь сделалась видимой, а затанцевавшие по стенам блики наградили окружающее пространство объемом.
Пещера все же была велика, и озеро, заключенное в ней, тоже. Они же говорили и о возможных размерах Ульфхи. Прежний Фьольвир, пожалуй, захолодев, сразу бы стал искать укрытие, надеясь, что Ульфха не заметит, не обратит на него внимания. Кто он? Сущая кроха по сравнению с горой. Но нынешний Фьольвир, познакомившийся и Коггфальтаддиром, и с Эйяльтогом, вернее, с одной его головой, размерами уже не впечатлялся.
И вообще — герой он или не герой?
Хотя да, страшновато.
Оглянувшись, Фьольвир наконец увидел Унномтюра. Его проявившийся спутник неведомо откуда взявшейся киркой выбивал в каменном полу желобки и углубления. Дзон! Дзанг! Словно почувствовав взгляд, Унномтюр поднял пустое лицо.
— Смотри вперед, арнасон! Или страшно?
— Страшно, — подтвердил Фьольвир.
— Молодец! — крикнул Унномтюр. — Герой без страха — не герой!
Он снова ударил киркой.
— Я смогу одолеть Ульфху? — сквозь звон крикнул Фьольвир.
Унномтюр выпрямился. Несколько мгновений он оценивающе разглядывал своего подопечного.
— Сможешь, — кивнул он.
Свет, пробивающийся из-под воды, стал настолько ярок, что Фьольвир сощурился.
— А у нее есть слабое место? — спросил он.
Унномтюр пожал плечами.
— Я ее с этой стороны и не знаю совсем, — сказал он.
— И как с ней сладить?
— Храбростью и железом!
— И боги мне в помощь, да?
Унномтюр развел руками.
— Пока без них, арнасон.
— Да я уже понял, — вздохнул Фьольвир.
Озеро тем временем уже бурлило, волны накатывали на площадку, заставяя камень блестеть. Унномтюр какое-то время еще долбил в стороне киркой, но звон прекратился, когда вода вздулась громадным световым колоколом. На мгновение она, напитанная светом, как будто застыла, не позволяя разглядеть источник свечения, а потом с грохотом, яростным потоком обрушилась вниз. Брызги рассыпались искрами. Вода хлынула на площадку, облизав ноги Фьольвиру до коленей, и отступила, утянулась обратно.
Спустя миг Фьольвир понял, что с раскрытым ртом смотрит на выросшее из озера, окутанное светом чудовище.
О, Ульфха была грандиозна.
Она была розовой горой, полной пор, складок, темных глаз и распахнутых жадно ртов. Венчик светлых щупалец на макушке доставал до свода пещеры. Из утолщений по бокам разбегались вширь еще десять бледных щупалец, и каждое оканчивалось зубастой воронкой, пастью, как бутоном цветка. Причем одно щупальце выглядело истончившимся и сильно помятым. Как сообразил Фьольвир, именно оно представлялось ему Хейвиской.
Тварь какая!
— А-а-а! — заорал он на Ульфху.
Эффекта это, впрочем, никакого не произвело. Ульфха вяло шевелила щупальцами, словно многочисленными глазами не могла разглядеть стоящего на площадке виновника своего подъема из глубины. Больно мелок. По телу чудовища бежали световые узоры, линии сплетались и расплетались, ныряли в открытые рты, прятались в складках. Иногда на Ульфхе пульсировали целые ожерелья света, вызывая во Фьольвире странное желание застыть и не шевелиться.
Эх, войца-пекка ей в глотку! В глотки!
Фьольвир подскочил к самому краю выступа. Вода заколыхалась совсем рядом. Но до Ульфхи оказалось не дотянуться. Даже если разбежаться и прыгнуть, Фьольвиру не хватило бы, пожалуй, одного-двух крафуров.
— Эй! Ульфха! — закричал он, закрываясь от света ладонью с топориком. — Я здесь, здесь!
Чудовище не отреагировало. Фьольвир обернулся, чтобы спросить Унномтюра, что делать дальше, но по непреложному геройскому счастью краем глаза уловил опасное движение нижнего щупальца.
Хлоп!
Ему удалось отпрыгнуть в стророну прежде, чем пасть на оконечности щупальца вонзилась в то место, где он только что стоял. Громкий, жадный скрежет зубов отразился от стен. Быстрая, гадина! Фьольвир рассмеялся. Вот это дело! А то не вижу, не слышу, болтаюсь тут розовой горой в озере.
— Давай! Давай! — закричал он, скача.
Некоторые из глаз Ульфхи уставились на него. В них не было ни любопытства, ни удивления, ни какого-то иного чувства. Они равнодушно следили за тем, как, постукивая по камням то топориком, то мечом, Фьольвир бегает по площадке.
— Давай!
Неудачливое щупальце, рассыпая каменную крошку, отлепилось от поверхности, зато взвились два других. Ульфха чуть заметно наклонилась, вызвав перехлест воды из озера. Струйки по канавкам, высеченным Унномтюром, потекли в углубление у стены. Фьольвир переместился влево, потом вправо, потом снова влево, ловя момент, когда чудовище вздумает атаковать. Свет слепил.
— Я жду, тварь!
Ульфха почему-то медлила, но теперь чуть ли не все ее глаза уже наблюдали за человеком. Вдобавок к двум щупальцам наготове с неуверенным подрагиванием поднялось еще одно. Видимо, Ульфхе показалось, что на Фьольвира пары щупалец будет мало. Понятно, герой все-таки! Хоть и мелкий.
— Эй! — крикнул Фьольвир, подскакивая к краю площадки. — Я устал уже бегать! Мы сражаемся или нет?
— Уфф! — сказала Ульфха.
Точнее, качнулась, а «уфф!» сказала прогнувшаяся под ней водяная толща. Шлеп! Р-рах! Дзон! Щупальца наконец рванули вниз, к площадке, но нашли лишь камень. Фьольвир отскочил, перекатился и успел ударить по последнему, глубоко взрезав бледную сморщенную кожу.
— Н-на!
Ульфха затрясла щупальцем, как рукой, которую обожгла на огне. Свет, источаемый ей, заморгал и слегка померк.
— Да-да! — крикнул Фьольвир. — Это я! Это тебе за всех, кого ты съела!
Ответа долго ждать не пришлось. Ульфха, похоже, разозлилась не на шутку, и щупальца, выцеливая Фьольвира, принялись падать будто деревья в бурю. Бум! Бум! Бум! Пасти щелкали. Летели, искрились брызги. Фьольвир уворачивался, как мог, перепрыгивал, получал удары, отбивался топориком, отталкивался ногами и не давал себя съесть. Один раз у него получилось удачно проткнуть щупальце мечом, и Ульфха в яростной попытке освободиться расслоила конечность надвое.
Фьольвира обдало густой, черной кровью. Он закашлял, упал и едва не пропустил очередную атаку. Меч выбило из ладони, бок обожгло, но Фьольвир выкрутился из зубастой воронки и встал на ноги.
— И это все? — раскинул он руки.
С пальцев капало. С волос капало. С подбородка. С кончика носа. Страшилище, наверное, хуже Ульфхи, подумалось ему.
‒ Это все?
Оказалось, нет. Взмах щупальца отправил Фьольвира в короткий и стремительный полет. Удар о стену пещеры был такой силы, что ему показалось, будто все в нем сломалось. Он даже не смог понять сразу, что его перевернуло и воткнуло левым плечом в каменную поверхность. Геройское плечо, конечно, выдержало, но отнялось. В глазах поплыл туман, светлый, молочный.
‒ Ах, ты!
У него получилось перевернуться и встать на четвереньки. Щупальце ударило выше, подарив лишнее мгновение, чтобы опомниться.
‒ Куда?
Правая рука сработала захватом. Щупальце, сдирая кожу, попыталось вырваться, но Фьольвир налег, сдавил, а потом с криком выдернул его то ли из сегмента, то ли из сустава, заставляя безвольно обвиснуть.
‒ Ага!
Он оттолкнул обмякшее щупальце от себя, размазал кровь по груди и, пошатываясь, подобрал топорик. Ульфха утянула конечность в воду. Многочисленные рты ее сомкнулись. В глазах ярость смешалась с болью.
Фьольвир подсчитал: первое, притворившееся Хейвиской щупальце перерубил, второе разрезал, третье сломал. Не так уж много осталось! Десять без трех ‒ семь. Семь!
‒ Давай, давай, ‒ махнул он Ульфхе топориком. ‒ Герой ждет.
Чудовище качнулось. Свет прокатился по своду. Волна плеснула на площадку, но этого Ульфхе показалось мало. Она качнулась снова, загребая воду щупальцами с обеих сторон. Озеро словно затанцевало под тварью, вздуваясь темными, бурлящими валами. Волны принялись перехлестывать через выступ, заливая водой все доступное пространство.
Скоро Фьольвир понял, что задумала Ульфха. Она собиралась затопить каменную площадку, чтобы сковать движения Фьольвира, а, если получится, то и утопить его.
‒ Унномтюр! ‒ позвал он.
Ответа не было.
Ульфха шлепнула щупальцами, озеро приподнялось, накатило, и Фьольвир очутился по пояс в воде.
‒ Унномтюр!
‒ Что ты кричишь? ‒ возник рядом спутник.
‒ Ты поможешь? ‒ спросил Фьольвир.
‒ Каким образом?
‒ Вселись в меня, как раньше.
Ульфха словно вытянулась вверх, а затем опустилась. Вода дошла Фьольвиру до груди. Щупальца поплыли, как змеи. Фьольвир, отплевываясь, взял от них в сторону.
‒ Раньше ты был не совсем героем, и я мог позволить себе вселиться, ‒ поворачиваясь, Унномтюр отслеживал движение щупалец. ‒ Сейчас не получится.
‒ Тогда нападем вдвоем!
‒ О, боги! Это твоя Ульфха, арнасон!
‒ Но я…
Волна прокатилась, на мгновение скрыв Фьольвира с головой. Вынырнув, он шлепнул топориком по воде.
‒ А если я не смогу?
‒ Это будет печально.
‒ Да… Ай!
Фьольвир скрылся под водой, а через миг взлетел вверх с щупальцем, обвившимся вокруг его ноги.
‒ …тюр!
‒ Ты ‒ герой, арнасон! ‒ крикнул ему спутник и пропал в волнах.
‒ Ага! Я сейчас героически…
Бамм!
Ульфха не дала Фольвиру договорить, снова бросив его в стену. Фьольвир спиной выбил в камне углубление и в осколках обрушился в воду. Сразу несколько щупалец взвились над местом падения. Пасти раскрылись. Щупальца по очереди принялись жадно взбивать воду в поисках жертвы. Ульфха приблизилась, нависла. Свет сквозь водяную толщу опустился до дна. Щупальца еще раз клюнули. Одно, самое удачливое, вынырнуло с ошметками кожаного сапога-штира.
Ульфха озадаченно выдохнула. Глаза ее задвигались, высматривая человека. Два щупальца неуверенно шарили в воде.
Уфф!
Фьольвир вынырнул в десяти крафурах левее розового бока Ульфхи. От злости он был сам не свой, кипел, как котелок с похлебкой, поэтому не удивительно, что вместе с ним под свод пещеры вырвался клуб пара.
Казалось, огонь жжет его изнутри.
‒ Да что же это такое!
Отбив вялое, медленное щупальце, Фьольвир прыгнул на Ульфху. Та даже опомниться не успела, как он кусачей блохой пополз по ней вверх, раздавая удары топориком направо и налево. Глаз ‒ рот, глаз ‒ рот. Рты закрывались, кисли, пухли, глаза лопались и плевались черной кровью.
Ульфха замолотила щупальцами, но свирепый и быстрый Фьольвир, перепрыгивая по складкам и морщинам, играючи уходил из-под ударов. Свет в чудовище мигал и пытался его преследовать, но не поспевал и терялся.
‒ На, получи! ‒ Фьольвир вонзил топорик в тело Ульфхи и двумя-тремя скорыми взмахами вырубил кусок розовой плоти. ‒ Думала, большая, и я не достану? А я здесь! На, на, на! Кто герой? Я, тварь, герой! Не ожидала?
Грозившее его прихлопнуть щупальце, Фьольвир легко перехватил и сломал одним движением.
‒ Здоровая, видишь ли, она!
Ульфха попыталась отползти с площадки, но Фьольвир забрался уже на две трети ее высоты и, видимо, своим дерзким рейдом серьезно затруднил отступление. Большинство оставшихся в целости щупалец утратили координацию и молотили по воде и по воздуху в беспорядке. Молотили, впрочем, все медленней. Пара конечностей еще выцеливала, еще ловила Фьольвира, но то и дело промахивалась, впиваясь раструбами жадных воронок в собственное тело.
Ах, н-на! Фьольвир несколько раз вонзил в Ульфху топор и полез наверх, к светлому венчику на макушке твари. Это было наитие, героическое озарение. Где смерть Ульфхи? Там. Все глаза на пути слепились им безжалостно. Ульфха вздыхала, вздрагивала и никла под тяжестью самой себя. Освобожденная ей вода темным потоком устремилсь обратно в озеро, обнажая каменный выступ.
Под защитой венчика, во впадинке, как оказалось, находилась увитая крупными жилами выпуклость. Когда Фьольвир коснулся ее, Ульфха испуганно замерла.
‒ Ну и кто герой? ‒ проорал, свесившись, Фьольвир в один из уцелевших глаз. ‒ Что? Молчишь? Нечего сказать?
‒ Арансон!
Объявившийся внизу Унномтюр замахал ему руками. Хорош напарник! То сам-сам, герой, а то вдруг «Арнасон!».
‒ Чего? ‒ спросил Фьольвир.
‒ Вали ее сюда! ‒ крикнул Унномтюр.
‒ Как?
‒ Кто герой? Ты! Сам уж как-нибудь определись, как это сделать.
‒ Я могу только так! ‒ крикнул Фьольвир.
Просунув топорик между лепестками венчика, он вонзил лезвие в похожую на мозг выпуклось. Ульфха затряслась, щупальца разом опали. Чудовище качнулось назад, но Фьольвир, подпрыгнув, подбил макушку в противоположном направлении, и вздыхающую, чмокающую, безвольную Ульфху повлекло к площадке.
‒ Да-да! ‒ закричал снизу, отбегая, Унномтюр. ‒ Сюда, арнасон, сюда!
‒ Я стараюсь!
Как только Ульфха засомневалась, падать ей или нет, Фьольвир снова, со всей геройской дури, ударил ногами в розовую складчатую тушу, придавая ей нужное ускорение. О, падение вышло эпическим! С брызгами, плеском и треском чудовище рухнуло на камни, расплющив верхнюю половину туловища о стену.
Свет в Ульфхе вспыхнул и погас.
Сделалось темно. Остаточное свечение, словно бледные пузыри, еще всплывало из глубины чудовища, но распространялось едва ли на шаг-два от тела. Фьольвир спрыгнул, скатился, помогая себе топориком. Каменная поверхность отдала в голую пятку. Опять обуви лишили! Что за лю… Что за твари!
‒ Сюда, ‒ услышал он Унномтюра и похромал на голос.
Унномтюр резал Ульфху. Фьольвир понял это по его пыхтению, взблескам железа и плеску крови.
‒ Эй, ты видел? ‒ спросил он.
‒ Видел, ‒ отозвался Унномтюр. ‒ Жалкое зрелище.
‒ Я?
‒ Ульфха, конечно же!
‒ А что с ней не так? ‒ обиделся Фьольвир. ‒ Гигантская. Десять щупалец. Злая.
‒ Не те уже чудища, ‒ вздохнул Унномтюр. ‒ Слабеют. Общее вырождение налицо. Богов нет, все дряхлеет.
‒ Но я ‒ герой? ‒ с подозрением спросил Фьольвир.
‒ А как же! Придержи-ка.
Фьольвир наощупь принял на руки складчатый бок.
‒ А свет…
‒ Сейчас, ‒ с натугой ответил Унномтюр.
Кровь плеснула снова, зажурчала струйками.
‒ Чуть отойди, ‒ попросил Унномтюр.
Фьольвир отступил, вжался в мертвую Ульфху. Серебряной каплей блеснула во тьме подброшенная монета. В последовавшей затем вспышке Фьольвир как при дневном свете разглядел выбитую Унномтюром ложбинку и впадину в камне, в которой собралось черное озерцо крови.
Алые отблески легли на стены пещеры. Косматая воронка распахнулась над впадиной. Глубокую глотку ее с шипением прорезали багряные молнии. Унномтюр побросал в озерцо все оставшиеся монеты. Каждый раз воронка тонкого пути вздрагивала и чуть увеличивалась в размерах.
‒ Ну, что, арнасон, ‒ Унномтюр смочил ладони в крови Ульфхи, ‒ пора нам к третьему ключу.
‒ А костер?
‒ Какой костер?
Унномтюр измазал кровью себе лицо.
‒ Мы обещали дать знак, ‒ сказал Фьольвир.
Его спутник снова присел у впадины, а когда встал, протянул руки к провожатому.
‒ Давай, арнасон, ‒ сказал он отпрянувшему Фьольвиру, ‒ это всего лишь кровь.
‒ А зачем?
‒ Надо!
Кровь показалась Фьольвиру холодной, стянула кожу на щеках. Унномтюр провел черными ладонями по бороде и лбу Фьольвира.
‒ Для верности, ‒ объяснил он.
‒ Так мы будем разжигать костер?
‒ Обойдутся, ‒ сказал Унномтюр, подталкивая спутника к воронке тонкого пути. ‒ У нас времени нет. А Ульфха в любом случае им уже не помешает. Считай, арнасон, что мы свои обязанности выполнили.
‒ Одно не понятно, ‒ сказал Фьольвир.
Унномтюр, уже шагнувший в воронку, обернулся.
‒ Что не понятно?
‒ Ульфха.
‒ Что ‒ Ульфха? Руку давай.
Фьольвир подал руку, и Унномтюр втянул его внутрь.
‒ Ну, Ульфха, ‒ сказал Фьольвир, шагая вслед за спутником по светлой каменной дорожке. ‒ Говорили, что она в море, а она в пещере.
Унномтюр фыркнул.
‒ О, арнасон, сколько тебе открытий чудных предстоит сделать в жизни! Пещерное озеро соединяется с морем под водой. Такое объяснение тебе не приходило в голову?
‒ Нет.
‒ Но сейчас-то ты понимаешь, что так и было?
‒ Ну, если подумать…
‒ Думай, арнасон, думай. Герой должен думать.
Какое-то время они шли молча. Этот тонкий путь выглядел иначе, чем те, которыми Фьольвир с Унномтюром ходили раньше. Каменные склоны уплывали не во тьму, а в белесый туман. Туман то и дело опускался вниз, и Фьольвиру казалось, будто они бредут по пояс или по грудь в мутной воде. Вдали постукивало и позвякивало. Иногда стены расходились, и тонкий путь словно терялся, распахиваясь в широкое поле. Иди, мол, куда хочешь. Один раз Фьольвир едва не заблудился на таком просторе, и только голос Унномтюра вывел его обратно на тропу.
Остановились они через полчаса ходьбы. Унномтюр хлопнул себя по бедру и посмотрел на Фьольвира.
‒ Меч ты, конечно, не взял, ‒ сказал он.
‒ Топор взял, ‒ Фьольвир вытянул оружие из-за пояса.
‒ Давай.
Покрутив топорик в руке, Унномтюр окунул его лезвием в завитки тумана у ног и, словно поддев что-то, повел его вверх. Пространство под лезвием расходилось, как дряхлая ткань, и трепетало лоскутами. Сквозь туман проступила каменная терраса с массивными перилами и статуэтками. Часть серых, выщербленных плит заросла желтым мхом.
Унномтюр прищурился, разглядывая.
‒ Кажется, сюда, ‒ сказал он, расширяя топориком прореху.
Туман, закручиваясь, потек на террасу. Унномтюр вскинул ногу, переступил, ища опору на той стороне, и пропал. Фьольвир увидел, как он, беззвучно ругаясь, сидит у перил крафурах в трех ниже, облепленный мхом и сухими листьями. Шагнув за ним следом, Фьольвир кувырком полетел на камни. Кажется, он даже приложился лбом о вздыбившуюся плиту, но голова выдержала. Геройская голова!
‒ Высоко! ‒ крикнул ему Унномтюр.
‒ Я уже понял.
‒ А я понял, что ты понял. Кстати, без Ульфхи бы ничего не получилось. Нам нужна была кровь чудовища.
Унномтюр, отряхиваясь, поднялся. Встал на ноги и Фьольвир. Тонкий путь закрылся, будто его и не было. Остатки тумана растаяли в воздухе. Пахло сыростью, словно только что прошел дождь, но плиты были сухие.
‒ Куда теперь? ‒ спросил Фьольвир.
Унномтюр показал на лестницу в дальнем конце террасы.
‒ Спустимся там.
Терраса была частью мощного здания со считанными окнами, больше похожими на бойницы. Изнутри окна были заложены то ли ставнями, то ли самодельными щитами. Дверей не было. Казалось, здание приготовили к осаде. Но Фьольвир, как ни старался, не увидел ни одной живой души.
Внутренний двор был полон бочек и вязанок гнилой соломы. Под навесом стояла телега. Крепкая стена в два человеческих роста опоясывала двор. И снова ‒ ни дверей, ни ворот наружу. В само здание вела узкая арка, оканчивающаяся приоткрытой дверью. На пороге лежала человеческая фигура. Перевернутая Унномтюром, она оказалась мешком соломы, обряженным в мужское платье.
К мешку веревкой были прикручены палки, видимо, выполняющие роль рук и ног.
‒ Кажется, мы опоздали, ‒ сказал Унномтюр, с натугой сдвигая с пути стол, явно использованный для того, чтобы затруднить продвижение от арки.
‒ Почему? ‒ спросил Фьольвир.
‒ Потому что.
Унномтюр дал пройти спутнику внутрь.
‒ Ух ты!
Фьольвир закрутил головой. Фигура из мешка, набитого гнилой соломой, была не единственной. В тесном помещении, которое, похоже, использовалось как некая переходная комната, таких фигур набралось с десяток. Частью они были облачены в разновидности длиннополого везинга, прошитого железными пластинами, частью вовсе не имели одежды. На полу, под мешками и корявыми конечностями, поблескивали мечи и ножи.
‒ За мной, арнасон!
Отпихивая попадающиеся на пути предметы, Унномтюр устремился к двери в конце комнаты. На ходу он вооружился, подобрав несколько ножей и широкий, изогнутый клинок. Фьольвир, получив обратно в пользование топорик, захромал следом. Неожиданно одна из фигур вздернулась перед ним, щетинясь соломой, и махнула палкой. Удар по уху вышел звучный, сучок до крови расцарапал кожу, и только отдернутая голова спасла его от потери глаза.
‒ Осторожнее, арнасон!
Унномтюр пинком отправил ожившую фигуру в стену, где та без звука сложилась и не шевелилась больше.
‒ Ничего себе! ‒ только и смог произнести Фьольвир.
‒ А ты думал!
В просторном зале, где они очутились, выбравшись из комнаты, фигур было еще больше. Они усеивали мозаичный пол, сами выступая элементами дикой мозаики. Пахло гарью, горелым тряпьем. Свет сеял из высоких, под самой крышей окон. Ближе к лестнице, ведущей на второй этаж, спутники наткнулись на четыре разбитых бочки, поставленных на чурбаки. Были они однорукие, но вместо рук в расщепленные клепки были вставлены у кого копье, а у кого вилы. Создавалось впечатление, будто кто-то играл этими куклами в войну.
‒ Да, Мтаг ‒ хорош! ‒ вздохнул Унномтюр.
Он принялся подниматься по лестнице, держась свободной от нелепых кукол стороны. Одолев несколько ступенек, Унномтюр задержался. На площадке, после которой лестница разделялась на два пролета и уходила вверх, фигуры лежали сплошным ковром. Часть их слабо шевелилась. Кто-то пытался встать, кто-то постукивал конечностями, словно взывая о помощи.
‒ Арнасон! ‒ позвал Унномтюр.
Задержавшийся у бочек Фьольвир поспешил к спутнику.
‒ Они вроде как живые! ‒ сообщил он.
Унномтюр хмыкнул.
‒ Они ‒ как я, не живые, не мертвые. Йотунги. Вещи, наделенные жизнью. ‒ Он опустил взгляд на босую ногу напарника. ‒ А штир где потерял?
‒ Так Ульфха.
‒ Ульфха… Нет, арнасон, такого на моей памяти еще не было. Чтобы герой, чуть что, терял один сапог…
‒ Так я же не сам.
‒ Ладно. Иди за мной.
Унномтюр выбрал место, чтобы шагнуть, поставил ногу, изогнутым клинком для нового шага подвинул мешок с вывалившимися внутренностями из жухлого сена и повернул голову к Фьольвиру.
‒ Смотри в оба, арнасон. Мтаг йотунгов разметал, но это не значит, что кто-то из них не попробует тебя убить.
Не успел он двинуться, как одна из лежащих фигур вздернула руку-палку. Пальцев у фигуры не было, но казалось, что короткий меч она сжимает в невидимой ладони. Тот взлетел и, наверное, пропорол Унномтюру бок или живот, если бы Фьольвир уже не был начеку. Удар топориком перерубил руку-палку, и меч отлетел к простенку, вывернувшись из невидимых пальцев.
‒ Молодец, ‒ похвалил Унномтюр.
На пролете в двадцать ступеней их пытались атаковать еще трижды. Обряженные в платья и доспехи мешки и перекрученные тряпки вставали у них на пути и тут же падали, сраженные железом. Фьольвиру, впрочем, один из йотунгов оцарапал-таки плечо, на что Унномтюр укоризненно поцокал языком.
‒ Арнасон!
Наверху йотунгов было еще больше. В просторной галерее, протянувшейся через весь этаж, они лежали неопрятными кучами, что местами превращались в заградительные валы. Лавки, полки, стулья и столы, сундуки, различные поковки и цепи были свалены в настоящие курганы, пусть и невысокие. Мусор, солома, детали доспехов, гнилые яблоки, щепки и лоскуты устилали пол. Казалось, здесь было дано и проиграно решающее сражение. Некоторые курганы проявляли признаки жизни и старались зацепить пришельцев, когда те проходили мимо, но успеха их старания не имели. Фьольвир действовал даже быстрее Унномтюра, выдергивая из йотунгов части их тел.
‒ Нам под крышу, ‒ Унномтюр указал на лестницу в конце галереи.
‒ А что там? ‒ спросил Фьольвир, отвлекаясь на то, чтобы утихомирить оживший комод.
‒ Ключ.
‒ И Мтаг?
‒ И он. Слышишь?
Сверху доносился звон. Звон был слабый, но все же давал представление о том, что сражение между Мтагом и йотунгами еще продолжалось.
‒ Возможно, мы вовремя, ‒ сказал Унномтюр. ‒ Быстрее!
Он рванул к лестнице на чердак. Фьольвир, не забывая отбиваться от поверженных мешков и стульев, бросился за ним. Стуки сапожной подошвы и шлепки босой ступни оповещали о его передвижении. Бум, шлеп. Бум, шлеп. Как назло, ни рваного штира, ни простой свейки не попалось Фьольвиру на глаза, чтобы, натянув, не скакать ужаленным в пятку войца-пекка. Хотя думать об обуви во время спасения мира, конечно, не лучшее занятие для героя.
‒ Арнасон! ‒ уже сверху крикнул Унномтюр.
‒ Бегу! ‒ отозвался Фьольвир.
Он взлетел наверх и застал своего спутника прижатым к балке здоровенным, длиною в два крафура мечом. От меча вглубь чердачного пространства тянулась «рука» ‒ несколько перевитых между собой канатов. Начало «рука» брала из пухлой, облаченной в мешковину и полотно фигуры, которая больше походила на гигантскую подушку, чем на человеческий торс. Венчал фигуру перевернутый котел, на черном от сажи боку которого словно кто-то натер небольшое светлое пятно, стараясь добраться до чистого металла.
‒ А вы, во имя Йоруна, кто такие? ‒ прогудело из-под котла.
Вторая «рука», выхлестнув из мешковины, обвилась вокруг Фьольвира и вздернула его под самый конек.
‒ Я ‒ герой! ‒ прохрипел тот, болтая ногами.
‒ Подтверждаю! ‒ сказал Унномтюр.
Под котлом хмыкнуло. Светлое пятно переползло, нацеливаясь на Фьольвира.
‒ Почему с одним сапогом?
‒ Ульфха штир съела, ‒ выдавил Фьольвир.
‒ Что за Ульфха?
«Рука» встряхнула Фьольвира, словно собираясь добиться быстрого ответа.
‒ Чудовище. На острове.
‒ А-а! Кровь чудовища. Тонкий путь. Значит, вы за ключом?
‒ Почти.
«Рука» приблизила Фьольвира к котлу.
‒ Что значит ‒ «почти»?
Начищенное пятно моргнуло и уставилось на человека. Мешковина, словно лоб в задумчивости, пошла складками.
‒ Потому что ты ‒ дурак, Хальфьярнтог! ‒ крикнул Унномтюр.
‒ Я? ‒ Пятно на котле развернулось в сторону слуги Йоруна и Наккинейсе. ‒ Мне достаточно двинуть мечом…
‒ Тогда где Мтаг?
‒ Мтаг?
‒ Дурак, а с кем ты тут воевал? ‒ лежа, развел руками Унномтюр.
Котел, изображающий голову Хальфьярнтога, приподнялся, окидывая единственным глазом-пятном чердачное пространство.
‒ С вами.
Произнесено это было не слишком уверенно.
‒ Точно с нами?
Хальфьярнтог притянул Фьольвира совсем близко к себе.
‒ С тобой? ‒ спросил он.
‒ Я только вошел, ‒ сказал Фьольвир.
‒ А в доме?
‒ Там Мтаг как раз без нас уже разобрался. И вся твоя сеном набитая армия раскидана по углам.
‒ Но ты похож.
Хальфьярнтог с подозрением покрутил Фьольвира в воздухе.
‒ Отпусти! ‒ потребовал Фьольвир.
‒ Но вы же за ключом.
‒ Мы за Мтагом, придурок! ‒ теряя терпение, крикнул Унномтюр.
‒ Мтага я не видел, ‒ сказал Хальфьярнтог.
‒ Да ты, похоже, вообще ничего не видишь!
Страж третьего ключа, казалось, задохнулся от возмущения.
‒ Я… У меня меч… Я могу…
Он вдруг вздрогнул всем своим пухлым телом. Выпущенный из «руки» чудовищный меч грохнулся рядом с Унномтюром. Разжалась и вторая «рука». Внезапно обревший свободу Фьольвир с высоты чуть ли не в три крафура спиной упал на пол. Бамм! Взвились вверх пыль и стебли соломы.
Хорошо, спина была геройская. И внутренности. И голова. И искры из глаз.
‒ Я…
Хальфьярнтога передернуло. Он зашарил по себе «руками», вминая вглубь мешковину и полотно.
‒ Что за…
Фьольвир успел подняться и помочь встать на ноги Унномтюру прежде, чем страж ключа замер, нацелив на них светлое пятно котла.
‒ Во мне что-то есть, ‒ сказал он удивленно.
‒ А мы тебе говорили, ‒ погрозил пальцем Унномтюр.
‒ Это Мтаг?
‒ Скорее всего.
‒ Большая мышь?
‒ Макафик.
‒ Ай!
Хальфьярнтог всколыхнулся и замолотил по себе «руками». Бил не жалея.
Мешковина вспухала и опадала. Клочки и нитяные волокна летели под скаты. Котел на мягких плечах подскакивал, грозясь брякнуться вниз. Потом конечности Хальфьярнтога неожиданно утратили силу, провисли и даже частично расплелись. Из-под котла раздалось удивленное шипение. В центре фигуры Хальфьярнтога мешковина натянулась, и короткое лезвие прокололо ее изнутри.
Разрез с треском расширился, уступая острому железу. Далее в разрез вместе с кинжалом и комком сена просунулась рука, сначала ‒ по локоть, затем ‒ по плечо. Появилась и голова. Острый нос. Широкий рот. Красные глаза.
‒ О, ребята! ‒ сказал Мтаг, заметив Унномтюра с Фьольвиром. ‒ Какие вы, братцы, все-таки настырные.
Он полностью выбрался наружу, чуть не угодив под свалившийся котел. Синяя с красным ткань, как требуха, потянулась за ним из Хальфьярнтога. Подбросив в ладони вспыхнувший золотым узором камень, в темных штанах и красной рубашке Мтаг привалился к оплывшему в складки, утратившему размеры стражу ключа.
‒ Ну чего вам еще надо?
‒ Шкатулку! ‒ рявкнул Унномтюр.
Мтаг растянул узкие губы.
‒ Ты бы помолчал, любовничек. Тебе не шкатулку, тебе Наккинейсе надо. Знаю я. Но не с тобой, с бьеннтестадцем хочу поболтать.
‒ А ты не боишься…
‒ Давай, ‒ кивнул Мтаг и снова подкинул камень.
Унномтюр рванул к макафику, но ожившая конечность Хальфьярнтога, метнувшись, легко пригвоздила его к стропилине.
‒ Ай-яй-яй, ‒ сказал Мтаг. ‒ Вот она, любовь.
‒ Убью!
Унномтюр дернулся, но освободиться не смог. «Рука» Хальфьярнтога только сильнее скрутилась вокруг него. Мтаг, погримасничав, словно оценивая усилия сопротивляющегося, повернул голову к Фьольвиру.
‒ Ты тоже можешь попробовать, ‒ предложил он с улыбкой.
Фьольвир посмотрел на вздернутого Унномтюра.
‒ Я позже, ‒ сказал он.
‒ Это разумно, ‒ оценил Мтаг. Он сел на пол, подобрав под себя ноги. — Если хочешь, можешь сесть, ‒ разрешил макафик.
‒ Я постою, ‒ сказал Фьольвир.
Мтаг рассмеялся.
‒ Хитрец!
Он шевельнулся, и вторая «рука» Хальфьярнтога приподнялась, замотавшись на конце в узел, как в кулак. Кулак застыл в крафуре от Фьольвира.
‒ Так что, герой из Бьеннтестада, ты подумал над моим предложением? ‒ спросил Мтаг.
‒ Ты мне ничего не предлагал, ‒ сказал Фьольвир.
‒ Ну как же! ‒ удивился Мтаг. ‒ Я говорил: плюнь на богов, живи для себя. Было это или не было?
‒ Было, ‒ с неохотой признал Фьольвир, прикидывая, успеет ли он добраться до макафика прежде, чем «рука» вышибет из него дух.
‒ Ну, вот.
‒ Только как я буду жить для себя, если все кончится?
‒ Хм… ‒ Мтаг, казалось, задумался. ‒ Действительно. Тьма все схарчит, сколько не дай. Значит, переходи ко мне!
‒ Как это?
‒ Ногами.
Макафик в очередной раз подкинул камень.
‒ Это ключ? ‒ спросил Фьольвир, следя за приземлением камня в ладонь Мтага.
‒ Угу.
‒ И на что тебе я?
‒ Станешь моим напарником в моем мирке. Я не гордый. Будет два владыки, так что? Думаю, уживемся.
‒ Он это… ‒ прохрипел из-под крыши Унномтюр. ‒ Тьмы боится.
‒ Не боюсь, ‒ тут же отозвался Мтаг, ‒ но считаю, что не лишним будет все же проявить осторожность. Мало ли, что у изначальной тьмы на уме! Договор, уговор, а вахены навалятся ‒ не спасусь. Вдвоем-то куда проще. Один договаривается, другой шкатулку за дверью держит.
‒ Я могу подержать, ‒ сказал Унномтюр.
Макафик рассмеялся.
‒ Ну, ты-то, понятно! Ты ее так подержишь, что мне самому туда впору прятаться будет. Только, увы, божественного во мне ничего нет, не влезу. Так что ты, любовничек, повиси пока, придумай еще что-нибудь.
‒ Арнасон! ‒ крикнул сверху Унномтюр. ‒ Не слушай…
«Рука» Хальфьярнтога сдавила ему горло, и больше Фьольвир ни слова не разобрал, только прерывистое сипение.
‒ Ну его! ‒ махнул рукой Мтаг. ‒ Давай о тебе, парень. Пойдешь со мной?
‒ С тобой?
Фьольвир как бы неуверенно шагнул к макафику.
‒ А что? ‒ Мтаг огляделся. ‒ Тебе нравится этот мир? Так сделаем новый! Лучше этого. Без богов. Сами станем богами. Если хочешь, станем богами-соперниками. Так даже интересней.
‒ Не, так-то, конечно…
Фьольвир сделал еще один шаг.