— На дне Подземелья, — ответила я, озираясь на прохожих, посреди которых нас высадило мое заклинание. — И тут людно.
Рентфри был людным, когда мы с Ником пришли сюда на Ночной аукцион, но сейчас было намного хуже. На мосту было столько людей, что я даже сильнее обычного переживала, что он развалится. Толпа была поровну разделена между туристами и жителями Рентфри, зарабатывающими на них, но было сложно понять точно из-за массы рекламы в дополненной реальности, закрывшей все через пару секунд.
— Сибил!
— Прости, — поспешила сказать ИИ. — Я установила новейший блокировщик рекламы, но боты тут самые агрессивные в городе. Мне просто нужно… вот!
Стена рекламы пропала, и я выдохнула с облегчением. Но, хоть сообщения о скидках и дешевом оружии уже не лезли в лицо, Сибил не могла ничего поделать с билбордами, которые проецировались в общей дополненной реальности над нашими головами. На многих был хмурый Ник.
— Ох, — я вытянула шею, чтобы лучше видеть мелькающие картинки. — Похоже, этот бой — серьезное дело.
— Огромное, — подтвердила Сибил. — Реклама на всех платформах, и ты посмотри на толпу! Судя по карте толп СЗД, это большое скопление даже для субботы, а суббота — самый большой день в Рентфри.
Я забыла, что была суббота — такое бывает, когда работаешь каждый день — но было логично ставить важный бой в день, когда многие могли прийти. Туристы здесь были из разных стран, в отличие от Земли любви. Многие прибыли из Мичигана, перебрались через границу ради ночи разбоя, но о Рентфри знали во всем мире. Туристические компании отмечали, что там можно было испытать Подземелье СЗД по максимуму, и место отвечало репутации. Бизнес тут был таким грязным, что граничил с пародией. На одном стрип-клубе была большая неоновая вывеска, где предлагали бесплатный пистолет за каждый час в VIP-комнате.
— Очаровательно, — отец отвернулся от мигающих огней и приподнял бровь из дыма. — Этому богу ты служишь?
— Не все такое, — недовольно сказала я. — Минус города свободной воли в том, что порой люди используют свободу для разрушительных поступков. СЗД ничего не может с этим поделать.
Я защищала ее, но не верила полностью в свои слова. В каждом городе были плохие районы, но Рентфри был худшим. Я не была ханжой, но тут веселье из грязного становилось жестоким. Рентфри всегда для меня был воплощением плохого. Некоторые проститутки в толпе перед нами выглядели юными и пьяными, и хоть работа с сексом была личным выбором, который город ценил, это не казалось хорошим.
Я замерла на миг, чтобы узнать, озвучит ли свое мнение богиня, но место в моей голове, где обычно говорил город, оставалось тихим. Разочарованно хмурясь, я сунула ладонь в карман, чтобы защитить телефон, и пошла в толпе. Бой Ника начнется через несколько часов, но я не знала, как долго придется идти в такой давке. К счастью, толпа шла в одну сторону, куда мне и нужно было.
Хорошо, что так было, иначе я не смогла бы выбраться, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Взволнованно болтающие туристы и работники района подхватили меня, как лист — течение реки. Я могла выбрать только, ехать на лифте или спускаться по лестнице в огромный каньон из домов, где круглая арена лежала, как жемчужина, ее купол сиял огромными движущимися рекламами, показывая примеры жестокости, которая вскоре произойдет внутри. В отличие от рекламы, которая еще плясала по краям поля зрения, несмотря на борьбу Сибил с этим, эти картинки проецировались на реальную физическую поверхность, так что мой папа — который, как парящий дух, был без дополненной реальности — тоже видел. Судя по его лицу, он не был рад.
— Кровавый спорт всегда привлекал массы, — сказал он, пока мы шли по ярко озаренной металлической лестнице, потому что я не доверила бы свою жизнь лифту Рентфри. — Но это глупо. Они показали, как человеку оторвали голову.
— Тут такое происходит, — тихо ответила я, вдруг сильнее переживая за Ника. — В СЗД разрешено почти все, пока обе стороны согласны, даже бои насмерть. Это дает аренам Подземелья привлекательность в мире.
— Аренам, — повторил удивленно отец. — То есть, тут больше одной?
Я кивнула. В Подземелье было много мест, где можно было заплатить и посмотреть, как люди убивают друг друга, но не такие знаменитые, как то, к которому мы спускались. Я держалась подальше от такого, потому что — фу, но после того, как Ник упомянул свое прошлое во время нашего прошлого похода сюда, я поискала информацию. Арена Геймскипера была заведением, таким же старым, как сам район Рентфри, и бои там показывали по всему миру, по крайней мере, там, где прямой эфир с убийствами людей не был запрещен законом.
Международный интерес помогал всем тут зарабатывать. Толпы арены затмевали толпу на Ночном аукционе, и, судя по данным Сибил, которые она вызвала в ответ на мое любопытство, они тратили намного больше. Посреди толпы я понимала, почему. Все тут, несмотря на их возраст, были как ученики колледжа на весенних каникулах. Я была уверена, что только мы с папой вели себя серьезно, даже торговцы были взволнованы. Серьезно, все, кого мы проходили, были пьяными или под действием наркотиков.
После нашей встречи с Мэгги это не должно было удивлять меня. Даже Ник говорил, что принимал такое, пока жил тут. Я не знала, было это чертой их культуры, или только так можно было выжить в Рентфри. Может, все сразу.
Но вид был интересным. Крытая спиральная лестница вела к арене, была украшена рекламой, как все тут, но было достаточно брешей, в которые я видела стену из движущихся зданий, которую мы проходили. Они двигались, постоянный гул заставлял металлическую лестницу дрожать, как бензопила, под моими ногами.
— Почему они так много двигаются? — отец смотрел в брешь в решетке на здания вокруг.
— Это место — запас СЗД, — объяснила властно я. — Тут она оставляет здания, которые потом передвигает в город, но которые еще не готовы для финального расположения. Это место постоянно нестабильное, меняющееся, но она хочет, чтобы люди жили тут, и она не просит аренду тут. Отсюда и название Рентфри.
— Это я знал, — сказал Ён, это потрясало. Я думала, что отец намеренно не хотел ничего знать об СЗД. — Почему они движутся все время? — он указал на стену зданий, меняющуюся постоянно с нашего прибытия. — Видишь? Казалось бы, здания должны стоять, пока их не переместят в финальное место, но они кружатся, как шестеренки. Они никуда не пропадают, — он нахмурился. — В этом нет смысла. Даже для духа города двигать такие большие предметы должно быть сложно, так зачем она это делает? В чем смысл?
Я не знала. Я слышала только такое объяснение, как дала. Но после слов папы эти движения показались напрасными, утомительными. Я не представляла, как можно было жить в здании, которое не могло стоять на месте. Я была в меньшинстве, похоже, потому что во всех окнах, проносящихся мимо нас, что-то было. Порой — ужинающая семья, порой — уснувшие на картоне наркоманы, а то и летучие электромыши, жующие провода, но всегда что-то было.
Место, где не нужно было платить за аренду, манило, хоть и приходилось жить в месте, которое крутилось, как юла. Для многих постоянная смена адреса могла быть бонусом. Если хотел исчезнуть, сон в комнате, которая не бывала на одном месте дважды, был шансом, может, потому она и делала так. СЗД хвалила себя как место, где каждый мог найти новое начало.
Эта мысль обычно вызывала ответ богини. Когда я обратила внимание в ее сторону, место, откуда она говорила в моей голове, было тихим. Настолько, что я стала переживать, что ее там не было.
— Что-то не так? — спросил отец. — Обычно ты не такая тихая.
— Я в порядке, — я подняла очки, чтобы потереть подозрительно пустые виски. — Просто нервничаю.
И на то было много причин. Казалось, после сотни завитков мы добрались до конца лестницы, вышли из туннеля из решетки в большой ярко озаренный двор.
Хаос тут был гуще, чем у входа. Мы стояли на дне разлома Рентфри, яма оказалась больше, чем казалось с моста. Рядом с нами арена Геймскипера поднималась, как горб огромного спящего зверя, огромные ряды дверей были открыты, чтобы принять океан людей, которые уже проходили внутрь. Перед ними были кабинки касс, дорожки к ним обрамляли прилавки с едой. Люди бегали всюду, прыгали из очереди в очередь, отчаянно искали ту, где поток двигался быстрее.
Это было глупо, ведь все должны были занять места заранее в интернете. Когда я послала Сибил просьбу отыскать «Will Call» для билета, который должен был оставить мне Ник, но ИИ сообщила, что там не было онлайн-интерфейса. Все билеты на арену были на бумаге, их продавали лично в ночь боя.
— Только физические билеты? — поразилась я. — Это что, средневековье?
— Так тут делают дела, — горестно сказала Сибил. — Я говорила, что это место ужасное!
Ругаясь под нос, я встала на носочки, пытаясь отыскать кабинку «Will Call» в толпе, но видела только головы. Я снимала очки, чтобы поднять их и дать Сибил поискать камерами, когда голос отца сказал над моей головой:
— Туда.
Я удивленно подняла голову, он парил в паре футах над землей. Это не требовалось, ведь его рост уже делал его выше толпы смертных, но он был рад, что мог так парить.
— Выделываешься.
— Использую то, что могу, — ответил Ён, взлетел еще выше, парил надо мной, как нахальное драконье облако, пока я расталкивала локтями бесконечную стену торговцев футболок и промоутеров на пути к окошку нужной кабинки.
Пока я добиралась до окошка, мне предложили все от приватного танца на коленях до уроков по боксу и аренды квартиры в затопленных руинах Флориды. Торговцы понимали нет только с третьего раза, и их было очень много. Цифровые торговцы тоже били по Сибил, моя бедная ИИ страдала, отгоняя их.
Хорошим было лишь то, что с билетом не возникло проблем. Леди в окошке даже не проверила мой ID. Я сказала ей свое имя, и она вручила мне красную полоску бумаги с кодом и сказала идти дальше. Когда я выбралась из толпы, я поняла, что войти будет сложнее, чем казалось.
— Ого, — я отклонила голову.
Глядя с моста, я знала, что арена была большой, но было сложно оценить, насколько, пока не стоял перед ней. Я думала, арена будет размером с обычную спортивную арену, но у Геймскипера арена была больше всех стадионов, какие я видела. Она была не только странно высокой, центр с белым куполом окружало толстое кольцо внешних зданий, которые, казалось, вместили в себя кучу ресторанов, клубов, баров, стрип-клубов, арен виртуальной реальности, курилен, магазинов дорогой одежды и всего, что нужно было, чтобы настроить толпу на желание тратить деньги.
Клиентов было много. Как только я миновала зону касс, я оказалась в новой очереди людей, ждущих, чтобы пройти через огромную стену дверей на первом этаже арены. Эта очередь хотя бы двигалась быстрее первой, потому что никто не проверял сумки и не проверял, были ли билеты оригинальными. У меня даже не отсканировали код на билете. Его надорвали, и мужчина пропустил меня внутрь, закричал над моей головой, чтобы группа за мной подошла ближе.
Я не хотела, чтобы меня затоптали любители кровавого спорта, так что побежала вперед. Когда моя нога пересекла порог двери арены, что-то ударило меня по лицу, остановив. Это произошло так резко, что отец улетел на несколько футов вперед, пока не понял, что я уже не шла под ним.
— Что это? — спросил он, вернувшись.
— Да, что происходит? — сказала Сибил. — Твое сердце вдруг забилось очень сильно.
Я не ответила, потому что не знала. Я не знала, как описать ощущение, но, когда я прошла в арену, что-то изменилось. Что-то было не так, но не со мной. Дело было в городе.
Я не покидала СЗД, став жрицей. Я не была сейчас снаружи, но что-то в магии в этом месте ощущалось неправильно. Обычно хаотичная магия города сменилась чем-то резким, острым и не дружелюбным. Но заметила это только я. Остальная толпа даже не замерла, проходя в двери. Они шагали быстрее, спешили к лабиринту баров, столиков с едой и сувенирных магазинов, озаренных неоном, которые я едва видела в тумане неправильности.
«И ты это ощутила? — сказала СЗД. — Я так и думала».