Наверно, прошло несколько часов, прежде чем ученики заговорили снова — каждый был слишком погружен в свои занятия.
— Через десять минут библиотека закрывается — сдаем учебники! — нарушил тишину голос библиотекарши.
— Разве уже так поздно? — удивилась Рина, но Каял мотнул головой — нет, просто они уже закончили инвентаризацию на сегодня и хотят побыстрее свалить. Ладно, не будем нарушать их планы.
Парень поднялся и начал собирать свои книги. Их оказалось слишком много, так что гела тут же предложила свою помощь. Каял не хотел соглашаться, но девушка, с несвойственной ей решительностью, просто взяла несколько фолиантов поменьше и уже направилась к полкам. Вдвоем они управились очень быстро, так что через несколько минут шли по коридору и негромко переговаривались.
Путь к жилому крылу был довольно долгим, так что успели обсудить и библиотекарей, и редкие книги, которые, порой, так сложно найти, и даже перекинулись парой шуток. Когда из-за поворота появились приятели Каяла, Рина быстро попрощалась и направилась в свою комнату.
— Ну что ж, поздравляю — за этот день ты достигла большего, чем за все прошлые недели, — похвалил ее Дар.
— Это точно. Хотя, честно говоря, я и подумать не могла о том, что все может произойти вот так, случайно.
— Пути судьбы таинственны, — улыбнулся Дар. — Теперь, главное, не упусти момент. Если ты, конечно, по-прежнему горишь желанием подружиться с этим парнем.
— Да. Он мне интересен. Конечно, не во всем наши вкусы совпадают, ну да это ничего. Главное, я убедилась, что он действительно во многом схож со мной.
— Смотри внимательнее — может, ты найдешь много общего и с другими, — зевнул спутник и умостился на лежаке.
Слова Дара в некоторой мере оказались пророческими. После случайной встречи в библиотеке они с Каялом стали общаться значительно больше. И если сначала это происходило наедине (не то чтобы столовую или библиотеку можно было назвать уединённым местом, но в разговоре кроме них никто не учувствовал), то со временем все изменилось. Однажды во время пустякового спора между магами к ним подошел один из друзей аристократа и поинтересовался, чего те затеяли шум. Услышав причину, тот с возмущенным видом подтвердил, что Рина однозначно права, и как вообще можно было думать иначе! Теперь уже они вдвоем противостояли упрямцу, но Каял не спешил сдавать свои позиции. Спустя некоторое время в споре учувствовало уже человек десять, и каждый выкрикивал аргументы в свою пользу.
Рине было и смешно, и страшно — с одной стороны, спор вышел действительно страстным, но с другой, ее теперь окружало слишком много людей, которых она не знала. Хотя их внешний вид, конечно, немного пугал — развязные, с всклокоченными волосами и кричащие до хрипоты, парни и девушки совершенно не вписывались в привычную ей картину мира.
«Хватит бояться — если что, я всегда прикрою тебя» — успокоил ее Дар. Рина прекрасно понимала, что спутник не даст ей сейчас сбежать — он-то точно не оставил идею доказать ей, что не так уж сильно она отличается от остальных учеников Ашхема.
«Все, хватит, ты со многими из них уже хотя бы раз общалась! Не такие уж они и ужасные. Наверно…»
Буквально переступив через себя и свои страхи, гела согласилась пойти с ними к большой беседке в саду — обычно именно там собирались ученики, чтобы немного расслабиться после занятий. Не успела оглянуться, как подобные посиделки уже вошли в привычку — любую свободную от учебы минуту Рина проводила с этими людьми. Сперва робко кивала на чужие остроты, но со временем и сама стала подшучивать над кем-то. Каял без проблем ввел ее в свой круг, и теперь уже девушке даже не надо было его присутствие, чтобы немного расслабиться. Иногда она даже не замечала, что парня нет рядом — так увлечена была разговором с кем-то из его (или теперь уже ее?…) друзей.
Конечно, было бы враньем сказать, что за считанные дни гела почувствовала, что они стали такими же близкими друзьями для нее, как дома, но общение проходило куда легче. Теперь Рина не боялась никого из них и понимала, насколько смешными и нелепыми были ее страхи. Да, пусть они были совершенно не похожи внешне на ее прежнее окружение, ну да ничего — в Ашхеме все было для нее ново. Было удивительно, но с некоторыми девушками гела без труда обменивалась «женскими секретиками» и советами по применению магии, а иногда — сплетничала. С парнями, конечно, было немного сложнее, но разве когда-то с ними было легко? Единственный из них, с кем Рина всегда находила, о чем поговорить, был Каял, но он, кажется, мог поддержать любую тему, о чем бы не заходил разговор.
Приятной неожиданностью стало то, что в академии никто не старался разузнать о прошлом друг друга. Если ты не хотел говорить об этом, то никто не настаивал, считая это условно запретной темой. Дар, глядя на Рину ничего не говорил, по его наглой и самоуверенной ухмылке было понятно одно — фраза «Я же говорил» готова была вырваться из его пасти в любой момент. Кстати, общение с чужаками и псу пошло на пользу — из угрюмого и злого стража он постепенно превратился в добродушного парня, которого готовы были затискать все, кому не лень.
«Не стыдно тебе, гроза рода человеческого?» — не раз повторяла девушка, глядя на то, как ему чешут живот.
«Не порть удовольствие» — прищурив глаза, отвечал дракон.
Время делиться сокровенным наступало значительно позже, когда они оставались наедине в комнате. В одну из ночей Рине не спалось, и она крутилась с боку на бок, стараясь найти подходящее положение, но сон все не шел.
— Что тебя тревожит? Рассказывай. Все равно из-за тебя спать не смогу, — проворчал Дарий.
— Я думаю о своих новых друзьях.
— И что же ты надумала?
— Ты оказался прав, — с некоторым сожалением хмыкнула Рина. Иногда было сложно признавать, что в чем-то она могла ошибаться. — Они не такие уж страшные, как я думала вначале. Хотя некоторые поступки меня до сих пор пугают, — девушка скривилась, вспомнив, как один из друзей Каяла наспор съел живого кузнечика, а второй застрял в фонтане, когда Фрейя заморозила воду.
— И что, это делает их плохими?
— Наверно, нет. Но это как-то…
— Странно?
— Да. По крайней мере другого слова я подобрать не могу.
— Вы с ними выросли в разных мирах, этим и отличаетесь.
— Вот именно! Они не такие. Совсем не такие! Они говорят то, что приходит им в голову, не воспринимают всерьез запреты и без труда нарушают чужие границы. Что в общении, что в поступках!
— Но ведь те, чьи границы нарушают, не против.
— Думаешь? — последнее вызывало у гелы серьезные сомнения.
— Конечно. Ты права в том, что касается вольных нравов — а потому высказать в лицо человеку, что это не его собачье дело, вопрос пары секунд. И никаких обид не будет. А если даже вспомнить тот случай с фонтаном, но ты поймешь, что и это не проблема. Никогда не думал, что честность и правота могут считаться недостатками. По крайней мере серьезными.
— Почему ты так решил? Это я про обиды.
— Когда злишься по-настоящему, то уж точно не хочется смеяться. Да и выбраться изо льда стараешься побыстрее!
— Но ведь этому парню могло стать плохо — почему никто об этом не подумал?
— На нем был талисман от всякой хвори, которым он весь вечер хвастался. Так что жизни и здоровью этого балабола ничего не угрожало.
— И все-таки они чересчур… — девушка старалась подобрать подходящее слово, но на ум ничего не приходило.
— Раскованы? — Подсказал Дар. — Да, не удивляйся, они ведут себя более раскованно, чем ты и другие представители твоего круга. Как я и говорил, эти люди выросли в другом обществе, что и наложило на них определённый отпечаток. У них куда меньше условностей, но это не делает их плохими людьми. Да ты и сама уже это поняла. Осталось только принять, — улыбнулся Дар. — В твоем кругу имеет значение твоя семья и сила, в их — твои умения и физическое превосходство. Что из этого более гуманное? Не берусь ответить — как по мне, оба варианта «хороши».
Гела была расстроена его словами, хотя друг и не сказал ничего нового. Было неприятно сознавать, но многое из того, с чем Рине пришлось столкнуться в Ашхеме, ей нравилось. Даже отсутствие каких-либо условностей могло быть приятным, если не переходить границ. К примеру, она могла без труда передвигаться по замку или оставаться наедине с мужчиной, и никто бы не подумал о них ничего из ряда вон выходящего. Да, нравы в академии были немного свободнее, но не настолько, как предполагала девушка вначале. Кроме того, если кто-то был ей приятен или неприятен, гела без труда могла сказать об этом. А ведь в Йоденхеле должна была бы сцепив зубы слушать очередную байку про охоту или влюбленного дурачка.
Под влиянием окружения Рина, незаметно для себя также начала меняться, и стала вести себя… Наверно, решительнее, ведь теперь у нее не было страха того, что ее секрет раскроют, и все узнают, насколько бездарным магом она является. В академии учились все, и промахи тоже случались со всеми. У каждого ученика на примете была пара-тройка историй о том, как он налажал во время очередного занятия. А ведь порой казусы случались и с опытными магами.
Почему-то хранить секрет о своей семье и происхождении было куда проще, чем скрывать свои промахи дома. Наверно, потому что тут никого не интересовало, что у тебя было в той, прошлой жизни — только настоящее имело значение. И еще немного — будущее.
Понимание этого простого факта будто сняло гору с плеч Рины, и ей стало не только легче дышать, но и общаться с учениками. Она просто приняла как данность то, что каждый в Ашхеме — неординарная личность и уж точно не способна ни на что заурядное. Да что уж говорить — даже чары встречались совершенно разные, начиная от банальной настройки артефактов, и заканчивая все той же магией звука, о которой рассказывал Дар.
Кстати, если вспомнить противных подружек, докучавших Рине, то в их компании собрались представительницы самых разных типов магов. Ну, если не считать Амелии, конечно. И, как поняла гела, каждая из них была по-своему сильна. Если не тем, насколько уникален был ее дар, то развитием. К примеру, Лукреция была талантливым артефактором, но чаще всего ее приборы выигрывали не за счет сильного заряда магии, а именно за счет сложного устройства. Механика однозначно была ее сильной стороной, как и нетипичное мышление. Ментальный дар Айи был куда слабее, чем у Рины, но то, как она смогла его развить, не могло не восхищать. Даже там, где, как все считали, даже близко не было пауков, она без труда собирала их целое полчище. И все это — за считанные минуты. Ну, говорить об Аделии гела не могла, потому что видела применение ее дара всего раз, да и то в качестве жертвы. Что же касается Фрейи, то эта девушка была по-настоящему потрясающа. Как бы Рина не хотела видеть в ней заурядного и слабого мага, она не могла этого сделать. Во-первых, в Крусе ледяной дар встречался не намного чаще, чем магия звука, а во-вторых, синевалосая блестяще управлялась со стихией. Если уж вспомнить тот случай с фонтаном, то ей удалось заморозить воду за считанные секунды. А ведь каменные края даже не покрылись инеем!
Однажды Рина даже поймала себя на мысли, что не может представить, как маги, настолько тонко чувствующие собственную силу, уже несколько раз проваливали итоговые экзамены. Ну не могли же все четверо настолько сильно волноваться? Хотя, кто их знает — порой девушки вели себя как единое целое, разделяясь только на время занятий, да и то вынужденно. Даже в довольно разномастной и огромной компании Каяла Фрейя с подругами всегда выделялась. Не то чтобы девушки держались вдали от всех, но было понятно, что они всегда стараются быть заодно и не допускают в свою компанию чужаков. Даже Каял, которому синеволосая регулярно строила глазки, не мог разбить их идиллию. И хотя сам парень никогда не испытывал к Фрейе особой симпатии, то есть не выделял ее среди остальных, девушка не оставляла надежд когда-то завоевать сердце обедневшего аристократа.
Возможно потому что Рина всегда знала, что покинет стены Ашхема быстрее, чем остальные, она никогда не пыталась найти себе пару среди учеников. Да и принципы гелы никогда бы ей этого не позволили. Уж в этом она была решительно настроена. Жаль только, что девушка и сама не поняла, когда перешла тонкую грань и ее отношения с Каялом стали более близкими, чем у обычных друзей.
Администрация Ашхема прекрасно понимала, что ученикам, особенно таким, у которых нет даже малой возможности вырваться куда-то за пределы академии, будет довольно сложно поддерживать здоровый интерес к жизни. Обычно кровь таких юных магов просто бушевала от гормонов и нереализованных планов, но воплотить их в жизнь в стенах учебного заведения было сложно. Именно поэтому в качестве небольших каникул и разгрузки раз в полгода проходил праздник солнцестояния. Каждый поток устраивал что-то свое — импровизированный театр, лавка артефактов, каток (спасибо синеволосой «владычице льда»), уютное кафе или что-то другое. Причем каждое заведение работало всего несколько часов, так что каждый ученик мог успеть побывать почти на всех локациях.
По традиции все заканчивалось огромным костром, вокруг которого собирались все ученики и сотрудники Ашхема. Да-да, в этот вечер даже гномы из общей кухни могли встать плечом к плечу с теми, для кого ежедневно готовили, и от кого почти не слышали слов благодарности.
По совершенно другой традиции, на которую преподаватели предпочитали лояльно закрывать глаза, во время костра влюбленные парочки уединялись в лесу и предавались любовным утехам. Речь шла о поцелуях, если кто не понял — где еще можно будет спокойно заняться этим, чтобы тебя не дергали? Да и атмосфера все-таки располагала к романтике, а не вульгарному удовлетворению половых потребностей. Считалось что именно в это время влюбленных скрывает от чужих глаз верховное божество Логос — даритель любви и покровитель всех, кому хоть раз разбивали сердце. Это была лишь красивая легенда, но всем хотелось в нее верить.