24 марта 2011, Монтпилиер, штат Вермонт
Пока с жертвы Серого Мальчика снимали ограждения, рядом со мной стояло два героя из местной команды Протектората. Точнее это и была вся команда. Монтпилиер был маленьким городом, местный офис СКП занимал половину этажа в здании отделения полиции, городские злодеи в количестве четырех одиночек здесь только жили да устраивали мелкие свары между собой, а свои злодейские злодеяния в основном злодействовали в городах покрупнее. Просто идиллия. Только опечатанный и огороженный кокон свидетельствовал, что когда-то это тихое место навестила Бойня № 9.
— Что, думаешь, сможешь его оттуда вытащить? — спросил один из героев.
— Может вытащу, может нет… до меня этим наверняка занималась куча народу, и никто не нашел решения. Если получится, то я клёвый. Если нет, то хуже не станет.
Я не запомнил его имя, но в память врезалась дурацкая эмблема в виде груши на груди. Серьезно, Протекторату пора пересматривать подход к формированию имиджа паралюдей. Лет двадцать назад это может и выглядело нормально, но сейчас попытки сберечь индивидуальность всех и каждого приводили к все более курьезным случаям. Кто-то скажет, что главное в герое его сила, но я достаточно варился в этом чане, чтобы не согласиться.
Главное в герое — то, как его воспринимают, и сила является лишь одним из факторов. Даже личная эффективность не столь важна, как рейтинги общественного одобрения, которые подчиняются каким-то своим законам, и которые почти не зависят от осознанных действий кейпа.
Я убедился в этом на личном опыте, но еще ярче был пример Оружейника. Он работал как проклятый, его проекты аналитических алгоритмов обещали в будущем спасти миллионы жизней, предсказывая действия Губителей. Ради своего дела он отказался от семьи и друзей, даже от самой своей гражданской личности. Все знают Оружейника, но едва ли за пределами СКП и Протектората найдется хоть три человека, знакомых с Коллином Уоллесом. И какова награда? Глава слабой команды в нищей дыре, которая ему даже не родная.
Предположим, я сейчас соберу достаточно данных, чтобы понять, как разомкнуть временную петлю. Это не даст никаких гарантий, что отношение ко мне станет лучше, или что не станет хуже. Вот этот бедолага почти на четверть века был вырван из общества. Его родные, если они выжили после налета Бойни, давно считают его мертвым. Даже если он освободится, его придется очень долго и аккуратно интегрировать обратно в общество. Что будет той еще проблемкой…
Петля Серого Мальчика откатывала состояние и положение объектов внутри себя, но разум живых людей сохранял линейность восприятия. С некоторыми их жертв какое-то время удавалось вести диалог, если длительность цикла позволяла произнести хоть слово. По идее, вечная боль, которая не просто не проходит, а каждый раз вгрызается также жестоко, как в первый раз, невозможность спать, и сенсорная депривация внутри коконов должны были даровать жертвам спасительное безумие. Вот только этого не происходило.
С кокона упала последняя завеса, и на нас уставились два глаза.
Парню на вид было не больше двадцати. Он был одет в майку, шорты и беговые кроссовки. Наверняка, до того, как все началось, он просто вышел на утреннюю пробежку, чтобы потом заняться рутинными делами. Но судьба распорядилась иначе, и сделала его живым подтверждением того, что есть вещи гораздо страшнее смерти.
Каждые две с половиной секунды у него над головой возникала горящая спичка, которая тут же падала вниз и поджигала бензин, которым парень был облит с головы до ног. Огонь мгновенно охватывал его целиком, но не успевал сжечь, потому что состояние всего, заключенного в воронку зацикленного времени, ровно через две с половиной секунды возвращалось к исходной точке. Снова падала спичка, снова вспыхивало пламя.
И так на протяжении последних двадцати двух лет.
- ‘Товыыы?!! — вопрос быстро перетек в крик боли, когда бензин снова вспыхнул.
Меня передернуло, но я сумел не отвести взгляд.
— Паралюди, — ответил я, поймав момент между началом цикла и падением спички. Я не использовал термины «кейп» или «технарь», они появились позднее, выходец из восемьдесят девятого года не мог их знать.
- ‘Ытащиииыыы!!!
— Конечно.
Наверное, Канберра повлияла на меня сильнее, чем мне хотелось бы. Я слишком зачерствел. Еще несколько месяцев назад я бы замер в ужасе, растерянно засуетился, не зная, как помочь, и осознавая, что помочь ничем нельзя, а потом бросился бежать, куда глаза глядят. Сейчас, после первого испуга, во мне остался только отстраненный интерес: как это было создано и как это уничтожить.
Может, оно и к лучшему, что эта сила настолько страшна. Если мне удастся ей овладеть, то никогда не возникнет необходимости применить ее на другом человеке. Наверное, многих злодеев я бы убил недрогнувшей рукой, но такого не заслуживал никто. И никто не рискнет испытать временную петлю на себе.
— Пожалуааыааа!!!
— Обязательно, — отозвался я и поразился тому, насколько спокойным был ответ. — Клянусь.
— Господи, — пробормотала вторая героиня из команды, с короткими черными волосами и узором в виде махаона на груди. — Он и правда еще жив! Столько лет…
— Да-да, жив. Пожалуйста, отойди и не лезь под руку.
Начал я с чего попроще — с портняжного метра. С его помощью я и замерил петлю, которая представляла собой правильный цилиндр, три метра в высоту и два в диаметре. С помощью точного микрофона измерил продолжительность цикла с точностью до микросекунды. Я не знал, за что из собранных данных и в каком сочетании моя сила сможет уцепиться, а потому был решительно настроен изучить и зафиксировать все, что можно и нельзя, но хочется. С этой целью я не только специально построил несколько сканеров различных диапазонов и переделал те, что использовались в эксперименте с триггером Торы, но и совершил набег на запасы брошенных проектов Кид Вина. Даже у Оружейника выклянчил кое-что из его инструментов под честное слово, что верну в целости. Даже обычные приборы пришлись кстати, благо я три месяца почти не трогал свой технарский бюджет, и скопившейся суммы хватило на кое-что полезное.
Мои многочисленные измерительные приборы продолжали сканировать петлю и прилегающий объем пространства. Большая часть ожидаемо не смогла зафиксировать ничего — петля была практически неприкосновенна. Моя собственная сила тут тоже была бесполезна, я чувствовал только область абсолютного вакуума, в которой не было ни единого атома вещества.
Но все же какие-то крупицы информации удавалось добыть.
Например, отсутствие остаточных колебаний говорило о том, что временная петлясамодостаточна. Она не подпитывалась от источника силы, а существовала сама по себе, и могла оставаться стабильной в течение очень длительного времени. Тысячи, или миллионы лет.
То, что мы могли наблюдать петлю, а находящаяся внутри жертва видела окружающий мир, означало что четвертое измерение не просто замыкалось на себя, а закручивалось куда более сложным образом. Другой датчик, вдохновением которому послужило приобретенное у Ящика Игрушек карманное измерение, обнаружил косвенные признаки суперпозиции.
Видимый свет проникает в петлю и покидает ее, также как и звуки. Это тоже нужно учесть.
И этот монохромный эффект, который и дал имя Серому Мальчику… это как-то связано с воздействием зацикленного времени на проходящий через область свет. Это что-то означает. На всякий случай я воспользовался спектрографом, сделал серию замеров, на разных линиях проходящих сквозь «серую область», сначала перед ней, а потом за ней.
И так далее, в том же духе.
Я провел возле петли почти пять часов, старательно выдумывая все новые способы добиться хоть какой-то реакции. В ход пошло все, от бросания камней до расстрела петли фотокинетическими бластерами. Ожидаемо, почти ничего из перечисленного не сработало. Но постепенно, мало-помалу ко мне начало приходить понимание процессов внутри петли.
Все результаты были тщательно записаны, методика и порядок исследований — упорядочены и рассортированы. На новом месте будет проще и потрачу меньше времени.
Весенние каникулы были коротки, а у меня в плане стояло обследование еще девяти таких же коконов.
5 апреля 2011
Крис требовательно смотрел на меня.
Я чувствовал его взгляд затылком и пытался съежиться, делая вид, что изучаю собранные на каникулах данные. Мне оставалось только проклинать себя за неосмотрительность.
— Ну? — спросил он.
— Что «ну»? — обреченно отозвался я. Бежать было некуда.
— Помоги мне изучить силу Карлоса!
— А сам не можешь?
— Ну, я не очень шарю во всяких внутренностях! — Крис развел руками. — А ты шаришь.
— Да я тоже не сильно…
— Тебе просто лень.
— Мне не лень, просто прикинь нас застукают, а мы… этим самым непотребством занимаемся.
— Да я скажу, что моя идея!
Я тяжело вздохнул. Вообще, мне было несложно помочь. Просто силу Эгиды можно было изучить единственным способом, а когда Мисс Ополчение меня застала за изучением силы Штурма, то велела больше так не делать. В противном случае мне до конца учебного грозили походы в школы три раза в неделю, в начальные классы.
Наверное, не стоило разбивать о его голову табуретку и кричать при этом «Законы природы нахуй!»… хотя сам Штурм не возражал.
— Ладно, только накинь что-нибудь поверх брони, чтобы кровью не заляпать. Это с моей мантии легко все смывается.
— У меня хирургический халат есть, — гордо заявил Крис. — Специально для этого случая купил.
А, то есть он все спланировал. Ладно, друзьям надо помогать. Особенно если скоро распрощаешься с ними навсегда. Я встал из кресла и вдруг кое-что вспомнил:
— Стопэ. А Карлос-то в курсе, что мы его изучать будем?
— Ну, эээ, — Крис отвел глаза. — Вдвоем-то мы его легко уговорим, верно?
…
Пятнадцать минут и одно сбивчивое объяснение спустя
— Все парни одинаковы! — горестно прохныкал Карлос, лежа на хирургическом столе. — Вам от меня только одно и нужно, мои способности!
Вообще-то настоящего хирургического стола у нас не нашлось, так что его роль играл один из верстаков, очищенный от мусора и вытащенный на середину мастерской.
— Ну что ты! — подбодрил его Крис. — Мы очень ценим твой богатый внутренний мир. Конрад, ты скоро?
Я пытался найти в интернете какой-нибудь медицинский учебник, в котором бы описывался способ вскрытия брюшной полости и грудной клетки, но мне попадались только руководства для патологоанатомов. Не, Карлосу с его неубиваемостью все равно, но нам-то каково!
— Погоди, а нам есть, чем ребра резать?
— А то! — Крис продемонстрировал патологоанатомическую дисковую пилу с алмазным напылением.
— Епт… где ты ее вообще достал?!
— В больнице, куда ты обычно ходишь. Зашел в морг, попросил попользоваться.
— Кажется, я на тебя плохо влияю… ладно делаем так. Сначала разрез от шеи до паха, потом срезаем грудину, а дальше видно будет.
— Чет у меня плохое предчувствие, — заметил Эгида.
…
Еще час спустя
Мастерская все больше начинала напоминать скотобойню, мы с Крисом — мясников, а у Карлоса начался словесный понос. И его совершенно не смущало, что его внутренности вывернуты на всеобщее обозрение, часть органов вытащена наружу, а часть и вовсе удалена.
— Эй, Конрад!
— Что еще? — я честно пытался понять, как Карлос не теряет сознания, лишившись практически всей крови и сердца вместе с ней.
— Я чувствую себя немного странно, отдав свое сердце двум парням.
— Будешь ржать мне под скальпель, еще и селезенку отдашь.
— Не увиливай, я знаю, что вы оба хотите кусочек меня.
— Крис, давай удалим ему голосовые связки?
— А толку? — отозвался он, оторвавшись от изучения пульсации диафрагмы. — Он начнет говорить легкими.
— Именно легкими? Ты уже разобрался в механизме дублирующих систем?
— Начинаю постепенно понимать. Смотри, когда не стало крови и сердца, кислород начал поступать в организм через кожу, и вообще через все поверхности, которые касаются воздуха. Тем же путем выделяются отходы, которые раньше выдыхались.
— Так, вижу…
— Если убрать голосовые связки, будет задействован «короткий путь» с помощью ближайшего подходящего органа. То есть вибрации легких.
— А если выколоть глаза?
— Будет смотреть кожей.
— А если удалить желудок и кишечник, то питательные вещества будут впитываться прямо во рту?
— Вероятно. Или просто будет получать энергию другим способом. Поглощать тепло, например.
— Блин, среди всех способностей, что я видел, эта — самая ебанутая. Как это вообще работает?
— Не знаю, — пробормотал Крис. — Но теперь уверен, что смогу использовать похожий принцип в своей новой броне.
— В смысле, сделаешь ее устойчивой к повреждениям?
— Нет, просто каждая ее часть сможет выполнить любую функцию. А хранилище функций останется на сервере, который будет спрятан в пространственном кармане. Кстати, спасибо за идею.
Я попытался представить результат. Получилось что-то вроде массива наномашин, которые формировали из себя требуемую структуру согласно переданным шаблонам. Но так можно только изменять форму, а не формировать сложные механизмы.
— Такая универсальность вообще возможна?
— Чувак, это моя специализация, — Крис довольно ухмыльнулся. — Она уже частично готова, но мне нужны были идеи, как все увязать между собой.
— Эммм… ладно, покажешь потом, — я достал свой лазерный биопсатор, собранный в незапамятные времена, когда стояла задача вылечить собственный диабет, и склонился над головой Карлоса.
— Так, ты чего собираешься делать?
— Сам не знаю, — признался я. — Попробую взять у тебя образец Corona Pollentia и добавить в регенеративную сыворотку.
— А что должно получиться?
— А фиг его знает, — биопсатор тихо пискнул, выхватывая из крохотной ранки в черепе микроскопический кусочек плоти. — Может, что-то и получится.
Раздавшийся предупредительный сигнал заставил всех троих встрепенуться. Посетители.
— Я что-то путаю, или сегодня должны были представить новенького? — спросил я. — Этого, как его, Страшилище вроде?
— Страшила он, — ответил Карлос и вдруг задумался. — Хм. Вы думаете о том же, о чем и я?
— Брейся, дружок, мы натуралы.
— Да не! Давайте разыграем!
— А как… — спросил Крис и тут же осекся, когда сообразил. — Блин, это слишком жестко.
— Да ладно, пусть привыкает. Мы же не хотим, чтобы его в реальной драке стошнило от вида моих кишок? А если что, валите все на меня.
…
Еще минуту спустя
— Итак, ребята, это наш новичок, — Батарея бросила быстрый взгляд на мужа и напарника, но Штурм знал, когда можно дурачиться, а когда лучше напустить серьезность.
— Привет, я — Страшила, — представился парень в синем костюме и такой же маске. Судя по его мощнейшей мускулатуре, он мог задушить медведя одной рукой. Даже не применяя способности.
— И это все? — спросил Штурм, глядя на Рыцаря и Висту. — А технари ваши опять в мастерских киснут? И где лидер?
— А они все у Кид Вина, — Виста показала пальцем на одну из дверей. — Какое-то исследование проводят.
Батарея только покачала головой. Дай технарю волю, и он закопается в своей мастерской. Оружейник в этом плане ничем не отличался от своих учеников.
— Предупреждали же, — сказала она недовольно. — Пойдемте будить.
Она подошла к двери и постучала, но ответа не последовало. Нахмурившись, Батарея потянула на себя ручку, и обмерла.
Посреди мастерской стоял стол, на котором лежал практически выпотрошенный Эгида, а по бокам от него стояли оба юных технаря в хирургических халатах. Все помещение заливал тусклый красноватый свет, из-за чего кровь казалась черной, а какие-то механизмы издавали низкое угрожающее гудение. И словно этого было мало, все трое воздели руки к верху и замогильными голосами произносили какое-то странное заклинание.
— ETIS! ATTIS! ANIMATIS! ETIS! ATTIS! AMATIS! — нараспев читали Стражи. — ETIS! ATTIS! ANIMATIS! ETIS! ATTIS! AMATIS!
Виста сдавленно пискнула у нее за спиной. Стоящий рядом Штурм присвистнул. Страшила не отреагировал никак.
Батарея включила нормальное освещение и перевела не обещающий ничего хорошего взгляд на виновника. Самый сильный в команде, самый многообещающий и ценный — и в то же время самый проблемный.
— Магистерий, объясни, что ты на этот раз устроил? — как можно спокойнее спросила она.
— Я-то тут причем?! — очень натурально удивился он. — Это все Эгида!
— Это все Эгида, — подтвердил Кид Вин.
— Это все я, — Эгида весело помахал рукой.
— Мило, что вы так стремитесь выгородить друга, но ничего не выйдет, — отрезала Батарея. — У вас первая встреча с новым товарищем, а вы устраиваете настолько неумные шутки. Страшила, извини за такой прием, обычно они ведут себя приличнее.
— Но мэм, это правда…
— А вы сейчас тут все отмоете! Эгида, ладно эти двое, но ты-то старше! Ты лидер команды!
— Виноват, мэм. На этапе планирования мне это казалось остроумным, — Эгида повертел головой. — Эй, вы если закончили, давайте собирайте меня обратно.
Технари подскочили на месте и засуетились.
— Крис, куда ты положил сердце?
— Вон на столе лежит.
— Это не сердце, это кусок печени!
— А, блин, точно… вот, держи.
— Ребят, вы меня пугаете.
— Не ссы Карлос, пока все нормально. Крис, а грудина где?
— Ты на нее чуть не наступил.
— Ой, блин… минутку, это помыть надо.
— Полегче с моим ливером, чертовы технари! Я его восемнадцать лет отращивал!
…
Прошло десять минут, прежде чем мы собрали Эгиду в один кусок и все трое выбрались в Хаб. Батарея и Штурм уже ушли, а Рыцарь в своей обычной деликатной манере разговаривал со Страшилой.
Последний снял маску и, похоже, выключил свои силы, потому что из великана-бодибилдера превратился в довольно тощего паренька, чуть ниже меня ростом. Хм. Биокинез, как у Панацеи, но направленный только на себя. Может, не настолько точный и разнообразный, но все равно отличный потенциал, из новичка со временем получится сильный кейп.
— Эгида, объясни все-таки, что это было? — спросил Рыцарь. Больше для Страшилы, чем для себя или Висты.
— Кид Вин хотел понять, как работает моя сила, чтобы использовать тот же принцип в своих штуках.
— Давно технарство начало включать в себя призыв темных сил?
Эгида только хмыкнул и мы один за другим сняли маски и представились. Когда очередь дошла до меня, Страшила, он же Йохан, заинтересованно подался вперед.
— Я про тебя слышал, — сказал он, и это сразу заставило меня напрячься. — Ты правда можешь вылечить шизофрению?
— Зависит от конкретного случая, — ответил я осторожно. — От причин, симптомов, общей тяжести заболевания… мне уже доводилось отказываться от пациентов, которым я не мог помочь. А что, у тебя кто-то из родственников болен?
Он покачал головой.
— Не родственник.
Я воспользовался сквозным зрением, чтобы просканировать его мозг. Были некоторые характерные признаки, точечная аномальная активность в определенных областях, но в целом влияние на мышление оставалось несущественным. Больше затронута эмоциональная сфера, но не настолько, чтобы нарушить дееспособность.
— Забей. По сравнению с моими обычными пациентами, ты полностью здоров.
Не уверен, но кажется, это его немного подбодрило. Вскоре вернулись из патруля Стояк и Призрачная Сталкер, и Виста пошла заваривать чай на всех. Пополнение в рядах Стражей прошло спокойно и буднично.
Ночь с 10 на 11 апреля 2011 года
Мы с Кэсси смотрели друг на друга и молчали.
Говорить тут было не о чем. Ранее она бросила мне в лицо обвинения, и сегодня я пришел, чтобы полностью их подтвердить.
— Мы должны расстаться. Окончательно. Это с самого начала было ошибкой.
Она стояла в своей комнате у открытого окна, я висел перед этим же окном со стороны улицы. Поляризационная система костюма укрывала меня чернотой, превращая Белого Стража в жутковатого злодея. Маска поверх маски.
— Ты только за этим прилетел? Почти месяц не звонил, а теперь объявился.
— Было много дел.
— Каких еще дел? Фотосессии? Или объяснял второклашкам, что надо кидать мусор в урну?
— Разработка средств, способных выдержать атаки Губителей и нанести им вред. Это не считая обычной больничной практики. Пойми, Кэсси, я не герой с обложки. Последние полгода я либо зависаю на угрозах S-класса, либо готовлюсь к ним. Даже не будь мы… по разные стороны, я бы все равно не находил достаточно времени для тебя.
Она присела на подоконник и отвела взгляд.
Молчание все длилось.
— Кайзер тебя не отпустит.
— Мнение Кайзера меня не волнует. Либо он молча все проглатывает, либо я обеспечу ему кое-что похуже смерти.
— Тогда тебе будут мстить. Крюковолк, Фенья и Менья… да все считай.
— Надеюсь, до этого не дойдет. Но если потребуется, я готов сразиться со всеми одновременно.
— Их тоже убьешь?
Я не ответил. Скажи я «нет», это было бы ложью, но сказать «да» я тоже не мог. Для Кэсси Империя-88 была семьей, а Отала действительно приходилась ей двоюродной сестрой.
— Ты ведь скоро уезжаешь, да?
— В конце июня, сразу после экзаменов. Если, конечно, переживу следующую битву с Губителем, окно атаки откроется в первой половине мая. Скорее всего, это будет Левиафан, так что шансы два из трех. Ну, для меня побольше. Я надеюсь, по крайней мере.
— Знала бы я тебя чуть хуже, решила бы, что ты оправдываешься и давишь на жалость.
— А что я делаю на самом деле?
— Хвастаешься. Какой ты клевый, какое важное у тебя дело.
От такой отповеди я немного опешил, но стоило мне открыть рот, как я понял, что возразить мне нечего.
— Все, лети. Занимайся своими геройскими делами, спасай мир, что хочешь делай. Это все равно не моя лига, так что буду заниматься своими делами здесь. Может, действительно грохнешь Губителя, и Александрия на радостях тебе отсосет.
Она захлопнула окно у меня перед носом и задернула штору.
Я с минуту еще парил неподвижно, будто ждал, будто окно сейчас распахнется, и Кэсси скажет, что это шутка и поздравит с запоздавшим первым апреля. Но ничего подобного не произошло. Медленно выдохнув, я начал подниматься вверх.
Мост сожжен.
На высоте в полкилометра я остановился. Где-то вдалеке полыхали огненные вспышки, но у меня не было никакого настроения влезать в драку с Лунгом, особенно когда по правилам я должен давно находиться дома и спать, единственное нормальное оружие отобрали.
Вместо этого я сделал круг над южными районами, а потом направился к своему тайнику, где лежали штуки, которые слишком рискованно было держать в мастерской. На крыше одного из высотных зданий я свинтил панель с вентиляционного короба, вытащил длинный сверток и развернул его.
Меч с кроваво-алым рубиновым лезвием. Ради убойной мощи пришлось пожертвовать удобством и универсальностью, слегка изогнуть клинок и сконцентрировать энергию дезинтеграционного поля на единственной режущей кромке, из-за чего оружие отдаленно напоминало катану, хотя таковой и не являлось.
Пистолет «Зиг Зауэр» с небольшим запасом патронов. Выглядит слабенько на фоне технарского оружия, но это был мой первый трофей. Кроме того, пулю может выпустить кто угодно, тогда как по следам от бластера можно быстро установить автора изделия. Я обильно смазывал пистолет перед тем, как спрятать, так что ржавчина его не тронула.
Небольшой стазисный контейнер, в котором лежали несколько ампул для инъектора, наполненных сывороткой правды, гипноиндуктором и кое-чем похуже. Аварийный запас, который требует много времени и сил на изготовление, но слишком плохо хранится в обычных условиях.
Закатав правый рукав, я обнажил браслет-глюкометр. Точнее, то, что под него маскировалось. Хотя мне давно не требовалось следить за сахаром в крови, но осталась необходимость поддерживать легенду и просто привычка. Теперь в браслете скрывался небольшой пространственный карман, способный вместить всего пять килограммов груза, но зато компактный и нетребовательный к энергии.
Один за другим я поместил содержимое тайника в разные слоты и проверил, насколько быстро происходит извлечение. Получалось не очень удобно, предмет появлялся в нескольких сантиметрах от ладони, которую требовалось держать раскрытой. В разгар схватки лучше не рисковать. Но если есть хоть секунда передышки, это может спасти жизнь. Особенно если на меня нападут, когда я не в костюме.
Панель я поставил на место. Ткань, в которую были завернуты вещи, изрезал на ленточки и выбросил и ближайший мусорный бак.
Мост сожжен.
Под прикрытием маскировочной системы я вернулся домой, бесшумно влетел в оставленное открытым окно. Сняв костюм, я повесил его на спинку стула и плюхнулся на расстеленную кровать. Это была не самая приятная моя ночь, но она закончится, а завтра будет новый день.
Я невольно улыбнулся, вспомнив шариковую ручку, которая все крутилась на верстаке в моей мастерской. Крутилась уже вторые сутки, и будет крутиться вечно. Надо прикрыть его чем-нибудь…
Выспаться мне не пришлось. Стоило мне забраться под одеяло и провалиться в дремоту, как завизжал смартфон. Мысленно проклянув звонившего, я посмотрел на номер — госпиталь при СКП, приемное отделение.
— Слушаю, — сонно буркнул я в трубку. Надеюсь, у них достаточно серьезная причина.
— Магистерий, извини что будим среди ночи, но дело срочное. Оружейник только что арестовал Лунга, но он при смерти.
— Кто из них?
— Лунг же!
— Да епт… — ради Оружейника я бы сорвался не раздумывая, но жертвовать своим отдыхом, чтобы спасти косорылого работорговца?
Но репутация для кейпа — это все. Никакие реальные достоинства и недостатки не играют роли, стоит зайти разговору о том, как тебя воспринимают люди. Я, конечно, могу отказаться… но тогда они просто позвонят Эми, а окружающий меня сонм мерзких слухов разрастется еще больше.
— Стабилизируйте его хотя бы на десять минут, я вылетаю, — госпиталь в том же здании, что и офис, за мобильной лабораторией бежать не далеко.
И все-таки странно. Я знал, что у Оружейника имелся сверхмощный транквилизатор, заготовленный специально для Лунга, подавляющий саму его силу, и знал, что Алебарда крайне смертоносна сама по себе. Но Оружейник просто не мог действовать неаккуратно или неосторожно. Он бы нанес ровно столько вреда, сколько нужно для нейтрализации, и ни царапиной больше. Похоже, Лунг уже с кем-то сражался на тот момент. С кем-то, кто отметилил его практически насмерть.
Но с кем?
Ответ на вопрос пришел довольно скоро — когда я, весь в мыле, ворвался в отделение интенсивной терапии. Дежурная медсестра встретила меня на входе и отвела в палату, где врачи ночной смены суетились вокруг крупного мужчины, покрытого цветными татуировками и красными волдырями. Маску с него так никто и не снял.
— Анамнез? — спросил я коротко.
— Острая интоксикация, — последовал такой же ответ.
Я подошел к самой койке и заглянул внутрь тела.
Яды. Огромное количество разнообразных ядов животного происхождения, агрессивные ферменты, разрушающие кровь и живые ткани на молекулярном уровне. Я даже не мог сказать, кто именно его покусал, но точно знал, что Оружейник тут не причем. Зато я знал другого кейпа, умеющего управлять огромными роями насекомых…
— Пчелиный яд, — сказал я вслух. — А также яд ос, шмелей, шершней, нескольких видов пауков и комаров. Возможно, еще и змеиный.
— Откуда столько сразу? — удивился один из медиков, что помоложе.
— Кейп, — ответил я и развернул мобильную лабораторию.
И вдруг замер.
Ведь у всех случаются ошибки. Даже у лучших из врачей есть личное кладбище, потому что спасти всех просто невозможно. Мое впервые пополнилось в Мехико… и что мне мешает сослаться на ошибку прямо сейчас?
Я принялся за дело. СКП не закроет глаза на смерть злодея в больнице. Герои это не злодеи, героя можно мурыжить как угодно и он не ответит. Под расследование угодит и Оружейник, и я сам… да только хрен они что докажут.
— Все, дальше я сам.
Конечно, палату никто не освободил, просто отступили от койки и дали мне место.
Транквилизатор Оружейника все еще действовал, и нейтрализовать конскую, я бы даже сказал драконью, дозу яда организм Лунга не мог. Шел обширный некроз тканей, семимильными шагами развивался гемолиз. По сути, мне было достаточно не мешать. Хотя можно и помочь, но так, чтобы никто не заметил.
Давно моя сила не отзывалась настолько легко и точно. Требуемая рецептура возникала в уме еще до того, как я окончательно формулировал задачу, но все равно она была идеальна. Я создам антидот, даже оставлю образец для анализа. Любая проверка подтвердит, что это средство именно нейтрализует компоненты яда насекомых, и ничего другого не делает. Но вот в сочетании с продуктами распада транквилизатора он не только потеряет свои свойства, но и усугубит разрушительные процессы.
Поршень шприца плавно пошел вниз, вталкивая смерть в тело злодея.
— Готово, — сказал я. — Это нейтрализует яд. Естественная регенерация за счет способностей у него и так на высоком уровне, так что проблем…
Протяжно завыл кардиограф, фиксируя остановку сердца.
— Что? — пробормотал я растеряно. — Нет, нет, не может быть!
— В чем дело?! Что ты ему дал?!
— Так не должно было быть! Почему…
Меня без церемоний отпихнули от койки. Я не сопротивлялся.
— Черт побери, он накосячил!
— Четыре кубика адреналина!
— Дефибрилятор, быстро!
— Кислород!
— Разряд!
— Пульса нет!
— Еще разряд!
Крики продолжались где-то на краю сознания. Я медленно сполз по стене, словно у меня подкосились ноги. Как же хорошо, что за маской никто не видел, как я глупо улыбаюсь. Еще никогда я не ощущал такой… правильности. Что я все сделал именно так, как нужно, не отступив ни на миллиметр. Мои плечи тряслись — со стороны могло показаться, что от плача, но на самом деле от беззвучного смеха.
— Все, довольно. Это безнадежно, — выплюнул глава реанимационной бригады. — Смерть зафиксирована в четыре часа двадцать минут.