Ну вот. Приехали. Я еще и виноват оказался, что уединился с Мадиной, как и предлагал Ремеслук. Если бы она мне не понравилась... если бы я шестым чувством не уловил, что она почему-то очень хочет меня... если бы мне не показалось, что у всей бардачной атмосферы "Махаона" есть своя подоплека -я бы послал Ремеслука в тот день далеко и надолго.
"Если бы!" Опять самообман. Опять вру самому себе. Все дело, конечно, в той девочке из Белого Дома. В Марии.
..."А ты похожа на нее как сестрица, но, конечно, не она. К сожалению"...
Да уж случилось, как случилось. Душу перед Ремеслуком изливать, рассказывать ему про свои видения, про Марию, совершенно не хочется. Какой смысл? Чтобы выглядеть в глазах полковника хоть немного лучше, чем я есть?
Что касается будущей роли Мадины, уготованной ей хитроумным полковником, я ее, кажется, уразумел. Пора возвращать Ремеслука к нашим баранам. К барану, точнее. К Шамилю, который далеко не баран.
Я уже привык, что появление в разговоре Зики -- верный признак того, что полковник перегрелся и готовится остывать, упражняясь в остроумии.
Точно! Не успел я рта раскрыть, как...
-- А-а-а, все правильно! "Былого не вернуть, а будущего нету", как поет мой друг Миша Шуфутинский, -- в глазах у Ремеслука заметались чертики, -Это даже хорошо, что вы ночь провели. Это... как в балете... партнеры должны переспать, чтобы лучше чувствовать друг друга в танце...
-- Юлий Леонидович, кстати, о танце. Подтвердите мои мысли: Мадина -"отмычка" и...
-- И! Ребята Баратынского задерживают на денек прилетевшую Сажи, она погостит у меня. Ты работаешь с Мадиной. Она, под видом любовницы Шамиля, заявляется в офис "Темпа-А" и ликвидирует "авторитета". Курс Мадина у моих бойцов прошла неслабый. Твое дело -- обеспечить ей отход, прикрыть от преследователей. А своих людей я, извини, тебе не дам. Они и так уже славно потрудились, да еще операцию по изъятию закладных у "Нового будущего" им осуществлять. Твоей помощи в том не требую, но и помочь больше, чем Мадиной, не могу... Если согласен, обговорим детали.
Несколько минут я осмысливал сказанное Ремеслуком, хотя решение принял, в общем-то, сразу. Паузу взял только для того, чтобы его перепроверить. По привычке: перепроверять даже окончательно принятое решение, чтобы потом не оказалось, что эмоции в определенный момент возобладали над разумом.
Полковник ждал ответа. Я постарался ответить с соответствующей интонацией. Чтобы, с одной стороны, не обидеть Ремеслука, действующего из лучших побуждений, а с другой -- отбить у него охоту оспаривать то, что я для себя уже принял:
-- Видите ли, Юлий Леонидович... Я, наверно, аморальный тип, что даже вы успели подтвердить... но и у меня есть некие представления. Конечно, ваше предложение -- за которое я благодарен -- вполне укладывается в рамки того, что нам читали в балашихинской "учебке": "При осуществлении акции все нормы морали должны быть отвергнуты... главное -- достижение поставленной цели" Но... я плохой ученик... и использовать женщину в качестве "отмычки" не стану. Тем более, что у меня, благодаря японцам, есть другой помощник...
Ремеслук с удивлением посмотрел на меня
-- Помощник, который и окажет содействие в ликвидации Шамиля. Шамиль -это уже чисто мое дело. Хотя... спасибо за поддержку еще раз...
Я медленно пил сок и следил за реакцией полковника. Все-таки, не хотелось, чтобы мы расстались, недопоняв друг друга.
Юлий Леонидович по-прежнему пристально смотрел на меня и молчал. По глазам его было невозможно прочесть, о чем он думает. Он ждал, пока я выскажусь, и даже не стал расспрашивать о японской поддержке, которая его, безусловно, заинтересовала. Что ж...
-- Я надеюсь справиться сам. А Мария... То есть, Мадина... Знаете, если у вас появились резервные средства... позаботьтесь о ней. Устройте на работу к Пашке -- продюсерские дела у нее пойдут... с бытом помогите. Только сначала... насчет этой нашей ночи... воспоминаний о муже... Оплатите ей курс реабилитации у доктора Морозова. Он единственный, кто в России профессионально занимается посттравматическим стрессом. По себе знаю, как со стрессом даже здоровому мужику живется: накаты эти постоянные... неадекватные решения... поиски миражей... многое, что посторонним дикостью кажется. А девочке, как я понял, довелось хлебнуть. Позаботьтесь о ней... как о дочери... а со своими делами я постараюсь разобраться. Это мое решение.
Я сказал то, что сказал, и приготовился выслушать от полковника упреки в неблагодарности, по меньшей мере. Еще бы: они с Платоновым провели работу, спланировали все до миллиметра, а тут появляется Неволин, весь такой заботливый, и рушит все их труды в одночасье.
Мальчишество, крайний непрофессионализм: "устройте -- позаботьтесь -помогите со здоровьем"! Но вместо ожидаемого разноса, я получил совсем другое. Полковник протянул мне через стол руку:
-- Спасибо тебе, Сергей! Я, признаться, ничего иного от тебя и не рассчитывал услышать. А о девочке я так и подумывал... то, что ты сказал. Позабочусь о ней, естественно.
Я крепко пожал руку Ремеслуку. Он прикрыл глаза и на мгновенье показался мне просто старым и очень усталым человеком.
... Седина на висках, как у моего деда...
-- Знаешь, Серега... А то забрал бы Мадину с собой. Она к тебе неравнодушна, я же вижу. Да и ты... мог бы, наверно, быть счастлив с ней.
Миражи. Возвращение воспоминаний о жизнях, не нами прожитых. Дерзкая попытка вернуться в прошлое.
-- У меня не получится. Это была бы красивая, но... всего лишь сказка. С неизвестным окончанием.
-- Ну, смотри... -- полковник быстро поднялся и дружески двинул меня кулаком, -
. .. Мне показалось, будто что-то укололо грудь...
-- Закончишь с Шамилем, загляни напоследок. Сумку с деньгами не забудь. Спасибо тебе еще раз и... удачи!
Я остался один. Да, все-таки непонятный мы народ. Намечаем себе какую-то цель, упорно преодолеваем препятствия на пути к ней и нет нам в этом равных. Видим хитрый "замок", подбираем к нему изящную "отмычку" и... прячем ее в драгоценную шкатулку, а запоры взламываем, как и встарь: с помощью молотка, кувалды и какой-то матери.
Идем к одному... приходим к чему-то совершенно противоположному и... радуемся! Оказывается, мы подсознательно и изначально стремились к тому, к чему и пришли.
Как обозначить такое поведение? Как отечественное разгильдяйство? Как мистическое состояние таинственной русской души? Пусть над этим размышляют философы и психологи...
ГЛАВА 20
-- Я расскажу тебе про своего друга по имени Каэи Дзюдзо. Возможно, его история окажется и поучительной, и полезной...
Я сижу в "Дельфине". Ремеслук только что покинул меня. И тут как тут возник Хаттори. Как и обещали японские спасители, Хансо-сан из кожи вон лезет, чтобы помочь в осуществлении моего плана: последнего похода на шамилевский бастион. Я мысленно соглашаюсь: "рассказывай!".
-- Дело было в провинции Токугава. Местные власти приказали опытному ниндзя по имени Тонбэ выследить и ликвидировать своего собрата по ремеслу -Каэи Дзюдзо, нанявшегося в услужение к князьям, собиравшимся эти самые власти свергнуть.
Тонбэ, однако, узнал в предполагаемой жертве своего старого друга и не стал его убивать. Посовещавшись, они разработали план, который должен был удовлетворить обе враждующие стороны.
Тонбэ отвел Дзюдзо в резиденцию сегуна и доложил, что противник взят живьем. Сегун повелел немедленно казнить негодяя, но Дзюдзо испросил разрешения покончить с собой самому.
Сегун и его свита, заинтригованные предстоящим зрелищем, удобно расположились в зале и несчастному Дзюдзо был выдан короткий тупой нож. Поскольку ниндзя мог не соблюдать во всех тонкостях ритуал сэппуку, он не стал разоблачаться и ограничился тем, что по самую рукоять вонзил себе нож в живот. Одежда густо пропиталась кровью, умирающий, дернувшись несколько раз, растянулся на полу. Труп был выброшен в ров, а сегун и его свита устроили пиршество по случаю благополучного завершения операции.
В ту же ночь замок был подожжен со всех сторон. Коварный Дзюдзо вместо своего живота вспорол брюхо задушенной крысе, предварительно заткнутой за пояс. Отсидевшись во рву до темноты, он воспользовался рассеянностью часовых, пробрался в замок, поджег его и безнаказанно скрылся...
Хаттори умолкает, ожидая реакции на рассказ.
Что ж, прием с проникновением в замок (в моем случае -- в офис Шамиля) под видом "пленного" хоть и авантюрен, но эффективен. Только вот не думаю, что, попадись я в лапы к кунакам авторитета, эти самые кунаки дадут мне самостоятельно "покончить" с собой. Уж больно легкой покажется им такая смерть. Нет, они не ограничатся ролью пассивных зрителей, они сами захотят поучаствовать в представлении.
Хаттори принимает мои доводы:
-- Тогда другая история. Может быть, из нее ты почерпнешь сам принцип... На одну из деревень напали воины самурая Такатоки. Часть населения ушла в лес перед набегом, часть осталась, чтобы не выследили ушедших и не перебили весь клан. Староста деревни -- глава местного сообщества ниндзя -- принял решение вступить в бой. Но силы были слишком не равными.
Первый помощник старосты, молодой ниндзя Дзиро попытался защитить свою жену, но был тяжело ранен. При нем самураи обесчестили ее, а затем разрубили мечами. Напоследок они выбили Дзиро один глаз и оставили ему жизнь, сочтя, что опасаться его больше нечего. Но ниндзя поклялся отомстить Такатоки.
Через несколько месяцев самурай получил письмо от неизвестного ему Дзиро с вызовом на синкэн-себу -- поединок на мечах, который должен обязательно закончится смертью одного из участников. Такатоки усмехнулся, считая себя непобедимым, и хотел было отказаться -- достойно ли аристократу биться с простолюдином? Однако Дзиро выдвинул интересные условия: если он проигрывает, то весь его клан переходит в подчинение к Такатоки. Если же Такатоки падет от меча ниндзя, то никто из людей самурая никогда не тронет жителей деревни. Такатоки решил, что условия выгодны, а победа несомненна.
Через день они сошлись в поединке. Одноглазый Дзиро был явно слабее противника. Ниндзя терял силы с каждым ударом и, наконец, пал, пронзенный мечом самурая.
Такатоки подобрал с земли легкий, короткий меч несчастного Дзиро -дешевое оружие, в рукоять которого, однако, был вделан крупный бриллиант. Аристократ, очарованный его красотой, протер камень от крови. В тот же миг отравленная игла, укрепленная на пружине в рукояти меча, вонзилась в руку победителя.
Такатоки все понял -- он действительно пал от меча Дзиро, хотя и выиграл поединок. Перед тем, как в последний раз закрыть глаза, верный слову самурая, он приказал своим воинам оставить в покое клан Дзиро...