Ни один Непрощённый не имеет последователей в наше время — ни один, не считая Хозяина Пепла. Если Несущий Ложь привлекает любителей карточной игры, то поклоняющиеся Хозяину надеются обрести вечную жизнь после гибели мира — приём, типичный для большинства тайных обществ и сект. В авестийских летописях последователи Хозяина названы целым рядом эпитетов: "избранные", "светлые братья", "верные". Очевидно, с этим Непрощённым связан перенос душ. Мог ли он в своё время повлиять на Мосты? Дать жизнь чудовищам, которые крадут жизнь во снах? Я всё больше убеждаюсь в том, что Непрощённые — не просто легенда или часть фольклора. Их внешность, их особенности, их история — всё это кажется мне чем-то слишком значительным, слишком… настоящим.
Почти минуту Рейн просто стоял на месте, оглушённый внезапностью этого стука, вслушиваясь в вязкую ночную тишину за окном. Время шло, но ничего не происходило.
Послышалось?
Три чётких, громких удара по дереву отрезвили его. Нашарив трясущимися руками меч, Рейн на негнущихся ногах сделал пару шагов в сторону единственного круглого окошка. Как назло, оно было слишком маленьким и открывало обзор только на часть леса снаружи. Не было никакой возможности разглядеть того, кто стучал. Рейн несколько раз дёрнул за дверную ручку, но та не поддалась. Засов тоже был на месте — по крайней мере, с этой стороны. Юноша успел помянуть всех уладских богов — как же хорошо, что они вчера догадались запереть Дом Конна.
Рейн прильнул к окну, силясь разглядеть хоть что-то. Он мог слышать шум ветра, глухие крики каких-то птиц в лесу — но из-за двери не доносилось ни звука. Ни шагов, ни слов. Даже дыхания.
— Рейн?..
Юноша выдохнул, когда к нему подошла Сатин. Лицо девушки выглядело бледнее обычного, а глаза в свете камина приобрели нездоровый, кроваво-красный блеск.
— В чём дело? — шёпотом спросила девушка.
— Там за дверью… кто-то стоит. — тихо ответил Рейн. И тут же тишину нарушили три мерных, тяжёлых удара. Кто-то заскрёбся в дверь, с улицы донёсся неразборчивый мужской голос — словно ночной незнакомец говорил через толстый слой ваты.
К удивлению Рейна, Сатин даже не испугалась. Она только коротко кивнула и бросилась будить Мидира. Вскоре все трое были у двери. В руках отшельника Рейн заметил боевое копье из Маг Темры, а Сатин нервно барабанила пальцами по рукоятке своего кинжала.
— Что здесь происходит? — спросил отшельник.
— За порогом кто-то есть. — ответила за Рейна девушка. Слово в подтверждение её словам дверь содрогнулась от трёх злых, поспешных ударов. Снова послышался голос, на этот раз — женский. Странно, но юноша не смог разобрать ни слова. Вроде бы это уладский… или нет?
— Что мы будем делать? — спросил Рейн. Он опустил взгляд на меч в своей руке и только сейчас осознал, что всё это время сжимал рукоять.
— Сначала узнаем, с кем мы имеем дело. — ответил Мидир. Отшельник повысил голос:
— Кто там? А ну говорите!
За дверью помолчали. А затем ответили:
— Рейн! Ты здесь?! Я… я заблудилась! — высокий женский голос ножом прорезал густую ночную тишину.
— Эмер?! — От удивления Рейн чуть меч из рук не выронил. Сестра? В такой глуши, за столько лиг от Кельтхайра?
— Что ты здесь делаешь? Как… как ты здесь оказалась?
Молчание. Почему она не отвечает?
— Мы шли за тобой. Я, Фиахна и ещё несколько наших. Мы думали, тебя похитил этот мерзкий отшельник.
— Мидир — мой друг! — возмутился Рейн.
— Ладно. — Ему показалось, или голос сестры стал немного ниже? — Можешь нам открыть? Не хочется стоять всю ночь на морозе.
— Да-да, сейчас. — Рейн принялся торопливо сдвигать засов.
— Стой! — воскликнула Сатин.
— Что такое?
Девушка взяла Рейна за запястье и посмотрела ему прямо в глаза.
— Тут что-то не так… Сам подумай, разве твои односельчане стали бы стучать столько времени? Почему ответили только сейчас?
— Я слышал голос сестры…
— Она ведь не знает, куда ты делся! Если мы…
Юноша резко повернулся и вырвал руку из ладони огнепоклонницы.
— Ты хочешь бросить их на улице? — Рейн внезапно почувствовал злость. Сильную злость. Ну как эта чужестранка не понимает?! Там, за дверью — его родные… Там безопасно… Юноша рассмеялся: на душе стало легко, а в голове пульсировала простая, но настойчивая мысль — впустить Фиахну и Эмер в дом.
— Давай! — поторопила сестра. Или не она? Рейн не смог понять, был этот голос мужским или женским. Юноша снова подошёл к засову — и тут же свалился на пол. Левая половина лица вспыхнула от боли, перед глазами поплыли разноцветные точки. Рейн неуклюже встал и обернулся: над ним склонился Мидир.
— Да приди же ты в себя наконец! — закричал отшельник. — За дверью — не твоя сестра. Это вообще не человек.
— О… о чём ты? — спросил Рейн. Внезапная радость пропала, на её месте остался липкий, противный страх.
— В-вы м-можете мне помочь? — переспросил из-за двери ровный, лишённый всякой интонации голос. — Рейн. Открой дверь. Рейн. Открой. Холод. Мороз. Не хочет? Ся. Стоять…
— Раны Господни… — прошептала Сатин.
— Реееееейн… — голос набрал силу, превратился в громогласный, оглушительный рёв. — Откррр…
С улицы донёсся пронзительный скрежет. Сатин вскрикнула. Скрежет повторился. К нему присоединились звуки ударов. Что-то молотило по двери с такой силой, что та шаталась, как при землетрясении.
— Эй… — сказал голос за дверью. — Я… прошу… открой мне…
Рейн медленно попятился к камину, около которого Сатин что-то доказывала Мидиру. Скрежет смолк, удары слегка притихли, но продолжались с какой-то методичной, дьявольской регулярностью. Дверь не поддавалась. Пока что.
— Что нам делать? — спросила Сатин. Она кусала губы и смотрела то на Мидира, то на Рейна, дрожа всем телом.
— Мы можем незаметно уйти. — предложил Рейн. — Если тут есть другая дверь или…
— Здесь только одна дверь. — покачал головой отшельник. — К тому же, нам нужно будет как-то пробраться к коновязи и сесть на лошадей… а мы даже не знаем, кто нас поджидает.
— Ты вообще когда-нибудь слышал о таком? Эта… это существо говорило голосом моих родных!
— Больше — оно использовало какие-то чары. — добавил Мидир. — Я тебя от засова еле оттащил. Если бы я опоздал…
Рейн передёрнул плечами. Перед его глазами встала жуткая картина: он сам, находясь в каком-то подобии транса, открывает дверь, и на пороге возникает… кто? Какой-то монстр? Огромный волк? Бессмертный?
— Я… я предлагаю спрятаться здесь и позволить ему войти. — сказал Рейн. — Мы можем попробовать отвлечь его… чем бы оно и было. Отвлечь — и сбежать в лес.
— А если оно убьёт нас? — Сатин достала кинжал, нервно покрутила в руках, а затем с силой вогнала его обратно в ножны.
— У нас нет выбора. — ответил Рейн. Он переглянулся с Мидиром и продолжил: — Я думаю, что смогу его отвлечь своей магией… Если ты погасишь камин, мы останемся в темноте и…
— Чушь какая-то! — огнепоклонница как-то странно на него взглянула. — Мы слишком рискуем.
— Ты можешь предложить что-то другое?
— Я могу… Рейн!
— Давайте не спорить! — Мидир поправил топор на поясе, одновременно смотря на Сатин и Рейна и прислушиваясь к ударам, что доносились с улицы. — Мы действительно не имеем выбора. Придётся дождаться, когда он выломает дверь. Потом затаимся и побежим к лошадям… Если что-то пойдёт не так, то Рейн прикроет нас своим колдовством.
— Да он только вчера с Иеромагией познакомился! — Сатин тревожно смотрела на юношу. — Рейн… ты не можешь умереть, ясно?! Если с тобой что-то случится… я тебя заживо сожгу, слышишь?
Юноша хотел было пошутить и спросить, о чём она говорит, но понял, что сейчас сил хватило лишь на то, чтобы взять её за руку и кивнуть.
— Всё будет хорошо, вот увидишь. Мы спаслись от Бессмертных тогда — спасёмся и в этот раз.
Через несколько минут всё было готово. Рейн с мечом в руке стоял у камина, Мидир с топором — справа, а Сатин с кинжалом оказалась в левом углу. По плану юноша должен был отвлекать врага, пока отшельник и огнепоклонница будут покидать Дом Конна. В один момент огонь в камине вспыхнул — и погас. Комната погрузилась в темноту — только ладони Сатин светились тусклым оранжевым сиянием.
— Давай же… давай… — прошептал Рейн, всматриваясь в окно.
С каждым мгновением удары становились всё злее. По дому словно молотил громадный таран, и звуки ударов прерывались словами, от которых хотелось бежать, спрятаться, скрыться:
— Рейн. Открой дверь. Открой. Открой. Открой.
Дверь зашаталась, из-под неё взметнулись клубы пыли. Частый скрежет сменился грохотом, от которого затрясся весь дом. Они услышали звук ломающейся древесины и треск, с которым та начала крошиться под ударами неведомого чудища. За окном творилось что-то немыслимое. Рейн слышал грохочущие по двери удары и многоголосый хор людей, кричащих на разные лады так, что нельзя было ничего разобрать. Юноше казалось, что к этой какофонии добавляются всё новые и новые голоса — женские, мужские и детские. Удар — и дверь зашаталась сильней, ещё удар — и мощный засов вдруг переломился надвое, как сухая ветка. Существо на улице на миг стихло — и ударило снова. Треск. Грохот.
Дверь слетела с петель.
С самого начала всё пошло не по плану.
— В-вы м-можете мне помочь? — спросило оно детским голоском.
Рейн почувствовал, что не может сделать ни шага, когда увидел фигуру, заслонившую собой весь дверной проём. Узкая полоска лунного света не давала разглядеть лицо, но вот силуэт… его юноша, казалось, запомнил навечно.
Ненормально широкие, бугристые плечи, приземистая голова с чем-то длинным, отдалённо похожим на птичий клюв, широченный плащ и гладкое металлическое тело…
Бессмертный.
— В-вы м-можете мне помочь? — фигура сделала шаг, затем другой, третий. Существо остановилось посередине комнаты и замерло, словно статуя. Только голова то и дело поворачивалась — как-то неестественно, дёргано, как у куклы на ниточках.
Оно их не видит, догадался Рейн.
Мидир стоял на месте и не двигался. Сатин, в свою очередь, замерла в углу. Она будто старалась слиться со стеной, чтобы не быть обнаруженной. По лицу девушки стекал пот, и Рейн слышал, что она тяжело дышала. Он буквально видел её страх.
Бессмертный стоял, словно вырезанный из железа истукан, и только две белые точки сияли на его грубом подобии лица — там, где должны быть глаза. Рейн чувствовал, что под плащом напрягаются мышцы — как у какого-то громадного животного.
Внезапно существо заговорило, и от его голосов у Рейна внутри всё похолодело.
— Я т-тебя чую. Страх. Стррах. — низкий раскатистый бас. — Не противься. — мягкий баритон. — Ты. Убежать. Не. Хозяин не причинит зла. — высокий девичий голос.
Сатин вжалась в угол ещё сильнее. Рейн заметил, как Мидир осторожно поднимает свой топор. Повисла тишина. Они словно играли в какую-то детскую игру, где нельзя выдавать себя ни единым движением. Вот только ставкой сейчас была жизнь…
Слева раздался едва заметный шум. Рейн повернул голову. Это Сатин тихонько пробиралась к выходу, отчаянно пытаясь себя не выдать. В руках огнепоклонницы блеснула сталь.
Скрипнула половица.
Бессмертный медленно повернул голову и посмотрел прямо на девушку. Ноги существа неловко подкосились, подняв облачко пыли. Оно тяжело покачнулось и шагнуло на звук. Мидир, не спуская глаз с монстра, поднял топор. Существо замерло, будто прислушиваясь к чему-то. Сатин, дрожа, отступила на шаг. До двери было всего ничего, в проёме можно было даже разглядеть коновязь — всего пара десятков шагов до спасения.
Приземистая фигура Бессмертного стояла прямо напротив девушки. Та сжала зубы, чтобы не закричать — до гладкой металлической чешуи можно было дотянуться рукой. Глаза за стальной маской горели белым огнём, в них плескалась какая-то древняя, первобытная сила.
— В-вы м-можете мне помочь? — проговорило существо плаксивым женским голосом. Его белые глаза медленно, будто в поиске цели, скользили от девушки к порогу и обратно. Рейн лихорадочно соображал, что делать. У него в руках был мех с родниковой водой. Если применить магию…
— В-вы м-можете мне помочь?…
Массивное тело Бессмертного качнулось вперёд, руки в латных перчатках потянулись к девушке.
Время остановилось.
Рейн не мог видеть, что Сатин пытается сделать, но он знал — вот сейчас она сделает глубокий вдох, затем выдохнет, и…
Девушка вскинула руку. Нож стальной молнией метнулся к маске и отскочил от гладкого металла. Сатин кинулась на улицу. В тот же миг Бессмертный рванулся к ней, поднял руку и отшвырнул девушку к стене.
В руках чудовища словно из ниоткуда появился узкий длинный меч. Существо медленно занесло клинок над головой. Время замедлилось.
Юноша услышал сдавленный возглас Сатин. Существо подняло меч. Рейн бросился вперёд, схватил Сатин за руку и выдернул её из-под удара. Меч зигзагом рубанул по камню, высекая искры.
— Беги!
Какая-то тень — Мидир — кинулась на помощь. Лезвие топора опустилось на голову твари, не причинив ей никакого вреда. Мидир сделал обманное движение, а затем нанёс новый удар, но промахнулся. Блеснул металл. Бессмертный легко отбил топор и ударил в ответ. Тонкое лезвие просвистело в дюйме от головы отшельника. Тогда фигура в плаще замахнулась латной перчаткой и наотмашь ударила Мидира по лицу. Отшельник со стоном осел на пол.
Рейн не знал, что делать. Его разум словно онемел. На его глазах Бессмертный поднимал меч, но всё происходило как-то замедленно, словно ему приходилось пробиваться через густую патоку.
Забери меня Медб…
Мгновение — и Рейн с воплем бросился на монстра, прикрыв собой отшельника. Юноша выхватил меч и что есть сил ударил по клинку своего кошмарного противника. С лязгом сталь столкнулась со сталью. Сноп искр полетел во все стороны. Рейну удалось отбить удар и отступить на пару шагов. Но радоваться было рано — Бессмертный снова пошел в атаку. Юноша почувствовал, как клинок его меча задрожал, уступая огромной силе существа. Рейн, как мог, сдерживал Бессмертного. Обеими руками он держал меч, на который с огромной силой давило оружие его врага. И тут Бессмертный отпрянул назад и ударил свободной рукой — с размахом, зло, точно. Закованная в броню рука со свистом рассекла воздух — и Рейн почувствовал, как падает на пол, а по лицу растекается что-то горячее и жидкое. Его кровь. Где-то слева зазвенел о каменные плиты металл. Он вытянул руку, но оружия нигде не было. Юношу била крупная дрожь, правая рука онемела и отказывалась слушаться. Мидир куда-то исчез, Сатин — тоже.
На глаза юноши навернулись слёзы.
Существо, похожее на человека, подняло взгляд, и Рейн непроизвольно вздрогнул. Глаза были белые и сияющие. Рейн попытался позвать на помощь, но в ту же секунду горло свела судорога. Он хотел подняться и убежать, но ноги будто приросли к полу, и юноша бессильно растянулся на полу. Бессмертный стоял неподвижно, и от его неживого взгляда невозможно было оторвать глаз. Рейн не мог заставить себя сдвинуться с места. Лишь продолжал смотреть на маску с птичьим клювом и на эти нереальные, чарующие глаза.
В следующее мгновение стальной великан сделал шаг вперёд. И заговорил — хрипло, глухо и странно:
— Не бойсся. Хозззяину ты нужен жживым.
— Хо… хозяин? О чём ты говоришь? — изумился юноша. Он лихорадочно водил глазами по дому, пытаясь найти хоть что-то, что ему поможет. Где Мидир и Сатин? Почему они не возвращаются?
Бессмертный слегка наклонил голову влево.
— Ты хочешь ззнать? Хочешь видеть хоззяина? Он слишшком велик для такого. Он — тот, кто был и остаётся, кто обратил в прах Ашшар и владел короной трёх народов.
— Что… что ему от меня нужно? — голос Рейна дрожал, хотя юноша всеми силами старался сохранить хотя бы внешнее спокойствие. Глаза искали спасения: у стены слева валяется меч, на месте дверного проёма — неровная дыра. В центре комнаты… юноша затаил дыхание, когда увидел это.
Вода. Обычный мех с водой для питья — один из тех, что они взяли из жилища Мидира.
Вода… это значит — Иеромагия. А что, если… Рейн расслабился, растянулся на холодном каменном полу. Я в безопасности, убеждал он себя, я готов перейти на Первый Мост…
— Ты пойдешшь к моему хозяину. — Бессмертный шагнул вперёд, намереваясь схватить юношу. — Ты — Его. Его, его, его…
Руки существа потянулись к Рейну. Стальные перчатки приближались очень медленно, словно сам воздух был для них преградой.
Реальность пошатнулась. Цвета исчезли. Весь Дом Конна был теперь серым. Бессмертный так и замер с протянутыми к Рейну руками — можно даже рассмотреть какой-то узор на перчатках железной твари.
Первый Мост.
Яшар ям гилим… нет, не так… яшар таб нун.
Вода, стань оружием.
Прозрачная струя послушно вытекла из меха и изогнулась в воздухе, как кнут. В этом странном мире она выглядела серебристой, как жидкий металл. О боги, взмолился Рейн, пусть вода замёрзнет, пусть она станет льдом. Он не знал, как сказать это по-авестийски — просто чувствовал, что должен что-то сделать, как-то повлиять на свойства жидкости… Рейн почувствовал, как в нём поднимается волна силы. Он воздел руки кверху — и его водяная плеть потекла вниз, оплетая ноги Бессмертного.
Первый Мост начал исчезать, видение медленно исчезало из головы Рейна, уступало место привычной комнате. Из последних сил юноша напрягся, творя заклинание. Яшар таб нун.
Вода свернулась в клубок и застыла у ног существа, превратившись в прозрачный лёд.
Первый Мост пропал.
Рейн вскочил на ноги и кинулся к мечу. По голове словно ударили молотом, перед глазами всё размылось. Бессмертный стоял не двигаясь, его металлическое тело было наполовину заковано в ледяную глыбу.
Обеими руками юноша схватил оружие и бросился на улицу. Сзади послышался громкий треск — такой, что ушам стало больно. Звук был какой-то замедленный и всё длился и длился…
На поляне — Сатин и Мидир, коновязь — перерезана.
— Уходим! — крикнул Рейн. Горло обожгло болью. Он неуклюже залез в седло, изо всех сил всадил каблуки в бока своему жеребцу — и вся троица помчалась галопом прямо через лес.
Молчание.
Зеленые деревья смазались в какую-то кашу.
В висках пульсирует тупая боль.
Чувство времени притупилось.
Они мчались дальше и дальше, и Рейн даже не знал, сколько уже скачет. Никто не говорил с ним, не оглядывался назад. Они выехали на какую-то тропу, Рейн даже не мог понять, куда они едут. Горло страшно саднило, почему-то болела правая рука.
Смазанные воспоминания, смазанные лица. Его спутники, они… за ними, кажется, гнались? Юноша с трудом заставил себя повернуть голову назад, но ничего не увидел. В мыслях всё смешалось, как будто он смотрел на себя со стороны. Неясная дорога, неясный лес, неясные звуки. Он не понимал, кто он такой. Что происходит? Где он? В голове шумело… Вот — остановка, перед глазами всё плывет, он пытается собраться с мыслями, но не может, все силы уходят на то, чтобы просто усидеть на коне. Вот — снова скачка, и снова провал в памяти. Рейн сжимал поводья с такой силой, что побелели пальцы. Если бы только… если бы что? Мысли путались. Гулкий грохот в висках мешал сосредоточиться. Два или три раза с ним пытались заговорить, но всякий раз голос звучал откуда-то издалека, так что нельзя было разобрать ни слова. Кажется, его звали по имени, пытались что-то дать… Перед глазами то и дело всплывал образ Бессмертного — птичий ключ на металлическом лице и неживые белые глаза. Рейн знал, что это существо опасно, но вот почему — понять никак не мог. Может, он кого-то убил… или нет… или он из моей деревни? Рейн старался вспомнить, как называется его родной дом, но в голове была странная пустота.
Вдруг — остановка. Конское ржание, топот копыт по камню. Камень? В лесу? Кто-то приподнял юношу и уложил на прохладный мокрый мох. Рейн устало прикрыл глаза. Некоторое время он просто лежал, обессиленный, и мечтал, чтобы всё закончилось. Постепенно воспоминания возвращались к нему, и он даже вспомнил, как скакал по лесу. Вспомнил стук в дверь, те странные голоса, Бессмертного. Боги… я же дрался с ним. Я… я был на Первом Мосту и использовал Иеромагию!
Он очнулся от какого-то жжения по всему телу — словно в огонь шагнул. В правой руке пульсировала тупая боль. Он медленно открыл глаза и увидел, что лежит на земле. Над ним стоял Мидир. Рядом сидела, нервно глядя на юношу, Сатин.
— Я… — прохрипел Рейн, но тут же закашлялся. Мидир и протянул ему мех. Рейн жадно глотнул горьковатой воды. Туман в голове рассеялся окончательно.
— Тише, тише… — мягко проговорил отшельник. — ничего не говори. Сейчас тебе надо просто отдохнуть.
— А Бессмертный?
— Успокойся. Его тут нет. — взгляд Мидира метнулся куда-то вправо. — Мы скакали всю ночь. Он нас не догнал, и мы сейчас в безопасности. В Кайсаруме. Если продолжим идти с такой же скоростью — будем в Лепте Великой через полмесяца.
Кайсарум…
— О чём ты вообще думал?! — дрожащим голосом произнесла Сатин. Она отвернулась, уставилась в пламя костра. — Ты мог погибнуть!
— У нас не было другого выбора, — устало проговорил Рейн. — Бессмертный неуязвим для стали. Даже втроём мы бы с ним не справились, а так… так вы хотя бы смогли перерезать коновязь и спастись.
— Рейн прав. Мы поступили наилучшим образом. — добавил отшельник, и Сатин замолчала, не зная, сердиться ей или нет.
— И ещё кое-что… — юноша приподнялся на локтях и оглядел своих спутников. — Бессмертный… говорил со мной.
— Что?! — Мидир нагнулся и посмотрел Рейну прямо в глаза. — Он… о чём ты?
Рейн сделал ещё глоток и рассказал о своём поединке с этим стальным существом, о белых, дурманящих разум глазах и о том, как Бессмертный заговорил с ним. Рассказал он и об Иеромагии, когда ему удалось использовать воду в качестве оружия.
— Бессмертный сказал мне, что жизнь моя вне опасности и что я нужен его хозяину. — закончил юноша, глядя на спутников. — Потом я появился на Первом Мосту — когда эта… это существо пыталось меня схватить. Я сделал так, чтобы его ноги замёрзли, а потом что-то произошло со временем — всё стало таким замедленным… словно я был во сне.
Некоторое время Мидир молчасмотрел на Рейна, затем произнёс:
— Я читал о таком, когда жил во Дворце Истин, но никогда не слышал, чтобы с кем-то такое происходило… игры со временем всегда были слишком особенной магией, чтобы её мог применять любой, да и Бессмертный — просто инструмент, творение… говоришь, вокруг тебя всё замедлилось?
Рейн слабо кивнул, уронив голову на ковёр из мха. Только сейчас он понял, как ослаб после этого странного поединка. Отшельник между тем зажёг свою трубку и теперь ходил кругами, бормоча:
— Ты, верно, здорово перепугался тогда, в доме… Думал, куда мы все делись, почему оставили тебя одного… знаешь, сколько времени прошло? Минута! Ты выбежал на крыльцо через минуту после того, как я срезал коновязь. Мы с Сатин даже опомниться не успели, как пришлось тебя догонять — ты что-то кричал и подгонял свою лошадь, словно за тобой гнались все Непрощённые разом.
Рейн непроизвольно сжал меч. Непрощённые… семеро предателей, чуть не погубивших мир четыре тысячи лет назад. Враги всего живого. А что, если это им служит Бессмертный? Что, если они живы… нет, тут же решил он, такого просто не может быть. Непрощённые мертвы. Благие спасли всё человечество, пожертвовали собой — и победили…
Троица на скорую руку перекусила сухарями и солониной, запив этот нехитрый ужин парой глотков родниковой воды. Запасы подходили к концу, и Рейн надеялся, по пути в город они смогут купить провизию. Несмотря на головную боль, он хотел сегодня ночью посторожить их лагерь, но его опередила Сатин.
— Давай я посторожу. — сказала она. — Ты слишком устал. Иди поспи.
Рейн ничего не ответил, лишь молча кивнул, признавая правоту девушки. Стоять он, пожалуй, сможет, но случись что — и из него получится неважный часовой. Он улёгся на землю, завернувшись в свой плащ. Рядом лежал Мидир, правая рука отшельника покоилась на рукоятке топора. Какое-то время Рейн просто смотрел в чёрное небо и думал. Кто управляет Бессмертным? Найдут ли они в Авестинате укрытие и спасение? И может ли смута в его родной Уладе быть началом чего-то большего? Довольно скоро усталость взяла своё, он закрыл глаза, а когда проснулся, то солнце уже восходило над лесом, окрашивая верхушки сосен в рубин и золото.