Я допускаю, что в наше время могут существовать отголоски той стародавней тьмы, которая бросила вызов Благим и всему человечеству. Семёрка отступников с их могущественной магией… могли они если не уцелеть, то что-то оставить после себя? Что-то такое, что даже через четыре тысячи лет после той войны оказывает на мир определённое влияние? Завтра снова иду в Дом Мудрости. Хочу отыскать какие-то зацепки в книгах о Непрощённых, найти закономерности.
Четыре дня прошло с прибытия в Лепту Великую нового наместника, а Рейн всё никак не мог забыть тот жёлтый паланкин и сидящего в нём человека. Сон юноши стал неспокойным, он не раз видел в своих кошмарах тот острый, ненавидящий взгляд, который тогда так напугал его. Рейн старался убедить себя, что это была случайность, игра света — и не верил самому себе. Тот человек видел его тогда. Видел. Было в нём что-то странное, но Рейн ещё не мог понять, что.
Сатин оказалась даже более впечатлительной. Огнепоклонница старалась избегать разговоров о жёлтом паланкине и его хозяине. Рейн был уверен, что девушка чувствует то же самое, что и он, но молчал — ему совсем не хотелось лезть в чужую душу после того разговора под сводами разрушенного Бейт-Шам-Адара. Пусть она сама раскроет причины своих страхов, когда будет готова поговорить с ним.
Мидир с Хэммоном постоянно пропадали в порту и канцелярии, и по возвращении в “Кошкин дом” на их лицах неизменно лежала печать тревоги. Несколько раз в день они запирались в кабинете Контрабандиста на втором этаже и что-то обсуждали, так что до самой ночи из-за тяжёлой дубовой двери слышались их приглушённые голоса. Рейн уже привык к тому, что Мидир и Хэммон не любят распространяться о своих делах, но всё же эти двое были даже более скрытны, чем обычно. Несколько раз Рейн пробовал подслушать их разговоры, но ему удалось разобрать лишь обрывки фраз и ещё одно слово. Необычное слово.
Аннуин.
Всё это было очень странно. Аннуин… Что-то знакомое. Рейн мог поклясться, что когда-то слышал об этом. Но что это или кто — не помнил. Память подсказывала, что слово как-то связано с Зилачем и его историями, но его значение слова ускользало от Рейна.
В конце концов юноша не выдержал и поинтересовался у Мидира:
— Что это за секреты? Почему вы нам ничего не говорите?
— Ничего особенного, — ответил тот, даже бровью не поведя. — Мы с Хэммоном… говорили о политике. Да. Кайсарумская политика, только и всего.
С того дня они перебрались в другую комнату, и Рейн не смог больше ничего разузнать.
Отшельник запретил им покидать таверну без особой причины, и теперь Рейн всегда совершал редкие прогулки вокруг здания в сопровождении пары молчаливых, плечистых Людей Лодок с ножами на поясах. До путников доходили вести, и все — недобрые. В Уладе шла война, тэн Элиас, который именовал себя Чёрным Солнцем, нанёс королю Лугайду несколько чувствительных поражений. В список тревог Рейна добавилась ещё одна — страх за сестру. Кельтхайр был слишком мал, чтобы привлечь внимание тэновых дружин, но легче от этого не становилось. Чтобы как-то отвлечь себя от мрачных мыслей, юноша нередко уходил во двор и тренировался с мечом до тех пор, пока боль в мышцах не загоняла его обратно в дом. Каждый день он брал у Сатин уроки авестийского языка и Иеромагии и вскоре мог выполнять простенькие фокусы, заставляя воду принимать то одну, то другую причудливую форму.
В одно утро Рейн сидел в своей комнате на втором этаже и упражнялся с водой. На улице было пасмурно, шёл дождь, и юноша просто наблюдал за тем, как бьют по стеклу крупные капли.
— Яшар мар ши’им. — “Вода, повинуйся мне”.
Капли за окном начали замедлять своё падение, повинуясь звукам Священного Наречия. Водяные шарики будто липли друг к другу, формируя один шар побольше, который затем принял форму человечка с копьем в руках. Рейн улыбнулся. Он шевельнул пальцами — и прозрачный воитель просочился через стекло, зависнув над потолком.
Дверь распахнулась.
От неожиданности Рейн потерял контроль над заклинанием, его творение тут же распалось на сотню капель, которые упали на пол, вызвав возмущённое мяуканье лежавшей у камина кошки.
На пороге стоял Мидир. У пояса — меч, борода всклокочена, за плечами — походный мешок.
— В чём дело?
— Нас нашли. — хмуро ответил отшельник. — Мы уходим из Лепты Великой. Бери свои вещи — и во двор.
— Бессмертные? — спросил Рейн, торопливо собирая одежду. Он почувствовал, как сердце кольнула игла тревоги. Рука сама собой потянулась к мечу.
— Нет. Кайсарумские легионеры. Каким-то образом наместник узнал о нас.
— Но мы же ничего не сделали! Мы же…
— Наместник приказал схватить всех Иеромагов в городе. Быть может, он служит Бессмертным… или они ему — я не знаю.
Во дворе их ждали Сатин и Хэммон. В кольчуге и с мечом в руке, Хэммон выглядел настоящим воином.
— Я буду помнить о твоей помощи, друг. — сказал Мидир, глядя Хэммону прямо в глаза. — Если бы не ты, мы бы уже давно оказались в руках Бессмертных.
— Люди Лодок всегда платят свои долги. — тихо ответил Контрабандист. — Отведи этих двоих в Авестинат. Я со своими людьми буду биться здесь, когда наместник пожалует ко мне. Остался ещё один должок… Кайсарум заплатит за гибель Нового Города.
— Салтиг Цор гдола. — прошептал отшельник. — Да помогут тебе Луны, сын разрушенного Цора.
В полном молчании они вывели коней из конюшни и двинулись в путь.
— Всё зависит от того, сумеем ли мы выбраться из города. — сказал Мидир, привстав в седле. — Если наместник перекроет ворота, то нам останется только сдаться или принять бой.
— Творец Всеблагой, смилуйся над нами… — пробормотала Сатин. — Укрой нас своим сиянием… Девушка нервно повела головой: прямо перед ними улицу пересекал отряд воинов с мечами наизготовку.
Мидир пробормотал ругательство и махнул рукой, указывая налево. Их маленький отряд свернул на другую улицу, и какое-то время все ехали молча, петляя по кривым переулкам и вздрагивая при каждом шорохе. Рейн чувствовал, как с каждой минутой его всё сильнее охватывает беспокойство. Его меч был скрыт под плащом, но он отдал бы всё на свете за то, чтобы ощутить тяжёлую сталь в руках. Терзаясь смутными предчувствиями, он повторял про себя все известные ему заклинания, то и дело сбиваясь и начиная сначала. Было раннее утро, и на улицах попадались только редкие прохожие, которые из-за тумана казались юноше призраками из древних эпох. Необычная смена погоды беспокоила Рейна: в Уладе туманы, да ещё и весной, были большой редкостью. Они ведь сейчас не так далеко от его родины… может, это всё из-за того, что Лепта Великая стоит на морском берегу?
Наконец впереди показались ворота. Рейн подавил вздох облегчения, когда увидел, что решётка поднята: значит, они смогут покинуть город! Он уже собрался сказать об этом Мидиру, как услышал стук копыт по камню. Юноша резко обернулся и увидел, что прямо на них мчатся конники в алом.
— Прорвёмся! — сказал отшельник. — К воротам, быстро!
Рейн вцепился в поводья и изо всех сил всадил ноги в бока своего коня. Троица мчалась к воротам, а сзади доносилось лошадиное ржание, крики людей и тяжёлый бой городского набата. Выход из города оказался перекрыт отрядом стражников с мечами. Сердце юноши пропустило удар, когда решётка дрогнула и мало-помалу начала опускаться. Слишком поздно. Они не успеют.
Рейн в отчаянии бросил взгляд на ворота: опускающаяся решётка, шеренга воинов с клинками наголо, пара бочек с водой…
Вода.
Рейн вскинул руку и, собрав в кулак всю свою волю, воскликнул: Шаар ма’далот! Яшар нин шаггай!
Открой ворота. Вода, сокруши их.
Вода фонтаном взметнулась вверх. Её потоки, меняясь и извиваясь, приняли форму двух огромных щупалец. Рейн махнул рукой, и одно из них обрушилось на легионеров. Шеренга тут же распалась, в рядах солдат воцарилась паника. Кто-то пытался устоять на ногах, кто-то бежал. Рейн ещё раз махнул рукой, направляя своё новое оружие.
На глазах изумлённых стражников водяное щупальце дёрнулось, развернулось и ударило по воротам. Металл прогнулся под напором огромной силы. Раздался страшный скрежет, и решётка разошлась на две части, словно разрубленная напополам исполинским мечом. В образовавшийся проход тут же кинулся Мидир, за ним — Сатин с Рейном. Они подгоняли своих лошадей, а сзади доносились крики людей, резкие как хлыст приказы и тяжёлый колокольный звон.
Они скакали и скакали, и только когда стены Лепты Великой остались позади, скрытые завесой тумана, Рейн позволил себе остановиться и без сил упасть прямо на траву.
— Ты в порядке? — Сатин обеспокоенно покосилась на юношу.
— Да. — ответил он. — Только голова слегка кружится.
— Твоя Иеромагия… никогда не видела ничего подобного! Как ты до такого додумался?
— Не знаю. — честно ответил Рейн. — мне просто захотелось прорваться через строй солдат — и тут я решил, что можно сотворить щупальца…
— Впечатляющая способность для такого неопытного мага, как ты. — заметил Мидир. — Проклятый наместник… теперь нам нельзя оставаться здесь.
Рейн поднялся с земли и прислонился к одиноко стоящему дереву. Его мутило, но слабость мало-помалу отступала.
— Значит, всё зря? Мы не сможем добраться до Авестината?
— Сможем. — отшельник посмотрел в сторону городских стен. — Придётся ехать на юг, к Гадрамету, и там искать способ пересечь море. Будем стараться, чтобы Бессмертные и их хозяин вновь нас не обнаружили.
— Они о нас теперь знают… — пробормотала Сатин. — Наши враги… они же отправят за нами погоню.
— Ничего страшного. — успокоил её Мидир. — В этом проклятом тумане им нас не найти.
Рейн посмотрел на своих друзей и увидел, что между ними словно натянуто прозрачное одеяло. Он ещё ни разу не видел, чтобы туман густел настолько быстро.
— Давайте поторопимся. — предложил отшельник. — К вечеру нам лучше быть как можно дальше отсюда.
Они продолжили путь и старались ехать так быстро, как это позволяла завеса тумана. Время от времени позади них доносились звуки преследователей — ржание лошадей, приглушённые возгласы всадников — и Рейн переходил на рысь, стараясь не упустить из виду своих товарищей. Водяные щупальца и долгая скачка отняли у него много сил, так что он старался держаться в седле, прильнув к шее своего коня. Впереди маячили тонкая фигурка Сатин и широкая спина Мидира, и юноша был уверен, что не потеряется — они уже проехали лиг десять, туман должен скоро рассеяться. Постепенно усталость брала своё. Рейн погрузился в полудрёму, лишь изредка подгоняя своего скакуна. Было так тихо, что глаза закрывались сами собой.
Тихо?
Рейн невольно вздрогнул. Тихо? Он ведь… он должен слышать своих товарищей.
Юноша снова поднял голову и на этот раз испугался по-настоящему — туман так сгустился, что он уже не видел ни Сатин, ни Мидира… вообще ничего. Вокруг была только белёсая мгла, в которой смутно виднелись очертания деревьев. Рейн ускорился, чтобы нагнать друзей, но никого не увидел. Странно… под ногами его коня шуршала трава. Значит, он свернул с дороги. Может, они остались где-то в стороне и сейчас ищут его? Юноша проехал направо, затем — налево. Никого. Ни Мидира, ни Сатин, ни даже их следов. Что за наваждение? Они ведь ехали совсем близко… должны же были заметить…
— Эй, вы где? — крикнул он, и голос его эхом прокатился по лесу, заставив Рейна вздрогнуть. — Идите сюда. Я заблудился!
Ответом ему был лишь ветер.
Куда они все пропали?
Вдруг, когда он уже начал думать, что никто за ним не придёт, Рейн услышал звук, похожий на стук копыт. Он усиливался, и вскоре Рейн понял, что по лесу едет кто-то ещё. Конь под ним занервничал. Юноша натянул поводья, заставив того замереть на месте. Кто это — его друзья или солдаты?
Во мгле мелькнул чёрный плащ. Хрупкий силуэт всадника — нет, всадницы! — на миг появился за стеной тумана.
Сердце Рейна забилось чаще. Сатин? Почему она его не заметила? Он пришпорил своего коня и помчался за силуэтом, который то возникал, то пропадал в густом тумане.
— Сатин! — крикнул он. — Сатин, это я, Рейн!
Туман стал слабее, и Рейн разглядел её. Девушка сидела на своем чёрном коне, её голова была опущена, короткие волосы развевались на ветру.
— Сатин, — снова позвал он, — Сатин! Я здесь! Она не обернулась.
Туман сгущался, и силуэт всё больше отдалялся от него. Рейн увидел, как всадница повернула коня в сторону и скрылась за деревьями. Забери меня Медб, да что это такое?
Фигура девушки возникала в белой пелене, безмолвная и неуловимая, и Рейн что есть сил гнал своего скакуна, чтобы догнать огнепоклонницу. Где Мидир? Неужели солдаты его схватили? Где-то в стороне прозвучал рог. В отчаянии юноша ещё раз пришпорил своего скакуна, который, всхрапнув, помчался вперёд. Снова напомнила о себе усталость после использования Негасимого Огня. Юноша с трудом заставлял себя держаться в седле. Перед глазами маячила фигура в чёрном. Сатин… Надо догнать её… догнать… Рейн уже не различал дороги и не знал, где находится, но упорно продолжал мчаться вперёд. Белёсая дымка вокруг него была настолько густой, что он едва успевал объезжать деревья. Этот лес был таким странным… таким пустым…
— Достаточно. — прошелестел мягкий голос.
От неожиданности Рейн повернулся, затем почувствовал сильное головокружение, словно его голова была набита свинцом. Мир перед глазами дрогнул и покачнулся. Туман, лес, фигура всадницы — всё исчезло… совсем исчезло. Он был на городской площади, а вокруг кольцом стояли воины, направив на него копья.
— Обезвредить. Живо.
Что-то обрушилось на затылок Рейна, и стало темно.