— А сегодня что? — насторожился доктор.
— Друга привез, с пулевым ранением. Легкое задето...
— Вытащим, — уверенно заявил доктор и с интересом посмотрел на Семена, — а это, стало быть, Ваш брат, воевавший на всех войнах?
— Да не на всех, — смутился Семен.
— А вот скажите мне, любезный близнец, серьезные ранения у Вас были? — с какой-то лукавинкой посмотрел ему в глаза Михаил Николаевич.
— Бог миловал.
И еще не успел доктор задать своего вопроса Степану, тот с улыбкой опередил его:
— И у меня не было. С тех самых пор, как Вы мне дырку в боку залатали.
— А я ведь тогда переживал очень, что рядом печень. Вы же даже на прием не соизволили объявиться.
— Можно сейчас, — хохотнул Степан и с готовностью задрал край спортивной куртки.
Сантиметров на семь ниже правого подреберья у него был небольшой шрам. Доктор кивнул, мол, помню, но в этот момент то же самое проделал Семен, и хотя его шрам был чуть побольше в диаметре, но располагался на том же самом месте с точностью до миллиметра.
— Так и подмывает сказать, что Вы себе специально такой же сделали, — изумился доктор.
— Не специально, — будто бы обиделся Семен.
— А по времени эти ранения не совпадают? — еще больше заинтересовался доктор.
— Нет, — ответил за брата Степан, — у него позже, но он и младше...
— И тем не менее... — задумался доктор. — Вот оно живое воплощение альтер эго! Вы, братцы, второе я друг друга.
— Мы разные, — возразил Семен.
— А кто Вам сказал, что второе я должно быть абсолютной копией, особенно если речь идет о внутреннем содержании?! Напротив, они даже вступают в противоречие. Эх, если бы мне соответствующую научную аппаратуру да инфраструктуру, я бы с удовольствием за вами понаблюдал...
Братья насупились.
— Знаю-знаю, что вы не из любителей больничных коридоров! — поспешил успокоить их доктор. — Николай-то Сергеич, царство ему небесное, тоже не из таких был. Мало, кто знает, что он от рака страдал. Не убили бы его, все равно месяца два-три оставалось.
— Вот как?! — искренне удивился Степан.
— Да-да. Именно так. Саркома. А он молодцом держался. И от лечения отказался.
— Почему? — в голос спросили оба.
— Он считал эту болезнь наказанием за все свои грехи, вот и держался, терпел, как мог...
— Да уж, ни за что бы не подумал, — признался Степан. — Но Вы, Михаил Николаевич, главное нам Сбитня на ноги поставьте.
— Его уже готовят, — опомнился хирург, — Мила, одеваться!
И завороженная близнецами медсестра тут же подскочила к доктору с ворохом хрустящей от собственной чистоты спецодежды.
Выходя из больницы, Степан напомнил Семену:
— Пора вызволять Кляйна, игра, похоже, пошла в открытую.
Семен у самой машины вдруг остановился в раздумьях и внимательно посмотрел на Степана.
— В чем дело? — удивился тот.
— Да наврал я твоему доктору. Жаловаться не хотелось. Ранение серьезное было. Помнишь, к отцу на похороны не приехал... Пару сантиметров от сердца...
3
Ваня-Супер и Коленька быстро договорились о совместных действиях. Авиатехник, используя свои темные островные связи, за какие-то два-три часа раздобыл целый чемодан оружия, чем очень гордился. Видимо, он решил отомстить, отвоевать за все свои прежние страхи и унижения.
— Никого я так сильно не ненавидел, как соотечественников, на этом сказочном островке, — признался он, любуясь стального цвета «магнумом». — Интересно, а у этих дяденек что-нибудь подобное есть?
— Скорее всего, пластиковое, самолетом, небось, летели, — со знанием дела предположил Ваня-Супер.
— Это что у них, выходит, и пули пластмассовые?
— Выходит. Но заходят они тоже неплохо. Дырку в черепе — запросто! Могут и керамические быть.
К вечеру все вместе собрались на вилле. Сидели в небольшом каминном зале. Ольгу знобило, она куталась в плед и была рассеянной. Андрейка сидел у камина, наблюдая за огнем. Ирина, поколдовав на кухне вместо отпущенной прислуги, угощала всех коктейлем и горячими бутербродами. Ваня-Супер и Николай обсуждали планы возможных действий, не забывая просчитывать ходы так, чтобы не вступать в конфликт с местной, пусть и немногочисленной полицией.
— Мне бы не вид на жительство, а гражданство! — переживал Николай, — Чуть что не так, отправят на родину, а дым отечества мне противопоказан.
— Аллергия? — понимающе ухмыльнулся Ваня.
— Смертельная, — подтвердил Николай.
Между тем, Ольге с каждой минутой становилось все хуже. Она уже не могла скрывать дрожь и даже пожаловалась на сердце.
— Стучит что-то...
— У всех стучит, — попытался успокоить Николай, — не стучит только у мертвых. — И сам смутился сказанному, слишком мрачно прозвучала шутка и зависла в общем молчании, отразилась от стен комнаты, которая, к тому же, была отделана под такое мрачное средневековье. В подобных каминных залах алхимикам каким-нибудь колдовать.
— Я до сегодняшнего дня вообще не чувствовала, где оно находится, — попыталась улыбнуться Ольга.
— Не нравится мне все это, — прищурился на нее Ваня-Супер. — Вы, если, Ольга Максимовна, не возражаете, я тихонько вокруг дома прогуляюсь. Осмотрюсь.
— Не возражаю. Только недолго, а то мы за тебя переживать будем. А мне бы прилечь...
— Торсионник, говоришь? — переспросил к чему-то Ваня-Супер у Николая.