- Ты чего, чего-о? - задышал теперь уже прямо в лицо Нелепину все тот же молодой-резкий. - Он ведь почти уже в состоянии клинической... - ученый осекся.
Нелепин полез в карман, нехотя вынул маленький браунинг. Надо было спешить, однако время внутри у него словно оборвалось, рухнуло вниз. Вместе с временем пропала и спешка.
- Будите, оживляйте, - размеренно повторил он. - Выводите из всех состояний.
Сколько будили, сколько оживляли, сколько раз вводили голому в вену глюкозу или еще какую-то дрянь, - Нелепин наверняка сказать бы не смог. Теплая волна небытия прихлынула и к нему!
Пристегнутый к столу наконец очнулся и Нелепин пистолет спрятал.
- Что-то вдруг назад потянуло, - слабым и низким голосом сказал очнувшийся.
- Да еще ничего и не было! Что толкнуло-то! Что? - прыгал близ стола молодой-чернявый.
- Не знаю что, - а толкнуло.
- Послушайте! - Нелепин вдруг сообразил: перед ним один из "пилотов ада", о которых он слышал, и засылку которых в низшие слои инобытия Ушатый строго-настрого запретил еще год назад. Правда, были слухи, что "запуски" продолжаются, что их, пользуясь секретными методиками фирмы, втихаря снимают на спецпленку и по кабельному телевидению, кому надо показывают. Вас что, принудили?
- Да нет, - низкоголосый на минуту снова прикрыл глаза. - Сам я. Да вот беда - назад что-то толкнуло.
- Ты что, книжки, гад, перед "полетом" читал? А тебе чего говорилось? - кинулся на лежащего чуть не с кулаками молодой-чернявый.
- Я уже год не читаю. Как же! Знаю, нельзя.
- Ну вот что. - Нелепин здесь, в подвале, выпавший из реальности, вновь почувствовал биение времени в уголках губ. - Вот что, богатыри. Я эксперимент запрещаю. И Александр Мефодьевич... - Нелепин вдруг запнулся от ощущения, что генерал Ушатый незримо в подвале присутствует, кивает стриженной, с вовочкиным чубчиком головой. - И Александр Мефодьевич запретил эти "полеты".
- Да поймите вы! - снова подскочил к Нелепину молодой-чернявый. Теперь все принципиально иное! Если раньше мы запускали душу "пилота" в низшие слои инобытия, в гадес, ну, грубо говоря, в ад, и это - я согласен было рискованно, то теперь мы отказались от "низших слоев", от преисподней, мытарств. Никому это не нужно! Другое - нужно! Рай нужен!.. А там плотность инобытия другая! И к "пилотам" другое отношение! Да ведь и раньше: всего двое не вернулись. Ну еще Копатиков с ума сбрендил. Так ведь Копатикову, может, на роду это было написано! Или склонность имел! Хоть у кого спросите. И Александр Мефодьевич подтвердит!
- Подтвердит? - Что-то опять случилось с внутренним нелепинским механизмом времени. Он снова стал чувствовать: там, наверху, шумит и безобразит жизнь, постреливает ОМОН, рыдает, веселится и ужасается грубой музыке стрельб Москва, топчется у красной двери, дует на замерзшие пальцы, потому что забыла взять варежки, - Иванна. Чувство это, однако, шло фоном, пробегало быстрой информационной строкой и растворялось в сладостном подземном безвременье.
- Подтвердит, говорите? Ну вот что. Времени нет ни у меня, ни у вас. Где главный рубильник? Отключайтесь! - Тройка подвальных ученых не шелохнулась.
- Бросьте! - неожиданно подал голос, теперь на столе уже сидевший голый человек. - Вы их вырубите, а они тут же на автономное питание перейдут.
- Идти со мной сможете? - Нелепин подступил вплотную к голому.
- А что? И пойду. Отключусь вот только, оденусь.
- Ты... ты... - молодой-вертлявый не мог подыскать слов. - Ты же обещал! С кем надо, со всеми договорено...
- Вам не следует уходить, - как сквозь густую вату, сказал третий, все это время молчавший. - Рефлексы ослаблены, пульс ниточный, вас готовили к "полету", а вы сейчас с лестницы кувырнетесь...
- Ну уж и кувырнусь, - злость, даже ненависть послышались в голосе голого. Сейчас я, - кивнул он Нелепину-освободителю. - А на съемки ваши я шиш с прибором кладу! Прибор, кстати, можете по НЕКРО-ТВ своему показать!
Нелепину стало жарко. Жара, какой-то лекарственный, схожий с хлороформом запах томили, раздражали его. Смерчи, словно бы певшие: "Поздно! Не успеешь", - срывали с места. Но он все медлил, ощупывая зачем-то глазами толстый шнур, уходивший к ложному окошку в стене. Окно! Конечно! Нелепин быстро прошел к окну, отворил маленькую дверь в стене. От спецкамеры, как насосавшийся крови паук, отвалился оператор. Нелепин зло рванул шнур, камера выключилась. И тут ухо корябнул не единожды слышанный, нервно-петушащийся голос. Отгородясь от всего земного, не замечая происшедших в подвале перемен, глядя в темнозвездный обморочный экран, булькал и захлебывался в углу комнаты словесной мочой Вова Чмут: "... Повторяю, с вами НЕКРО, Некро-ТВ! Студия-40"! Ну как, толстожопики? Сели? Но подружек своих вы пока не натягивайте! Имейте же в конце концов терпенье! Ждите-с! У нас нынче что-то особенное! Особый слой, некро, так сказать, бытия: райские бани! Ы? Съели? Сейчас "пилотик" наш фонарем ангелочку меж ног посветит... Вот и узнаем, что у него там! Но самое вкусненькое на сегодня - ангельская кровь. Ихор, называется. Слыхали?"
Коротко размахнувшись, Нелепин ударил комментатора в куриный затылок рукоятью браунинга, Вова захлебнулся словами, пополз кулем на пол. И Нелепин на миг представил, как дернулись взыскующие не мук адских, а, конечно же, райских садов, вальяжные мужички, как, ковыряя в пупках, начали объяснять голым подружкам непредвиденную "отключку". Нелепин еще раз ударил рукоятью пистолета теперь уже по объективу: посыпались стекла, железки.
- Вещей нет? - Василий Всеволодович вернулся в операционную.
- Какие там вещи... - длинноволосый, одетый в грязновато-зеленый велюровый костюм, двинулся к двери. - Не полагается нам вещей...
- Ты не уйдешь! - взвизгнул вдруг кто-то из троих белохалатников; кто именно - Нелепин не разобрал. Полуобернувшись, он с наслаждением, не разбирая, куда бьет, - ударил в рванувшееся к "пилоту" личико кулаком.
Молодой-чернявый осел вниз и, томя душу, безнадежно-тихо завыл.
Уже на лестнице шедший впереди Нелепин обернулся, спросил длинноволосого:
- Вы что, в первый раз "лететь" собрались?
- Кой там черт в первый! То-то и оно, что "летал" уже!
- Да? Жаль нету времени поговорить.
- Вы, гляжу я, торопитесь. Что-то случилось?
- Да, неприятности на фирме. Но вы-то, раз снова "лететь" решились, значит...
- Ничего это не значит. Те трое - мертвого уговорят. Чем только не заманивали, чем не стращали! Да и съемка для кабельного ТВ шла. А это большие деньги. Ну и затащили на стол все-таки. Убедили, что ничего не случится, что сегодня они меня в "высокие слои" запустят. Но теперь-то я твердо знаю: все равно это! Что вверх, что вниз, что в ад, что в рай! Сегодня на столе вдруг и понял! Как только начал входить в слои, знал уже: ждут меня там! И кара за самовольный из жизни уход - пусть даже временный страшная будет! Тут кто-то меня назад выталкивать и стал. Я ведь, представьте, и вас за минуту до прихода вашего видел! И Мефодьича тоже! Смешно? Ну смейтесь! А только, может, это он меня и не пустил! Пойду к нему, расскажу...
Темная лестница кончилась. В основное здание фирмы отводила другая светлая. На задний двор надо было бежать в обход.
- Умер Александр Мефодьевич. А я - уезжаю. Хотите со мной в Волжанск? Там доскажете, и Дурнев там будет, он объяснит что к чему.
- Вот оно как... Умер! - с какой-то лукавой полуусмешкой протянул "пилот". - Ну тогда и подавно все ясно. А вы... - он даже отступил на шаг от Нелепина.
- Живой я, - печально улыбнулся Нелепин. - Так едете или нет?
- Нет, я уж здесь как-нибудь.
Нелепин уже выскочил на задний двор, когда натужно завыла включенная старшим охранником Пелых сирена. Дурнев, Помилуйко и Иванна жались к запертой красной двери. Дверь эта вела в чужой, за высокой стеной начинавшийся двор, во дворе располагался гараж, в гараже должен был стоять микроавтобус.
Форд оказался на месте. Нелепин вынул ключи, отпер машину, прогрел мотор, сменил номерные знаки. Из подворотни, переулками выскочили на Сретенку, затем тихо съехали по Рождественскому бульвару вниз, к Трубе. Иванна сидела рядом, сзади пыхтел остро переживавший ненужность и нелепость бегства Дурнев.
- Куда мы, Вась?
- Не знаю.
- Найдут, все равно найдут! - вклинился Дурнев. - Чего и бежать было! В конце концов разобрались бы!
- Вот именно: в конце. А не найдут - потому что искать не станут! Мы им не нужны. Даже ты, Валек, не нужен. А нужна информация, расчеты и идеи наши нужны! Но применять они их будут по-своему. А бежим мы потому... Нелепин сам не знал толком, почему и от кого они бегут, хотя что-то ему подсказывало: так и следует поступать, ошибки нет! Одна нежданная мысль завладела им: улыбаясь ей, он резко увернул вправо, к Садовому. - Сейчас мы тоже легонькую бузу устроим! Конечно, послабей омоновской. Но все ж... - он засмеялся. - А потом - в Волжанск!
- В Волжанск? А что? Это мысль! - сразу переменился Дурнев. - Там все и закончить можно, можно мои выкладки последние обобщить. А там - к Долгатову. С готовеньким! Нате вам! Вот оно, новое в нашей работе направление!
- Дался тебе этот Долгатов. Змей он гремучий. Все заранее знал. Скорей всего, он Мефодьича под арест и подвел, - к Нелепину стала возвращаться уверенность. - Одно дело только вот провернем. Коммерческая мы фирма или нет? - попытался сказать он голосом Ушатого: мясисто, басовито. У него почти получилось, Иванна вздрогнула, сам Нелепин сглотнул комок горечи и уже обычным голосом продолжил: - Мефодьич на одном из складов барахлишко кой-какое держал. Продадим - деньжат добавится, да еще со склада кой-чего захватим. Ну? Погнали?
"Мадам рулетка"