Минуло несколько часов с момента поражения барьера заклятием. Момент освобождения Мора был близок, как никогда. Вся природа отзывалась на его миазмы, волны с ветром бушевали, деревья загнивали, почва сохла и портилась, уничтожая посевы, в воздухе витал неприятный смрад, частички которого были заметны даже глазу. Армия королевств, посланная к Мору потерпела полный провал и была разбита, большинство правителей мертвы. Боги продолжали молчать. Из-за всего этого ужаса самоуверенность людей полностью испарилась, начались повсеместные беспорядки. Были те, кто запирался в своих домах и неустанно молился богам, но были и такие, которые поддались своим порокам и устраивали грабежи, убивали, насиловали. Практически никто из них больше не надеялся на спасение. Вера в будущее постепенно угасала. Всем оставалось лишь ждать своей смерти.
Тем временем остров гильдии мастеров больше не был похож на остров, вместо него распласталось чёрное ползучее пятно. Глубоко внутри него находился тёмный мелькающий силуэт, от которого медленно шли вверх чёрные потоки, похожие на языки спокойного пламени. Вместо глаз зияли чёрные дыры, из которых клубилась тьма, а губы будто были слипшимися между собой. Это был Фай.
— «Ощущения совсем другие, сейчас в этом состоянии я могу находиться сколь угодно долго, оно для меня даже… кажется привычней. Только я не заметил, как случайно разрушил портал некромантки… Придётся добираться своим ходом».
Он взмыл высоко в небо и со скоростью, сильно превышающей даже скорость звука, оставляя за собой чёрный туман, полетел в сторону Южного Королевства. Однако воздушная воронка за ним не формировалась, ведь его тело не соприкасалось с окружающими частичками воздуха, а будто занимало иное пространство.
Спустя считанные минуты он добрался до Юмерии. Внезапно небо потемнело, воздух словно загустел, и Фай чётко почувствовал, как Мор, проведя уйму времени в заточении, наконец выбрался на свободу.
После этого из-под земли вылетели ослепительные фигуры Винсента и Моники, возле которых затесался и Лука.
— «Теперь я вижу, некромантка точно получила божественную силу раньше меня, просто так. Она ничего не сделала, и даже не стремилась её получить, но сила досталась ей даром… Гнилой мировой порядок во всей своей красе. Даже мой духовный отросток, сидящий в ней, практически уничтожен божественной силой, проникшей в её тело, правда, всё ещё способен разрушить её душу по моей команде».
Увидев Фая, они поначалу не узнали его, но затем Винсент догадался, кто скрывался под чёрной материей, и уверенно крикнул:
— Раз ты уже здесь, то не будем терять времени, летим к червоточине.
— «Не уверен точно, как работает полная форма падшего духа. Возможно, это сейчас мои ощущения говорят одно, но вскоре я пойму, что слабею или больше не могу находиться в этом состоянии, поэтому лучше перестраховаться и сейчас выйти из него», — подумал Фай и принял свой обычный облик.
— Так это ты, — с облегчением выдохнула Моника. — Я на секунду приняла тебя за Мора.
После недолгой заминки путники полетели в сторону Восточного Королевства. Чем ближе они приближались к нему, тем отчётливее ощущались миазмы.
Наконец, пролетая над холмистыми равнинами и приближаясь к бывшей столице, они увидели густой чёрный туман, покрывавший многие километры и имевший довольно чёткие границы. Возле него находились личи, напротив них бок о бок стояли утомлённые Дирк с Зальцманом, а вокруг лежала целая армия ещё живых бойцов без сознания.
Двое правителей, тяжело дыша, сделали рывок к Элле, но она попросту оттолкнула их ударной волной, да так, что они кубарем укатились назад.
Дирк затормозил, крепко уцепившись за землю, и крикнул:
— Как ты, уроженка моего народа, могла выбрать сторону Мора?!
— Она уже давно не твоя землячка, она предала род людской и больше не имеет права считаться человеком, — строго высказался Зальцман, утерев кровь на разбитой брови.
— Это меня предали! Не надо было твоим предкам лишать меня социального статуса, — затихающим голосом заявила Элла.
— И это всё, что ты можешь сказать в своё оправдание?! — рассвирепел Дирк. — Тогда мне тебя жаль, мне жаль, что ты решила пойти против всего живого из-за такой мелочи!
— Это не мелочь! Я не заслужила такого к себе отношения! Моя семья лишь выступила противником реформ, которые напрямую вредили знатным родам!
— Даже так, я повторяю, это мелочь по сравнению с тем, что ты наделала! Своими руками ты поспособствовала концу света! Ты вообще это понимаешь?!
На лице Эллы появилось стыдливое выражение, и она затихающим голосом после небольшой паузы ответила:
— Простите, я не этого хотела…
— Ты наговорилась? — шепчущим, но громким голосом спросил Иоанн. — Не понимаю, почему ты сегодня расчувствовалась и никого ещё не убила. Но пора уже с ними заканчивать. Если не можешь ты, это сделаю я.
— Не вздумай! — загородила их Элла, но затем воля Мора заставила её отойти в сторону. — Неужели ты доволен тем, к чему всё пришло?
— Вполне, я в некотором роде разделял предположения Зарева, жаль он сейчас не с нами. Вот только и Йозеф уже тоже.
— Я давно знала, почему Зарев хотел этого, но ты пятьсот лет был за барьером от нас, и я о тебе почти ничего не знаю. По какой причине ты стал служить Мору?
— Я бы сказал, что мне всё равно, что будет, ведь уже исполнил все свои желания. Владыка практически не ограничивал меня в выборе развлечений и действий, поэтому я успел перепробовать столько, сколько не попробовал бы за сотни моих жизней в качестве посыльного, кем я был при жизни. То была такая тоскливая жизнь, ты даже себе не представляешь. Каждый день одни и те же унылые будни, я не жил, а отживал положенный срок, делая то, что всей душой ненавидел. Всегда и везде был изгоем из-за своего уродливого внешнего вида. А из-за болезни нервной системы мои движения были довольно неряшливыми, а заклинания получались дефектными. Денег на её излечение ни у меня, ни у моих родителей не было, поэтому моя мечта стать паладином, так и не исполнилась. Полный неудачник — вот кем я был. А сейчас я среди тех, кто творит такое, что обычному человеку покажется небылицей. Восхитительно. К тому же исправно выполняя приказы владыки, я взамен получал от него блаженство, неописуемое удовольствие, которое хотелось испытывать вновь и вновь. Но зачем я тебе это рассказываю, каждый из нас его получал.
— Я, конечно, сочувствую тебе, но творить такое ради развлечений…
Иоанн хмыкнул и ответил:
— Не тебе мне это говорить. Ты всё делала ради своего эго. Хотела быть главной, чтобы все перед тобой преклонялись. Не слишком великая причина, тебе так не кажется? Из нас только Зарев и Йозеф были мечтателями.
— Ради справедливости! Я должна была восстановить свою честь!
Едва она дала ответ, как Иоанн увидел в небе приближающихся путников.
— Они уже здесь, нам велено их задержать, — сказал первый лич, покрылся чёрно-зелёной оболочкой и взмыл в небо.
— Убегайте, — крикнула Элла в сторону Дирка и Зальцмана, после чего последовала за Иоанном.
Тем временем Фай просчитывал в голове варианты событий:
— «Вокруг меня потенциальные враги. Лучше всего мне сейчас будет позволить им первым сразиться с Мором, сославшись на то, что я пока разберусь с личами, а им надо поторопиться и остановить его. Затем, я выжду момент, когда они все друг друга истощат, и убью Луку, чтобы он никак уже не смог заполучить божественную силу, а затем добью и самого Мора. Думаю, Винсент мешать мне после этого не будет по многим причинам, к тому же я останусь единственным, кто способен получить божественную силу. Ему придётся оставить её мне».
Личи загородили путь, а Фай сказал своим спутникам:
— Я ими займусь, а вам нужно поспешить к Мору, иначе он, возможно, успеет пробиться к червоточине.
— Разве ты не боишься, что божественная сила тебе не достанется? — С подозрением Лука взглянул на него.
— Ты с личами не справишься, а Винсенту с некроманткой лучше направить свои силы именно на Мора. Очевидное и логичное решение. Не теряйте времени, летите.
Спутники полетели к туману. Их попытались перехватить личи, но Фай быстро преградил им путь. Позволив своей группе скрыться в тумане.
Элла нахмурилась, увидев у противника всё тот же хладнокровный взгляд убийцы без тени эмоций.
Иоанн вдруг начал довольно быстро говорить, будто пытался успеть всё сказать:
— Я знаю, что ты спешишь, но не мог бы ты ответить на мои вопросы?
Фай молчал, но это не остановило Иоанна.
— Я собрал о тебе много сведений, о твоей жизни. Тебе нравится то, что ты делаешь или хотя бы когда-то нравилось? Считаешь ли ты себя героем? И, наконец, любишь ли ты себя?
Хотя вопросы и были весьма странными и в некотором роде некорректно сформулированными, но спустя секундное молчание Фай сформировал в руке клинок и всё же дал свой категоричный ответ:
— Нет.
— Нет, в смысле не ответишь или… — не успел договорить Иоанн, как высший некромант сразу же переместился к нему, нарушил окружающее пространство и практически достал его клинком, но вдруг из его призрачного тела вырвалась чёрная материя, смешанная с духовным оружием, сместившая клинок в сторону, а сам он в то же время отлетел назад.
Элла тем временем разорвала дистанцию и выстрелила духовными стрелами, смешанными с чёрной материей.
Фай также отлетел назад и заблокировался чёрной полусферой от стрел.
— «Похоже, отростки Мора теперь даруют им небольшое количество чёрной материи… Они будто наполовину падшие духи, каким я тоже был раньше, но это им не поможет, нужно с ними заканчивать».
За одно мгновение Фай будто вспыхнул чёрными языками пламени и вошёл в полную форму падшего духа, начав мелькать из стороны в сторону.
У Дирка и Зальцмана перехватило дыхание от тяжести его ауры. Даже личи ощутили то чувство, которое они давно позабыли, чувство близости к смерти…
С неуловимой для личей скоростью, он переместился к Иоанну, пробил его защитный панцирь голой рукой, и едва коснувшись тела, тут же поглотил его без остатка, прямо с отростком Мора.
Увидев всю эту безумную мощь, Элла запаниковала, раскрыла резервы своего тела и тут же запустила в Фая разрушительную стрелу, сопровождаемую раскатами грома, по мощи превосходящую ту, что была пущена в Винсента.
Но на половине дистанции на её пути возник чёрный расширившийся шар, полностью засосавший в себя выстрел и заставивший всех с земли подлететь вверх на пару метров.
Теперь Элла поняла, что всё сопротивление тщетно и, утратив благородную манеру речи начала кричать:
— Не меня, только не меня! Я хочу жить!
Но тёмный силуэт уже был рядом с ней на расстоянии вытянутой руки.
Её обвили волны густой чёрной материи и за секунду развеялись, поглотив её целиком.
Фай принял человеческий облик и хотел направиться в туман, как услышал снизу знакомый голос Зальцмана:
— Неужели это ты, Фай?! А с тобой был Винсент, я не ошибся?
Тот безмолвно взглянул на них, а затем влетел в туман.
— Это Фай, я его узнал, — уверенно заявил Дирк. — Не могу поверить своим глазам. Полтора года назад, когда он защищал нас от высшего некроманта, я подумал, что он очень одарённый малый. Но сейчас, когда он убил двух личей и глазом не моргнув, я даже и не знаю, что думать…
— Я удивлён не меньше твоего. Может быть, ещё не всё потеряно и он со своей командой смогут сразиться с Мором и выйти победителями?
— Может быть, может быть. В любом случае нам только и остаётся, что надеяться и пожелать им удачи…
Тем временем Фай постепенно пробирался через густой туман, сквозь который было довольно тяжело что-то рассмотреть, даже с учётом падшего зрения.
Наконец он обнаружил внизу яркий источник света, разгоняющий туман. Он подлетел поближе, приземлился на землю и увидел, как все трое его спутников стоят и смотрят куда-то в пустоту, а по их щекам стекают струйки слёз. Перед ними сидело пятиметровое существо, состоящее из множества раздробленных алых костей, меняющих свою форму с характерным скрипом. Их опутывали лозы из плоти, которые будто скрепляли кости между собой. Изнутри его грудной клетки исходило слабое свечение. Существо имело шесть гибких рук, завершающихся крупными шестипалыми кистями и две ноги, схожими по строению с обезьяньими. На шее крепился череп медведя с закрученными бараньими рогами, и оранжевыми глазами с потрескавшимися зрачками. Из всего его тела струились чёрные потоки, которые делали туман только гуще.
— «Что-то здесь не так», — подумал Фай, не сводя глаз с существа, которое в это же время взирало на него.
— Убийца моих личей, я ждал тебя, — донёсся прерывистый едва разборчивый голос от существа.
— Значит, ты и есть Мор?
— Верно.
Узнав ответ, он не двинулся с места.
— Не станешь нападать, услышав кто я? Почему же?
— Мне не хватило внимательности и, похоже, я уже попал под проклятую магию разума, поэтому нападать на тебя у себя в голове нет никакого смысла. Должно быть, я стою так же, как и эти, — окинул он взглядом своих напарников. — Но в отличие от них я понимаю, как устроена твоя магия целиком и полностью. Поэтому мне даже известно, что ты также не можешь двигаться, пока пытаешься расшатать наш разум такой сложной техникой. Но не могу понять одного, почему ты сразу же не перенёс меня в воспоминания, а пытаешься со мной поговорить?
— Ты теперь алчущий, как и я, мы оба имеем сознание и способны не кидаться на каждого встречного. Многие опустошённые враждебны к своим сородичам, но только не я. Демоны — вот, кто действительно заслуживают смерти, а в частности Ксар’Дэс и его близнец Касар’Дэс.
— Почему ты ненавидишь демонов?
— Так ты не знаешь… Они с нами, опустошёнными, естественные враги. Мы поглощаем их, а когда они развиваются до определённой степени, то начинают поглощать нас, но дав слабину, вновь становятся нашей добычей. Однако есть одна важная несправедливость. В отличие от них, мы смертны и возрождаться не способны. Бывает, конечно, когда демоны и опустошённые действуют сообща. Также бывает, что демон умирает окончательно, но всё это исключения из устоявшихся правил.
— Кто такие эти близнецы, они в этом мире?
— Ксар’Дэс и есть этот мир, а Касар’Дэс — это тот мир, что на другом полушарии.
— Получается, наши миры — это демоны?
— Организмы демонов с переменными в виде живых существ и постоянными в виде всего остального, что ты вокруг себя видишь. Переменные отвечают за производство энергии, питающей и увеличивающей демона в размерах, а постоянные наделяют смыслом видимые действия переменных, формируют окружающую среду и защищают от посягательств опустошённых или недобросовестных демонов.
— «Теперь понятно, почему в Ляпурляндии нас называли переменными… А тот Кас, приказывающий Винсенту, должно быть сокращённое имя Касар’Дэса», — промелькнула мысль у Фая, после чего он задал очередной вопрос: — Что тебе сделали близнецы?
— Я очень древний опустошённый, по меркам моей расы. И в далёком прошлом, мне не нравилась сама концепция о том, что опустошённые — это изгои, не имевшие безопасного пристанища и обречённые на вечное скитание. Мне пришлось проделать кучу усилий, чтобы создать такое место, где были рады каждому разумному опустошённому. Но демонам такое не понравилось, а Всематери тем более, они увидели в нас угрозу. Тогда близнецы выследили нас и перебили всех, кроме меня, но даже я получил увечье, из-за которого лишился практически всей своей силы и едва не погиб. Такое не прощается. Долгое время я ждал, пока мне представится возможность уничтожить их. Правда они потом возродятся, но зато вся их сила, добытая за долгий, бесчисленно долгий срок будет потеряна. Им придётся опять её набирать с самых низов, теплясь в организмах других демонов. И вот такая возможность появилась. Я уничтожу их изнутри и буду унижать их после возрождения и постоянно мешать. Я заставлю их сожалеть о содеянном, страдать, страдать и ещё раз страдать. Встань на мою сторону и помоги уничтожить их. После такого ты обретёшь небывалое могущество, к которому всё это время и стремился.
— Конкретно, кто такая Всематерь?
— Она — родоначальница всего сущего, создательница демонов. Она поддерживает каждое существо, каждую материю, кроме нас, опустошённых. Зачастую именно из-за неугодного для неё поведения переменные лишаются её поддержки, тогда-то они и становятся опустошёнными, кроме тех случаев, когда они рождаются самопроизвольно из материи, что более не защищена постоянной оболочкой демона. Хотя она и отвернулась от таких, как мы, но именно благодаря ей мы можем существовать, поэтому желать ей зла попросту глупо. Ну, так что ты решил? Присоединишься ко мне, собрат? — Мор протянул к Фаю одну из своих костлявых рук.
Фай глубоко задумался, пытаясь переварить такую будоражащую информацию, а Мор учтиво выждал, не убирая руки.
Наконец Фай поднял взгляд и ответил:
— Сила — всего лишь средство в достижении моей цели. Уничтожение миров в мои планы не входит. Наоборот, я не могу допустить, чтобы Ксар’Дэс и Касар’Дэс были уничтожены.
— Почему? За что ты сражаешься? Зачем тебе их спасать? Тебе жаль переменных? Но они же вторичные создания, не полноценные, даже не способны распоряжаться своей жизнью. Они всё равно что кровяные клетки, к которым никто не испытывает каких-либо сложных возвышенных чувств.
— Тебе не нужно это знать, ведь я тебя убью.
Мор заскрежетал костями:
— Не надейся, ты слабее меня, а ручные гончие Касар’Дэса, — взглянул он на Винсента с Моникой, — верят в то, что достаточно сильны, но это не так. Я сдерживался в предыдущих битвах, убеждая ручного пса Касар’Дэса, что тот каждый раз находился в шаге от победы, вводил всех богов в заблуждение, чтобы дать им понять, будто ситуация под их контролем. Но сейчас я на свободе и притворяться больше не стану. Но ты не из их числа, и я не хочу с тобой сражаться, собрат. Подумай ещё, избери мою сторону.
— Мне и одного шанса подумать было достаточно.
Мор ещё громче заскрежетал костями.
— Я не приму твой ответ, собрат. Мне придётся заглянуть в твоё прошлое, найти ответ на свой вопрос и, если придётся, надломить твой рассудок, чтобы переубедить тебя.
— Тогда приступай, — без тени сомнений и страха ответил Фай.
Земля ушла из-под его ног, и он почувствовал, как проваливается куда-то в бездонную пропасть.
Перед его глазами начала постепенно проясняться какая-то размытая картинка. Он понял, что куда-то движется по тесноватому коридору. Повернув голову направо, он увидел, что его за крошечную ручку держит высокий мужчина в лабораторном халате, с металлическим браслетом на запястье. В глаза сразу бросились крупные ушные мочки, за которые так и хотелось дёрнуть, а его плосковатая голова выглядела совсем уж нелепо.
— Ты пришёл в себя? — заговорил мужчина, достал из кармана крошечный предмет, направил его в глаза и вдруг из него ударил тусклый свет, но мальчик нисколько не дёрнулся и не прищурился.
Затем мужчина ущипнул его за кожу и спросил:
— Ты сейчас почувствовал боль или какие-то неприятные ощущения?
Мальчик помотал головой.
— Зрительные нервы функционируют нормально, но реакция неяркая. Наблюдается выраженная гипестезия. Понимание речи не нарушено. Предсознательное обучение прошло успешно.
— Кто я? Кто ты? — спокойно спросил мальчик.
— Речевой центр в норме, наблюдается угнетённое состояние центральной нервной системы, возможно временно, — себе под нос пробубнил мужчина, а затем присел на корточки, расположился на уровне глаз мальчика и доброжелательно ответил:
— Зови меня Роберт. Можно сказать, я твой отец. А тебя зовут Фай. Сейчас я познакомлю тебя с твоей будущей семьёй.
В глазах снова потемнело. Вдруг он почувствовал, как его кто-то тормошит.
Открыв глаза, он увидел рядом с собой крепкого рослого краснокожего мальчика с короткострижеными чёрными волосами.
— Пора вставать, брат, скоро обследование, — улыбнулся он до ушей, но Фай чувствовал, что за его улыбкой скрывается страх.
— Крис… — молвил заспанный Фай и встал с койки, опустив босые ноги на белый тёплый пол.
Вокруг себя он увидел привычное пустое помещение от чистоты которого было даже противно, и своих братьев с сёстрами, которые также как и Кристофер были коротко подстрижены и одеты в одинаковые свободные светлые штаны и жилетки.
— Опять обследование? Что будет на этот раз?
— Заберут одного из нас, — изо всех сил Кристофер пытался держать улыбку на лице, — навсегда…
— Что? Это как?
— Мы больше не увидимся с тем, кого выберут.
— Не увидимся?.. Но я так не хочу, мы семья. Ты сам говорил, что нам надо держаться вместе.
— Я помню, что говорил, но мы ничего не можем сделать, мы всего лишь слабые дети…
В длинном окошке рядом с дверью появился Роберт. Поводив глазами по комнате, он указал пальцем на одного из детей. Металлические двери распахнулись с характерным воздушным выдувом, и сквозь силовой голубоватый барьер в комнату вошло двое высоких пугающих человека с необычно натянутыми лицами и длинными руками.
Один из них указал пальцем на мальчика по имени Томпсон и басом произнёс:
— Ты, иди сюда.
Мальчик перепугался и не решался сдвинуться с места, а все дети вокруг начали его обнимать, будто защищая.
— Если ты не пойдёшь, мы выберем другого и силой заберём.
Томпсон заплакал, но слова страшного человека заставили его повиноваться. Он начал выпутываться из объятий детей и подходить к ним.
Кристофер закрыл лицо рукой и отвернулся, но Фай увидел, как крошечная слезинка покатилась по его подбородку.
Наконец мальчик подошёл к двум верзилам. Один из них крепко схватил его за руку и повернулся в сторону выхода.
— Так не пойдёт, — в полтона произнёс Фай, поднялся с кровати и, разгоняясь по пути, побежал к двум верзилам.
— Стоять, — грубо крикнул здоровяк, заслонив второго с мальчиком.
Фай не отреагировал, подбежал к нему в упор, проскочил под его рукой и ударил ногой в колено, но это не возымело никакого эффекта, после чего он улетел от толчка второй руки. Протерев своей спиной пол, он вскочил и вновь побежал к ним, уклонился от очередного удара и вцепился громиле в ногу от безысходности.
Вначале здоровяк пытался отпихнуть его, отцепить от себя, но после нескольких неудачных попыток он вышел из себя и треснул его обратной стороной ладони.
От тяжелейшего удара Фай отлетел обратно к своей койке и остановился, ударившись об неё спиной, сознание помутнело, он перестал что-либо различать, но голоса громил на высоких тонах он всё ещё различал.
— Аккуратней, он ценный образец.
— Он сокращённый, к тому же ещё и террорист. Его положено бить.
Затем их голоса прекратились, а двери вновь захлопнулись, когда Фай пришёл в себя, то увидел рядом с собой своих братьев и сестёр. Одна из девочек, которую все звали Веснушкой из-за её многочисленных веснушек, тряпочкой вытирала кровь с правой части его губ, а другой рукой вытирала свои слёзы и приговаривала:
— Дурак, зачем ты полез? Тебя же могли убить…
— Они увели Томпсона? — потерянным голосом спросил Фай.
— Говорю, ты дурак, теперь у тебя и шрам останется на всю жизнь.
Вдруг Кристофер обнял Фая и заявил:
— Нет, он всё правильно сделал! Каким же я был идиотом, что не побежал вместе с ним! Мы семья, и что бы ни случилось должны помогать друг другу! Мы не можем это так оставить. Это всё несправедливо, почему мы должны страдать? Во имя чего?
— Ты меня задушишь, — с трудом молвил Фай.
Кристофер разжал объятья, извинился и сел рядом у кровати, посмотрев в потолок.
— Помните, я рассказывал вам о внешнем мире, о богах, что могут делать всё что захотят, и даже оживлять умерших? — задумчиво спросил у всех Кристофер.
Дети кивнули.
— Я принял решение. С этого дня я обещаю всем, что выберусь из этого места и стану богом, как и те герои из истории и изменю всё! Сделаю так, чтобы все были счастливы! И тогда мы все вместе встретимся и будем, смеясь, вспоминать о прошлом!
— Звучит неправдоподобно, даже для такого фантазёра, как ты, — косо взглянул на него Фай. — К тому же не все люди заслуживают счастья. Например, люди в белых халатах и со странными лицами.
— Да иди ты, — слегка смущаясь, ответил Крис. — Вот увидишь, так всё и будет. Конечно, не прямо сегодня, но когда-нибудь… обязательно. Но по поводу не всех людей, ты прав. Эдмунд и его команда счастья точно не получат.
Фай отвёл взгляд.
— Не шевели головой, я ещё не всю кровь промокнула, — строго произнесла Веснушка и повернула руками его голову.
— Да-да, знаю, прости, — учтиво ответил Фай и обратился к Кристоферу: — Но если кому-то из нас и удастся стать богом, то этим человеком будешь именно ты, Крис.
Эти слова ещё сильнее вогнали его в краску и даже на его красных щеках стал заметен румянец.
— Нет, не так, — возразил Крис. — Каждый из нас может стать богом, поэтому давайте пытаться все вместе.
На этом моменте всё постепенно исчезло. Затем пред глазами Фая вновь предстал длинный коридор, он шёл по нему вместе с ужасно загрустившей Веснушкой, а позади их подгоняли двое громил.
— Фай, — прошептала девочка.
— Что такое?
— Даже не думай мне поддаться. Просто не надо. Я тебя не прощу, если ты это сделаешь.
— Если я не поддамся, тогда ты умрёшь.
— Может быть ты и прав, я никогда не была сильна в тестовых боях. Но тот, кто выиграет, сможет стать телохранителем дочери Эдмунда. Лучше пусть сильнейший из нас им станет, чтобы потом однажды отомстить за всех нас.
— Мы семья, я не могу поднять на тебя руку.
— Именно потому, что мы семья, ты должен это сделать… ради всех нас, — уверила Веснушка, на её глаза накатились слёзы, и она едва сдерживаясь, чтобы не зареветь добавила: — Думаешь, мне легко? Я тоже не хочу никого из вас терять, как и ты, но нас заставят… Поэтому обещай мне, что если ты выживешь, то отомстишь за нас.
— Я понял. Кто-то из нас должен воздать ему по заслугам. Так будет справедливо. Обещаю.
— Справедливо? Неужели после всего того кошмара, что нас заставили пережить, ты так и не начал ненавидеть Эдмунда и его сотрудников?
— Чувства с эмоциями по-прежнему не выразительны, и я почти не могу их различать. Но для того чтобы поступать справедливо они не нужны.
Вдруг всё замерло, и Фай услышал голос Мора:
— Ты зашёл так далеко, следуя даже не за своими, а за чужими мечтами и желаниями? Но почему?
— «Придётся вести себя более открыто и заставить его подумать, что у него всё под контролем, тогда он, возможно, появится и я смогу приступить к следующему пункту плана», — проскочила мысль в самых потаённых уголках разума Фая, после чего он ответил: — Жизнь изначально не имеет смысла, но живущие в состоянии наделять её своим собственным смыслом. Я с самого появления на свет видел страдания окружающих меня людей, их было чересчур много, а радость и счастье на их лицах практически никогда не появлялись. Мне показалось, что это не справедливо. Я задался вопросом: почему жизнь оказалась хуже смерти? И впоследствии понял, что этот мир не правильный, не структурированный, слишком случайный, имеющий много неэффективных законов на уровне мироздания. Мечта Кристофера показалась мне оправданной и подтолкнула меня на мысль, что боги способны исправить мироустройство, но раз они всё ещё этого не сделали, то они некомпетентны в этом вопросе и должны оставить свой пост, чтобы кто-то из моей семьи встал на их место. Однако после того как больше никто из моей семьи уже не мог этого сделать мне пришлось взять всё в свои руки. Так как сам я не имел цели, жизнь или смерть для меня не имели разницы, но переняв мечту Кристофера, я не мог позволить себе умереть, и решил воплотить её, не смотря ни на что. А справедливое наказание Эдмунда стало обещанием моим братьям и сёстрам, которое я не собираюсь нарушать.
— Довольно удручающая картина, не иметь цели существования и чувств. Даже у опустошённых они есть. Представить не могу, каково это быть на твоём месте, но я понимаю, через что тебе пришлось пройти, ты потерял дорогих тебе людей, как и я близких опустошённых, и я выражаю искреннее сочувствие твоей судьбе.
— Для меня в ней нет ничего такого, что заслуживало бы сочувствия, — сухо возразил Фай, тщательно всматриваясь в окружающее пространство, чтобы обнаружить Мора.
— Вот о чём я и толкую, ты даже не можешь осознать всего ужаса происходящего с тобой, хотя и понимаешь, что так не должно быть. Однако я знаю, скольких переменных ты успел убить за всю свою жизнь. Они все запечатлены в твоей памяти. Испытываешь ли ты за это чувство вины? Заслуживаешь ли ты наказание, как и Эдмунд?
— Вины я никогда не испытывал. Мои деяния определённо заслуживают наказания, но осуществлять его нет смысла, так как положительный эффект будет выше если его не осуществить, тем более пока что не нашлось того, кто бы смог это сделать. К тому же в данном мироустройстве только такой подход может возыметь эффект, а значит, мои действия можно оправдать. Добро и зло, слишком расплывчатые определения, так что пока помыслы благие или справедливые, цель оправдывает средства, ведь что бы ты ни предпринял, как бы хорошо для остальных ни сделал, но всегда найдутся недовольные и ущемлённые. Казни убийцу и большинство будет радо этому, но найдутся и те, кому, например, не нравится сам факт казни, или те, кто близко с ним общался. Последние даже могут подумать отомстить за его смерть.
— Даже без чувств, ты понимаешь мораль. Необычно видеть осознание своих поступков у того, кто даже почувствовать их неправильность не может. А считаешь ли ты месть Эдмунду благим поступком?
— От лица моих братьев и сестёр это выглядит, как месть, но не с моей стороны. Я вижу только поступки, за которые Эдмунд должен понести наказание, ведь его действия были продиктованы личной выгодой, которую он замаскировал под благие намерения. Поэтому мои намерения в его отношении являются справедливыми.
— Очень необычное у тебя видение… но теперь я лучше тебя понимаю. Ну а сейчас ты можешь сказать, что отыскал свой собственный смысл жизни?
— Недавно я понял, что чем дольше я следовал за мечтой Кристофера, тем сильнее понимал её важность для самого себя. Где-то в глубине души возникло ощущение о том, что я занимаюсь тем, чем и должен.
— Уверен, это твоё ощущение и есть найденный тобой смысл жизни. Но возможно, он идёт из других воспоминаний, которые я нашёл в твоей душе. Даже ты не знаешь, о чём они. Позволишь, я тебе их покажу?
— Моя память идеальна, все важные воспоминания навсегда остаются в моей голове, пока я не пожелаю их забыть.
— Но эти не остались и их много.
— В любом случае тебе не нужно меня спрашивать, ведь я полностью в твоей власти.
— Просмотрев часть твоих воспоминаний без твоего разрешения, я поступил не правильно, за что прошу прощения. Впредь я не буду этого делать без твоего согласия. Поэтому, что ты ответишь? Позволишь взглянуть на них вместе с тобой?
— Показывай.
В глазах вновь всё потемнело. Но всего лишь через пару секунд Фай увидел перед собой стекло с весь его рост, за которым открывался вид на ночное звёздное небо, на кучу строений и рабочую станцию по добыче и переработке архаика. В отражении на окне в деловом костюме стоял одинокий дряхлый старик, по виду которого можно было судить, что ему около сотни лет, но он не использовал для себя никакой опоры, а всё ещё твёрдо стоял на ногах.
Он развернулся и увидел свой привычный рабочий кабинет с мягким освящением, но без каких-то дорогих деталей. В целом обычный и ничем не примечательный кабинет. Внезапно у него в ухе зазвучал женский голос:
— Я подготовила документы на подписание и выслала их вам на почту.
— Спасибо, Клара, — спокойным, но твёрдым голосом произнёс старик. — Идти домой ты могла ещё час назад.
— Понимаете, я у вас недавно, поэтому, как бы, ещё не привыкла к здешнему ритму, и мне приходится немного задерживаться.
— На первое время такой темп вам дозволен, но к концу испытательного срока вы должны укладываться в рабочие часы, иначе вам придётся подыскать другое место работы. Сами понимаете, в системе всё должно быть максимально отлаженно. Не пригодитесь у нас, обязательно пригодитесь в другом месте.
— Простите…
— Извинения в данном случае не к месту, уж точно не передо мной. Хороших выходных.
— И вам, — с грустинкой пожелала девушка.
Старик выключил наушник и подошёл к длинному шкафу, встроенному в стену, взялся за ручку и отодвинул створку. Внутри шкаф был довольно глубокий и больше смахивал на мастерскую, но довольно опрятную. В конце находилась небольшая робостанция, удерживающая неактивного металлического гуманоида, лицо и грудная клетка которого были обтянуты синтетической кожей.
— «Моё тело уже слишком старо и не сможет выдержать нагрузки от вживления имплантатов, способных продлить жизнь, да и вообще любых других. Чувствую, что моё время умирать уже почти пришло, но без меня вся корпорация может развалиться. Столько задумок я не успел реализовать… столько возможностей… Но оцифровав свой разум, я могу перенести его в тело машины, тогда даже после своей смерти, я осуществлю свои планы. Это успокаивает».
И вновь темнота. Затем всё вокруг прояснилось, и на этот раз Фай увидел перед собой дверь. Он приоткрыл её рукой, кожа которой выглядела довольно молодо, и зашёл в свой кабинет, но теперь у окна стояла его механическая копия, смотрящая в окно.
Она развернулась и молвила:
— Заходи, присаживайся. По какому вопросу пришёл ко мне?
Фай подошёл поближе, засучил рукав, провёл по запястью, и сверху него отобразилась проекция с несколькими убывающими графиками, после чего он слегка недовольно заявил:
— Знаешь, что это?
— Догадываюсь.
— На графиках представлен факт и прогноз изменения объёма населения, флоры и фауны по годам. А на последнем графике представлена обратная корреляция этих значений с увеличением добычи архаика. Всё живое вымирает.
Роботизированный двойник медленно отодвинул кресло от стола, присел, положил руки на стол, взял раритетную ручку, начал проворачивать её между пальцев и уверенно ответил:
— Знаю.
— Конечно, знаешь. И что ты намерен делать с этим знанием?
— Пока что ничего. Однако у меня есть одна небольшая идея, основанная на параллельных мирах, но пока что она довольно сложна в исполнении. Мы смогли найти конец нашего мира, но за ним находится что-то ещё, нужно понять, как через это что-то перемещаться. Если мы это поймём, то добывать архаик из нашего мира можно будет прекратить, имея бесконечное множество альтернативных мест. Присядь же, чего стоишь?
— Я насиделся. И сколько времени для этого потребуется?
— Точно назвать не могу. На данный момент исследования зашли в тупик и есть вероятность, что мы никогда не осуществим задуманное. Но если у тебя есть идея, как избежать негативных последствий, то я весь во внимании.
— Скоро вымирание будет необратимо, а ты рассчитываешь на проект, который может и не принести плодов? Это неоправданный риск. Я предлагаю не сразу, но постепенно сокращать добычу архаика, а затем и вовсе остановить, ведь есть и другие способы получения энергии, на которые можно в это же время переходить.
— Производственные мощности слишком сильно сократятся, военный контроль Корпорации над миром ослабнет, упадёт уровень жизни, и это я только снял верхушку неприятных последствий, ты и сам должен это прекрасно понимать.
— Это лучше, чем то, к чему всё идёт. Ты должен прекратить добычу.
— Как раз таки не должен никому и ничего. Ты сам отдал мне все полномочия перед своей смертью, поэтому именно я теперь всем здесь руковожу и руководил столетия после тебя. Да и вообще я это ты, только без души. Скажи спасибо, что после открытия этой субстанции, под названием “душа”, я вообще решил тебя возродить, подумав, что мы отлично сработаемся.
— Ты не я, при оцифровке произошла незначительная ошибка, слегка изменившая личность. Я создал эту компанию и мне принимать решение об её устранении.
— С точки зрения порядочности, ты прав, но на бумагах именно я нынешний руководитель, так что даже не надейся. Ты здесь на правах сотрудника инновационной группы, не более. Так что, поубавь пыл, пока мне не пришлось вынести решение о твоём сокращении.
— Если брать во внимание тот факт, что, рождаясь, или лучше сказать, создаваясь, ведь рожать уже практически ни одна женщина не способна, человек сразу становится собственностью Корпорации, которая заняла все экономические отрасли и даже больше, стала единственным государством, которому должны подчиняться все и вся. Уволиться из Корпорации нельзя, ведь каждый должен работать на общее благо иначе он не нужный элемент. Поэтому твоё “сокращение” ровным счётом означает устранение ненужного элемента. Хочешь убить меня?
— Значит, ты меня понял. Но я бы этого не хотел. У меня и у тебя ещё много работы на сегодня, поэтому, если это всё, что ты хотел сказать, тогда ты свободен.
Фай развернулся, вышел за дверь и, идя по длинному коридору к лифту, подумал:
— «Он не изменит своего решения… Но оставлять всё по-старому нельзя. Поэтому я обязан ликвидировать Корпорацию до того, как добыча архаика приведёт к необратимому вымиранию…».
Вдруг окружающее пространство будто остановилось, Фай обрёл осознанность и две его личности воссоединились. Перед ним объявился Мор, который грустным тоном произнёс:
— Да уж, кто бы мог подумать, что ты был в организме другого демона. Ладно, теперь я хочу открыть тебе свои воспоминания, показать, что я не воплощение зла, каким меня все считают. Может быть, тогда ты всё же передумаешь сражаться со мной.
— Я… создал Корпорацию… и всё, что творилось со мной и моей семьёй — это последствия этого поступка. Я виноват во всём случившемся, — Фай упал на колени и схватился за голову, а его лицо демонстрировало полное раскаяние.
— К тебе вернулись эмоции, сородич? — удивлённо спросил Мор, отвлёкшись на реакцию собеседника.
Ответа не последовало, тогда он медленно подошёл к Фаю, протянул руку и сопереживающим тоном сказал:
— Ты не виноват, но я понял тебя, твои помыслы. Если ты не хочешь уничтожать близнецов, то мы можем пока что этого не делать, а просто остановим их развитие, убьём владельцев божественной силы, и ты сможешь сделать то, чего не смог твой брат, Кристофер.
Фай неуверенно потянулся своей рукой к руке Мора, но вдруг резко схватил её, поднял голову, а на его лице не было ни следа того раскаяния, что он демонстрировал пару секунд назад, после чего равнодушно произнёс:
— Попался.
— Так ты притворялся… — разочарованно обронил Мор.
Окружающий мир превратился в клетку, а сам Фай будто через портал прошёл сквозь тело Мора и очутился в том месте, окутанном чёрным туманом, где стояли его спутники.
— «Я потерпел неудачу в прошлой жизни, но в этой всё будет иначе. Как бы ни была выгодна сделка с Мором, но я не могу ему доверять, к тому же разрисованный ждёт от меня убийства, а не сотрудничества. Он может сломать все мои планы, если я пойду не по его сценарию. Я запер Мора в своих воспоминаниях, но это ненадолго, нужно освободить остальных, ведь чем больше людей в сознании, будучи под контролем, тем слабее воздействие на разум и тем легче ему противостоять. Но освободить получится только одного, ведь вернуться в это место я уже не смогу и застряну в чужих воспоминаниях. Хотя нет, возможно, получится двух, если моя догадка верна, то я попаду через Винсента в воспоминания Моники. Шансы малы, но выбора нет. Трёх в сознании из четырёх должно хватить», — за мгновение пронеслась куча мыслей в голове Фая.
Он подбежал к безмолвно стоящему Винсенту, коснулся его и прошёл сквозь его тело, очутившись в неведомом лесу с редкими, но широкими и высоченными деревьями, кроны которых практически полностью скрывали небо. В их стволах было множество дверей, между ними были натянуты канатные лестницы и свободные площадки, сделанные из ветвей и листьев. Повсюду летали пернатые создания, представителя которых Фай уже видел раньше в воспоминаниях Винсента. Это были клак-ку.
Внимательно оглядевшись, он обнаружил, как Винсент в разорванных и окровавленных одеждах лезет по одному из стволов деревьев. Его лицо отражало внутреннюю разгневанность, и даже ярость.
На окраинах леса он заметил приближающийся чёрный дым.
— «Этот дым от Мора, он хочет стереть здесь всё, нужно поторопиться», — подумал Фай и полетел к Винсенту, который уже успел залезть в одну из открытых дверей в дереве.
Залетев за отступником, он увидел уютную комнату. В углу, рядом с плавильной печью, где уже переплавлялся слиток из белой пластины, лежали неполные доспехи Винсента, а сам он сидел возле двух вспоротых взрослых клак-ку и одного подростка. В руках он держал окровавленный золотистый клинок, которым видимо и были нанесены смертельные раны. Он выпучил глаза, а кровь, будто слёзы стекала по его щекам.
— ЗАЧЕМ?! — завопил Винсент. — Они были не виноваты!! Их смерть ничего уже не изменит…
Фай бесцеремонно подбежал к нему, схватил за руку с мечом и ударил ладонью по лицу, тот ошарашенно посмотрел на него и начал спрашивать:
— Кто… кто ты такой?
— Ты избрал меня на роль сосуда для божественной силы. Моё имя Фай.
— …
— Ты сейчас находишься в своих искажённых воспоминаниях, которые наслал Мор. Вспоминай, ты приближённый Каса, твоя задача убить Мора. Ты уже попадал под подобное проклятие разума.
Лицо Винсента озарилось, и он ответил:
— Вспомнил. Как отсюда выбраться?
Тем временем туман уже начал подступать ко входу в комнату.
— Подумай о Монике, быстрее.
Винсент без слов представил себе девушку, тогда Фай буквально уцепился за его голову и вытащил её ожившее изображение, после чего затянул в него себя и отступника.
Они очутились в обеденной комнате до боли знакомой Винсенту, с большим столом, на котором были разложены тарелки со свежеиспечённым душистым хлебом и вяленым мясом с редисом.
— Это… мой дом? — не веря своим глазам, произнёс Винсент, а на его лице читалось беспокойство и страх.
— Сработало. Значит, догадка верна.
— О чём ты, какая догадка? Мы в моих воспоминаниях.
— Не только. Они наверху, беги за мной, — Фай побежал по лестнице наверх.
Винсент нехотя побежал вслед за ним, догадываясь, что наверху их не ждёт ничего хорошего. Приближаясь к комнате младшего брата, отступника всё больше и больше одолевала тревога и беспокойство, он вспотел, а его руки начали безудержно дрожать.
Наконец Фай распахнул дверь, и они оба увидели образ Винсента, сидящего на полу, около мёртвого тела своего младшего брата.
Возле стены, прислонившись, стоял незнакомец в белых доспехах, как у Винсента, однако неполных с большим количеством незащищённых мест. Виски у него были выбриты, а чёрный пучок волос, идущий по верху, был стянут в очень короткий хвост на затылке. Его серые глаза с небольшой тоской взирали на сидящий образ Винсента, а крепкие скулы напрягались от стиснутых зубов. Рядом с ним стояла сестра Винсента, Лаура, и о чём-то эмоционально его расспрашивала.
Образ отступника обнимала девушка с блондинистыми волосами, переходящими на затылке в короткий волнистый хвост. То была подруга детства Винсента, Моника. Фай бесцеремонно подошёл к ней и сказал:
— Некромантка, тебе пора очнуться от своих воспоминаний.
Девушка повернула на него свою голову, после чего увидела в дверях настоящего Винсента и обомлела, будто её разум наполнился кучей воспоминаний.
— Моника? — едва слышно пробормотал Винсент, словно боясь проснуться.
— Винси? — спросила она в ответ.
Более они не произнесли ни слова, но и без них всё было ясно, как день. Каким-то невероятным образом та Моника, что путешествовала с ними, оказалась его подругой детства.
Моника резко вскочила и прыгнула в объятия счастливого Винсента.
— Не тратьте время, — прервал их воссоединение Фай. — Выпустите как можно больше божественной силы. Я попробую нарушить потоки заклятия Мора и вызволить нас.
Винсент с Моникой, не отрывая глаз друг от друга наполнили комнату ярчайшим светом, стирающим окружающий чёрный туман. Фай сформировал в мыслях руки, обхватил ими своих спутников и резко дёрнул назад. Всё пространство вокруг начало распадаться, и путники пропали из поля зрения друг друга.
Наконец Фай очнулся, открыл глаза и увидел вдалеке своих спутников, которые рассеяли вокруг себя туман на сотни метров. С ними был и Лука, но уже в сознании. Мора нигде не было видно.
— «Я в реальном мире. Придётся не рисковать и вмешаться в бой, а Луку убить перед самым концом», — изменил Фай свои планы и устремился к спутникам.
Едва он подлетел, как сверху из тьмы показалась чёрная комета, направляясь прямо на них.
— За мной! — Крикнул Винсент и повёл всех за собой в сторону.
Однако комета телепортировалась и продолжила двигаться прямо на них.
— Встаньте рядом. Моника, помоги, — произнёс Винсент и создал вокруг них золотистый барьер, который начала поддерживать и девушка.
— «Бесполезно, если он способен перемещать в пространстве такое скопление чёрной материи, то с таким же успехом, он мог бы переместить её прямо в нас. Это отвлекающий манёвр, где же ты», — подумал Фай и начал пристально смотреть вокруг и тут же осознал, что всё окружающее пространство сильно растянуто.
Предполагая худшее, Фай создал клинок в руках, принял полную форму падшего духа и, едва успев исказить пространство в десятиметровом радиусе, увидел, как оно резко стянулось к ним. Если бы не искажение их просто раздавило бы. В то же время комета врезалась в их барьер и произвела масштабный взрыв, буквально разрывая окружающую почву. Однако его мощи не хватило, чтобы пробить барьер.
В этот же момент из ниоткуда возле барьера появился Мор и обрушил на него свои руки, наполненные искажённой чёрной материей. Барьер был уничтожен и его лапы уже летели прямо на путников, но Фай сделал клинком множество молниеносных разрезов и тем самым отбил их.
— Воздаяние! — выкрикнул Винсент и наложил на Мора божественное проклятие.
Моника тем временем окружила Мора своими копиями, которые тут же сковали его золотистыми цепями.
Будучи скованным, он открыл рот и выдул разъедающий чёрный дым, из-за которого путники отпрыгнули подальше, кроме Фая, которому он не мог навредить. Он протянул от меча сверхмассивный луч, засосавший дым в себя и воткнувшийся прямо в тело Мора. Двигая руку вверх, он попытался его разрубить, однако тот обхватил луч тремя левыми лапами, вытащил его через рёбра, а правыми вдарил по Фаю, отправив его в свободный полёт на несколько десятков метров в сторону.
Тем временем его окружили многочисленные мечи, но так как Фая более не было рядом, ничего ему не помешало исказить пространство и отразить мечи в разные стороны. Вместе с этим под ним сформировалось поле, сотканное из света. Но он не стал выбираться из него, а переместил Винсента с Моникой к себе и сразу же принялся разрывать их на части пространственной магией, тем самым заодно и деактивировав поле света.
Винсент перенаправил весь урон, полученный Моникой на себя. Его тело несколько раз рвалось в клочья, но вновь восстанавливалось. Девушка тем временем всеми силами помогала залечивать его раны. Но вот объявился Фай, прервал его заклятие и буквально всверлился в Мора на полной скорости, протаскивая его в сторону.
— Кара! — послышался выкрик Винсента.
Тело Мора засветилось, а затем взорвалось золотистым светом, откинув при этом Фая. Но затем весь тот свет поглотила тьма, смешанная с костной тканью, которая теперь больше походила на жидкость. Тело Мора удлинилось и расширилось, превратившись в подобие огромного змея, по всему телу которого зияли приоткрытые пасти и таращились прищуренные оранжевые глаза. По сравнению с ним, путники казались совсем крошечными. Существо тут же влетело во тьму, полностью скрывшись из виду.
— Что это ещё такое, когда же этот кошмар наконец-то закончится?! — сокрушался Винсент.
— Мне жаль, что я совершенно бесполезен в этом бою, на него не подействует ни одно из моих заклинаний, — раздосадовался Лука, глядя по сторонам.
— Что нам теперь делать? — встревоженно спросила Моника.
— Это, похоже, его полная форма. Он принял её, чтобы не умереть от атаки Винсента. Его регенерация слишком высока, чтобы причинять ему последовательный урон, необходимо уничтожить разом всего его, но не уверен, что это теперь вообще возможно, — строил догадки Фай.
— Кости! — неожиданно воодушевлённо воскликнул Винсент, — цельтесь в его кости, это сосуд правителя, уничтожив их, божественная сущность сама разрушит падшее тело Мора!
Всё вокруг затряслось, и пространство начало искажаться до неузнаваемости, становясь какой-то неразборчивой кашей, и лишь в небольшой области рядом с Фаем оно не смогло измениться.
— Он хочет вырвать нас из этого мира, — вдруг осознал Фай. — Нельзя оставаться на месте. За мной, — побежал Фай, начав восстанавливать пространство на своём пути.
За ним, не отставая, побежали и остальные.
Всё пространство резко нормализовалось, а за путниками появилась огромная пасть Мора уже готовая сомкнуться и поглотить их.
Винсент мгновенно создал стену света, потратив целую кучу своей силы, чтобы сдержать чудовище. Мор впился в неё клыками, а Моника тут же выстрелила из стены лучом света, прошедшим сквозь часть его тела и стёршим треть костей.
Мор резко отдалился, приняв извилистую позу, будто змея, перед броском. Видневшиеся кости начали перемещаться куда-то вглубь его тела, скрываясь из виду.
А путников тем временем начало буквально обстреливать со всех сторон сверхмассивными шарами, долетавшими практически мгновенно из-за искажения пространства. Фай в ответ накрыл себя со своими спутниками чёрным широким куполом, менявшим траекторию шаров, заставляя их пролетать мимо по касательной. Однако, как бы эффективна ни была оборона, но этого было совершенно недостаточно, чтобы долго её удерживать. Путники оказались в ловушке.
— Я истощена, — тяжело дыша, предупредила Моника.
— Мои силы тоже на исходе, чрезмерно много ушло на стену, а у Мора осталось ещё много костей, и бесконечный уровень сил, — нисколько не приукрасил Винсент общую картину.
— «Стоит мне убрать защиту, и мы будем уничтожены, отходить от остальных мне надолго нельзя, иначе пространство может их разорвать. Кости внутри Мора… Если я попытаюсь их достать, то он просто поглотит меня. Может быть, божественная защита от Винсента и некромантки спасёт меня от поглощения на небольшое время? Мой купол ещё простоит несколько секунд без меня, но хватит ли этого? Риски высоки, однако затягивать бой больше нельзя, либо победа, либо поражение», — выстроил Фай план в своей голове и обратился к отступнику: — Уничтожать все кости до единой обязательно?
— Не думаю. Чем меньше костей, тем меньше шанс, что они удержат божественную сущность. То есть она может уничтожить Мора и при наличии малого количества костей.
— Тогда высвободите всю оставшуюся силу и наделите меня божественной защитой.
— Что ты задумал?
— Мор может услышать. Это единственный шанс на победу, делайте, как я сказал.
Моника с Винсентом переглянулись, синхронно друг другу кивнули, выставили руки в сторону Фая и облачили его крепкой золотистой пеленой, истощив себя до предела. Едва это случилось, как Фай на всей скорости вылетел через купол, отклоняя клинком летящие в него шары из сверхмассивной чёрной материи.
Мор выстрелил из пасти чёрным всепожирающим лучом, однако Фай успел поднырнуть под него и врубиться в его массивное тело. Наконец он выпустил всю падшую силу, что в нём была и, кромсая плоть чудища из чёрной материи, увидел впереди кусочки костей.
Пелена уже почти разъелась, и неизбежная смерть подступала к нему всё ближе, а тьма становилась всё гуще. Из последних сил он удлинил свою руку, коснулся костей и выпустил в них сокрушительную волну. Множество костей стёрлись, но ничего не изменилось. Силы покинули Фая, а его тело, больше не способное даже пошевелиться, безжалостно перемалывалось плотью Мора.
— «Грёбаное ничтожество, ты всё провалил…» — проскользнула последняя мысль в голове Фая, адресованная самому себе.
Но вдруг он увидел свет, простирающийся из пучины тьмы. Спустя мгновение, он заполнил всё вокруг, ослепив Фая. Тот почувствовал, как его больше ничего не удерживает, затем ощутил, как воздух омывает его тело, стремящееся вниз. Наконец он упал на рыхлую землю и обрёл зрение.
Тьма, окутывавшая всё, исчезла. Вдалеке виднелась гигантская червоточина, покрытая полуразбитым магическим барьером, который, будучи целым, явно не смог бы сдержать разрастание дыры, а вот под ним полностью накрывала червоточину плотная чёрная оболочка, которая, по всей видимости, и сдерживала её. В десятке метров от Фая стоял целый Винсент, прижав к себе Монику.
— «Где божественная сущность?» — взволнованно вскочил Фай, начав оглядываться.
И вдруг он увидел в противоположной от них стороне менее чем в десяти метрах от себя, как в воздухе зависла некая нитевидная светлая субстанция, но как назло к ней уже протягивал свои гнусные руки Лука.
Фай незамедлительно отбросил его чёрной волной, которая, однако, не навредила ему, а врезалась в появившийся божественный заслон. Затем Фай со всех ног понёсся к сущности, вытянул руку и уже почти дотронулся до заветной мечты, как его заключила в себя радужная сфера, по своей магической структуре напоминающая древний барьер.
— Что за дерьмо, Винсент?! — выругался Фай, обратив взор на отступника, но увидел, что тот явно был не причастен к этому.
Раздался громкий успокаивающий голос с неба:
— Ты не достоин божественности.
Фай взглянул наверх и увидел всех четверых приближённых Ксар’Дэса.
Ближе всех парил Бог Благодетели, источающий свет, подле него парил огромный огненный гуманоид в пылающих доспехах и с двуручным молотом на плече. Это, похоже, был Бог Солнца.
Недалеко от них парил древесный кентавр, окружаемый светящимися бабочками жизни, каждая из которых по сказаниям способна оживить целые селения и леса.
Позади них вдалеке парил облачённый фиолетовыми энергетическими потоками небольшой гуманоид, похожий на стервятника, который с презрением смотрел на спину Бога Солнца. Этобыл Бог Мрака.
— Ублюдки, не вам решать, кому достанется божественность! — озлобленно выкрикнул Фай. — Вы бездарности, всё это время занимались чем угодно, но не своими обязанностями! Ни капли помощи от вас мы не получили!
— Мы хотели вмешаться, но нам не позволили некоторые обстоятельства. Мы следили за твоими деяниями и приняли решение, — продолжил успокаивающим тоном говорить Бог Благодетели. — Ты навсегда лишаешься права стать одним из нас.
Фая вдруг захлестнула целая палитра эмоций, от убийственной ненависти, до глубокой печали, даже с учётом их скудности, они читались по его лицу. Не став это терпеть, он изо всех сил начал пытаться разрушить сферу, но с каждым разом он всё больше убеждался, что ему отсюда не выбраться. Удар за ударом, удар за ударом, и наконец-то попытки разбить сферу прекратились, а сам Фай лишь с ненавистью вцепился в неё пальцами.
— Подойди, — обратился Бог Благодетели к Луке и указал на божественную сущность.
Лука кивнул и начал двигаться в её сторону. Каждый его шаг, причинял невообразимое мучение Фаю, его мечта уходила у него прямо из-под носа.
— Не смей! Остановись! Она моя! — приглушённо кричал Фай, окончательно потеряв самообладание.
Лука взглянул напоследок Фаю в лицо и сказал:
— Прости, парень…
Затем он протянул свою руку к сущности и коснулся. Его оплели божественные нити, облачили и унесли высоко в небо, где он и скрылся из виду. Боги раскрыли порталы и ушли, а сфера, заточившая Фая, исчезла вместе с ними.
Фай упал на колени, свесил голову и пустым взглядом уставился в землю.
Винсент заслонил Монику и обратился к своему напарнику:
— Мне жаль, что ты не получил того, чего хотел, но я сделал, как ты просил. Не мешал, поэтому оставь Монику и Гарета в покое, прошу.
— …
— Хорошо?
Фай, не поднимая головы, всё же безэмоционально ответил:
— Это была только угроза. В любом случае убивать их я не собирался, даже если бы ты попытался мне помешать в самом конце, ведь пользы от этого нет, тем более сейчас. Единственным кого я хотел убить был Лука, но всё прошло по одному из худших сценариев. Мне не представилась возможность, а все мои мысли были заняты стратегией для победы над Мором.
— Лишь угроза?.. — отступник опустил глаза.
Хотя Фай и не внушал особого доверия или симпатии, но от того, как всё в итоге произошло, Винсента одолела грусть по несбывшейся мечте напарника.
— Не верится, что всё закончено, и мы теперь снова вместе, — пустила слезу Моника и крепко прижалась к широкой спине Винсента, одежды и доспехи которого были практически полностью порваны и сломаны.
Винсент также приобнял девушку и молвил:
— Правда, не верится, что Мор побеждён… Теперь нам только остаётся вернуться в наш мир и разобраться с назревшими конфликтами.
— Вы это сделали! — подал голос Дариус. — Извините, что ничем не помог, но из-за Мора я оцепенел и не мог себя контролировать. Но вы с ним справились! Винсент, это наконец-то случилось, пускай даже спустя века!! Радоваться надо, а ты уже о следующей задаче начал думать!
Около них открылся чёрный разрыв, из которого показался Рэй. Он посмотрел на Фая, потом на Винсента с Моникой, а потом захлопал в ладоши и произнёс:
— Да ладно, вы это сделали! Мои поздравления. Меня аж гордость берёт.
— Ты ещё что здесь забыл? — недоброжелательно обратился к нему Винсент.
— Пришёл наградить тебя, естественно, — слегка кивнул он головой вбок.
— Мне не нужны твои подачки, — сурово ответил Винсент.
— Девушка, стоящая рядом с тобой на самом деле твоя подруга детства. Именно та самая Моника, которую мы с тобой отлично знаем.
— Нам это уже известно.
— Да брось, откуда? — занервничал Рэй. — Но, а воспоминаний-то у неё нет о прошлой жизни. Я, кстати, могу их вернуть.
— Она всё помнит.
— Да что же это такое. Я что совсем вам без надобности? Мне представлялось всё иначе. Я тебе рассказываю, а ты вначале не веришь, потом удивляешься, а в завершение начинаешь прыгать от счастья, благодаря меня и говоря, какой я отличный друг.
— Такого никогда не будет.
— Рэй, — подала голос Моника, выйдя из-за спины. — А я-то думала, где я раньше слышала твоё имя. Что между вами с Винсентом произошло? Пока я… ну ты понимаешь. И как я оказалась в этом мире? Откуда у меня божественные силы?
— Ах, Моника, ты всегда была такой доброй и отзывчивой, — вытер воображаемые слёзы Рэй. — Сейчас я тебе всё расскажу, без утайки, ну почти, наверно, или с небольшой утайкой всё же… тайка, у тайки, а что может быть у тайки такого, что без неё лучше, чем с ней?..
— Говори уже. И как я могла позабыть о твоих непонятных кривляньях… — снисходительно выдохнула девушка.
— Когда приходит старость, многие вещи забываются, поэтому не беспокойся, это нормально, — на маске Рэя появилась ухмылка.
Моника сжала губы и слегка опустила веки в знак скуки.
— Ты права, сейчас-сейчас всё будет. Так вот, — щёлкнул Рэй пальцами обоих рук. — Вы с Винсом разные души, но сущность у вас одна на двоих, представляете? Если что, я говорю не о божественной сущности, не запутайтесь, но она у вас тоже одна на двоих из-за этой сущности… Это понятно? — крайне неуверенно спросил он.
— Примерно, — молвил Винсент.
— Да, примерно, — поддержала девушка. — Но почему тогда я обрела силы только недавно, а Винси практически сразу после той катастрофы с падшими духами?..
— Знаете в этом всём так много сложностей, но если выражаться по-простому, то так совпало, что первым получил силу Винс, и только на него в то время её хватало. Он буквально перетянул её от тебя к себе, не осознанно, конечно. Но со временем божественной силы хватило и на тебя. В этом мире, пока ты находилась рядом с Винсом, она откликнулась в твоей душе, а на стыке миров к тебе протянулась и нить Каса. Таким образом, ты уже тогда стала его приближённой. Но давайте уже перейдём к моему, несомненно, дружескому поступку.
Собеседники промолчали.
— Я был послан в ваш мир с важной миссией, детали которой вам по-прежнему нельзя знать, но если бы я их рассказал, то злиться на меня вы бы перестали точно, определённо, определённо точно. Хотя, как послан, не совсем, лучше сказать пришёл на альтруистичных началах погостить, но с позволения. Так как между вашими с Фаем мирами в далёком прошлом граница была сильно размыта из-за всяких падших духов, алчущих ну и других всякостей, а сам вот этот вот мир был на грани уничтожения, ему требовалась энергетическая поддержка, чтобы восстанавливать повреждения. Поэтому лучшим решением было перенаправлять из вашего мира в этот мир эту самую энергию, в этот поток попала и Моника. Но я смог выторговать у кое-кого, чтобы её душу взяли под защиту. Так что она не растворилась и не стала каким-нибудь очередным камнем, а смогла переродиться, но без воспоминаний. Сразу говорю, что такое я смог проделать только с ней, хотя пытался спасти и остальных, — повернул он голову в сторону Винсента, доброжелательно улыбнулся и добавил: — Теперь тебе будет не так одиноко.
Тем временем Фай усиленно размышлял:
— «Божественная сущность Мора в итоге досталась не мне, да ещё и при таких обстоятельствах… Приближённые Ксар’Дэса забрали у меня всё, что могло бы наполнить смыслом мои прошлые поступки, к тому же намереваются перестать следить за миром. Остаётся только месть Эдмунду, пора его навестить… — он постепенно начал вставать, но вдруг его озарила мысль: — Точно, я всё ещё могу получить божественную сущность, но для этого мне надо убить одного из приближённых, хотя нет, остальные не дадут мне спокойно существовать, придётся убить всех за один раз и поглотить все божественные сущности, как я изначально и планировал сделать. Но для этого мне нужно больше силы, а значит больше жертв. Однако нынешних моих сил будет вполне достаточно, чтобы стереть в порошок весь филиал Корпорации под руководством Эдмунда».
Фай спокойным шагом начал удаляться.
— Эй! — крикнул Рэй ему в след.
Тот остановился, но оборачиваться не стал.
— Кто бы что ни говорил, но ты проделал отличную работу, хотя и проложил себе путь горой трупов. Спасибо, что выжил и довёл дело до конца. Скоро Он тоже к тебе явится.
— Куда ты теперь направляешься? И про кого говорит Рэй? — подхватил Винсент.
— Не твоё дело. Мор мёртв, возвращайся обратно в свой мир, — сухо ответил Фай, заставил отросток в теле Моники исчезнуть, после чего побрёл своей дорогой.
Винсент не стал более ничего говорить, но в его мыслях промелькнула лишь одна фраза:
— «Прощай, напарник».