Они воспользовались лифтом и спустились на нижние этажи древа и вышли в крупный зал, освещаемый дневным магическим светом. Вокруг было крайне много народу, и все они ждали своей очереди. Практически каждый из них сразу же обратил внимание на Ляпургию. Пока она смело вела за собой путников, из толпы к ней выбежало худющее сгорбленное создание, чей рост едва превышал метр. Оно быстро перебирало двумя лапками и в считанные секунды добралось до Ляпургии. Существо носило примитивную одежду из листьев и очень сильно дрожало. Оно прикрыло свои три глаза одной склизкой рукой, а другую протянуло ей.
— Хи-хи, даже так? А я невероятно популярна, — радостно сказала Ляпургия и ничуть не брезгуя взяла существо за руку и сделала с ним переплетённый кулачок.
После этого существо быстро задышало и убежало прочь.
— Что это было? Какой-то вид приветствия? — поинтересовалась Моника.
— Представители этой расы таким особым образом здороваются только с теми, кого очень почитают. Видимо потому что раньше я приняла их народ в этом мире и бесплатно кормила, когда их племя вымирало от голода. Они помнят этот поступок даже спустя несколько тысячелетий, по временным меркам вашего мира. Прекрасная раса, запоминающая всё хорошее, что ты им делаешь. Побольше бы таких. Но, даже несмотря на то, что у меня есть отдельный мир и большое количество обожателей, Рэй всё равно известнее меня и имеет больше деловых связей. Это бесит.
— Тысячелетий? — удивилась Моника.
— А что, по мне не похоже, что я ещё молодая? — отшутилась Ляпургия.
— Она такая же, как Рэй, — заявил Винсент. — Бессмертна.
К этому моменту путники уже подошли к приёмной. На стене горела надпись: “Зона отдыха для всех и каждого”, а в свою очередь над ней красовалось полупрозрачное изображение подмигивающей Ляпургии с развивающимися на ветру распущенными волосами, которая показывала большой палец вверх. Из-за приёмной стойки вышел гуманоид в жилетке и рубашке с закатанными рукавами, похожий на белого лиса, в синих перчатках и серебряной цепочкой на брюках. Его глаза были сильно прикрыты, да так, что казалось, будто они вовсе закрыты. Посетитель, стоящий первым в очереди уж было хотел возмутиться, что путники лезут вперёд него, но увидев Ляпургию, решил уступить.
— Госпожа, рад вас видеть в добром здравии, — успокаивающим, голосом молвил лис.
— Всё никак не хочешь обращаться ко мне по имени? Ну что с тобой поделаешь, — снисходительно выдохнула Ляпургия. — Почему ты прячешь руки в перчатках?
— Не беспокойтесь, с ними всё в порядке. Я всего лишь увлажнил их кремом, который сделает их мягче и приятнее при лёгком массаже.
— Твои руки как раз нам сегодня очень пригодятся, Иф, — подмигнула ему Ляпургия.
Лис посмотрел на очередь и заявил:
— Мне нужно ненадолго удалиться, но не беспокойтесь, сейчас в приёмную подойдёт мой заместитель.
Из очереди стали слышны негодования. Где-то позади кто-то выкрикнул:
— А я хотела, чтобы именно вы меня помассажировали!
— Кто хочет попасть на мой массаж, может записаться на приём и подождать.
Лис начал вести путников за собой в другое помещение.
— А конфеты в вазочке бесплатные? — послышался тот же голос издалека.
— Ешьте на здоровье, но знайте меру, а то могут заболеть зубки и отвалиться челюсть, — неоднозначно ответил Иф.
Путники зашли в светлый просторный коридор с высоким потолком. По сторонам находилось несколько крупных дверей и других коридоров, между которыми ходили члены персонала и довольные клиенты.
Под ногами немного поднялась водная поверхность, в момент очистившая обувь от грязи.
— Неужели нас прямо сейчас массажировать будут? — прибывала Моника в предвкушающем ожидании, продвигаясь по коридору.
— Терпение, барышня, ещё рано. Для начала вы отпаритесь в горячем источнике, и только после этого будет массаж, — распланировал лис.
— Ой, даже так? А ничего, что моё тело мертво?
— Оно потеряло чувствительность?
— Нет.
— Тогда всё в порядке. Меня госпожа уже успела предупредить, что процедура будет бесплатной, поэтому ваши тела не смогут по возвращению в ваш мир сохранить полезный эффект от процедур, однако приятные воспоминания у вас останутся. Поэтому в данном случае важно лишь ощущение процедур. Вам сюда, — указал лис на одну из дверей сбоку с надписью: “Для персонала первой классификации”. — Там будут две раздевалки. Слева женская, — сделал он жест левой рукой, — а справа мужская, — сделал жест правой. — Не перепутайте, очень вас прошу. В Ляпурляндии обозначить раздевалки — это практически непосильная задача, ведь у каждой расы свои представления мужского и женского. Некоторые гермафродиты, а есть и бесполые. Габариты также различаются. В редких случаях встречаются неорганические расы, с такими ещё больше проблем. Обозначаются такие места у всех тоже по-разному.
— Ты такое внимание на этом заострил, неужели был неприятный опыт, о котором я не знаю? — подозрительно прищурилась Ляпургия.
— У меня был всего лишь один неприятный опыт, с тех пор, как вы из своего личного телохранителя переместили меня на должность массажиста. Он длится по сей момент, — улыбчиво произнёс лис и немного приоткрыл оранжевый глаз с треснутым зрачком, а за его улыбкой явно скрывалось раздражение.
— Охо-хо, — нервно посмеялась Ляпургия, прикрывая пальчиками свой рот. — Нитиво не знаю. Но обещаю, как только я куда-нибудь отправлюсь, то обязательно возьму тебя с собой. Вот только тебе точно здесь не нравится? Лучшего массажиста в этом месте ещё не работало, — она локтем постукала его по животу.
Лис уставился на Ляпургию, всё ещё удерживая на лице зловещую улыбку.
— Кажется, нам уже пора, — начала она пятиться от лиса, приоткрыла дверь и, всё ещё сохраняя с ним зрительный контакт, прошептала путникам: — быстрее-быстрее заходите, пока я не превратилась в завтрак.
Путники зашли, а Ляпургия напоследок немного высунула язык, подразнив Ифа, и быстро захлопнула за собой дверь.
— А вы с ним хорошо ладите, — произнесла Моника, приоткрыв левую дверь.
— Он мой давний-давний друг, но всё ещё, наверно, дуется, что в общество приняли меня вместо него, хотя, может быть, он никогда за это на меня не дулся. А так он славный парень, — Ляпургия зашла за Моникой и закрыла дверь, оставив Винсента и Фая одних.
— Ты тоже себя странно ощущаешь? — начал диалог Винсент.
— Что ты имеешь ввиду?
— Мы попали в непонятное место и занимаемся какой-то…
— Мне это не видится чем-то важным, но пока что я не вижу путей выхода отсюда. Поэтому придётся следовать указаниям.
— Не думал, что ты способен так просто подчиняться. Это на тебя совсем не похоже.
— Я убил несколько тысяч гвардейцев и королеву Юнону, — Фай совершенно внезапно сменил тему.
Винсент замер и не стал ничего отвечать.
— Никакого удовольствия от этого не получил. Я пытался выбрать мирный путь решения конфликта, но меня вынудили применить насилие. Мне довелось увидеть, как ты поступаешь с врагами. Не испытываешь к ним жалости и доводишь дело до конца. Я поступил примерно также. Хотя в данном случае они и были на нашей стороне конфликта, но в тот момент являлись врагами, которые пытались помешать нам уничтожить обелиск. Услышав всё сказанное, ты станешь меня винить за этот поступок?
— Я уверен, можно было бы поступить иначе. Но это уже не важно. Да и вообще, не думаю, что тебя действительно интересует моё мнение по этому поводу. Если бы я знал, что творится у тебя в голове, что ты собираешься делать, став одним из приближённых, то мне было бы куда спокойней. Не хочешь поведать об этом сейчас?
— А ты не хочешь вспомнить своё прошлое, когда ты был ещё обычным человеком?
— …
— Это личное, правильно? — задал риторический вопрос Фай.
— Так и есть, но зачем тебе всё это? Твоё помешательство на единственной цели я не могу понять. Ты пускаешь в расход кучу людей, всех и каждого, кто встаёт у тебя на пути. Это поведение тирана эгоцентриста, поэтому не думаю, что ты хочешь сделать мир лучше, скорее это не главная цель. Да и в принципе ты сам говорил, что практически не имеешь чувств, но ведь желания неразрывно с ними связаны. Тогда хотя бы скажи, ЧТО тебя так сильно замотивировало убить Мора и стать приближённым Бога своего мира? Почему ты однажды загорелся именно этим стремлением?
Фай промолчал и зашёл в правую раздевалку.
— «Не пробиваемый. Учитывая его характер, думаю, он не рассказывает мне потому, что хочет сделать что-то ужасное, когда станет приближённым, что обязательно мне не понравится. Хотя, что тогда ему мешает просто мне солгать и не вызывать лишних вопросов и подозрений? Да чтоб его…» — подумал Винсент и зашёл вслед за ним, прикрыв дверь.
Затем они оба встали посреди пустой раздевалки и начали водить глазами по шкафчикам, лавкам, приоткрытой комнатке, в которой стояло нечто белое, похожее на стул, но с углублением в центре. На удивление здесь пахло мятой, а не потом.
— У тебя есть идеи, что нам делать? Это раздевалка, но у нас даже нет сменной одежды с собой. Нам что нужно будет голыми идти в купальню?
— Не думаю. Шкафы имеют номера и панели с красной подсветкой. Лишь два из них имеют зелёные. Нас тоже двое. Всё указывает на то, что именно этими шкафами нам нужно воспользоваться. В них уже лежат полотенца и, похоже, сменная одежда. Предположу, что там можно оставить своё снаряжение на хранение.
Винсент прислонил ладонь ко лбу и молвил:
— До чего мы дошли… анализируем раздевалку, чтобы понять, что нам делать. К тому же ты как всегда основательно, со всей серьёзностью взялся за дело.
— А что-то не так? Каждая непонятная ситуация заслуживает отдельного внимания.
— Да ничего, мысли вслух. Можешь не смотреть сквозь стену в женскую раздевалку? А то я буду стыдиться за тебя.
— Странная просьба, с учётом того, что я всегда всё вижу. Однако если ты не в состоянии взять свою иррациональную суть под контроль, то в таком случае я не буду смотреть.
— Славно.
Фай, подошёл к шкафчику, осмотрел панель и попытался коснуться её пальцем. Внезапно она загорелась и на ней появилась надпись: “Коснитесь экрана ещё раз”.
Винсент встал возле высшего некроманта и начал наблюдать последовательность его действий.
Фай коснулся панели ещё раз и слегка почувствовал, как через его тело прошла слегка покалывающая электрическая волна, и вернулась обратно в панель, после чего на ней появилась надпись: “Регистрация прошла успешно”.
Винсент проделал тоже самое со вторым шкафчиком, после чего они оба открыли их. В шкафчике Фая лежали шорты и полотенце. Он взял их, положил на лавку, отстегнул меч, снял пояс с ножнами и кинжалом, затем положил их в шкафчик.
Тем временем Винсент всё ещё стоял и смотрел в свой шкафчик.
— Поторопись, чем быстрее мы отдохнём, тем быстрее вернёмся в свой мир, — подгонял Фай своего напарника.
— Отдых так не работает, если ты не знал. — Винсент брезгливо достал двумя пальцами из шкафчика узкие фиолетовые трусы с мешочком для причинного места и повернулся к Фаю. — Лучше скажи мне, кто такое в здравом уме на себя наденет?
Высший некромант взглянул на трусы и после недолгой паузы предложил:
— Можешь надеть шорты, которые лежали в моём шкафу.
Винсент удивлённо взглянул на него и сомневающимся тоном произнёс:
— То есть ты наденешь вот это недоразумение вместо меня?
— Нет. Я создам себе шорты из чёрной материи.
— Тебе же всё равно, что о тебе подумают, так почему не наденешь их?
— Мне не всё равно, что я о себе думаю, так что надевать эту вещь я не собираюсь, из личных соображений о стиле, — молвил Фай, снял робу со штанами, причём под ними уже сформировались чёрные шорты.
— Ну, раз так, то спасибо.
Винсент снял с себя доспехи, одежду и положил в шкафчик, после чего надел шорты, взял полотенце, надёжно захлопнул шкафчик и вместе с Фаем вышел через дверь в общую просторную купальню, где парилось не так много существ.
Возле входа их уже ждала Моника в нижнем водонепроницаемом белье чёрного цвета, а рядом с ней стояла коротышка Ляпургия в полосатом чёрно-белом невинном купальнике, прикрывающим всё от бёдер до ключиц.
— Никто их не надел… — разочаровалась Ляпургия, глядя на нижнюю половину тел парней.
Винсент немного засмотрелся на Монику, но сразу же отвёл взгляд, посчитав такое поведение неприличным. Однако девушка заметила это, подпархнула к нему поближе и, заведя ручки за спину, начала пытаться поймать его взгляд, после чего кокетливо спросила:
— Как ты считаешь, мне идёт?
— На тебе слишком мало одежды, чтобы она шла…
— Меня не обманешь, я вижу, что тебе понравилось, — не растерялась Моника. — Пошли скорее купаться, — взяла она Винсента за предплечье и потащила за собой к воде, от которой валил пар.
Тем временем Ляпургия обратилась к Фаю, всё ещё хмуро стоящему возле двери:
— Чего стоишь и не заходишь в воду, кого ждёшь?
Ответа не последовало.
— Ну признайся честно, подглядываешь за девушками при помощи особого зрения?
Фай и на этот раз промолчал, совершенно не обращая на неё внимания.
— У тебя есть регенерация, тогда почему шрам на губе не залечиваешь?
И снова в ответ молчание.
Девушка поняла, что её попросту игнорируют, поэтому сменила тему на более провоцирующую:
— В отличие от Рэя, я сильно сомневаюсь, что вы способны справиться с Мором. Если расценивать ваш нынешний боевой потенциал, то шансы примерно один к ста в его пользу. Хотя он довольно слабый оппонент. Если бы я хотела его убить, то и глазом не моргнула, как он уже был бы превращён в горстку пыли.
Но даже такой подход ей не помог обратить на себя внимание, что весьма задело её эго, но она решила этого не показывать и продолжила пытаться наладить контакт:
— Ты всегда такой? Или я тебя чем-то обидела? Может быть, тебя что-то не устраивает?
Фай взглянул в её недоумевающие глаза и ответил:
— Я отрицательно отношусь к легкомысленности, праздности, некомпетентности. Из-за таких качеств приближённые Бога моего мира даже спустя полтора тысячелетия не в состоянии грамотно распоряжаться дарованными силами.
— Наконец-то ты ответил, — сжала губки Ляпургия. — Поняла, к чему ты клонишь. Но знаешь, тяжело быть серьёзным, когда живёшь уже вечность. Это может свести с ума.
— Оправданий я не просил, а всего лишь сказал тебе, что меня не устраивает, чтобы ты наконец отвязалась. Сейчас я трачу время на праздность, вместо того, чтобы осуществлять свою цель. Раз это неизбежно, то я бы предпочёл помолчать, так как не люблю болтать, особенно попусту с теми, кто больше ничего полезного предоставить мне не может или поведение которых ни на что не повлияет, и в манипулировании ими нет нужды. Вместо этого я лучше займусь планированием и обыгрыванием боевых ситуаций с личами в своей голове.
Ляпургия почувствовала, что совсем теряет сильную позицию в разговоре и попыталась взять ситуацию под контроль:
— Я на самом деле не такая легкомысленная и страшна в гневе, просто такое внешнее поведение мне доставляет удовольствие. Так что на твоём месте я бы лучше не грубила.
— Ложь. Ты, по всей видимости, любишь внимание, и тебя нервирует то, что всем ты интересна, а разрисованному нет, вот и пытаешься парадировать поведение Рэя, ведь он, как ты сама говорила, “любимчик” разрисованного. Я тебя разочарую, но тебе это не поможет заполучить внимание.
— «Ну конечно, Рэй, как обычно, решил поиздеваться, специально сказал мне, что этот парень отличный собеседник. Вот засранец…» — промелькнула мысль у Ляпургии, после чего она заявила: — Ты сам напросился, я тебя за язык не тянула.
Фай ощутил, что замер и больше не способен пошевелить даже глазом.
Ляпургия с показушной надменностью рассмеялась, прикрывая пальчиками рот и сказала:
— Ну что, мой личный холоп, пора веселить свою госпожу.
Фай того не желая склонился перед ней и произнёс:
— Такой смерд, как я, не достоин чести даже думать о том, чтобы служить вам.
— Ну что ты, не унижайся так уж сильно, — присела она на корточки, приподняла рукой его голову за подбородок и злорадно улыбнулась ему в лицо.
— «Она полностью контролирует моё тело, нет, мою душу, и я ничего не могу с этим сделать… Зачем я вообще ей это сказал? Приобретённые чувства только мешают. Как остальные умудряются контролировать ещё больший их спектр? А эта девчонка, неужели думает, что меня таким способом можно унизить? Тщетное занятие, ведь всё это делаю не я, а пустая оболочка. Только касания могут доставлять неудобства, но я просто не буду акцентировать на них внимание, раз альтернатив у меня нет», — поразмыслил Фай, снова взяв под контроль свои чувства, и спокойно смирился с происходящим.
— Я знаю, как ты можешь загладить свою вину, — сказала Ляпургия и залезла к Фаю на спину, после чего выставила руку по направлению к купальне и воодушевляюще произнесла: — В атаку, мой верный конь!
Затем она пришпорила ножками бёдра Фая, и тот послушно пополз на коленях к купели.
Тем временем Моника с Винсентом уже отмокали в тёплой воде.
— Ах, какая хорошая водичка, скажи, — Моника элегантно двигала руками по воде.
— Наверно, — безучастно сказал отступник.
— Наверно? Ты всё ещё слишком напряжён, расслабься, подумай о чём-нибудь хорошем, — молвила девушка и щёлкнула по воде, обрызгав лицо Винсенту.
— Я стараюсь, — ответил он, даже не проморгав глазом, в который попала капля.
— А в том-то и дело, что стараться здесь совсем не нужно. Давай, повернись ко мне спиной.
— Что ты задумала?
— Доверься мне, я знаю, что делаю.
— Ну а я-то не знаю, — сказал Винсент, но всё же повернулся спиной.
Неожиданно она обхватила его руками и прижала к себе. Винсент ещё сильнее напрягся, но отодвинуться не смог.
— Лежи спокойно, не дёргайся!
— В таком положении мне… ещё сложнее будет расслабиться.
После недолгих попыток выпутаться, Винсент сдался и положил голову девушке на грудь.
— Вот и молодец, — нежно прошептала Моника.
Наконец они вдвоём увидели, как Ляпургия катается на Фае верхом, от чего вначале не поверили своим глазам, а затем девушка громко рассмеялась. Даже Винсент улыбнулся и сделал пару выдохов от смешка.
— Мне уже нравится Ляпи, — немного успокоилась Моника. — Как ловко она его усмирила.
— Но не думаю, что он это делает по своей воле.
На протяжении всего времени, проведённого в купальне, как Ляпургия только ни измывалась над Фаем. Она использовала его в качестве плавучего средства, заставила петь песню о том, что он хамоватый неотёсанный дикарь, носиться по мелким поручениям клиентов из разряда “подай-принеси”. В какой-то момент она легла на лежанку и заставила его массировать себе ступни, то и дело отпуская унижающие шутки.
Они как следует попарились и пришли в своеобразный круглый зал ожидания, по периметру которого располагались двери, а в центре находилось несколько шкафов, у которых почему-то не было ручки, а сквозь стекло можно было рассмотреть мелкие предметы с надписями и картинками. К этим самым шкафам и подошли путники.
— Нам придётся ещё немного подождать, пока Иф всё подготовит. Что ж, не хотите чего-нибудь попить или перекусить? — поинтересовалась Ляпургия сидя на шее высшего некроманта.
— Никому из нас это не требуется, — дал ответ Винсент.
— Скажу тебе больше, в этом месте никому это не требуется. Но разве вы не едите, чтобы получить удовольствие от вкуса?
— Я ела иногда, когда грустила.
— Хотя бы кто-то из вас умеет получать удовольствие от жизни. Сейчас я вам достану кое-что из торгового автомата, — Ляпургия переместила прямо из шкафа себе в руки три металлические вещи цилиндрических форм и три пакета, издающих хрустящий звук, после чего раздала каждому по паре, кроме Фая, ему ничего не досталось.
Они покрутили в руках пакеты с цилиндрами, явно не понимая, что с ними сделать.
Ляпургия хихикнула и важно произнесла:
— Смотрите на меня и учитесь.
Она взяла пакет с лицевой и обратной стороны пальцами обоих рук и медленно, с хлопающим звуком раскрыла его верхушку, затем положила его между собой и головой Фая. Взяла цилиндр левой рукой, а правой зацепилась за колечко сверху и надавила им на него, проделав в нём, с сопровождающим шипящим звуком, небольшую дырку. После всех манипуляций она вытащила из пакета затвердевший кусочек хлеба, вкинула его себе в рот и запила жидкостью из цилиндра. С наслаждением выдохнула и сказала:
— Теперь ваша очередь. Сядьте на лавку, так будет удобнее. И с банкой, — указала она на цилиндр, — поаккуратнее, не трясите.
Они сели на лавку и начали повторять за Ляпургией. Когда дело дошло до вскрытия банки, Винсент неумело дёрнул за кольцо и случайно его оторвал, после чего решил пробить верх банки пальцем, но оттуда брызнула оранжевая жидкость и облила пеной его руку.
— Вот ты и познал один из худших сценариев открытия банки газировки, — соболезнуя, помотала головой Ляпургия.
Моника к этому моменту уже опробовала всё на вкус и не могла оторваться. Винсент же немного отпил из банки и предложил Ляпургии:
— Может быть, пощадишь Фая?
— Что на тебя нашло? — спросила она. — Вы же, вроде, не особо ладите, поэтому тебе должно доставлять удовольствие то, как я с ним поступаю.
— Не совсем. Хотя наши точки зрения расходятся, но я уважаю его. Людей с таким крепким стремлением к чему-то можно пересчитать по пальцам.
Ляпургия немного разочарованно поглядела на Винсента.
— Фай, наверно, тебя чем-то расстроил, но не принимай его слова близко к сердцу, он очень часто грубит, — с набитым ртом Моника поддержала Винсента, сидя довольно близко к нему. — Такой человек, что с него взять.
— Ладно, уговорили, я дам ему шанс извиниться.
Она заставила Фая склониться, благодаря чему без труда с него слезла, прихватив с собой пакет с едой. Затем отпустила контроль над его телом и душой, после чего стала с важным обиженным видом ожидать извинений или хотя бы злости с его стороны. Однако на её удивление Фай ничего не сказал, а более того, он выглядел также, как и до всех этих издевательств, будто их и не было. Он спокойно подошёл к лавке и сел, глубоко о чём-то размышляя.
Ляпургия нависла над ним и продолжала, прищурившись, недовольно на него смотреть. После минуты ожидания она заявила:
— Ты самый раздражающий человек из всех, кого я видела.
— Не корректное утверждение, — возразил Фай. — Правильнее сказать: «Ты самый раздражающий человек из всех, с кем я общалась». Ведь именно во время общения я тебя почему-то стал раздражать.
— Какой же ты невыносимый! — топнула ножкой Ляпургия. — Знаешь, надеюсь, ты проиграешь Мору, — она хмыкнула и отвернула от него свою голову.
— Ляпи, — вмешалась в их перепалку Моника, — но это будет означать, что и мы с Винсентом проиграем, а весь наш мир…
— Да я не это имела в виду! А-а-ах, всё, забудьте.
Из множества дверей одна открылась. Оттуда выглянул Иф и поманил пальцем путников к себе. Они подошли к нему, но перед ними встал какой-то зелёный здоровяк и грубовато спросил у Ифа:
— Это ты мне?
— Нет, ваша очередь ещё не подошла.
— А, ну ла-а-адно, — с этими словами здоровяк опять сел на своё место, немного сгорбился и уткнулся глазами в маленькое устройство, похожее на то, что Фай видел у рогатых барменов, и начал тыкать в него толстыми пальцами.
Иф с натянутой зловещей улыбкой себе под нос произнёс, будто обращаясь к здоровяку:
— Как бы я хотел сделать тебе жёсткий массаж, предназначенный для каменных гигантов.
Моника смогла расслышать это, идя мимо, поэтому решила осторожно спросить:
— Мне кажется или вы клиентов недолюбливаете?
— Когда приходится работать с множеством незнакомцев, среди которых частенько попадаются отвратительные личности, невольно начинаешь ненавидеть каждого из них, — всё ещё поддерживая улыбку, произнёс лис, — особенно когда ты не привык придерживать свой язык и не любишь взаимодействовать с незнакомцами.
— Э-эм, может вы и правы.
Путники зашли в комнату с несколькими лежанками и ширмами между ними, рядом стояли три человека, одетые похожим образом, что и Иф.
— Выбирайте себе место, — провёл лис левой рукой в показной манере, а правой тем временем закрыл дверь.
— Мне можно любое место, — молвила Ляпургия. — Главное, чтобы делал массаж именно ты.
— К сожалению, госпожа, вам придётся записаться в лист ожидания. Сегодня я делаю массаж вне рабочего времени исключительно мистеру Винсенту, по просьбе Рэя.
— Значит, его ты называешь по имени, а ко мне обращаешься безлично? Понятно-понятно. Я занесу это в мою копилочку обид.
— Если бы я был вашим телохранителем, то всё было бы иначе. Но вы сами лишили себя всех привилегий, сделав меня массажистом. Ложитесь, — убедительно добавил лис.
Ляпургия немного надула губки, но послушно легла на одну из лежанок.
Моника с довольным видом тоже легла на свободное место. Затем лёг и Винсент, однако Фай вместо того, чтобы лечь на лежанку, сел на стул возле миниатюрного фонтанчика.
— Думаю, вы понимаете, что это стул, а не лежанка, — предположил лис. — Тогда ваше действие мне нужно воспринять, как отказ от услуг?
— Всё верно.
— Выбор ваш, — молвил лис и отпустил одного из массажистов.
Мастера-массажисты подошли к лежанкам, а Иф снял перчатки, положил их на столик и произнёс:
— Приступаем.
Не успели они начать, как Моника взвизгнула.
— Что такое? — сразу встревожился Винсент.
— Извините, мне стало щекотно. Постараюсь быть потише.
— Ничего страшного, — ответил, массажист. — Это моя ошибка. Я не поинтересовался у вас о такой важной вещи, как чувствительность к щекотке. Многие клиенты в первое время испытывают некоторый подобный дискомфорт от массажа, но не переживайте, я постараюсь быть более последовательным и замедлю темпы.
— Спасибо.
— Тебе нужно разобраться в семейных делах, иначе так и продолжишь совершать ошибки, отвлекаясь на посторонние вещи, что может плохо кончиться, — подметил Иф, обращаясь к массажисту Моники.
— Если бы всё было так просто, если бы всё было так просто, — ответил массажист, тяжело выдохнув. — Я не понимаю, что не так. Я для жены всё делаю, а она ко мне становится холоднее и холоднее. Делаю так, как она хочет, а она меня поливает грязью…
— Если ты сам себя не уважаешь, то за что тебя будет уважать женщина? В твоём случае уже поздно налаживать отношения, они изжили себя, да и смысла не вижу, твоя женщина не ценит хорошее и ни разу не пыталась для тебя хотя бы что-то сделать.
— Я себя не уважаю? Что вы такое говорите?
— Ты всё делаешь так, как она говорит, своё мнение оставляешь при себе, даже когда она заигрывает с другими. Я не вижу в таком твоём поведении уважение к себе.
— Но раньше ведь она милая была…
— Когда просила тебя помочь, а не приказывала что ли? Тебе она свою помощь ни разу не предложила даже в самом начале отношений. Поэтому советую развестись и перестать быть покладистым. Делай ровно столько, сколько девушка заслуживает, но не безусловно, а за её вклад в тебя.
— Вы так просто это говорите, но я же её люблю, не могу так просто взять и всё закончить. Может быть, есть способ как-то всё исправить?
— Способ исправить есть, но твоя избранница не подходит для отношений, и в будущем ты будешь только мучиться, а в итоге тебя она, скорее всего, сама бросит. Поэтому, чтобы не остаться разбитым после такого, нужно уже сейчас разрывать привязанность, всеми способами занижая её значимость в своих глазах, после чего первым предложить расстаться.
— Не знаю. Это как-то неправильно.
— А правильно терпеть каждодневные унижения в свой адрес? Всё ты уже знаешь в глубине души и видишь всю безысходность, просто пытаешься себя обманывать. Тем более я же не предлагаю от неё избавиться, хотя такой вариант был бы проще. Мы продолжим разговор на эту тему после массажа, а сейчас сосредоточься на работе.
— Спасибо босс.
— Как, как он тебя назвал? Босс? — Ляпургия звонко рассмеялась. — Будто ты глава преступного синдиката, который прикрывается массажным салоном.
В ответ она услышала напряжённое молчание, но не придала этому значения.
— Кстати, всё это из твоих уст, Иф, так забавно слышать. Потому что помнишь, как ты когда-то бегал за мной и старался всячески угодить?
— Госпожа, это ваше заявление сейчас не уместно. К тому же в первую очередь я это делал, потому что был вашим мальчиком для битья. Все совершают ошибки, тем более в юности. Поэтому остаётся лишь учиться на них и не совершать впредь.
— Будто то было в первый раз. Ты очень усердно и много пытался, даже когда я тебя освободила от обязательств.
— Это вам просто так казалось из-за моего хорошего к вам отношения.
Внезапно она ощутила боль от массажа, поэтому возмутилась, забыв о теме диалога с Ифом:
— Парень, ты не глину мнёшь, мне же больно.
— Так и должно быть. Босс настоятельно рекомендовал мне воспользоваться антицеллюлитной техникой, как вы, вроде бы всегда и заказываете.
— Анти что? Куда мне худеть? По-твоему я толстая, Иф?! — выкрикнула она лису.
— Даже не смотря на то, что вы изменили свой родной внешний вид, внутри вы очень пресыщенная личность и вам не помешало бы тяжёлого труда.
— Ох уж эти твои намёки. Ты смотри у меня, а то Ашру натравлю. Она всегда найдёт слова, чтобы выиграть тебя в словесной дуэли, — уставшим тоном возмутилась Ляпургия и сказала своему массажисту: — Делайте мне расслабляющий массаж, чтобы было приятно, а не больно.
— Как пожелаете.
После этих инцидентов кто-то смог насладиться массажем, а кто-то приятной тишиной.
Прошло полтора часа, по внутренним ощущениям Фая. К этому моменту он уже подытоживал свои размышления:
— «Спрогнозировал будущие варианты событий, не так много, но достаточно. Как не пытался, но практически улучшить способности падшего духа или освоить новую способность, связанную с чёрной материей, не выходит, хотя теоретически всё делаю верно. Дальнейшее пребывание в этом месте по большей части бессмысленно».
Массажный сеанс подошёл к завершению.
Моника приподнялась с лежанки, приняла сидячее положение, опёршись на неё руками и пребывая в блаженном состоянии расслабленно сказала:
— Я никогда не чувствовала себя настолько хорошо…
— Это ещё что, посмотри на Винсента, — приоткрыла шторку Ляпургия. — Он точно доволен.
Моника взглянула на него и увидела, что тот лежит с закрытыми глазами и тихо, умиротворённо посапывает
— Не может быть, — едва слышно прошептала Моника. — Он правда уснул?
— Случай не из простых, — тихим голосом отвечал Иф, умывая свои руки в раковине, — но я поработал над его нервной системой и смог разбить напряжение, погрузив при этом парня в сон. Всем нужно спать или как-то по-другому разгружать сознание, даже тем, кто может обходиться без сна. Иначе отрицательные мысли и переживания разрушат вашу психику. Однако его моральное состояние всё ещё остаётся мне неподвластно. Рэй уверял, что с этим можете справиться только вы, леди Моника.
— Я? Почему именно я?
— Рэй об этом умолчал. Но как бы то ни было, моя работа завершена, — вытер лис руки о полотенце. — Госпожа проведёт вас в комнаты отдыха, а я с вашего позволения откланяюсь, — сделал он небольшой поклон головой и вышел за дверь в сопровождении своих коллег.
— Долго нам ещё всем этим заниматься? — спросил Фай, ничуть не понижая свой спокойный голос.
— Говори немного тише. Сколько скажу, столько и будешь, — важным тоном ответила Ляпургия.
Моника тем временем аккуратно подхватила Винсента и тихо спросила:
— Где комнаты отдыха?
— Я вас перенесу. Ваши вещи с раздевалок вам принесут, — предупредила Ляпургия, а их двоих покрыла чёрная материя, после чего развеялась вместе с ними.
Хозяйка мира вновь легла боком на лежанку и обратилась к Фаю:
— Ты странный. Твоя аура очень неприятная и непредсказуемая. Вдобавок я не смогла распутать клубок твоих мыслей, как не пыталась. Это даже не клубок, а какой-то постоянно меняющийся лабиринт с зашифрованной информацией… Хотя с чтением мыслей у меня никогда проблем не было. Зря я не следила за тобой с самого твоего рождения, много интересного упустила. Не расскажешь мне о своём прошлом, как ты дошёл до нынешнего состояния менее чем за каких-то смешных тридцать лет? Это, по меньшей мере, выглядит уж слишком неправдоподобно.
— Как ты стала владелицей этого места или лучше сказать мира? — задал он ей встречный вопрос.
Повисла небольшая паузу.
— Я первая спросила.
— Лично мне не сильно интересно узнать ответ на свой вопрос, в отличие от тебя, поэтому моя информация имеет приоритет повыше твоей. Следовательно, мне решать, кто будет отвечать первым на вопрос.
— Наглость, невежество, эгоизм, жестокость, лживость, предательство… Ты будто олицетворяешь все существующие пороки.
— Что ты подразумеваешь под “пороками”?
— Это худшие моральные качества в разумном существе, в некоторых мирах им даётся схожее определение, но в твоём мире видимо такого нет. Эх, ладно, так и быть, мне не сложно ответить первой. Когда создался мир, тогда и стала его хозяйкой.
— Создала своими силами?
— Нет, такого я не умею. По моему желанию создал кое-кто, но фактически я имею в этом мире абсолютные полномочия.
— Кто создал?
— Слушай, этого я тебе уже точно не могу рассказать.
— Кто в иерархии вашего общества находится на самом верху?
— Не наглей, это уже другой вопрос, не имеющий отношение к предыдущему. Теперь твоя очередь рассказывать.
— В своей истории я могу ответить на гораздо большее количество твоих вопросов, поэтому вначале ответь на мои.
— Какой же ты всё-таки… Не могу понять, ты осознаёшь свою наглость или нет?
— Наглость — понятие относительное. Для кого-то не будет наглостью, если незнакомец зайдёт в его дом без спроса и поест его пищу, а для кого-то будет наглостью то, что рядом с ним пройдёт кто-то ниже его сословного ранга. В силу сказанного мной, я не считаю нужным стараться следовать абстрактному образу воспитанности или скромности.
— Ты всё слишком усложняешь, тебе так не кажется?
— Нет. Я всего лишь пытаюсь упростить то усложнение, что придумывает праздное общество, в попытках возвыситься над остальными на пустом месте и казаться более “правильными”. В упрощённом варианте это выглядит примерно так: “Я лучше него, потому что он даже не знает в какой руке надо держать нож за столом”. Глупость. Правила, ради правил.
— Вот опять усложнил.
— Тогда не задавай мне подобных вопросов, чтобы не загружать себя усложнениями. Ответь на вопрос или я пошёл.
— Как же ты раздражаешь, — молвила Ляпургия, глядя в его бездушные глаза. — Подожди, я отвечу. В нашем обществе никто никому не подчиняется и не приказывает, но тот, кто ведёт отбор кандидатов, является его главой. Хотя на моей памяти он никому не приказывал, но если прикажет, то вряд ли кто-то сможет ему воспротивиться.
— Он тоже алчущий, как и вы?
— А кто тебе сказал, что мы алчущие?
— Вы используете способности падших духов, при этом имеете сознание и пределы сил выше, чем у Мора. Мне более не известны сущности помимо алчущих, кто бы был сильнее. Я сделал вывод, основываясь на этих фактах.
Ляпургия захихикала и с наслаждением заявила:
— Ах, как же ты заблуждаешься. Я, конечно, могу развеять твоё заблуждение, но для начала ты ответь на мой вопрос.
— В этом нет необходимости, ты уже ответила на все интересующие меня вопросы, — в наглую заявил Фай и встал со стула, намереваясь покинуть комнату.
Ляпургия взяла какое-то устройство со столика и с чудовищной силой зашвырнула в Фая, но тот поймал его не глядя, после чего сразу же отскочил от фонтанчика, и не зря. Воздушная волна, следующая за броском, смела шторы со всеми вещами на столиках и даже расплескала воду в фонтанчике, немного окатив место, где ранее стоял высший некромант.
— Куда ты собрался?! — необычайно возмущённо воскликнула Ляпургия.
— Отвечать на твой вопрос слишком долго и бессмысленно для меня, тем более я не говорил прямым текстом, что дам на него ответ.
— Ты сейчас же сядешь на место и расскажешь, иначе пеняй на себя, — сквозь зубы кинула угрозу невысокая девушка.
— Пустые угрозы. Что бы ты ни сделала, ты не сможешь причинить мне вред, ведь это будет вмешательство в спор Рэя и вашего главы, что ты сделать не посмеешь. А всё остальное, что ты можешь сделать, не имеет особого значения.
Ляпургия зарычала от злости и сжала свои кулачки, но, похоже, слова Фая действительно оказались правыми, раз после недолгой паузы она просто сердито на него смотрела.
Высший некромант положил пойманный прибор на стол и без слов вышел за дверь.
— «Такого унижения в свой адрес от желторотого опустошённого я не потерплю. Пока он в моём мире, я просто обязана его как-то наказать. Проблема лишь в том, что он словно чувств совсем не имеет. Как тогда его задеть, если задевать не за что?» — ломала себе голову от размышлений Ляпургия, лёжа на спине посреди бардака ею учинённого.