Возвращение из другого мира прошло достаточно тяжко. И дело было вовсе не в том, что мне пришлось убить значительно больше птеродактилей, чем я предполагал изначально. Было невероятно трудно оттуда уходить, осознавая, что я бросаю всех тамошних обитателей на верную смерть. Да, я их почти не знаю, но это ведь не значит, что они не живые? Доминик, Марине, Аврора и остальные, безымянные для меня люди, живущие на том острове. Все они в скором времени погибнут, проиграв пустоте. Но, как бы я того не хотел, помочь им я ничем не мог. Да и мне нужно жить в моём мире, ведь к их миру я не имею никакого отношения. У них своя жизнь, у меня своя, и мне нужно заботиться о себе и своих близких. Ведь, как сказала сама Марине, мой мир совсем скоро ждёт схожая участь.
По возвращению, первым делом отправился в особняк, чтобы убедиться в том, что с моими близкими всё хорошо. Моя очередная пропажа, а следом за ней и открытый контракт на мою голову, ценою в миллион Орланов, заставил всех переживать сильнее, чем я мог предполагать. Благо, отсутствовал я недолго, и ребята не успели себя извести. В момент моего возвращения в нашем доме гостевали Гриша с Васей и обсуждали возможные способы моего возвращения из Японии. Как же они удивились, когда я появился на пороге. Особенно удивилась Вася, с которой я разговаривал буквально пару часов назад через планшет. Для них времени прошло не так много, как для меня в том, параллельном мире. Вот она и удивилась, как я умудрился вернуться в РИ из Японии, когда для этого нужно значительно больше времени. Пришлось объясняться и рассказывать, как именно мне удалось это провернуть. Про потусторонний мир я решил промолчать.
То, что в нашем мире начали появляться некие мерцающие рифты, человечество скоро узнает, само собой. А вот о том, что оно из себя представляет, с чем это едят и какие последствия это может нести, миру ещё только предстоит узнать. И к этому вопросу я планирую подойти со всей серьёзностью. Ведь я уверен, что в мире никто не знает о том, что знаю я. Но держать эту информацию при себе, не делясь ни с кем, это явно не мой профиль. Мне в этом мире ещё существовать, и не хочу я, чтобы он повторил судьбу того, в котором я недавно побывал. А в одиночку мир не спасти, как бы мне того не хотелось.
И вот, вернувшись из другого мира, я понял, что проблем у меня не убавилось. Да, я вернулся целым и невредимым, сумел закрыть чёрный рифт и сбежал от некого Ликвидатора, но что дальше? На меня открыта охота, и даже «СМИ» поддерживают эту тему, оповещая об этом простой народ. Такими темпами меня захочет убить любая дворняжка, и на улицу выходить станет попросту небезопасно. А насколько мне известно и как подтвердила Катя, подобное запрещено и должно пресекаться Имперцами, но они из-за чего-то бездействуют. Что странно, ведь работаю на них, а будь они против меня, убрали бы ещё в тот раз, не давая мне и шанса на счастливое будущее. Да и, когда я связывался с Голицыным, он и словом не обмолвился о том, что меня кто-то хочет убрать. Значит, всё это делается не с подачки Имперской полиции или Императора. Тогда, кто же позволил «СМИ» пропустить оповещение о контракте на мою голову в эфир?
Пока я обо всём этом размышлял, вернулись Эмиль и Егерь. За то время, что я отсутствовал, они успели уехать из особняка и собрать всех членов моей будущей гвардии вместе. И сейчас они все приехали в особняк. Вместе со мной их вышла встречать Катя. Мария осталась следить за Карой, а Покровский и Вася решили тоже пока остаться внутри, чтобы обдумать то, как вытащить меня из той задницы, в которой я оказался.
— Всем привет! — я широко улыбнулся, когда увидел Эмиля, Егеря и шестерых бойцов, выходящих из пежо и седана, принадлежавшего «Щиту». — Как я погляжу, все в сборе? Егерь, познакомишь меня с ребятами?
Бойцы и в самом деле были, как на подбор. Вроде, неприметные, самые обычные мужчины, но в каждом есть какая-то изюминка и то самое спокойствие, из-за которого кажется, что они и взглядом могут убить. Егерь сориентировался быстро и начал знакомство, но особо ни на ком не останавливался, подмечая только главные особенности того или иного бойца. И это при том, что со многими из них он познакомился только сегодня. Но правду ведь говорят, что военные друг друга сразу видят и чувствуют? Да и, скорее всего, раз Егерь их одобрил, то слышал про них ранее или нарыл справки. Значит, его словам можно доверять.
— Ну-с, для начала, ребята, это мой и, я надеюсь, ваш непосредственный начальник — граф Громов Александр, — Егерь бросил на меня косой взгляд, будто испугался, что сказал что-то не так, но, поняв, что я молча наблюдаю и не собираюсь его перебивать, начал представлять их одного за одним.
Первым он указал на спортивного парнишку с причёской под ноль. Взгляд острый, пронзающий. Сбитые кулаки, спортивный костюм, больше ничего в глаза не бросается. Уверенно стоит, ничего не скажешь.
— Это Физрук или же Антон. Ранговый и даже владеет магией, но не шибко сильной, — подметил Егерь очень немаловажную деталь. — Предпочитает, как и остальные, усиливать тело при помощи энергии, а не швыряться заклинаниями. До армии работал физруком, за что и получил своё прозвище.
Следующим на очереди был Хорват или Витя. С виду обычный деревенский парнишка. Одет в неброскую одежду: джинсы, колючий свитер, потёртые временем кроссовки. Но есть в нём что-то, что в жуть бросает, и это не взгляд. Он у него, конечно, волчий, но не настолько, как у того же Физрука. Из-за глаз пуговок он не может раскрыть его в полной мере. Как сказал Егерь, он — специалист по крупнокалиберным стволам. Если нужно пострелять с пулемёта или гаубицы, это к нему. Кличку получил из-за того, что всегда пьёт исключительно хорватское пиво. Интересный персонаж, но немного странный. Это даже Катя подметила, добавив про него подобный комментарий мне на ухо.
— Вот это Пушкин или же Саня, — Егерь усмехнулся, указывая на кудрявого парнишку. — Ты не смотри на его внешность и кликуху. Пускай он и творческая у нас личность, обожающая стихи и поэзию, но он — самый точный и хладнокровный снайпер из всех, что есть в Империи. Муху уложит с сотни ярдов. Кличку получил из-за своей тяги к творчеству и кудрявых волос. Только бакенбард и не хватает для полного сходства с оригиналом.
Я кивнул, и Егерь переключился на четвёртого бойца.
— Сиплый или же Коля, — на вид, самый старший из всех. — Взрывотехник в отряде обязателен. Не думай, что гвардия только для защиты. Иногда и атаковать придётся. Потому без такого специалиста никуда. Кличку получил за свой сиплый голос, но я думаю, это и так понятно.
Пятый боец выглядел менее примечательно, чем все остальные, и Егерь на нём особо не задержался:
— Федот. Имя и есть кличка. Специалист по всему, но понемногу. Хороший механик. Так что, если что-то ломается, это к нему.
— Понял, — я перевёл взгляд на последнего бойца, который больше всех выделялся на общем фоне. Заметив мой озадаченный взгляд, Егерь поспешил всё объяснить.
— А это Модник или Андрей. Самый молодой, но не менее опытный. Кличку, как ты понимаешь, получил из-за своих шмоток. Любит он так одеваться, что уж поделать, но оно и к лучшему для его роли! Он отлично втирается в доверие к людям и особенно к бабам! Операции под прикрытием — это его конёк!
— Ясно, — я не стал пока зацикливать на нём своё внимание, хотя этот Модник мне очень не понравился. Точнее, мне не понравилось то, как он смотрел на мою невесту. Будто пожирал её глазами. Ладно, не буду пока делать поспешных выводов. А она сама ему всё открутит, если он к ней сунется. Ещё до того, как я успею подумать о том, что с ним сделать за это. — Рад со всеми вами познакомиться. Уверен, вы все отличные бойцы, и мы с вами поладим. И хотел бы я сказать вам, что работа будет лёгкой, но это не так. Впереди много трудностей, и все вы будете рисковать своими жизнями, но и платить я буду вам значительно больше, чем где-либо и кто-либо.
— Мы знали, куда ехали, шеф, — первым голос подал Физрук. — Егерь объяснил нам, что Вы за человек и какая именно работа нас ждёт. Если мы здесь, значит, уже согласились принять такие условия.
— Вот именно! — его слова подтвердил Федот. — Работ не легка, но и мы не сопляки, чтобы переживать из-за такой глупости!
— Мне плевать, насколько тяжёлая работа. Я сюда не отдыхать приехал. Так что не переживайте, командир. — произнёс Хорват, чем приятно меня обрадовал.
Сиплый тоже что-то пробормотал, но его я расслышал плохо. Вот только стоящий рядом с ним Пушкин хмыкнул и начал читать стих:
— Нету слов, чтоб описать любовь к работе! Мне процесс куда приятней, чем успех! День не день, раз мы не сделали хоть что-то. Без работы человек не человек!
Я хотел было ему похлопать, но меня прервал Модник, которому явно не понравилось это представление от Пушкина. Да и ребята, судя по всему, слишком не пришлись ему по душе.
— Слышь, поэт, — он хмыкнул и скосил на меня взгляд. — А ты всем аристо стихи читаешь? Может, ещё жопу ему вылижешь?
Пушкин нахмурился и чуть в драку не полез, но его остановил Егерь, которому всё происходящее не понравилось даже больше, чем мне. Я же, напротив, как-то даже заинтересовался, и мне было очень интересно, что ещё скажет этот малец. Он изначально не пришёлся мне по душе. Вот и посмотрим, что он из себя на самом деле представляет.
— Да не лезь ты! — выдал Модник, попытавшись оттолкнуть Егеря, но тот не поддался.
— Андрей, следи за языком! Ты приехал на работу устраиваться или куда? — Егерь был злой и красный, как помидор. Чувствовалось, что ему очень неудобно за человека, которого он сюда привёз. — Не позорься!
— Что? — Модник рассмеялся. — Позориться⁈ Перед этими вот?
Он бросил в нашу с Катей сторону надменный взгляд.
— Да у него баба уверенней, чем он сам выглядит! И ты хочешь, чтобы мы на него работали? Честно, я сюда приехал только из-за того, что эта соска своим голоском меня привлекла. А так я бы ни ногой на службу к сраному аристократу не сунулся! — он показательно плюнул мне под ноги. — Да и не буду я работать на того, кто ничего тяжелее золотой ложки в своей жизни не поднимал!
— Андрей, завали е!.. — Егерь было начал материться, но я его остановил, выставив руку вперёд и успокоив командира своей гвардии.
Я уверенно посмотрел в лицо наглого, напыщенного идиота, который только что посмел оскорбить меня и мою девушку. И ладно меня, но назвать Катю бабой и тем более соской — это уже перебор. Такое я не могу простить. И чтобы больше ни у кого здесь не возникало вопросов в моей силе, я показательно накажу этого идиота. Пускай послужит для остальных примером, и они поймут, что идти против меня — это фатальная ошибка.
— Ты считаешь себя сильнее меня? — я сделал два шага вперёд, отодвинул в сторону Егеря с Пушкиным и спокойно улыбнулся. — Как насчёт спарринга?
Модник, лицо которого до этого момента было как у индюка, напыщенное и надменное, на мгновение смутился, и он, кажется, задумался. Возможно, впервые за сегодняшний день. Но ему уже ничего не поможет. Если он откажется от «дружеского» спарринга, я просто набью ему морду где-нибудь за углом и вышвырну отсюда. Или попрошу ребят это сделать. Но без наказания он не останется.
— На кой хрен мне с тобой драться? — он попытался спустить всё на тормозах. — Чтобы ты накатал на меня заявление за избиение? И я потом всю жизнь платил за твоё лечение⁈
— Ну, лечение мне точно не понадобится, — я ещё раз улыбнулся и попросил ребят сделать два шага назад. — А вот тебе сегодня оно пригодится. Впрочем, независимо от ответа я решил, что надеру тебе зад. Кто-то должен поставить тебя на место. Впрочем, если ты извинишься перед моей невестой, я не стану тебя бить и отпущу восвояси целым и невредимым.
— Я не стану извиняться перед подстилкой аристократа! — выпалил он.
Я цокнул языком, а стоящий рядом Егерь изобразил «фейспалм». Когда Модник это заметил, он понял, что ошибся в своих высказываниях, но было уже поздно что-то менять, и он это понимал. Я медленно снял китель и начал показательно закатывать рукава. Для пущего эффекта, я сделал так, чтобы печать на моей руке было видно, и все поняли, что у меня уже шестая ступень. Когда Катя с Егерем и остальные это увидели, лица их переменились в одночасье. Военные стали смотреть заинтересованным взглядом на меня, а вот Модник побледнел и, кажется, заскулил.
— Сегодня ты трижды оскорбил мою невесту. Всё, что ты сказал про меня, я ещё мог тебе простить, но оскорбить мою любовь… Ты сильно ошибся, когда явился ко мне домой и сделал это. К тому же я дал тебе шанс всё исправить, но ты его упустил, — я закончил закатывать рукава и встал в боевую стойку, начав перепрыгивать с одной ноги на другую. Хрустнул пару раз шеей и оскалился. — Давай, нападай. Дам тебе фору в три удара. Так будет интересней!
— Мой рукопашный бой не слабее, чем у Физрука, — вдруг выдал Модник и скинул с себя пиджак. Решился-таки? Или просто понял, что без драки он сюда не уйдёт? — Не зазнавайся, чёртов аристо! Сейчас ты поймёшь разницу между нами!
Он нанёс серию ударов, но все они прошли мимо. Я ловко увернулся от всех, но сам атаковать не спешил.
— Эх, — я сделал расстроенное лицо. — Хотел дать фору в три удара, а получилось семь. Но знаешь, стоит отдать тебе должное. Двигаешься ты хорошо и даже соображаешь. Разница между нами и в самом деле есть, и мне она ясна. И сейчас она станет ясна всем остальным. Запоминай, кто такой Александр Громов и почему со мной лучше не ссориться!
Мои удары были в десятки, нет, в сотни раз быстрее и сильнее, чем его. Он не мог за ними уследить, а я всё бил и бил, постоянно двигаясь и не давая ему опомниться. Не знаю, как я выглядел для остальных, но уверен, что как размытая тень, которая кружила вокруг Модника и наносила ему удар за ударом. Он держался молодцом, стойко перенося все мои удары и не издавая ни писка даже тогда, когда на лице у него живого места не осталось, а всё тело должно было зудеть, как будто по нему стадо лошадей пробежалось. Я закончил только тогда, когда он уже не мог сам стоять на ногах и упал. Это была безоговорочная победа. Но лица других военных давали мне понять, что им не понравилось это представление. И я их понимал. Модник был стойким бойцом со своими взглядами. Я мог бы даже его простить, показать ему, что я не такой, как он себе представляет, но мне не хотелось с ним возиться. Если лошадь сдохла, с неё нужно слезать, а Модник изначально был дохлым, когда прибыл сюда. Я не записывался в некроманты и хочу, чтобы все это поняли.
— Что смотрите? По-вашему, я поступил бесчестно, сражаясь с противником слабее меня? Да, будь это сражение, оно бы было бесчестным, даже с учётом того, как глупо он поступил. Но то было не сражение, это была показательная экзекуция. Ему не следовало так говорить про мою невесту, и я хочу, чтобы вы все меня поняли. Я отношусь к своим людям, как к семье, но жду от них такого же отношения. И в семье люди не смеют друг друга оскорблять. Подобные люди, как он, не заслуживают права сидеть с нами за одним столом, и плевал я, какими качествами он обладает, ведь в нём нет главного — человечности. Поэтому я хочу, чтобы вы решили сейчас для себя, готовы ли вы к этой работе. Если нет, вы можете сказать об этом прямо, я никого не держу. Вам будет позволено уйти, и никто не станет вас осуждать. Если же вы решите остаться, я обещаю вам, что буду платить вам не только деньгами, но и своей добротой. Главное, чтобы вы оставались людьми, даже если ваша звериная натура лезет наружу. Все меня услышали?
Пятёрка бойцов хором кивнула.
— И каков ваш ответ?
Ребята переглянулись, кивнули и посмотрели на меня:
— Мы остаёмся!
— Вот и отлично, — я хлопнул в ладоши и посмотрел на Катю. — Дорогая. Знаю, он тебя оскорбил, но я думаю, что он усвоил урок. Сможешь вылечить его? Ты ведь владеешь лечебной магией, я прав?
— Владею, — она кивнула, подошла ко мне и игриво улыбнулась. — Знаешь, а ведь я совсем не обиделась на его слова. Ты мог обойтись с ним полегче.
— Это исключено, — я улыбнулся в ответ и поцеловал её в щёку. — Я ведь давал ему шанс извиниться. Он сам его потерял.