Отшельник встал и огляделся. Поляна была завалена трупами. От нефилимы шел дым. Ее крылья превратились в облезшие палки с редкими почерневшими перьями. В воздух добавился еще один запах — опалённой мокрой курицы. Не желая еще раз на себе испытать силу ее пения, Сероглазый стащил с жирных рук Дурба кожаные перчатки и, подняв руническую цепь, прочно обмотал ее вокруг тельца существа. Дополнительно обвязал вокруг головы нефилимы кусок ткани, прочно стянув концы на затылке так, чтобы она не могла открыть рот.
Закончив, более внимательно рассмотрел руны на кандалах и ошейнике. Тонкая причудливая вязь, выполненная руками, слишком искусными рукам, даже для мастеров Лагрулда, покрывала каждый сантиметр черного металла. Что-то похожее он уже видел…
— Точно!
С досадой почесав ухо, он достал небольшой свисток, который висел на тонком шнуре на шее, и с силой в него подул. Звук, слышимый лишь для его рогатого питомца, унесся вдаль.
Сероглазый перевел взгляд на закончившего работу у барьера Дурба и сложил мудру, возвращая призванного в фиолетовую пластинку биджи. Затем подошел к магистру, с любопытством разглядывая лежащего рядом без сознания худого аборигена. Больше похожий на обтянутый кожей скелет, с редкими седыми волосами, изувеченным носом и огромным фиолетовым синяком на пол-лица, тот все еще сжимал осколок меча, воткнутого в бедро магистра.
Сероглазый разжал костлявые пальцы мужчины, убирая их с лезвия. Осмотрел рану. Перетянув сыромятным ремнем ногу магистра на ладонь выше раны, достал из кармашка на поясе черный порошок: металл вошел глубоко в бедро, наверняка задев кость, это простыми методами не вылечишь. Резко выдернув осколок, тут же сыпанул горсть порошка в рану и прошептал сиддху. Кончик когтя Сероглазого вспыхнул огнем, и он дотронулся им до раны. Порошок полыхнул огнем, прижигая края раны и останавливая кровь. Магистр, широко раскрыв глаза, пронзительно заорал. Не обращая внимания на вопли, Сероглазый оторвал длинный кусок ткани от мантии пленника и туго перевязал рану. Магистр зашелся в новом крике, взяв еще более высокую ноту.
— Заткнись уже нахрен, урод, пока я тебе это не вбил в пасть! — прорычал Сероглазый, поднося к перекошенному от боли лицу свой огромный кулак.
Магистр, сжав побелевшие губы, замолчал, в упор глядя на морду урднотца.
— Вот так и сиди, — довольно проговорил Сероглазый. Но магистра уже прорвало:
— Ты сучий потрох! Я вырежу твое сердце! Повелитель сожрет твои гла… А-А-А-А!!!! — и протяжно завопил, Бурс, не отводя глаз от своего сломанного указательного пальца.
— Заткни клюв, мразь. Еще раз его откроешь без моего разрешения, я тебе нахрен руку оторву и в глотку запихну так глубоко, что ни один Повелитель не достанет! Понял меня? — прошипел Сероглазый, еще больше выворачивая искалеченный палец в сторону.
— Не слышу ответа! Ну? — рыкнул Отшельник, выкручивая сломанный палец еще больше.
— А-А-А-А-А! — новый крик сотряс поляну.
Сероглазый дождался пока голова магистра перестанет трястись и внимательно посмотрел пленнику в глаза.
— Понял, понял. Отпусти… я сделаю все, что ты скажешь, — затряс головой побледневший магистр.
— Прямо-таки все? — улыбнулся Сероглазый и резким движением, с противным хрустом прокрутив палец в суставе, чиркнул бритвенно острым когтем, перерезая связки — а затем оторвал палец от руки. Голова магистра неестественно дернулась, и безвольно уткнулась подбородком в грудь.
— Какой ты нежный, — хмыкнул Сероглазый, поднося коготь, горящий огнем, к ране. Мясо на обрубке зашипело и пустило дымок.
Бросив оторванный палец на колени магистра и развеяв сиддху, Отшельник склонился над аборигеном. Тот слабо, но дышал. "А ты живучий", — удивленно подумал Сероглазый, переворачивая его на спину. Затем отстегнул от пояса флягу с водой и обильно полил ему голову. Абориген вздрогнул, захрипел и медленно приоткрыл глаза:
— Тики… Оритана… Тики…, — засипел он еле слышно.
— Воды? — спросил Сероглазый, тряхнув флягой перед его лицом Мужчина, услышав бульканье, указал глазами на фляжку и мотнул головой.
— Тика, значит вода по-вашему… Угу… Хорошо…, — задумчиво произнес Сероглазый, одной рукой приподнимая голову, а второй поднося флягу к губам аборигена.
Тот, с жадностью припав к горлышку, сделал большой глоток и тут же зашелся кашлем.
— Не спеши, никто у тебя ее не заберет. Давай по маленькому глотку, ладно? — Назидательно произнес Сероглазый, сжав пальцы в понятном жесте. — Мне кажется, ты прошел длинный путь не для того, чтобы сдохнуть, подавившись водой посреди выгребной ямы, — добавил Отшельник, рассматривая огромный синяк и свернутый набок нос.
Абориген послушно кивнул головой и сделал еще несколько крохотных глотков.
— Достаточно. — Сероглазый убрал флягу в сторону и достал пузырек с зельем. — А это, — он указал пальцем на матовую красноватую жидкость, — нужно выпить сразу, в один заход, — Отшельник поднес закрытый пузырек к своему рту, резко его переворачивая и следом имитируя большой глоток.
— Понял? — и вопросительно уставился на аборигена.
Тот кивнул в ответ.
— Вот и отлично. Ну, давай, как показывал. За один раз, — уверенным, спокойным голосом проговорил Отшельник, вливая зелье в раскрытый рот мужчины. Абориген, с трудом проглотив зелье, снова захрипел и завалился на бок, прикрыв глаза.
— Во-о-о-т… Хорошо пошло, — удовлетворенно хмыкнул Сероглазый. — Лежи, отдыхай пока. Посмотрим, что с вами дальше делать. А я пока твоих товарищей осмотрю. Договорились? — Сероглазый похлопал мужчину по худому плечу и пошел к группе аборигенов.
Пленники понемногу приходили в себя. Исхудавшие, продрогшие и шокированные, они принялись тихонько расталкивать друг друга. Некоторые все еще не очнулись, и никак не реагировали на толчки в бока.
Сероглазый по очереди подходил к каждому, поил водой и восстанавливающим зельем. Сначала от него шарахались, стараясь прикрыться руками, но, поняв, что существо не причинит им вреда, послушно глотали воду и эликсиры.
"Этак я на вас все запасы растрачу. Придется тащить тонкокожих за собой до Цитадели Омрак и затем возвращаться в Джаврас. Минимум десять дней заларку под хвост!" — раздраженно подумал Сероглазый, пересчитывая аборигенов. Девятнадцать взрослых мужчин от двадцати до тридцати лет. Одиннадцать женщин, примерно того же возраста, и четверо мелких детенышей. Все мужчины выглядели крепкими и поджарыми, с узлами сухих, выносливых мышц. Ну, кроме седого дохляка.
Женщины, стройные и с большими бедрами, почему-то лежали без движения. Сероглазый несколько раз аккуратно встряхнул ближайшую девушку. Тишина. Еще раз. И снова ничего. Мужчины притихли, внимательно наблюдая за действиями незнакомца. Сероглазый, уже догадываясь, что увидит, сложил сиддху Поиска Жизни. От его тела во все стороны разошлась волна, подсвечивая очаги сакти в телах. Догадка подтвердилась. Если в мужчинах-аборигенах еще тлел слабый голубой огонек, то в женщинах и детях была лишь серая пустота. "Они мертвы. Долбанная нефилима полностью высосала их жизненную энергию. Но почему самцы выжили?" — спокойно рассуждал Сероглазый, обводя поляну взглядом. Всех лошадей и двух странных бурых животных постигла та же участь. Они были “выпиты” до последней капли.
— Пятнадцать полных дней, — нахмурив брови, буркнул Сероглазый, продолжая вливать воду в очередную глотку.
За спиной послышался громкий рев и стук копыт. На поляну влетел Камал — с треском ломая обгоревшие кусты, низко наклонив голову и выбивая копытами брызги покрасневшей грязи. Схиаб встал на дыбы с яростным рычанием, ища взглядом врагов своего хозяина. Аборигены испугано закричали.
Сероглазый поднялся и, радостно улыбнувшись, тихонько свистнул. Схиаб, наконец увидев хозяина, в три прыжка оказался рядом и, громко заржав, радостно лизнул мохнатую морду Отшельника длинным розовым языком. Сероглазый потрепал питомца за ухо и похлопал по шее. Камал снова встал на дыбы, стремясь положить передние лапы хозяину на плечи, демонстрируя высшее проявление любви, на которую он способен. Сероглазый, крякнув от обрушившейся на него тяжести, довольно заурчал, прижимаясь головой к шее Камала, и не забывая почесывать когтями упругий живот питомца.
— Все, все, хватит, морда, — наконец Отшельник, остановил Камала и, со смешком потирая щеку, спросил: — Как там наш пленник, кстати?
Камал презрительно фыркнул и, словно отвечая, мотнул головой, раскрыв пасть с длинными клыками.
— Надеюсь он живой и целый, — многозначительно проговорил Сероглазый, доставая из седельной сумки небольшую, грубо сделанную деревянную шкатулку, найденную в логове виверн среди многочисленных останков. А точнее, в куче засохшего дерьма. Отойдя в сторону, он поставил ее на чистый клочок земли. Затем, проведя лапой над крышкой с надписью: "Помощники Ка-Ба-рим" и громко произнеся это необычное слово, сделал на всякий случай шаг назад. Неизвестно, что за "помощнички" оттуда появятся. Шкатулка задрожала. Крышка резко открылась и из шкатулки выпрыгнула пара помощников, в форме людей, выглядевшая как два русых гиганта-близнеца в льняных рубахах и красных сапогах.
— Я — Карим! — гордо расправив грудь, шагнул вперед первый близнец, кладя на левое плечо огромную дубину.
— А я — Барим! — гаркнул второй, так же забрасывая дубину себе на плечо. Но уже на правое.
— Кашу мы в два рта едим!
И в штаны порой дудим!
Четырьмя руками машем,
Четырьмя ногами пляшем!
На два голоса поем
Мы с братишкою вдвоем!
Два веселых сорванца
Одинаковых с лица! — хором, нараспев представились близнецы и, вытянувшись по струнке, добавили так же синхронно, в два голоса:
— Приказывай, господин, чего надобно сделать!? Кого избить, кому косточки раздробить? Кому бока намять или глыбу надо поднять? — не унимались братья, грозно шагнув вперед.
— О как…, — опешив от напора и удивленно подняв брови, только и смог выдавить из себя Сероглазый. Камал шарахнулся было в сторону, но быстро понял, что опасности нет, и склонил голову набок, обалдело уставившись на гигантов.
— Так! Бойцы! — придя в себя, гаркнул в ответ Сероглазый. Близнецы замерли, вскинув подбородки вверх в ожидании приказа. — Карим!
— Я! — тут же отозвался один из братьев, широко шагнув вперед.
— Трупы и поляну — обыскать! Оружие в одну кучу! Содержимое карманов и сумок — в другую! Целую одежду — в третью! — Сдерживая рвущуюся наружу улыбку, отдал команду Сероглазый.
— Слушаюсь! — гаркнул Карим.
— Ну и чего застыл?! Выполнять! — поддерживая манеру Калима, грозно ответил Сероглазый. Гигант, бережно положив дубину на землю, бросился к ближайшему трупу.
— Оружие забыл, русая башка! — улыбаясь, проговорил Отшельник.
— Так это… хозяин, Барим же рядом. Спину прикрывает. — непонимающе уставился на Сероглазого близнец, словно тот сказал несусветную глупость. — К тому же Дуня у меня не простая…
— Кто? — в свою очередь удивленно переспросил Сероглазый.
— Ну, Дуня, — разведя руками в стороны, проникновенно ответил братец. — Дубиночка моя волшебная. Иди ко мне, дорогая. — Карим поднял руку, растопырив пальцы на огромной лапище. Дубина молнией просвистела в воздухе, оказавшись через мгновение зажатой в руке.
— Вот она, моя родимая… Дуняша… Всегда на зов придет. Всегда выручит, коль беда приблизится, — широко улыбаясь, объяснил левша, ласково поглаживая здоровенную дубину правой рукой.
— Ага… Понятно…, — тяжело выдохнув, сказал Сероглазый и уже про себя подумал: "Наградили Предки дураками… Что ж за день сегодня такой…"
Барим все это время стоял не шелохнувшись, что тут же отметил Сероглазый: "Ну, хоть с дисциплиной все в порядке".
— Все, Карим, выполняй поручение.
— Слушаюсь, хозяин! — гаркнул тот. Сероглазый поморщился и повернулся к застывшему Бариму.
— Ты! Видишь вон тот валун? — Сероглазый указал пальцем на большой красноватый камень, вросший в землю у виднеющейся вдалеке опушке леса, куда не успел добраться огонь.
— Да!
— Хорошо. Этих, — Отшельник кивнул в сторону аборигенов, — перенести к камню. Кандалы не снимать. Напоить. Костер умеешь разводить?
— Само собой. Обижаешь, хозяин. Без костра каши не сваришь! А какую я каш…
— Заткнись, — спокойно обрубил Сероглазый.
— Слушаюсь, хозяин.
— Так вот, — продолжил Отшельник. — Перенесешь всех к камню. Потом этого и этого тоже, — показывая на магистра и худого аборигена. — Тому, кто в черной одежде, перевяжешь рот. Если говорить или буйствовать начнет — сломай ему палец.
— Какой?
— Любой!
— Понятно. Пальцы ломать — это мы умеем. Как спички, хлоп и гото…
— Барим, — добавив стальных ноток в голос, произнес Сероглазый. — Впредь отвечай коротко и по делу. Если мне будет интересно, я сам спрошу, из чего ты там кашу варишь и как пальцы ломаешь. Карим! Тебя тоже касается. Это ВАМ ПОНЯТНО? — с нажимом спросил Сероглазый.
— Да, — погрустнев, ответил Барим. — Экий ты хозяин, стро… Все понял, понял. Каюсь. Набрал в рот воды, — подняв руки, скороговоркой проговорил Барим, налетев на испепеляющий взгляд Отшельника.
Сероглазый подозвал обнюхивавшего аборигенов Камала и достал серебряный мешок. Притронувшись к нему, сложил пальцы в мудру. Перед глазами всплыло содержимое артефакта, разбитое на десять одинаковых прямоугольников, заполненных различными опасными вещицами. Две ячейки все еще оставались пусты. Сероглазый, прикоснувшись взглядом к одному из прямоугольников, извлек из мешка клетку. Подцепив магическую штуковину кончиком меча, он направился к связанной нефилиме.
Руны на клетке и кандалах существа загорелись еле заметным спокойным, золотым светом. Сероглазый опустил клетку рядом с существом, но ничего не произошло. Нефилима была в десятки раз больше своей тюрьмы. Запихнуть ее туда силой можно было лишь одним способом — превратив в фарш. Отшельник, задумчиво пригладив ухо,
направился к магистру. Опустившись рядом на корточки, быстро обшарил карманы и складки материи, не побрезговав прощупать пальцами даже самые сокровенные места.
Наконец, вывернув из, казалось, бездонных карманов груды непонятного хлама, обратил внимание на странный камешек. Небольшой, размером не больше лесного ореха, онион источал мощные потоки энергии. Отшельник покрутил его в лапах и вернулся к клетке. Потыкал им в нефилиму и решетку. Сложил несколько мудр и сиддх. Ничего. Только тихое сопение Калима и Барима за спиной, да негромкое перешептывание аборигенов.
— Бижак! Бижак! — вдруг раздался голос за его спиной. Сероглазый развернулся. Истощенный магией мужчина явно звал его. Увидев, что он привлек внимание, абориген кивнул в сторону магистра. Затем, сложив пальцы в кольцо, указал рукой на камень в лапе Сероглазого и снова на кольцо, совмещая их.
— Угу. Понятно. — Сероглазый благодарно кивнул аборигену. Подойдя к магистру, тщательно осмотрел груду хлама, сваленного в одну небольшую кучку, прямо на коленях пленника. Неприметный на первый взгляд, тонкий металлический кружок с отверстием в центре, висящий на длинном шнурке, нашелся в самом низу. Сероглазый поднес к нему камешек и замер. Камень буквально вырвало из его лап. Попав в центр, он тут же принялся раскручиваться с невероятной скоростью, наливаясь мягким золотым светом. Через несколько секунд на круге стала проступать знакомая руническая вязь.
— Угу-у-у, — многозначительно промычал Сероглазый, возвращаясь к нефилиме и поднося амулет к клетке. Секунда… Вторая. Третья… Ничего… В груди Отшельника начало закипеть раздражение.
— Бижак…, — снова тихо позвал абориген. Сероглазый повернулся. Худой, так его про себя решил называть Отшельник, проделал руками движение, словно он одевает на шею амулет. А затем, сложив большие и указательные пальцы рук в треугольник, посмотрел на нефилиму и легонько подул в него.
— Понятнее некуда, — проговорил Сероглазый, снова благодарно кивая аборигену. — Какой полезный тонкокожий, — уже вполголоса добавил он.
В точности повторяя движения аборигена, Сероглазый одел амулет и легонько дунул на нефилиму сквозь треугольник пальцев. Существо и клетка тут же засветились, а спустя миг нефилима, уменьшившись до необходимых размеров, оказалась внутри. Дверца клетка захлопнулась, а руны стали менять цвет на ярко-зеленый.
— Тааак… С одной бедой разобрались. Теперь бы понять, за каким хреном эти тупые увальни выпустили ее из клетки и как сама клетка оказалась в караване Стрельцов, — размышляя в голос, проговорил Сероглазый.
Убрав в подарок блика клетку и отрубленные пальцы взрослого нефилима, он вскочил на схиаба.
— Карим!
— Да, хозяин? — стоя на карачках у очередного трупа, отозвался здоровяк, повернув к хозяину голову.
— Остаешься за главного. Если с пленниками что случится — заберу себе твою Дуню ненаглядную. Уж больно она мне понравилась, — грозно сверкнув глазами, сказал Отшельник и, ударив пятками по бокам Камала, направил его в сторону поля.
Карим замер от неожиданности. Его губы задрожали, а рука сама потянулась к дубине:
— Братец! Да как же так! У меня… и Дуняшу… Забрать… Как же так… Что ж это делается-то…, — со слезами на глазах запричитал громила.
— Не заберет. Подотри сопли. Ты чего раскис сразу, братец? Хозяин добрый, по глазам вижу. Это он с нами суровым хочет казаться, — успокаивающе проговорил Барим, таща на плечах сразу четырех аборигенов.
— Ага, добрый он. От чистоты своей душевной, наверное, такое тут устроил, — Карим обвел одной рукой поляну, второй прижимая второй к себе Дуняшу.
— А мы хорошенько потрудимся и сюрприз приятный хозяину устроим. Вот увидишь, он добрый, — прокричал через плечо удаляющийся Барим.
***
Бурс приоткрыл глаза. Голову приятно холодила жесткая, шероховатая подушка.
"Какая нахрен подушка!" — зло одернул себя магистр, морщась от боли, пронизывающей каждый сантиметр его искалеченного тела.
Из леса вышел двухметровый широкоплечий верзила и, подойдя к нему, усадил рядом несколько дрожащих от холода аборигенов.
Бурс замычал. Невыносимо хотелось пить. Во рту царила пустынная сухота. Внутренности жгло, словно он глотнул кислоты, а тело пылало огнем, несмотря на холодный ветер. В культе оторванного пальца, бедре и пояснице пульсировала нарастающая боль, отдавая в голову колокольным звоном.
— О! Очнулся, голубчик! — радостно воскликнул Барим, поймав взгляд магистра.
— М-м-м-м! — снова замычал Бурс от боли.
— Но-но-но! — погрозил ему пальцем здоровяк. — Мычать и дергаться нельзя. Иначе пальчик хрусь-хрусь, — и добродушно добавил, руками показывая, что такое "хрусь-хрусь".
— У-м-м-м! У-у-у-у! — отчаянно взвыл Бурс, стараясь зубами сдвинуть повязку, мешающую ему дышать.
— Ну, как знаешь. Я предупреждал. — Барим пожал плечами и склонился над магистром. — Ты уж не обессудь, братец. — Здоровяк ухватил Бурса за средний палец и резким движением сломал, словно сухую веточку.
— Хр-м-м-м-м-мм! — прохрипел магистр, проваливаясь в безмятежные объятия темноты.
Изможденный рассудок отбросило в прошлое на четыре дня, снова заставляя пережить тот день. Духи времени, подчиняясь воле мечущейся души, не выронив ни единого звука, покорно перелистнули несколько страниц Книги Небытия…
***
Вылазка сначала казалась на удивление удачной. Как только портал в другой мир открылся, наемники выскользнули из него бесшумными тенями, словно вода из порванного бурдюка, и заняли круговую оборону. Магистры появились следом и тут же наложили заранее подготовленные защитные барьеры на всех бойцов. Зверь, отдаленно напоминающий оленя, с тяжелыми ветвистыми рогами и ярким розовым хохолком, равнодушно посмотрел на пришельцев. Затем, отвернув голову, продолжил мирно пощипывать сочную траву.
Магистр Бурс активировал несколько сиддх, которые позволили ему просканировать окрестности на пятьсот шагов. Кроме живности и птиц, вокруг не оказалось ни души. Бурс одобрительно кивнул Тарналу. Проклятый Брат быстро раздал команды, выстраивая рослых воинов в походный порядок. Через минуту большой отряд двинулся вперед, прорубаясь сквозь чащу леса, предусмотрительно оставив у зеркала портала двух охранников.
Над ярко-зеленым покрывалом планеты светили сразу два солнца. Огромные деревья-великаны, опутанные толстыми лианами с длинными шипами, казалось, поддерживали своими широкими кронами голубые дали небосвода и терялись в мирно плывущих молочных облаках. Густые кусты, увешанные гроздьями мясистых плодов, благоухали дурманящими ароматами ярких цветов. Бурс вдыхал сладковато-приторный воздух и восхищенно оглядывался по сторонам.
Спустя пять часов, на берегу небольшой лесной речушки, Тарнал объявил первый привал и отдал приказ готовиться к ночевке. Бойцы застучали топорами, распугивая местных обитателей. Ночь прошла спокойно, если не считать, что на лагерь попробовала напасть стая приземистых восьмилапых существ. Но, потыкавшись мордами в барьер и получив меж глаз несколько черных стрел, они развернулись и скрылись в чаще, в поисках более легкой добычи. Ближе к рассвету из реки выползло огромное чудище с невероятно длинной шеей и плоской чешуйчатой головой. Существо принюхалось, облизав длинные изогнутые зубы черным языком, и, выгнув шею, выпустило в направлении лагеря длинную ярко-зеленую струю. Кислота разбилась о барьер, не причинив ему вреда, и сползла дымящейся слизью. Тварь сделала еще несколько бесплодных попыток и, утробно зарычав, медленно вернулась в реку.
С первыми лучами двух солнц, отряд, предусмотрительно перестроенный Тарналом в боевой порядок, со щитами и копьями в руках, бодро зашагал вперед к еще более густой стене первобытного леса. Бурс постоянно следил за временем, используя артефакт Древних, и старался вычислить продолжительность дня на этой планете. Зеркало портала будет открыто всего трое суток по времени Калиарда — и если они не успеют вернуться, то придется надолго обосноваться в этом опасном раю. Повелитель заранее предупредил, что если они застрянут, то помогать не станет.
Через три с половиной часа банда Проклятых Братьев вышла из густого леса на бескрайнюю равнину с одинокими бочкообразными деревьями. Солнца поднялись в зенит и теперь невыносимо обжигали своими лучами. Воины обливались потом, вдыхали раскаленный воздух, который буквально обжигал их легкие. Наемники потихоньку начинали роптать, проклиная адскую жару и требуя привал. Тарналу пришлось два раза останавливаться и напоминать особо недовольным бойцам о дисциплине. Несколько затрещин и пинков сделали свое дело. Воины, покорно стиснув зубы, молча двинулись вперед, со страхом поглядывая на своего предводителя и магистров Кровавого Бога.
На небольшом привале в тени, наверное, стометрового дерева, Бурс подошел к угрюмому Тарналу:
— Тарнал, если через четыре часа мы никого не найдем — придется повернуть назад к порталу. — и многозначительно добавил: — Повелитель будет недоволен.
Тарнал смерил магистра равнодушным взглядом и отпил из бурдюка. Немного погонял воду во рту и выплюнул ее прямо под ноги Бурса:
— В этом аду вода превращается в ослиную мочу. Доспехи раскалились и обжигают кожу. Через четыре часа воины превратятся в сопли младенца. Мы не договаривались о таком. Ты не предупреждал, что ведешь нас в ад. Бойцы устали и по праву не довольны. Жара высасывает их энергию не хуже твоего дружка-вампира. — Тарлан кивнул в сторону низкорослого Дажа.
— Если парни взбунтуются, мы с вами останемся тут гнить. Ну, или мы их всех перебьем, спасая свои шкуры. Но кто мне компенсирует затраты и, кто мне найдет новых опытных воинов в таком количестве? — добавил Проклятый и, отпив из бурдюка, пронзительно посмотрел Бурсу в глаза: — Два часа. Если ничего не найдем, — поворачиваем назад.
Бурс хотел возразить, но Тарнал равнодушно отвел глаза в сторону и, сделав новый глоток, как бы невзначай положил руку на рукоять меча, давая понять, что разговор окончен. Лицо магистра перекосило от гнева, но он, сдержав эмоции, проглотил оскорбительное поведение и, стремительно развернувшись, пошел прочь. Бурс представлял, как в скором времени он будет лоскутами сдирать кожу с зарвавшегося наглеца, посыпая его свежие раны солью. Но только, когда они выполнят приказ Повелителя, мысленно поправил себя магистр.
Тарнал лишь хмыкнул, без труда прочитав все эмоции на лице колдуна. Ему было плевать, что там за Повелитель стоит за магистрами Кровавого Бога. Когда они выполнят оплатят заказ, он позаботится, чтобы их тела сгнили в самой глубокой навозной яме, которую он сможет отыскать. Тарнал улыбнулся и жадно приложился к бурдюку с горячей водой.
Спустя час, снова войдя в, казалось, спасительную тень густого леса, Тарнал присел на корточки и поднял над головой руку, сжатую в кулак. Отряд остановился. Вялые воины, облегченно выдохнув, попадали на траву и потянулись к сосудам с водой.
Бурс не спеша подошел:
— Что-то нашел? — сухо спросил магистр.
— Да. Вот, смотри. — Тарнал указал на еле заметный отпечаток. — Вчерашний след. Мы вышли на тропу. К тому же животные, завидя нас, сразу убегают. Мы не первые, кого они видят. Это хороший знак. Рядом есть люди. — Тарнал выровнялся и показал бойцам несколько жестов, отдавая приказ. Воины притихли и неохотно поднялись.
— Активируй поисковые сиддхи и скажи своим, чтобы прикрыли рты, — продолжил Тарнал, обращаясь к Бурсу.
Тот лишь молча кивнул и пошел к магистрам, сжимая кулаки в бессильной злобе.
Менее чем через юджин чуткое ухо Тарнала уловило далекий, но очень знакомый глухой звук от ударов топоров о дерево и еле различимый хор женских голосов. Тарнал Он хищно оскалился и вопросительно посмотрел на магистра. Бурс поднял руку в верх и сжал пальцы в кулак восемь раз, давая всем понять, что до звука осталось около четырехсот шагов. Тарнал довольно кивнул и отдал жестами новые приказы. Бойцы молча рассыпались веером по двое в широкую цепь и медленно, слегка пригнувшись, стараясь, что бы ни одна веточка не хрустнула под ногой, пошли на звук.
Через несколько минут стали слышны звонкие удары топоров и громкое, ритмичное пение женских голосов. Воины, аккуратно перевесив щиты за спины, еще медленнее двинулись вперед.
Удары топоров, попадающие в ритм незамысловатой мелодии, становились все громче. Наемники, выстроившись в форму подковы, опустились на животы и подползали к краю просеки. На ней около пятнадцати смуглых, высоких мужчин, лишь в набедренных повязках, практически полностью покрытые белым древесным соком, обрушивали широкие топоры на основание гигантского дерева. От ударов с исполина густым дождем падали пятиконечные листья, усеянные большими белыми цветами, и крупные коричневые плоды. Женщины сидели полукругом на земле, приобнимая друг друга за плечи, раскачивались в стороны и громко пели, подбадривая лесорубов. Несколько абсолютно голых детишек со смехом бегали вокруг дерева, собирая в охапки упавшие цветы и плоды, покрытые маленькими красными колючками. Невдалеке паслось несколько громадных животных с внушительными горбами на спинах и еле заметными закрученными белыми рожками на пятнистых головах.
Тарнал облизал языком пересохшие губы и достал из-за пояса длинную деревянную трубку. Набрав в легкие побольше воздуха, охотник отправил первый смазанный парализующим ядом дротик в ближайшую широкую спину.
***
Ибрис вздрогнул и ухватился рукой за плечо, стараясь прихлопнуть назойливое насекомое, но удивленно уставился на длинную тонкую иглу с красным оперением, лежащую на мокрой ладони. Он хотел показать удивительную находку своему товарищу, когда его тело снова что-то ужалило, а следом из зарослей вылетели десятки красных пчел, впиваясь в тела его соплеменников. Пение резко оборвалось, сменившись негромкими вскриками.
Голова Ибриса неожиданно налилась тяжестью, а глаза стало застилать молочным туманом, превращая окружение в зелено-серое месиво. Окружающие звуки резко притихли. Он обтер потное лицо влажной от сока дирама рукой и оглянулся на резкий шум. От увиденного тело сковало первобытным страхом, заставив покрепче сжать скользкую рукоять топорища, а мозг прошибло мыслью о неминуемой гибели: "Гурс-Лесовик!"
На него с невнятными криками летело темное пятно. Потом от чудища отделилось длинное щупальце и молнией ринулось к нему. Ибрис отпрыгнул в сторону. Плечо обожгло огнем, но лесоруб коротким взмахом топора отбил следующую атаку и с силой опустил тяжелое лезвие на голову нападавшего. Пятно замерло и, разделившись на две неравные половинки, осело на землю.
***
Тарнал чертыхнулся, проклиная ослушавшегося приказа воина, и поднялся с земли, на ходу открепляя от пояса небольшую деревянную палицу с увесистым набалдашником. Бойцы последовали примеру вожака и с громкими криками ринулись на ничего не понимающих аборигенов. Женщины слабо, невпопад закричали и попробовали встать, но ватные из-за действия яда ноги уже их не слушались.
Бой закончился за десять ударов сердца. Сонные аборигены пытались вяло отмахиваться от нападавших, но опытные воины без труда уклонялись от неумелых выпадов и ответными точными ударами по голове отправляли лесорубов в объятия темноты.
Даж, укрывшись в тени деревца с большими круглыми листьями, лишь краем глаза наблюдал за действиями наемников. Его внимание было сосредоточено на соблазнительных формах потерявших сознание женщин. Облизав в предвкушении потрескавшиеся губы, он жадно уставился на молодую смуглую девушку, обессилено упавшую на зеленый ковер. Аккуратно, чтобы не попасть под шальной удар, магистр по широкой дуге подошел к девушке и проткнул ее гибкую шею длинной золотой иглой. Необузданная природная энергия ворвалось в тело магистра мощным потоком. Даж задрожал от возбуждения и в эйфории прикрыл глаза.
Тарнал стукнул в висок очередного дровосека и оглянулся по сторонам. Все аборигены, кроме одного, уже лежали на траве. В дальнем углу просеки здоровенный мужик, вытаращив слезившиеся глаза, что-то дико орал, широко размахивая большим топором. У его ног уже лежало три разрубленных напополам трупа. Тарнал раздраженно поморщился и побежал к воинам, которые взяли в кольцо упорно не желавшего терять сознание безумца. До дровосека оставалось менее десяти шагов и Тарнал покрепче перехватил рукоять меча в ножнах, примеряясь к удару. Неожиданно абориген, яростно заорав, с силой метнул топор в приближающегося Тарнала. Наемник, не сбавляя шага, уклонился в сторону и, подскочив к дровосеку, с силой ударил его кулаком в подбородок. Голова дровосека откинулась назад. Абориген. Он пошатнулся, но остался стоять. Тарнал, зарычав от ярости, опустил на голову безоружного мужчины палицу. Не выдержав нового удара, тот завалился на землю, заливая траву голубой кровью. Тарнал, не обращая на это внимания, еще несколько раз ударил дровосека в живот, вымещая свою злость.
— Довольно! — громко окрикнул его Бурс, Проклятого и уже более спокойно добавил: — Не нужно портить предназначенный Повелителю товар.
Тарнал еще раз пнул дровосека, окончательно ломая ребра. Затем развернулся и, одарив Бурса многообещающим взглядом, смачно плюнул ему под ноги.
— Даж! Заканчивай! Пленники исключительно для Повелителя! — повернувшись к собрату, зло отдал команду Бурс.
Ничего не понимающий Даж повел мутным взглядом по сторонам, остановив его на большом топоре, застрявшем в пальме ровно за его спиной. Раскаленная игла болезненного припекла пальцы. Магистр, ойкнув от неожиданной боли, отдернул от нее руку, обрывая энергетические потоки.
— Где-то рядом должна быть их деревня! Этих — в кандалы! — звучным, не терпящим пререканий голосом Тарнал раздавал команды своим бойцам. — Ты и ты, остаетесь для охраны. Если мы через час не вернемся — ведите пленников к Зеркалу.
— Тарнал, мехакрон засек сильную аномалию всего в шести километрах отсюда! Нужно проверить! — громко окрикнул Проклятого Бурс, показывая на зажатый в руках прибор Древних.
— Что там еще такое? — Тарнал отложил поднятый было топор дровосека в сторону и вопросительно уставился на магистра.
— Пока не знаю. Но эманации природной энергии слишком сильны, чтобы не посмотреть, что там происходит. Возможно, нам улыбнулась удача и мы найдем один из Источников! — не скрывая своего возбуждения, скороговоркой выпалил Бурс.
— Хорошо, — немного подумав, ответил Проклятый. — Первый и третий кахоны идут с нами. Остальные — на поиски деревни. Марлан — ты за старшего. Если аборигенов будет слишком много, — в бой не вступать. Вернемся позже с подкреплением. Бурс, — Тарнал повернулся к магистру, — готовьте на всякий случай Переход к Зеркалу. Не известно, с чем мы там столкнемся.
— Хорошая, мысль, — кивнул головой Бурс. — Сколько Вам понадобится времени?
— Если ты не соврал о расстоянии, — то должны управиться за час-полтора, — смерив магистра брезгливым взглядом, через плечо кинул Тарнал. — Все! Двинули! Ровно через полтора часа чтобы все были на этом месте! Опоздавших ждать не будем.
Отдав последние распоряжения, Тарнал перекинул ножны через спину и бегом направился к густой стене зелени…
***
Темнота стала сгущаться, поглощая воспоминания. Духи времени безразлично перевернули страницы Книги Небытия к последней строке и, зажав в бесформенных отростках песочные часы с острыми наконечниками, замерли, готовые в любой момент продолжить запись нити судьбы.