Тропа, прямая и широкая, терялась где-то за деревьями. Наиль уверял, что она ведет к очаровательному рукотворному озерцу, расположенному над большим подземным резервуаром с водой, и что там, в тени дубов и олив, можно будет спешиться, отдохнуть и перекусить взятыми с собой лепешками с вином. Самир молча улыбался, поглядывая на спутницу со смесью восхищения и покровительства: Юлька, впервые в жизни севшая в седло, старалась не жаловаться, хотя быстро устала от непривычного способа передвижения. Несмотря на очарование грациозным и сильным животным, она не получала никакого удовольствия от конной прогулки. От напряжения ломило мышцы, сидеть было некомфортно, жаркий воздух обжигал лицо, и только одуряющий запах можжевельника да очертания скал на горизонте как-то примиряли ее с неудобствами. Хотя… компания тоже была исключительно приятной.
Самир нравился ей все больше и больше. Прошло уже несколько встреч с момента знакомства, и каждый раз она возвращалась домой в приподнятом настроении: он изрядно развлекал ее, будучи неплохо образован, неглуп и горяч. Воспитанный, красивый, темпераментный молодой мужчина, он привлекал ее не только элегантными ухаживаниями и галантными речами, но и чисто физически: ей нравился его запах, его осанка, его богатый и продуманный, по моде, наряд, и традиционное для всех шаамов оружие — короткий рувабийский кинжал и шамальская сабля, которые он всегда носил на поясе. Время от времени он рассказывал ей о службе у эмира, иногда — со здоровой иронией, иногда — с глубочайшей серьезностью. Ей нравились его рассказы, как нравились все истории о жизни в мирах Ар Соль: постепенно они становились частью ее реальности, словно воплотившиеся в жизнь сказки.
Юлька предпочла бы прогуляться на крыльях, но мужчины воспротивились, сославшись на войну в Кельбеле. Она уже читала новости и описания боев во вчерашних и позавчерашних газетах. Юльку, отвыкшую от бумажной прессы, поначалу изрядно раздражали бывшие тут в ходу газеты, журналы и рисунки от руки. Ее удивляло необычное сочетание архаичности и высоких технологий: пространственные порталы и бумажные газеты, многозарядные длительные мини-аккумуляторы в быту и отсутствие виртуальных СМИ. Она поначалу мучилась от невозможности быстро найти нужную информацию или мгновенно узнать новости, но потом привыкла к отсутствию интернетов-теленовостей и ощутила облегчение, словно избавилась от постыдной и тягостной наркотической зависимости.
Зато здесь было некое подобие земного радио, в тех местах, где стояли гворы, и там можно было послушать и новости, и музыку; так же можно было взять в библиотеке любые записи и посмотреть дома, на воспроизводящих устройствах, проецировавших изображение на стену, как на экран. Еще тут цвели все виды живого театрального и музыкального искусства, от домашней самодеятельности и уличных трупп до государственных академических театров. Когда-то Румянцев вычитал, что еще в прошлом тысячелетии Вечные сознательно пресекли попытки развивать виртуальность, просчитав, что подобный путь развития заведет разумные расы в интеллектуальный тупик.
— Эх, вот бы хотя б издалека увидеть живого Нигейра, — мечтательно вздохнул Наиль, когда они, еще раз обменявшись последними новостями, замедлили ход, сворачивая на узкую тропинку, петляющую между низкорослых можжевеловых деревьев.
— Лучше не надо, — возразил Самир. — Опасно.
— Почему?
— Потому что. Нет ничего хорошего в появлении этого опасного зверя в наших небесах, — отрезал тот.
— Наоборот же, — неуверенно возразил Наиль. — Возвращение Аспида символизирует начало эпохи перемен, новых начинаний, нового витка развития…
— Не пересказывай мне вчерашние газеты, — фыркнул Самир. — Кому-то надо оправдать вассальную клятву Эльашра и возобновление былых союзов, вот они и пишут, — пояснил он, обратившись к Юльке.
— Хм, нам тут как-то на лекции говорили, что существование Нигейра не заключается только в совершенствовании оружия и не ограничивается военной философией, — заговорила она. — Что Нигейр — это Завоеватель. Внешний вектор развития, экстенсивый путь, расширение и захват пространства, освоение новых земель, открытие и подчинение новых рас.
— Официальная доктрина, — кивнул Самир. — Все верно. Скажи, неужели людям, чтобы развиваться, необходимо некое сверхъестественное существо, которое указывает им, куда и зачем двигаться?
— Ты меня спрашиваешь? — хмыкнула Юлька с насмешливым удивлением. — Для меня все эти ваши вечные, полулюди-полузвери — бред больного воображения. Я не верила ни во что, считая это обычной мифологией, пока живьем с парочкой из них не столкнулась. Впечатление, надо сказать, они оставили пренеприятнейшее. Ты попробуй, живя в нормальном, материалистическом мире, поверить, что вот тут, рядом, среди обычных людей, есть люди-нелюди и что они правят миром. Сейчас вот стала не романчики почитывать, а настоящую историю изучать, плюс лекции — ну да, реально правят. Верю. И все равно — дикость.
— Оно может и странно, — перебил их Наиль, — но таков порядок вещей уже много тысяч лет. Мне, например, сложно представить твою, Юля, фактически безбожную цивилизацию, с ее стихийной неуправляемостью. У вас есть иллюзия контроля над процессами и над разумными, но на самом деле вы ничего не контролируете и любая стихийная сила может стереть вас с лица земли.
— Думаешь, наша управляемость и подчиненность делает нам честь? — хмыкнул Самир. — Для начала, не забудь, что многих Двуликих выращивают, как цыплят на биостанции. Всю жизнь они на поводке. А свободные ассары зачастую скованы условностями, особенно в тех местах, где много консервативных традиций. Много ты видел разумных, кочующих с земли на землю, или меняющих место обитания хотя бы раз в жизни? В моей семье, например, нет ни одного. У нас даже жен не принято из других эмиратов брать. В моей семье веками чтят Нигейра, Реваля и Лануэль, а образы на южной стене в диванной не менялись уже лет триста. Предмет гордости, — усмехнулся он. — А, еще четыреста лет назад кто-то из родственников удостоился величайшей милости Вечного Реваля. Большая честь для семьи, — язвительно закончил он.
— Какой милости? — не поняла Юлька
— Быть сожранным, — со злостью ответил Самир. — Он стал объектом охоты. Удовлетворил, так сказать, изысканный вкус Золотой Саламандры.
— У нас тоже кто-то в роду был, — кивнул Наиль. — Но очень, очень давно. И кажется, даже, самого Нигейра…
— Теперь ты понимаешь, правда? — с горечью перебил его Самир, обращаясь к Юльке. — Он до сих пор гордится, что его предка съели.
— Должен же род чем-нибудь гордиться, — примирительно сказала Юлька. — Вкусный предок попался. Мясо там нежное, или кости тонкие… Бегал, опять же, не очень быстро, жирок нагуливал.
— А ну вас, — обиделся Наиль. — Вот из-за таких, как вы, и рушится уважение к традициям. И к корням.
— Я бы, например, с удовольствием уехал в Ирнан, в ту же Карху, к нагам, — продолжил Самир, — поучиться бы не только сабельному бою, но и рукопашному, да и вообще чему-нибудь новому, но ты что… — он досадливо махнул рукой. — Отец в ужас пришел, когда услышал. Кто род будет продолжать, Ваизы испокон веков служили эмирам, я первый, кто в Саманданг перебрался, ты должен закрепить мой успех и заложить новую традицию… Против его воли я не пойду, конечно же. Но и счастья мне это не добавит.
— Не понимаю только, причем здесь Нигейр, — покачал головой Наир. — Как раз наоборот, как мне кажется — теперь у тебя больше шансов попасть к нагам в обучение. Говорят, школу боевых искусств в Эльашре будут возрождать в первую очередь.
— Я о том, что развиваться человечество должно без древних чудовищ, которых почему-то держат за божеств, — раздраженно парировал Самир. — Достаточно воли и решительности.
— Может и так, но как ты собираешься держать такое развитие под контролем? — возразил Наиль. — Сколько было случаев в истории, когда бесконтрольное развитие приводило к катастрофе. Вот тебе пример — Анг Мирт. Да в принципе, далеко ходить не надо. Возьми проблему двуликих рас. Как ты, лишившись тех же Эрлен или Даллаха, будешь их контролировать?
— А зачем их контролировать? — удивилась Юлька. — Ваши Двуликие приличнее наших обычных людей.
— Потому что у каждого Двуликого есть хозяин, — пояснил Наиль. — Который, в свою очередь, имеет другого старшего хозяина, который подчиняется своему Вечному.
— Нет, не поэтому, а благодаря обычному воспитанию, — возразила Юлька. — Они с детства научены нести ответственность за оба свои облика, и за того зверя, что живет внутри них, и за человека. И могут с ним управляться на уровне инстинкта. Не все люди могут, кстати, — она вспомнила черную птицу над морем и поежилась. — С чего это они должны вдруг взбеситься и всех загрызть? Как раз в людях гораздо больше темного и неконтролируемого, — горячо закончила она. — Демон, знаешь ли, у каждого свой и далеко не все те, кто в человеческом облике, имеют мужество это признать и стать хозяевами своих демонов. А Двуликие с детства приучены это делать.
— А ты уверена, что это возможно без воли хозяина? — переспросил Наиль. — Без сильной подавляющей воли? Без страха и понимания, что наказание неминуемо? Почему-то часть низших разумных, не имеющих хозяев, плодятся, размножаются и нападают на себе подобных.
— Ну такая уж у вас цивилизация, — сказала Юлька. — Не все существа, внешне похожие на людей, являются полноценными людьми. Многие и по лесам шерстлявым голышом бегают. Ваше двуликое общество — это больше продукт вдумчивого и системного воспитания, чем каких-либо сверхъестественных методов контроля за разумом. Культура, понимаешь? Если с детства внушать ребенку, хоть Двуликому, хоть постоянному, что гадить под кустом или кусать соседа нехорошо, а обрастать шерстью за столом вообще стыд и срам, да еще и своим примером образец подавать, то результат будет гораздо более предсказуем, чем призрачное наличие какого-либо воображаемого хозяина, который с тебя когда-нибудь что-нибудь спросит. А вот если никто свою шерсть прилюдно не демонстрирует и соседа не кусает, а отклонения всегда порицаются, то вмешательство мифического хозяина вряд ли когда-нибудь потребуется.
Наиль рассмеялся, но Самир по-прежнему оставался серьезен, глядя на Юльку с глубоким, заинтересованным вниманием.
— Ну а вы-то, на Старой Земле, во что верите? — спросил Наиль весело.
Юлька стала рассказывать все, что знала про земные религии. Получалось путано, мужчины оживленно и заинтересовано переспрашивали. Добравшись до места, они спешились у живописного рукотворного озерца с мостиками и скамейками по берегам, и укрывшись в тени старой оливы, достали лепешки, вино, и не торопясь перекусили.
— Вот куда бы я с удовольствием съездила, так это на домен посмотреть, — сказала Юлька на обратном пути. — Только чур не на этой зверюге, — хмыкнула она.
— Чей домен?
— С… Нигейра, — быстро поправилась она. — Вернее, на его новую крепость.
— Так-то она старая, — Самир нахмурился. — Старее Саманданга будет, хотя я точно не уверен в дате основания.
— Я бы тоже смотался, — мечтательно вздохнул Наиль.
— Чтоб вас там сбили, не разбираясь, кого нелегкая принесла? — ядовито осведомился Самир.
— Вряд ли собьют, — возразила Юлька. — Скорее принудят к посадке, задержат, расспросят, кто такие да зачем пришли.
— А вдруг Аспида в небе увидим? — продолжил Наиль. — Как он на прогулку полетел? Вон, говорят, Вагабр под Рузанной иногда в облике оленя прогуливается, Даллах по лесам бродит, а Ворон часто над Элезией летает. Вдруг нам тоже повезет?
Юлька промолчала, с неприязнью вспомнив недавнее "везение". Нет уж, лучше не надо. Хотя… Ее восхитили зарисовки Нигейра в небе, опубликованные в газетах. Такое необычное, красивое, изящное и грозное существо… Теперь она бережно собирала газетные вырезки с его изображениями, такими разными, но такими похожими, и втайне мечтала поскорее увидеть его в небе.
— Что ж, я подумаю, — вздохнул Самир озабоченно. — А то вдруг вы сами туда полезете… Для начала надо узнать, как добраться, шеадров там точно нет, на лошади далеко, а для виммы нужны точные координаты.
— А пока давайте в Каррану, — предложила Юлька. — Я уже столько наслышана про ее красоты, прям сил нет, как хочется.
— Вот в Каррану — с удовольствием, — широко улыбнулся Самир.
Вернувшись в город, Наиль повел ее лошадку в городскую конюшню, оставив их с Самиром неторопливо двигаться в сторону центра по узким, петляющим улочкам. Солнце еще не село, но уже клонилось к закату.
— Можно я кое-что тебе покажу? — спросил Самир, и Юлька благосклонно согласилась, надеясь, что это не отнимет много времени: у нее болела спина и с непривычки дрожали ноги. Он свернул в переулочек недалеко от центра и повел ее в какой-то неприметный дворик. Тут все такие, подумалось ей, это особенность местного образа жизни: роскошные восточные дворцы за скромными стенами. Но в этом дворике роскоши не оказалось: в просторном патио с круглым каменным колодцем в центре, с белеными стенами и цветастой керамической плиткой стояло всего лишь несколько скамеек. Вытащив из-под одной из них ключ, Самир повел Юльку в полутемное помещение с такими же белыми, как и во дворе, стенами, отпер едва заметный замок и распахнул перед ней массивную дверь.
Там, за дверью, обнаружился большой зал, стены которого были сплошь покрыты фресками. Прямо напротив входа Юлька увидела изображенного в полный рост человека. Одет он был в светлые брюки и просторную тунику почти до колен, которую носили, судя по книгам, лет сто пятьдесят-двести назад. Ассар с правильными, симметричными чертами лица, при внимательном рассмотрении он казался смутно знакомым. Свод зала был расписан сюжетами с его участием: множество небольших рисунков с незамысловатыми, обыденными сюжетами, выполненными в светлых тонах с использованием сияющих красок, спускалось по стене, становясь книзу темнее и ярче. Менялись и сюжеты: здесь, на уровне глаз, человек в белых одеждах сражался с мрачными существами-демонами, неизменно их побеждая.
— Не все в наших мирах считают Вечных благом, — пояснил Самир. — Многие верят в Единого.
— Единый — тоже бог? — переспросила Юлька. — Божественная сущность вроде Вечных? Или он человек?
— Человек и бог, — ответил Самир — Обычный человек с богом в душе.
— Ваши Вечные — это тоже обычный человек с богом в душе, — проворчала она, внимательно разглядывая фрески. — Только богом является не человеческая его часть, а могущественная сущность, принимающая звериный облик. Они словно бы идеально для вашего мира приспособлены — для мира, где много разумных существ нечеловеческого облика и сознания.
— Единый — полностью человек, но он обладает всеми силами Вечных, его возможности не раскиданы по разным звериным телам, — объяснил Самир. — Он един для всех. И он не подчиняет себе разумных.
— Он тоже вселяется в чье-то тело?
— Он живет среди нас и борется с демонами, — продолжил Самир, уйдя от прямого ответа. — Однажды он явит себя людям и останется с ними навсегда.
Юлька пристально смотрела на человека в белой тунике, пытаясь понять, кого он ей напоминает. Устав от попыток уловить сходство, она принялась разглядывать верхние, нарисованные светлыми тонами сюжеты. Самир следовал за ней, поясняя некоторые из них.
— А где он сейчас? — спросила она, налетев на него, когда он остановился. — Что он делает, чем занят?
— Он защищает людей и Двуликих и борется с демонами, — Самир подхватил ее под руку, отведя чуть в сторону, чтобы она могла лучше рассмотреть общую картину.
— С демонами?
— Да. Присмотрись. Узнаешь? — он махнул рукой на фрески напротив нее.
Действительно, она стала узнавать в центральных рядах фресок существ, похожих на Вечных, но гораздо более уродливых и пугающих. Каждый сюжет рисовал поединок Единого с кем-нибудь из чудовищ, причем демон обычно уже был почти повержен. В нижнем ряду фресок были изображены сами демоны и их жестокие деяния.
— Так, — хмыкнула Юлька. — Часть из вас считает, что Вечные — это демоны, то есть — абсолютное зло, подлежащее уничтожению?
— Правильно, — кивнул Самир. — Это существа, наделенные злой волей, которые вселяются в людей — заметь, только в людей, а люди, как ты знаешь, не могут менять облик, они созданы творцами постоянными. Демоны их ломают, подчиняя себе и заставляя убивать себе подобных. Зачем демонам наш мир? Они живут в Мааре, мире Некроса, и стремятся выйти в мир живых. Мы им молимся, верим в них, просим — благословляем — благодарим в храмах, и тем самым призываем их на свою голову. Благодаря нам они долго живут, в прямом и переносном смысле — питаются как нашими эмоциями, так и нашей кровью и плотью. Как ты думаешь, это нормально?
— В земной мифологии бывало и похлеще, — возразила Юлька. — Многим богам приносили жертвы, иногда даже новорожденными младенцами.
— То в мифологии. Сказки. Возможно, отголосок нашего совместного бытия, когда и боги у нас были общие. Кстати, не эти, знаешь? Другие. Эти появились после раскола земель. Поэтому наше учение считает, что Вечные — сущности не божественные, а именно демонические. После раскола мир был захвачен демонами из Маара и теперь они нами правят.
— Демоны могут творить как зло, так и добро, — возразила она, вспомнив Мефистофеля.
— Опять ты мыслишь как мы, — обрадовался он. — Но демон не равен богу. Зачем разумным существам демоны в качестве объекта веры?
— По-моему, единобожие в вашем мире невозможно в силу разнообразия рас, — покачала головой Юлька.
— Почему нет? Собственно, оно существует, вот оно, — он обвел рукой храм. — Только пока в зачаточном состоянии. Оно возникло совсем недавно.
— Ну хорошо, — задумалась Юлька, еще раз оглядывая фрески. — Почему Единый борется с Вечными? Зачем это ему?
— Вечные — пережиток прошлого. Человечество должно от них освободиться. Оно само может развиваться, организовать себя и защитить. Но для этого у него должна быть универсальная объединяющая идея.
— И это Единый, — подытожила Юлька. — Я поняла… Смотри, он у вас опять человек. А как же Двуликие?
— А ты присмотрись, — улыбнулся он. — Единый не имеет ярко выраженных внешних черт, он даже не двуликий, он многоликий. Он такой, каким увидишь его именно ты. Локки видит в этом изображении черты локки, у нигийцев он приобретает ряд их особенностей, ассар же увидит шаама, элеза или ирнанца, в зависимости от того, каков он сам. Он един. И в то же время у каждого он свой.
Юлька задумалась. А что, вполне себе годная идея для веры… Спорить бессмысленно. Какая разница, кто во что верит и кому как легче жить? Это не ее дело. Лезть с советами, спорить, критиковать и осуждать она никого не собирается.
Самир ушел куда-то в самую дальнюю часть зала и вернулся, протягивая ей потертую книгу в темно-коричневой обложке.
— Почитай. Я не слишком хороший проповедник, увы. Тут все — и о Едином, о том, откуда он взялся, его деяния, победы и поражения, лики демонов и их истинные деяния. Борьба длится давно и она неравная, но мы верим, что однажды демонов не станет, и ему не надо будет скрываться.
— Сколько лет вере в Единого? — спросила Юлька, беря увесистый фолиант.
— Около 300, кажется. Можно посмотреть, когда книга издана, это одно из самых первых изданий.
Книга была издана 196 лет назад. Юлька полистала ее, цепляясь за красочные картинки. Лик Единого и тут казался то безликим, то знакомым и очень симпатичным, а демоны-Вечные устрашали. Она нашла тех, кого знала: Нигейр был изображен оранжево-огненным шипастым чудовищем, из пасти которого вырывалось ядовито-зеленое пламя, Ширин — уродливой тварью с непропорционально большой головой, налитыми кровью глазами, клыками, торчащими из пасти, и с перепончатыми крыльями, каждый сегмент которых заканчивался когтем. Ворон выглядел красноглазой гигантской тварью с крыльями, каждое перо которых напоминало саблю, а Эрлен имела хищную окровавленную морду, тоже с оскаленными клыками, желтыми горящими глазами и непропорционально уродливыми когтистыми лапами, когти на которых казались больше самих лап. Полистав страницы, она увидела и мелкотелую зверушку с грязной шерстью, с дырочками вместо носа, с висящим из пасти раздвоенным языком, с рваными ушами и мерзкой плотоядной ухмылкой, и только по подписи поняла, что это Кинэн Горностай. С трудом сдержав смех, чтобы не обидеть Самира, она согласилась почитать. С собой у нее ничего не было, кроме небольшой сумочки через плечо, поэтому книгу пришлось нести в руках.
Самир проводил ее до университетского дормитория. Темнело, но в апельсиновом саду перед подъемом на галерею, за которым начинались студенческие спальни, шумел и толпился народ, скамейки были заняты парочками, а в самом центре тусовалась хорошо знакомая компания, в которой неожиданно обнаружился Наиль. Махнув им рукой, он продолжил эмоционально с кем-то спорить, бурно жестикулируя. Юлька улыбнулась своему спутнику.
— Спасибо за прекрасный день, мне очень понравилось.
— Я попробую что-нибудь разузнать про Ортлер, — пообещал Самир. — И мы обязательно съездим в Каррану.
— Может слетаем? — поморщилась Юлька, краем глаза заметив, как кто-то очень знакомый быстро спускается с галереи и направляется в ее сторону.
— Тут через шеадр ближе и проще, — возразил Самир. — Можешь взять знакомых, если хочешь, компанией будет веселее. Хотя признаюсь, я не ходок по музеям.
— Вот ты где, — раздался рядом хорошо знакомый голос, — я тебя еще днем искал, — прокомментировал он, — а мне сказали, что ты уехала за город с двумя горячими шамальскими парнями.
Юлька поняла, почему не сразу узнала посетителя — его светлая рубашка с кое-как закатанными по локоть рукавами была небрежно расстегнута и заляпана грязью, брюки были тоже не в лучшем виде, копна волос, как всегда, казалась взлохмаченной, и — ни ремня, ни оружия, конечно же. Весь он выглядел так демонически несолидно на фоне элегантного, ухоженного, высокомерного Самира, что Юлька чуть не расхохоталась, особенно после свежего в памяти разговора о богах и демонах.
— Что ты здесь делаешь? — смеясь, спросила она, торопливо стряхивая с его рубашки явные следы земли.
— Не все студенты одинаково усердны, — прокомментировал Рессер с брезгливой миной. — У некоторых от рождения кривые руки. Старая знакомая попросила посмотреть одну плохо работающую вещь, — продолжил он, кинув очень короткий и пристальный взгляд на Самира, которому явно не понравилось появление чужака. — Вообще, конечно, это не мое дело, ребята, но я бы не советовал сейчас совершать длительные прогулки за пределы городских стен. Саманданг не рядом с Кельбелой, но осторожность не помешает. Ситуация не слишком спокойная.
— А мы в Каррану собираемся, — сказала Юлька встревожено. — Думаешь, не надо?
Рес пожал плечами.
— Даже не знаю. Может, подождете немого? Каррана от вас не убежит. Боюсь, в ближайшее время она может опять стать объектом раздора.
Самир глядел на неожиданного и непрошеного гостя с растущим недовольством.
— Позвольте нам самим решать, как распоряжаться свободным временем, — заявил он неприязненно, окинув досадную помеху с головы до ног не менее пристальным и цепким взглядом. Поискав оружие и не найдя его, он преисполнился явным презрением.
— Вы уверены, что сможете правильно им распорядиться, особенно взяв на себя ответственность за безопасность этой ланны? — как-то очень недобро спросил Рес, и Юлька почувствовала повисшее в воздухе напряжение.
— Мы будем осторожны, — поспешно заверила она его.
— Я позабочусь о безопасности ланны Юлии лучше шезема, — бросил Самир с неожиданной резкостью. Юлька поморщилась — шеземами в Ар Шамале уничижительно называли не-воинов, людей, не умеющих обращаться с оружием, а иногда и чужаков. Опасаясь недоброй реакции со стороны Хэйгена, она бросила на него осторожный взгляд и обнаружила, что тот смеется.
— Ладно, народ, будьте только поосторожнее, — благодушно ответил он. — Юль, мне бы надо с тобой поговорить. На ту же тему, только не злись опять, хорошо?
Юлька тяжело вздохнула. Ну что еще она может рассказать ему про Сашу? Они уже выяснили, что она на самом деле знает не так уж много подробностей его биографии. К тому же, ей совсем не хотелось бередить прошлое, ее душа только недавно перестала болеть.
— Может потом? — попросила она жалобно. — А то я что-то есть хочу… — не зная, как избежать этой темы, она продолжила. — И устала очень.
Рессер вздохнул.
— Да я в общем не сколько о нашем общем знакомом собрался спрашивать, скорее о вашей популярной военной литературе, — сказал он.
— Ланна устала, — с нажимом сказал Самир, беря ее за руку и явно собираясь отодвинуть подальше от подозрительного типа.
— Что ж вы так неосторожно, — хмыкнул тот. — Не бережете свою спутницу. И не кормите. Длинные прогулки, да еще за городом — штука чрезвычайно утомительная, а она еще и книжки тяжелые с собой берет.
Юлька чуть было не рассмеялась, но взглянув на окаменевшее лицо Самира, решила не накалять ситуацию. Рес забрал у нее книгу, в шутку взвесил ее на ладони, изобразив, какая она тяжелая, а затем открыл в первом попавшемся месте.
— А, знакомый трактат, — хмыкнул он. — Первая часть нудновата и страдает отсутствием логики. Вторая, на мой взгляд, гораздо увлекательнее.
— Ты знаешь? — изумилась она. — И читал?
— Конечно, — ответил он весело. — Там есть настоящие шедевры. Когда я читал, особенно угогатывался над главами восьмой, кажется, и двенадцатой, которая про Альсара. Только на ночь не читай — кошмары сниться будут. А, еще перед едой не читай, если брезгливая, а то местами и стошнить может.
Юлька перевела взгляд на Самира, справедливо опасаясь, что подобные высказывания придутся ему сильно не по нраву. Она не ошиблась — шаам потемнел лицом, шея вздулась жилами, правая рука уже лежала на рукоятке кинжала.
— Я не разделяю ваше мнение, — ответил он, старательно сдерживаясь. — И ланна Юлия тоже, к вашему сведению.
— Правда? — насмешливо переспросил Рес. — Что ж, признаю, у нее действительно есть на то основания.
— Я считаю, вы должны извиниться за нанесенное нам оскорбление, — продолжил Самир, — тем более, что нанося его, вы были осведомлены, о чем говорите и я не могу искупить ваши слова вашим невежеством.
Юлька поспешила сделать шаг вперед, на всякий случай оказавшись между мужчинами. Рес, помолчав, недобро изменился и ответил со всей серьезностью.
— По правде говоря, я считаю большую часть этой книги оскорблением, — отчеканил он. — Клеветой. Но если вам нравится, никто не запрещает вам читать и верить. Это ваше право. Но боюсь, извиняться потом придется вам — передо мной, а мне это совершенно не нужно. Мне все равно. Давайте уже закончим дурацкий разговор, вы пойдете домой, а я накормлю девушку и мы поговорим о деле.
— Тогда мне придется заставить вас извиниться, — в голосе Самира звучала уже плохо контролируемая ярость, и Юлька испугалась, что тот сделает какую-нибудь непоправимую глупость. Она неожиданно осознала, что не представляет, что кроется за насмешками Хэйгена и что от него ожидать. Насколько атаки Самира задевают его гордость? Что будет, если он выйдет из себя?
Юлька поежилась, опять вспомнив гигантскую бешеную птицу над своей головой.
— Идите домой, юноша, — устало сказал Рессер. — Ваша спутница прочтет трактат и вы его потом обсудите, где-нибудь подальше от меня, а то у меня от собственных… теологических проблем второй день голова болит.
— Наиль, — крикнул Самир на весь двор, и, когда тот обернулся, жестом поманил его к себе. — Будь, пожалуйста, свидетелем. Я вызываю этого шезема на поединок, — выхватив кинжал из ножен, он бросил его под ноги Хэйгену, отчего тот только удивленно поднял брови.
Юлька охнула.
— Вы считаете, что эта паршивая книжонка стоит поединка? Вы действительно настолько низко цените человеческую жизнь, что готовы ее отнимать — или терять — ради… ради этого бреда?
— За бред вы ответите отдельно, — скрипнул зубами Самир. — Поднимите кинжал.
— Не хочу. Сделаем вид, что его тут нет, и разойдемся.
— Вы должны принять вызов, — вмешался Наиль. — Иначе покроете себя позором.
Рес оскорбительно рассмеялся.
— Ну-ну, позором… Юль, скажи мне, ты действительно разделяешь взгляды… эээ… авторов трактата на описанную здесь проблему?
Юлька, не очень хорошо понимая, что он имеет в виду, но подозревая, что речь идет о демонах, кивнула, надеясь, что став на сторону Самира, она, возможно, как-то сгладит дурацкий конфликт.
— В чем-то они правы, ведь так? — примирительно ответила она, глядя ему в глаза и опять со страхом вспоминая кружащую над океаном птицу. — Ведь то, что там написано, не на пустом месте взялось. И наверно, правильнее уважать чужую веру, даже если ты с ней не согласен.
Рес выслушал отповедь с каменным лицом.
— Что ж, так тому и быть, — сухо сказал он. — Демоны так демоны, — он наклонился и подобрал кинжал. — Чем деремся? — будничным голосом спросил он.
— Подожди, — прохрипела Юлька внезапно севшим голосом, схватила его за рукав и оттащила в сторону. — Пообещай мне, что ты будешь вести себя… только как человек.
— А как я еще могу себя вести? — ядовито осведомился он. — А, ну да, как демон. Обещаю. Так чем деремся, лев Серджента? — ехидно спросил он, небрежно отстранив Юльку. — Я так понимаю, ваше базовое оружие — шамальская сабля? Я предпочитаю нигийскую. А лучше — две. Умеете работать двумя, или мне придется вас поучить?
— Вы уверены, что способны научить чему-либо воина особой гвардии верховного эмира? — свирепо вскинулся Самир.
— Вы хотите сказать, что уже не способны учиться? — съязвил Рес. — Бедняга эмир…
— Когда? — перебил их Наиль, с волнением следивший за перепалкой. — И где?
— Через неделю, — ответил Рес.
— Что, испугался? — презрительно бросил шаам.
— Некогда, — усмехнулся тот. — Совсем. Это вы тут… по оливковым рощам разгуливаете. Встретимся, кстати, у внешнего шеадра за восточной стеной. Утром, в восемь. Нет, в семь, в восемь я уже занят, — он оборвал фразу и повернулся к Юльке. — Всего хорошего, лэны и ланны. Приятного вам вечера.
— Ты же хотел поговорить, — прошептала Юлька жалобно.
— Расхотелось, — отрезал он, и, коротко кивнув Самиру, стремительной походкой направился к выходу. Проводив его взглядом, Юлька повернулась к Самиру.
— Зачем? — спросила она с тоской и усталостью.
— Наглец, — со злостью заявил Самир. — Шезем. К тому же, мне не понравилось, как он обращался с тобой — фамильярно и без должного уважения.
— Тебе в голову не приходило, что некоторым не нужно бряцать оружием, чтобы доказать свою мужественность? — печально спросила она.