Кольер стоял на обдуваемой ветром возвышенности, глядя вниз, на равнину между армиями, бело-красными с небольшими вкраплениями черного с золотом. Армии были почти одинаковы по численности, но на сегодняшний день уже не равны по силе. Солнце то скрывалось за скользящими облаками, то появлялось снова. Начало осени наступало на степь, тронув выгоревшую траву охрой и багрянцем. Белые стены Рувиба дрожащим маревом виднелись вдалеке.
Два человека шли навстречу друг другу через степь. Остановились напротив, задержались, обменялись фразами. Чуть отошли назад, помедлили и, выхватив сабли, стремительно бросились друг на друга. Смертельный танец начался.
Великая рувабийская степь была охвачена ужасом. Она дрожала, она готова была покориться золотому Змею селение за селением, руб за рубом. Неожиданные, обескураживающие набеги эльашрской конницы, короткие и смертоносные, возглавляемые Змеем в небе, громовой топот копыт, летящий на много хааров вокруг, день за днем сковывал страхом самый своевольный, самый независимый и гордый эмират. Вся ярость, весь гнев бессмертного демона обрушивался на головы непокорных, упрямых кочевников. Иногда Змей охотился в одиночку, то загоняя кочевые кланы в рубы, то разметывая их по степи, не позволяя укрыться в древних убежищах. Не было селения, которое не подверглось бы нападению, не было города в Рувабе, над башнями которого хотя бы раз не пронесся золотой Змей.
В конце концов гонцы ордена Аспида прибыли в Рувиб, предлагая эмиру покориться или выставить своего защитника для открытого поединка и таким способом, без большого кровопролития, решить судьбу эмирата. Эмир знал, что проиграет бой, и готовился проиграть его с честью, выставив против Змея лучшего из своих каидов. Воины обеих сторон вышли на равнину перед городом, чтобы своими глазами видеть исторический поединок. Как мальчишки, стояли они поодаль, замирая от восторга, благоговея перед древним символом.
Кольер смотрел на одинокие и далекие фигуры, размышляя, что случится потом, напишут ли поэты новые стихи и песни, возникнет ли очередная волна легенд. Мощная, грозная фигура в черных одеждах против высокого, тонкого и стремительно хищного существа, ставшего на эти короткие мгновения воплощением остро отточенного клинка… Старый наг знал, что бой не продлится долго. Он сам тренировал мальчика, проверяя его реакцию, его технику, его гибкость и выносливость. Да, каид Рувабе был опытен, силен и искусен в сабельном бое, но здесь ему пришлось столкнуться с древней, бессмертной силой, вернувшей себе право быть, выйти на свободу и возродиться во плоти и крови.
Прекрасный и смертельный танец длился недолго. Скоро, очень скоро все было кончено.
По традиции Рувабе, Саша отрезал голову каида, предъявив ее всем четырем сторонам света. Мухарибы Эльашра разразились торжествующими криками, рувабийцы напряженно молчали. Громогласный крик нового каида, занявшего место павшего — и конница степняков обрушилась на противника со всей яростью и гневом отчаявшихся, не желающих покоряться воинов. Эльашр ответил тем же. Две волны схлестнулись, гася друг друга, только над той, что несла вперед красно — белые цвета, мгновенно взвилось смертоносное тело огромного золотистого змея.
Это и определило исход сражения. Кони, испуганные стремглав летевшим на них золотым чудовищем, падали, придавливая собой наездников. Змей кружил над ними, когтем выхватывая уцелевших всадников, следом шли пешие наги, добивая выживших. Еще немного — и они были под стенами, с которых навстречу летели множественные, но неточно нацеленные стрелы. Кольер улыбнулся — попасть в Аспида даже из современной, усовершенствованной и смертоносной баллисты было весьма сложно, его надо было старательно выцеливать оптикой. Ему же было достаточно всего лишь подняться вверх, вне зоны досягаемости, и ринуться на ничем не защищенный более город.
Ворота открылись, как только Змей исчез за стеной. Война с Рувабе окончилась за неделю.
Кольер оглянулся на стоявшую позади него вимму. Надо отыскать мальчика и еще раз проинструктировать насчет переговоров с эмиром. А лучше — быть рядом, внимательно следя за лживыми обещаниями и вероломными клятвами.
****
Очаг Реваля в Рузанне находился недалеко от Эксеры, и внешне мало отличался от обычного самандангского дворца. Длинные прохладные галереи с воздушными мраморными колоннами создавали ощущение легкости и простора, а украшенные ажурными каменными орнаментами окна, дверные проемы и потолки рождали на поверхности рельефного мраморного кружева живую игру света и тени. Глава Золотой Гильдии сидел в своем рабочем кабинете, глубоко погруженный в бумаги, и не сразу оторвался, когда старый наг вошел в дверь. Дочитав что-то очень объемное и исчиркав последний лист пометками, он вызвал секретаря, молча отдал ему документ и только тогда остановил свой внимательный взгляд на Кольере.
— Не понимаю, что происходит, — задумчиво заговорил он. — Мы же договорились, что сначала вы успокаиваете маркграфов, они вот-вот и без вас начнут войну, а эмирами займусь я сам.
Кольер почувствовал себя неловко, словно мальчишка, которого отчитывают, и едва не вспылил. Да, ни один предварительный план не сработал — все пошло не так.
— Там подкуп работает лучше сабли, — продолжил Реваль, — плюс пара налетов на границе, пара личных поединков между знатными мухарибами, каидами конниц, и все — они выпустили пар и дело заглохло. Теперь вы растревожили такое осиное гнездо, что оно еще лет 10 гудеть будет. Они сейчас все эмираты переделят. Чем ты думал?
— У меня ничего не вышло, — признался старый наг. — Как только он увидел Ортлер, в нем проснулось нечто… неуправляемое. Словно древняя память. Теперь я его оттуда даже вытащить не могу. Он как с цепи сорвался, оказавшись в своей стихии.
— Прав был Хэйген… — раздраженно проворчал Реваль, и Кольер нервно дернул щекой, вспоминая тот скандальный вечер на карнавале. — Три эмирата из пяти гудят. В столице неспокойно, опять пошли разговоры о мятеже против Гаяров.
— А они когда-нибудь утихали? — осведомился Кольер с иронией.
Реваль кивнул.
— Бывало, что и утихали. Нынешний эмир стар уже, сыновья в затылок дышат, да этот вечно мятежный братец рядом крутится. Чую я, его вот-вот уберут, мне для этого даже при дворе бывать не надо.
— Так прими меры.
— Зачем? Сами разберутся. Чем меньше вмешиваешься, тем лучше. Пар все равно спустится, это такая земля, иногда им надо давать разрядку. Одно прошу — объясни ему, почему Каррану трогать не стоит. Хочет дальше воевать, пусть займется маркграфами. Ну да, там все гораздо проще и обыденнее, обжитая земля, дисциплинированные жители, если он Рувабе за неделю взял, то с маркграфами за день разберется. Но если он сунется к Карране — я обижусь. А если я обижусь, он до своих денег не дотянется.
— Думаешь, он об этом не догадывается? Альтернативная платежная система в руках Лануэль, а ты давно не интересовался делами дома Аспида, — хмыкнул Кольер. — Мальчик умен и дальновиден.
— Гордишься, — пробормотал Реваль.
— Горжусь.
— Эрлен у вас показывается?
— Была однажды.
— Кто еще?
— Вагабр, с официальным визитом. Кинэн, но не сам, сначала по моей просьбе, потом по делу.
— Шеадры восстанавливаете?
— Уже восстановили.
— Кто еще?
— Лануэль. Альсар уже пару раз заглядывал, хочет, чтобы он обернулся и полетал, для его, Альсара, вдохновения. Рисовать его хочет. Мальчик растерялся, — тут Кольер с трудом сдержал смех, вспоминая явление темпераментного и экстравагантного покровителя искусств, Сашино недоумение и реплики невпопад.
— А вот с ним поосторожнее, — нахмурился Реваль. — За его экстравагантностью подчас много что кроется… Не надо его недооценивать. И Лани, кстати, тоже. Она его уже заарканила?
Кольер кивнул, вспомнив, как понравился Саше ее старинный, но удобно устроенный и уютный очаг, и как он пропадал там всю неделю, пока наводил страх на Рувабе.
— И это пройдет, — констатировал глава Золотой Гильдии. — Гевор, кстати, опять исчез. Где его носит, хотел бы я знать…
— Объявится, — сказал Кольер, почти сразу же будучи прерван низким гудением гвора.
— Извини, — буркнул Реваль. — Дела. Так я к вам и не попаду никак, ни с официальным, ни с частным визитом.
— Успеешь еще, — успокоил его старый наг. — Вам с ним некуда торопиться.