Накрыло уже потом. Дома. Странным колпаком, сделавшим звуки — приглушёнными, ноги — ватными, руки — ледяными. Внешний мир отдалялся, потом наваливался лавиной из ощущений и снова скрывался за пеленой.
Страх — слишком прозаичное слово, чтобы охарактеризовать её состояние. Каждая косточка, каждая мышца, каждый миллиметр кожи, каждая капля крови горели огнём. Боль не заглушали таблетки — Блэйк сожрала уже целую пригоршню, потом воспользовалась тем единственным кругляшом, что забрала у Флэя на всякий случай, впрок. Не веря, что пригодится, а поди ж ты!
Мощнейшее обезболивающее не спасло.
Боль не снимало и солнце. Впрочем, под ним Блэйк проторчала недолго — яркий свет раздражал глаза и давил на виски. К тому же она не чувствовала себя пустой, наоборот, тело переполняла энергия, — и всё равно оно корчилось в муках.
Столько эмоций за неполных два дня! От пустоты до безудержного восторга, от невероятной ясности и понимания вещей, которые казались недостижимыми, до полной растерянности.
Блэйк держалась, улыбалась и надеялась, что Кэйсси не заметит и не станет задавать вопросы. Пока скрывать, кажется, удавалось. Либо девчонке было плевать, что устраивало ещё больше.
В какой-то момент Блэйк вдруг поняла, что у всеобъемлющей боли нет физического основания, что всё это — в её голове. Что это разум заставляет ощущать тело оголённым нервом, потому что такого с ней никогда не было: она едва не умерла дважды за пару суток.
Первый раз всё казалось понарошку — внезапно, быстро. Мгновение острой опасности, мгновение беспомощности, мгновение темноты. А затем свет, тепло, Флэй… И как будто ничего не случилось.
Во второй раз, на скале с Нарой, когда Блэйк перестала чувствовать её руки в воде, когда, глядя в глаза, увидела лишь дымку, ей на миг стало страшно. Возбуждение и восторг свернулись тугим комком в ноющую тяжесть в животе, воздух обернулся кислым удушающим туманом, но она по-прежнему не верила в собственную смерть. Альба ведь бессмертны. Почти боги. Они всегда были. Они всегда будут.
И даже в последнюю секунду, когда удушье сменилось сладким запахом цветов, когда сиреневый мир побелел, когда Блэйк смирилась и поверила, что конец действительно существует — ей всё так же не было страшно. Последняя мысль — чёткая, яркая — вонзилась в сознание, как игла: неужели действительно можно умереть? Что-то не успеть, никогда не узнать, не почувствовать? Совсем новое, неизвестное ей сожаление.
А потом всё вернулось. Рядом была Ренна. И Кэйсси с Нарой.
Блэйк быстро пришла в себя, ещё быстрее привела мысли в порядок, выкинула из головы непонятные ощущения, которым не знала названий. Ничего ведь не произошло. И смерти как не было, так и нет. И конца нет.
И вот теперь она сидела на длинном обеденном столе, скрестив под собой ноги, смотрела на Кэйсси, уплетающую вторую порцию мяса с овощами, и думала вовсе не о том, что с ними произошло. Не о пугающих существах-Тенях, способных на невозможное, не о девчонке, переплюнувшей по способностям всю их троицу вместе взятую. Не о Ренне и её поисках, происках и планах, не о Вейл, к которой Нара и Ренна отправились за ответами. Не об удивительной фиолетовой луне. Уж тем более не о том, чему так немилосердно помешали им с Нарой в воде.
Она пыталась вспомнить, что ещё было за миг до мнимой гибели. За полмига. В момент, когда поверила, что умирает. Пыталась понять Ренну и Флэя так, как никогда не понимала раньше, хотя думала, что знает всё. И чувствовала себя сейчас, как, должно быть, чувствуют ничего не смыслящие младенцы. Нет, хуже — самоуверенные идиоты.
— Тебе необязательно со мной постоянно находиться, — нарушила молчание Кэйсси, отодвигая пустую тарелку. Голос был непривычно тихий, без язвительных ноток. — Я могу сама… дальше…
— Я… Мне несложно, — с запинкой пробормотала Блэйк. Не получилось признаться, что одной оставаться не хочется.
— Ладно, — Кэйсси смущённо улыбнулась, потом нахмурилась. — Я понимаю, что неподходящая компания, — и снова улыбка. — Но лучше, чем ничего. Спасибо, — она опять нахмурилась, напряглась. Стала похожа на ту бесючую девчонку, которую Блэйк встретила в Петле — напуганную, но готовую за себя постоять. — Если хочешь, могу уйти.
— Куда?.. За…чем? — Блэйк удивлённо моргнула. — Ты… нормальная компания, — она покачала головой и тоже попыталась улыбнуться. Вероятно, в этот момент и сама была чем-то похожа на Кэйсси. — Не надо никуда уходить.
— Тогда рассказывай что-нибудь. Говори. Всё равно о чём, только не молчи, — попросила Кэйсси. Посмотрела по сторонам, будто что-то искала, встретилась с Блэйк взглядом. — У тебя есть что-нибудь выпить? Кроме воды? Мне бы, кажется, не помешало.
— Чай, кофе, сок, энергетики, вино, крепче вина, — перечислила Блэйк и огляделась.
Если они начнут пить, отсюда лучше убраться. Самая маленькая, самая уютная из всех, куда они могли попасть в замке в поисках еды, эта столовая спокойно вмещала человек сто за обеденным столом, а потому не располагала для расслабленных посиделок.
— Ещё коктейли из опиатов. Ну или всё вместе, — Блэйк заметила, как округлились глаза Кэйсси, и улыбнулась уже естественнее. — Здоровью альба нельзя нанести вред, поэтому мы не ограничиваем себя в низменных экспериментах.
— Из опиатов не надо. Я и без них заглюченая. Чего-нибудь попроще. Чтобы расслабиться и не думать, куда меня швырнёт и какая фигня случится тогда.
— Лучше бы не швыряло, — она спрыгнула со стола. — Я тот ещё спасатель.
За спиртным, к удивлению, далеко идти не пришлось. Блэйк уже настроилась петлять непослушными коридорами, но вход в винный погреб обнаружился тут же, напротив столовой. Замок то ли был благодушно настроен на гостью, то ли им сегодня везло.
— Прошу. — Зажёгся неяркий свет, выхватывая ряды, уставленные бутылками. — Градус по возрастающей. Здесь есть ещё погреба побольше, но путешествие по замку — сомнительное удовольствие.
Перемещаться она почему-то боялась и не сразу себе в этом призналась. Хотелось свести использование способностей к минимуму.
Кэйсси вскинула руку, и неожиданно бутылка с верхней полки оказалась в воздухе, медленно поплыла к протянутой ладони, но, не долетев, рухнула на каменный пол и со звоном превратилась в осколки.
— Ой! — Кэйсси виновато покосилась на бурую лужицу. — Давай лучше ты, а то я вам тут всё разнесу. Что-нибудь не очень крепкое.
Блэйк изумлённо уставилась на стёкла, потом тоже вскинула руку. Бутылки и не подумали прыгать к ней навстречу, что неудивительно — обычный телекинез в стенах замка не работал. Похоже, на Кэйсси этот закон не действовал.
— Наверное, это была плохая идея, — прислонившись к косяку, пробормотала та. Вздохнула, сунула руки в карманы джинсов. — Или надо сразу опиаты, чтобы вырубило надолго.
Пришлось взять совок, веник, осторожно смести битое стекло.
— Это абсолютно нормальная идея. Проблему не решит, но полегчает. А вот опиаты… Вероятно, действительно не стоит. По крайней мере, без дополнительных наблюдающих.
Блэйк избавилась от осколков, вернулась.
— Кстати, если хочешь поэкспериментировать. Мы, конечно, можем… Тут есть несколько тренировочных залов. Я попро… — осеклась, сообразив, что вряд ли Ренна обрадуется, если Блэйк введёт в курс дела ещё с десяток альба даже в качестве подстраховки. Не то чтобы те проявят несвойственное им любопытство и потребуют участия в дальнейшем, но зачем создавать провокационные ситуации?
— Не…е надо, — запинаясь, проговорила Кэйсси. — Я боюсь. Лучше вино или что-нибудь попроще. Хотя бы пока Ренна с Нарой не вернутся.
Блэйк поймала себя на мысли, что их отсутствие вызывает у неё смутную тревогу. Казалось бы, что может противопоставить Вейл таким, как они? Даже учитывая, на что она способна и что сотворила с Кэйсси, всё равно — ничего. И всё-таки:
— Надеюсь, они там без приключений. — Блэйк прихватила с полки пару бутылок. — Идём?
Синий коридор первого этажа, куда выходили столовая и кладовая, закончился быстрее обычного, но не привычной лестницей, а узким проходом в бежевый коридор. Жилой. Старшего крыла.
Блэйк изумлённо замерла, уставившись на невысокий порожек. Будто здесь должна была быть дверь, но её сняли с петель, и петли сняли, и косяки дверные вырвали, и стены отшлифовали, но неправильное ощущение невидимой двери осталось.
Что-то происходило. Сначала они с лёгкостью вышли на столовую, потом мгновенно отыскали кладовую. Если теперь так же быстро доберутся в комнату…
Блэйк вздохнула, пропустила Кэйсси вперёд, поспешно шагнула следом. Оглянулась. Проход за спиной исчез, будто никогда не существовал. А нужная дверь оказалась первой по коридору. В этот момент Блэйк чётко поняла, что её беспокойство перерастает в то, что обычные люди назвали бы паранойей. Замок никогда не был настолько благосклонен к чужакам. Или Кэйсси перестала быть для него таковой?
Кажется, им стоило не только воздержаться от использования способностей, но и вообще в замок не возвращаться. Вдруг многомерное чудовище взбеленится, как море Истока? Пока всё обходилось.
Блэйк посторонилась, приглашая войти.
— Чувствуй себя как дома.
— Ты одна живёшь?
— Да. Мы очень редко живём с кем-то.
Альба считали себя одной большой семьёй. Блэйк всегда казалось, что при этом все они — одиночки, хоть и не одиноки. Во всяком случае её чувство одиночества никогда не посещало. То самое тоскливое одиночество, которое граничит со страхом и болью и которого так боятся люди. Быть одному, самому по себе для альба так же естественно, как не задумываться о том, что такое конец жизни.
— Пары, конечно, возникают. Я ведь говорила тогда, в Петле, что пришла с вечеринки? Ты садись, что ли. Или сейчас… погоди.
Блэйк прошлась по комнате, поставила бутылки на низкий круглый столик. Хотела пойти сразу за бокалами, но остановилась на полушаге. К дивану прилагались еще четыре невысоких квадратных пуфа. Как раз таких, чтобы можно было с удобством устроиться, полулежа, вокруг столика. Вот их она и выволокла из шкафа в спальне.
— Прикольно, — Кэйсси подвинула один себе, оглядела. Потом с размаху плюхнулась на него. Сменила позу, устраиваясь поудобнее. — Класс! В нём же даже спать можно. А там что? — она кивнула на дверь с левой от дивана стороны, настороженно посмотрела на Блэйк. — Если что-то не трогать, куда-то не ходить, лучше сразу говори.
— Там комната. Есть кровать, — Блэйк уставилась на дверь и вдруг поняла, что до сегодняшнего дня не задумывалась, зачем ей ещё одна спальня. Гостей, которые бы там останавливались, у неё никогда не бывало. Или она что-то забыла?.. — Туда тоже можно. Да везде можно. Камин лучше не зажигать. Не помню, когда последний раз им пользовалась.
— А кто здесь убирается? Ну, в самом замке? Готовит? Продукты откуда? Вещи… Не само же.
— У нас есть работники. Мы хорошо платим. В коридорах и без уборки почему-то всегда чисто. Пыли нет, паутины нет, мусор в вечно закрытые окна не залетает. Готовит бригада поваров. Кухарки, горничные. Кто пожелаешь. Все из одного мира. Продукты завозить тоже наловчились, — она достала бокалы, откупорила бутылку, разлила вино, и только тогда устроилась на соседнем пуфе. Запрокинула на несколько секунд голову, блаженно закрыла глаза. — Спать неудобно, шея будет болеть. А вот так…
— У меня не будет. Видела бы ты, на чём мне приходилось спать, — хмыкнула Кэйсси, снова огляделась. — А зачем вам такие хоромы, если вы по одному живёте?
— А почему нет? — Блэйк сделала глоток, вино приятно грело желудок. — Зачем ютиться в норках, если есть возможность занять целый дворец? Да и не все живут по одному. Мой приятель Маррен, например, решил жениться. Серьёзно решил, девушку нашёл. Не альба, но из тех, кто знает о нас почти всё. Привёл знакомиться с роднёй, потом удерёт с ней в её мир. Здесь ей не жить — солнце не позволит. Поживут там лет пять, как есть, потом усыновят ребёнка, или она забеременеет искусственно. Потом… Потом рано или поздно всё начнется сначала.
Они женились и расставались, не женились, жили вместе, жили порознь. В соседних комнатах гигантского замка, который, словно живое существо тоже начинал что-то понимать и радушно выводил двери новоявленной пары в коридор рядом. Через сто, двести, триста лет сходились снова, будто в первый раз. Или убегали в какой-нибудь мир, чтобы раз в день-два, втайне от своей новой семьи или открыто — вместо работы — возвращаться в Альбаррасин набираться энергии. Это была повторяющаяся несущественная суета. Совсем не то, что вкладывали в понятие семьи люди.
В их жизнях не так много людей, которым было бы даже просто любопытно. Всей их «семье», всем альба не было ни до кого дела. Максимум, кто-то мог отметить галочкой для себя, чтобы тут же забыть об этом: вот, у нас пополнение, и пришёл он или она из такого-того мира. Кому какое дело, если прошлая жизнь становилась историей, каплей, песчинкой… Та жизнь, те люди, что были дороги тебе там, переставали иметь значение. Не сразу — кто-то продолжал наведываться домой, поддерживать связь, потом — наблюдать со стороны. Потом… Ты — бессмертен, тебе нет места в сгорающих, быстротечных жизнях, в молниеносном потоке повседневности, и лучше отказаться от всего самому и сейчас, чем после, когда все они уйдут раньше тебя, смотреть им вслед.
— Завтра или через сто лет — всё обязательно изменится, и это одинаково малый срок, — тихо проговорила Блэйк. — Ренна бы сказала — всё потеряет смысл.
Кэйсси залпом опустошила бокал. Поставила обратно на столик, откинулась на пуф, и Блэйк физически почувствовала, что исчезнувшее напряжение между ними неожиданно вернулось, и теперь от неё зависело, отступит ли.
— Она всё-таки успела тебя достать? — Блэйк сама не знала, почему этот вопрос сорвался с языка, и что она вкладывала в него. Уж точно не желание уколоть.
Ещё вчера… Да ладно! Ещё несколько часов назад, утром, Ренна выводила её из себя. Главным образом поведением с Кэйсси и уж только потом интригами и затеями. Не только Ренна. Нара тоже нянчилась с Кэйсси. А теперь Блэйк чувствовала себя так, словно долгое время сдерживала дыхание и наконец позволила с шумом выпустить воздух. Все необоснованные негативные чувства куда-то подевались. Да и сама Кэйсси вроде бы больше не настроена враждебно. И вот дёрнул чёрт спросить!
— Она — это Ренна? — Кэйсси села, подтягивая колени к груди. Ловко обхватила их руками и мечтательно улыбнулась. — Она… нет. Она милая. Просто она не для меня, — улыбка трансформировалась в ухмылку. В фиолетовых глазах зажёгся и погас огонёк. — Или я не для неё. Мы разные. Слишком. Я не хочу как… Маррен.
Кэйсси удивила. Не тем, что назвала Ренну милой. Блэйк не сомневалась — и такой она тоже могла быть, Ренна могла быть любой. Тем, что Кэйсси вообще поддержала тему.
— Если Ренна получит то, что ищет, возможно, и не придётся, — Блэйк поняла, что всё ещё держит бутылку в руке, поставила её на стол. — Как Маррен не придётся.
— Никак не придётся, — пожала плечами Кэйсси. Приоткрыла рот, видимо, собираясь что-то сказать, но в последнюю секунду передумала. Молча потянулась к наполненному бокалу.
— Почему?
— Ты, наверное, считаешь, что я полная дура? — спросила Кэйсси. Спокойно, без вызова, без ехидства — так, как будто такая мысль о самой себе посещала её не раз. — И, наверное, ты права. Но я всё-таки не настолько дура. Для Ренны… да для вас всех… я обуза или средство достичь…
— Да с чего ты это взяла? Чем — лучший? Ренна говорила, что ты — обуза? — Блэйк вскинула брови.
— Она сказала, что в её планы не входило близкое знакомство со мной. Если бы Вейл не… — Кэйсси испуганно замолчала, словно поняла, что сболтнула лишнее.
— Ну, подумаешь, не входило, — усмехнулась Блэйк. — Это не повод считать себя обузой.
— Я теперь чёрт знает кто и сбоку бантик. А если Вейл права, и я умираю, то, — она бросила выразительный взгляд на Блэйк, — это будет лучшим выходом для всех.
— Кто ты, в техническом смысле, вряд ли имеет большое значение. Что бы там ни намешала Вейл. Пусть мы пока не знаем, но узнаем. Они разберутся. Ренна уж точно разберётся, поверь мне.
Кэйсси уставилась на бокал в руке, покрутила его, чуть не расплескав вино. Снова подняла глаза на Блэйк.
— Разберутся, и что дальше? Думаешь, я смогу вернуться домой после всего? — она ухмыльнулась. — У меня и дома-то теперь нет фактически.
— А ты хочешь назад в Ланту? Чтобы всё было, как прежде?
— Как прежде? — Кэйсси пожала плечами. — Так уже не будет, потому что… — она опять осеклась. Отвела взгляд. — Не в этом дело. Я ведь попала в Петлю случайно. К вам сюда тоже. Я не должна быть альба, у меня никакого дара и… — Кэйсси шумно вздохнула, словно решаясь сказать то, что давно хотела, но опасалась. — Это даже не так, как ты привела её к вам. Рано или поздно мне придётся уйти, где-то жить. Нужно будет работать и вообще. Да и сейчас никто из вас не должен обо мне заботиться. У каждого свои заморочки. Нара… Она ведь из-за меня такая теперь. И у неё наверняка куча проблем. А Ренна… Она… Я ей не нужна. Я даже не понимаю, почему ты возишься со мной.
А ведь девчонка вляпалась гораздо сильнее, чем признаётся себе. Все её доводы Блэйк могла отмести легко. Кэйсси цеплялась за что-то, что было ей привычно. За прошлую жизнь, куда дороги нет, вне зависимости, чем закончится история. И уж точно независимо от того, что планировала Ренна в самом начале. Её затея давно живёт своей жизнью.
— На всё можно взглянуть иначе, — Блэйк ободряюще улыбнулась. — Нара всё равно стала бы той, кто она есть. Вряд ли способности такой силы спали бы вечно. Солнце тебе не вредит. Так что уходить отсюда нет никакой необходимости. «Как-то» ты можешь жить и здесь. И даже весьма неплохо. На любых условиях, которые будут тебе нужны. А Ренна… — Блэйк с улыбкой покачала головой. — Знаешь, я первая ворчу и возмущаюсь, что она такая, она сякая. Эгоистка, расчётливая сволочь и тому подобное. Но я необъективна и признаю это.
Впервые признаю, подумала Блэйк. А ведь всё потому, что она так и не смогла дать определение тому, что связывало её и Ренну на протяжении всех этих лет. Кроме, конечно, Флэя и ещё — взаимных упреков, обид и обвинений.
— Поверь, если… что бы там ни было изначально в её планах, теперь ты уже не просто пешка. Ты для неё много значишь. Она, что, рассказывала тебе, почему я привела её в Альбаррасин?
— Да, — Кэйсси уныло кивнула. — И вряд ли ты должна была об этом узнать.
— Не думаю, что ей есть дело до того, что я знаю, — Блэйк пристально посмотрела на Кэйсси. Захотелось, чтобы она призналась, хотя Блэйк и так видела, как далеко за столь короткий срок успели зайти их отношения. — И как же Ренна всё тебе обрисовала?
— Я не… Это не важно. Вы… всё, что было… у вас. И как было. И почему вы… — она окончательно смутилась. Совсем тихо предложила: — Давай лучше сменим тему.
Блэйк залпом допила вино.
— Между мной и Ренной ничего не было. Такого, о чём ты думаешь, — неожиданно для себя заявила она. Усмехнулась. Может быть, при других обстоятельствах, в другой реальности всё сложилось бы иначе. — Знаешь, Флэй и Ренна… они особенные. Они есть друг у друга. Единственные альба, которые связаны кровными узами. Настоящая семья. Она же рассказала тебе про Флэя?
Кэйсси продолжала таращиться на бокал в руке. Мизинцем, едва касаясь, провела по его краю. Круг, ещё круг, ещё, чуть ускоряя движение, пока хрусталь не отозвался тоскливым, гипнотизирующим и необычайно громким в повисшей тишине звуком. Потом перестала, подняла голову. Пару секунд изучала Блэйк, осторожно вернула бокал на столик. Мягко улыбнулась, но острые, враждебные льдинки из глаз не исчезли.
— Расскажи мне ты. Про Флэя.
Блэйк растерялась. Рассказать? О чём? Как?
И вдруг яркой вспышкой нахлынули образы. Она не просто вспомнила, а словно заново оказалась в прошлом и в то же время видела себя со стороны. Себя. Флэя. Льющийся с потолка свет. Мрачный зал. Огромный, но не бесконечный. Колонны, пыль, паутина, затянутые потрёпанными гобеленами стены. Каменный прохладный пол. Полное отсутствие красок, кроме чёрно-белых тонов.
Тогда Блэйк казалось, что она сияет так ярко, что слепит саму себя. Будто там, за чёрным высоким потолком действительно существует серебряное солнце, пробивается в единственное узкое окно, окунает её в мягкий, тёплый, осязаемый кокон света.
Сейчас она замечает, что её полупрозрачная одежда в этом свете кажется плотнее, скрывает больше, чем могла бы. Вспоминает — предупреждающие «колокольчики» звякнули, выдернув в Петлю почти из постели, причём, не своей, а потому на ней прозрачный, невесомый, длинный — до пола — пеньюар.
Тогда Блэйк разозлилась. Ну почему Петля всегда затягивает из таких неподходящих условий? Но раздражение исчезло, не успев оформиться. С ней заговорили, и голос заставил вздрогнуть:
— Я всегда считал, что Встречающие — бесполые, бесформенные существа. Я рад, что ошибся.
Молодой мужчина был босиком, чёрные брюки закатаны почти до колен, будто ходил по воде, когда перенёсся сюда. Белая рубашка застёгнута всего на пару пуговиц, рукава тоже закатаны. Он щурился — в отличие от Блэйк, ему свет был помехой. Сделал шаг навстречу, пока только на одну ступеньку. Ему было интересно. Он решил, что умер, но любопытство взяло верх.
Тогда она задрожала. Сейчас опять дрожит, но уже не потому, что заново переживает то непонятное чувство от их встречи, а вспоминая, что случится между ними потом, через много удивительно длинных, тягучих дней.
— Покажи мне ещё, — попросила Кэйсси. Её голос прозвучал совсем рядом. Тихий, настойчивый, ему невозможно было не подчиниться.
Кэйсси здесь? Внутри её памяти? Обдумывать не было ни сил, ни желания. Противиться тоже не вышло, хотя вспоминать было нелегко.
— Флэй много расспрашивал, много рассказывал о себе. А потом заявил, что раз это не жизнь после смерти, то он хотел бы вернуться домой и обо всём забыть. Я с сожалением подумала, что он так и не понял ничего из того, что я объясняла. Или не поверил. Я пробовала объяснить снова, что у него ничего не получится, что его сила будет вновь и вновь восстанавливать воспоминания, вновь и вновь выбрасывать в Петлю. Сколько раз ни подправляй память. Но Флэй настаивал.
— Хорошо, — прошептала тогда стоящая в центре зала Блэйк, сдаваясь. — Ты меня уговорил.
Флэй взял её за руку. Потом — за вторую. Она не ждала этого, как не ждала, что он посмотрит ей в глаза, сожмёт ладони.
Блэйк до сих пор помнит этот взгляд. Её будто обожгло. Флэй в тот момент был счастлив и смог поделиться чувством с ней. Она знала, что не имеет отношения к тому, что с ним творится. Но это было не важно. Ничего не умея, никогда не пользуясь данной ему силой эмпата, он окунул её, опешившую высшую альба, в тёплые волны чего-то невероятного.
— А потом? — спросила Кэйсси. — Что было дальше?
— Дальше? Дальше я могу с уверенностью назвать миг, когда впервые задумалась о смерти. Когда испугалась её.
Тёмный зал рассыпался звёздным небом. Блэйк тогда наблюдала со стороны. Видела, как Флэй шагнул в Петлю прямо с пляжа: он упал в воду и мог бы захлебнуться, если бы отсутствие сознания продлилось больше нескольких секунд реального времени. Блэйк хотела выйти к нему, чтобы помочь, — и плевать, что близость альба гарантированно разбудит приглушённые воспоминания. Гарантированно не позволит Флэю вернуться к оставленной жизни. Но он был не один. К нему уже спешили. Поэтому Блэйк осталась в надпространстве — так её не заметят, а она не потревожит биополе Флэя. Так она может находиться рядом столько, сколько понадобится, чтобы убедиться — с ним всё будет в порядке.
— Флэй! Господи… ты!.. — Девушка, невысокая, хрупкая, похожая на подростка, выбежала на берег словно вихрь. Упала на колени в воду, пытаясь помочь встать. Блэйк не была уверена, что та справится: Флэй был намного крупнее, но вмешаться означало проявить себя. Это не то, чего бы хотел Флэй. — Куда тебя понесло? Мы же договаривались! Ты же обещал!
— Что я?.. — голос Флэя прозвучал глухо, растерянно. Блэйк знала, что происходило в его голове — он ничего не помнил и не понимал. Пока. Ему казалось, что-то должно быть, что-то ускользает. Но ухватить мысль не получалось и не получится. — Где?..
— Ты сказал, что тебе нужен свежий воздух. Это разве воздух? Зачем ты пошёл к воде?
Девушка причитала что-то ещё, но Блэйк перестала прислушиваться, вникать в слова. Решила, что это подправленная память Флэя бунтует, рвётся наружу, и поэтому он так растерян, поэтому ему так тяжело встать, что он, опираясь на плечо расстроенной спутницы, сначала сел в воде. Шумно дышал и переводил дыхание, медленно, глубоко втягивал в лёгкие воздух, будто пытаясь сдержать кашель.
Не вышло, Флэй закашлялся, и Блэйк увидела на его губах кровь.
— Тогда я вернулась в Альбаррасин. Помню, было очень темно, потому что обе луны прятались за горизонтом. Так у нас бывает крайне редко — ведь большая слишком огромна, чтобы полностью исчезнуть с небосвода, но тогда, разве что долго присматриваясь, можно было разглядеть куцый бочок над самой листвой. Я сидела, обхватив колени руками на самой верхней террасе. Меня трясло. Я пыталась разобраться в собственных мыслях, навалившихся неожиданных эмоциях, но в итоге пряталась за простой вопрос: как кто-то, кому отмерено так мало, может отказаться от того, чтобы обмануть смерть? И единственным результатом всех моих размышлений стал иррациональный страх не за себя. Поэтому на рассвете я объявила остальным высшим, что какое-то время буду следить за Петлёй одна и прошу их не вмешиваться. Возражающих не нашлось. А через три дня Флэй стоял передо мной. Он вспомнил всё и опять попросил вернуть его домой. Я опять попыталась его отговорить.
— Покажи, — заявила Кэйсси, и память обрушилась на Блэйк с новой силой.
Они сидели на ступеньках, ведущих к пыльному трону. В центре всё того же гигантского зала — Петля Флэя продолжала представать в одном и том же виде, раз за разом.
— Ты была права.
— Я знала, что говорю. Ты силён.
— И от этого не избавиться?
— Предпочитаешь умереть?
Флэй долго смотрел на неё. Будто спрашивал — что ей известно. Блэйк молчала в ответ. Она так и не сказала ему, что пошла следом, потому что тогда пришлось бы признаться, что сбежала, что испугалась. Что никогда ещё не верила в смерть так, как в тот день на пляже.
— Ты не понимаешь, Лэй. Я в любом случае умру. Будь ты ангелом, Встречающей, смертью во плоти или бессмертной из другого мира — это всего лишь семантика. Суть не меняется. Ты — вестник, что меняет жизнь. Одна заканчивается, другая начинается. Иная. Бесконечная. Что это, как не смерть?
— Но ведь ты остаёшься самим собой!
— Нет. Новым. Другим. Моя у меня будет только память. И вернуться к тому, что оставлю, к своей семье, своей жизни, я не смогу.
— Сможешь.
— Не стану, — Флэй покачал головой.
— Это твой выбор.
— И это больно.
Он не знал, что ей было известно, но предполагал, что гораздо больше, чем Блэйк говорит. Блэйк же не спешила признаваться, что уже выяснила всё о той девушке, его жене. О его книгах, о брошенных увлечениях. Нет, конечно, не всё, только факты, которые почему-то не казались главным — и подобные мысли тоже были для неё непривычны.
— Ты не послушалась? Неужели украла его у семьи и приволокла в Альбаррасин обманом? — осуждающие нотки в голосе Кэйсси мигом превратили образ Флэя в разноцветное конфетти. — А потом повторила то же самое с Ренной?
— Я не крала… Я не… Что?..
Мир, воссозданный из памяти, пропал. Блэйк снова сидела в своей комнате на пуфе рядом с Кэйсси. Но частичка неё всё ещё находилась там, в воспоминаниях. На пляже и в Петле. Всё ещё заново переживала то, что произошло столетия назад, всё ещё испытывала сбивающие с толку эмоции.
Она не крала Флэя. Того, что случилось потом, она никогда не хотела, не просила, не могла представить, что так будет. Не смогла отказаться. Не понимала — почему должна?
Ровная, тягучая, бесконечная, во всём устраивавшая жизнь встала на дыбы водопадом чувств. Захватила, захлестнула, перевернула, заставила утонуть и выплыть иной. Почему-то захотелось рассказать Кэйсси больше. Поделиться остальным. Показать, почему когда-то возможность привести Ренну показалась ей единственным выходом.
Блэйк посмотрела Кэйсси в глаза, сама сделала шаг навстречу её разуму, ни капли не задумываясь, к чему это может привести.