Оказалось, в замке есть спортзал. Напичканный всем, чем только можно, из каких угодно миров. В одном из боковых тренировочных помещений даже была установлена проекционная спарринг-система тирканов, единственной расы, устройства которой не требовали для работы электричества, а потому могли функционировать в Альбаррасине. Бассейн имел несколько режимов, позволяя не только наматывать круги, но и устроить плавание с препятствиями.
Блэйк знала, что найдёт Флэя именно там.
Она старалась незаметно проскользнуть внутрь, хотя понимала, что он всё равно почувствует и собьётся с ритма. Его приятель, взявшийся помогать Флэю полноценно встать на ноги, говорил, что помехи — это даже хорошо, помогают развивать концентрацию и умение отсекать ненужное, поэтому попросил её приходить каждый раз в новое время, иногда — не приходить вовсе. Сбивать с толку, злить, мешать… Мол, Флэй — не новичок, пусть не расслабляется. А ей нравилось наблюдать за его тренировками, да и ошибался он не так уж часто, чтобы её присутствие действительно могло помешать.
Сегодня она пришла пораньше. Из-за двери доносился звон стали — фехтование тоже было частью программы восстановления.
— Вы оба рехнулись?! — Блэйк застыла от неожиданности. Наверное, закричала очень громко, потому что они мгновенно остановились, опустили клинки.
— Мы полностью себя контролировали, — сказал Флэй.
— Ага, я вижу.
Его рубашка в нескольких местах была порвана и пропиталась кровью, друг выглядел не лучше. Неуязвимым альба не было необходимости использовать защитное снаряжение, порезы никого не беспокоили, шрамы не оставались, риска смерти или даже более-менее серьёзной травмы не существовало, но раньше Блэйк никогда не видела, чтобы они шли друг на друга с боевым оружием.
— Согласись, поединок получился шикарный, — Флэй довольно ухмыльнулся.
— Я не… — Блэйк шумно выпустила воздух, потом несколько раз раскрыла и закрыла рот.
Она не могла понять, что именно её так напугало, а потом — разозлило. Ведь они в безопасности. Альба мог пострадать, только если в нём почти не осталось энергии, а эти два красавца были, как сытые коты, обожравшиеся сметаны. Никакой объективной угрозы. Кэйсси поставила Флэя на ноги, над болью в отвыкших мышцах он работал. И финал «танца со шпагами» подтверждал, что справлялся Флэй отлично. Былая лёгкость и кошачья грация вернулись почти полностью, ну а раны… Не страшно, заживут. И всё-таки Блэйк была в ярости.
— Вы степень шикарности по лужам крови устанавливаете? Теперь я понимаю, почему ты просил меня не приходить на тренировки! Ты хочешь… ты…
— Нет, — Флэй не дал ей договорить. Но она и не смогла бы сказать этого вслух: на миг испугалась, что настроение у него не просто хорошее, а истеричное, и за этим скрывается желание ещё раз попробовать со всем покончить. — Приятно контролировать своё тело. Приятно ощущать силу. А фехтование, — шпага со свистом рассекла воздух, — мне всегда нравилось.
— Сегодня у меня нет на это времени! — Блэйк и не думала успокаиваться. Раздражённо вскинула руки и зашагала прочь.
— Лэй, стой! Чёрт, подержи. — Звякнул металл, наверное, Флэй всучил шпагу другу. — Лэй! — Он догнал её уже в коридоре. Поймал за плечи, заставил остановиться и обернуться. — Ну что ты?
— Ну что я?! Ну что ты! Вы двое… вы как дети!
— Ага, — просто ответил он, улыбаясь.
— У вас в голове ветер.
— Ага. Всегда ты была ветром, теперь мой черед. И это здорово, это очень… живое ощущение. Светлое.
— Светлое… — передразнила она. — Флэй, ты же знаешь. Вечной жизни скоро не будет. А без неё не будет неуязвимости. Всё это — временное. Ещё день, два, месяц — и всё. Может, час! Сегодня ты себя изрежешь, развлекаясь, а завтра не сможешь залечить раны! И…
— Ты права.
— Что?..
— О, меня услышали! — он взял её за руки, сжал ладони. Посмотрел в глаза. — Ты права, я как ребёнок. Как заново родился. Мир кажется другим, и я ношусь по нему беспечным ветерком. Не знаю точно, что со мной сделала Кэйсси, но… По-моему, она не просто починила мой позвоночник. Она убила остатки рака, который продолжал меня травить все эти семьсот лет. И я страшный эгоист, да. Но я рад, что Альбаррасину наступает конец. Что нам придётся вывернуть себя наизнанку. Что мне понадобится пластырь или даже визит к врачу, если я поранюсь. И что, может быть, останется шрам.
— Думаешь, будет так просто? Посмотри! — Блэйк вырвалась, махнула на пейзаж за огромным окном. — Идёт дождь, Флэй. Дождь! Да, облака не мешают солнцу, но… Если… когда Альбаррасину наступит конец — мы погибнем. Нам некуда идти. Не у кого просить помощи. Содружества, которое заперло нас здесь, уже тысячелетия как не существует. Пусть у нас получилось пережить их, но они добились главного — мы всё равно погибнем.
— Необязательно. Мы можем вернуться домой.
— Лерида не примет нас.
— Неправда. Нас может не принять Аро, но это всего лишь мегаполис под куполом. Планета пуста. Её солнце даст нам энергию, пока мы ищем решение.
Они не первый раз заговаривали об этом. Флэй, который никогда не считал себя альба, теперь говорил «мы». И от этого Блэйк становилось тепло. Она начинала верить, что всё ещё может получиться, что у них есть выход. И перестала злиться на порезы.
Флэй был с ней в пещере, полной светящихся шаров, когда Блэйк решила туда вернуться на следующий день. Потом она всё ему рассказала. С самого начала. С того, что ещё совсем недавно не помнила.
Она боялась, что правда испугает его, отвернёт. Ведь раньше Блэйк была абстрактно вечной, а теперь бесконечная жизнь превратилась в цифры. Но Флэй сказал, что не имеет значения ни древняя вина, ни старые ошибки. Есть только мир, который рушится, и есть будущее, которое необходимо создать. Есть задача, и она, Блэйк, не одна против упрямых идиотов, которые не хотят верить.
— Высшие никуда не уйдут. Зачем им голые просторы Лериды, когда у них есть уютный замок в Альбаррасине? Мы не сможем их заставить.
— Когда запахнет жареным — побегут. Вот увидишь, Лэй.
— А если нет? Если не успеют? Мы ведь должны покинуть Альбаррасин раньше, чем начнется катастрофа. Но в неё сложно поверить. Почти невозможно, — Блэйк покачала головой. — Когда Кэйсси оживила меня, я не долго верила в собственную смертность. Легко убедила себя, что была без сознания и ничего страшного не случилось. Даже, когда мы нашли Парса мёртвым, я отказывалась верить.
— Но всё-таки поверила. И они рано или поздно поверят. Тебе просто нужно продолжать с ними говорить.
— Я пытаюсь. Но у меня нет слов, которые их убедят, Флэй. Я не лидер, я никогда им не была.
— У тебя есть я.
— Ты тоже не лидер.
— Уверена? — Флэй вскинул брови и серьёзно посмотрел на неё. Блэйк никогда не видела такого выражения у него в глазах. Желание напомнить, что он не из высших и никто не станет его слушать, моментально исчезло. Лёгкий ветер может набрать силы и задавать курс. — А ещё у тебя есть Ренна, где бы она не находилась сейчас.
— Да, но… — Блэйк сглотнула. — Если мне поверят, высшие обвинят её в сегодняшних бедах Альбаррасина. Это ведь она нашла Вейл, привела сюда Кэйсси с Нарой. Из-за неё здесь оказались Тени, убившие Парса и сломавшие печати на пещере.
— Ты права. Им будет нужен крайний. Как всегда. И…
— И крайней объявят Кэйсси, — закончила за него Блэйк. — Думаешь, Ренна в курсе, где девчонка?
— Если кто-то и знает, это Ренна. Наверняка помогает ей прятаться.
— Ты так уверен, что она выжила.
Флэй многозначительно хмыкнул:
— Если бы Кэйсси умерла, мы бы точно уже поняли.
Блэйк тяжело вздохнула, мысленно соглашаясь. Они бы действительно поняли. Последняя серьёзная утрата Ренны стоила жизни целому миру.
— Ты хотя бы говорил с ней?
Флэй едва заметно качнул головой.
— Ты должен постараться найти с Ренной общий язык.
— Должен. — Он отвернулся к окну. Тихо произнёс, не глядя на Блэйк: — Кэйсси заявила мне, что я никогда не любил Ренну. Не прямо так, но посыл был такой. Ты же знаешь, что она ошиблась?
Блэйк нашла его руку, сжала ладонь. Она знала. Ренна тоже.
— Можно я тебя испачкаю? — неожиданно спросил Флэй, оборачиваясь.
— Что?..
— Вымажу в собственной крови, — он засмеялся, ничего больше не объясняя. Не дожидаясь ответа, привлёк Блэйк к себе, крепко обнял. — Вот так, — прижался щекой к её волосам. — Теперь они тебя испугаются и наконец-то очнуться от спячки.
— Они?..
— Высшие. Те, к кому ты сейчас пойдёшь. Ты же пойдёшь?
— Откуда ты…
— Я всё всегда знаю, это у Ренны от меня.
Блэйк улыбнулась. Её действительно ждали те, с кем она решилась поговорить наедине, и, если надо — за шкирку отволочь в пещеру и ткнуть носом в капсулы. Пусть вспомнят. Пусть поверят. Ведь завтра уже может быть поздно. Если Альбаррасин накроет огненным морем, возвращая ему прежний облик, кто знает, удастся ли добраться до воспоминаний тогда? Пещера герметична, но как поведёт себя надпространство после всего?
Капсулы слушались только тех, кто их оставил. Каждому — своя. Это было объяснимо: память вставала туда, где раньше была неощущаемая пустота. Мать Блэйк откуда-то знала, что ей не пережить вторых метаморфоз, и завещала капсулу дочери. Поэтому она получила доступ и к её воспоминаниям тоже. Додумался ли кто-нибудь из тех, кто погиб, до такого?.. Или их память навсегда останется в капсулах?
Последние дни всё время болела голова. Чужая память тяжело приживалась, затуманивая то, что когда-то случилось с самой Блэйк уже в этой жизни. Оставляла лишь опыт, умения, знания. Свои и теперь — чужие. И даже их было недостаточно, чтобы легко найти выход. Приходилось надеяться, что кто-то другой из высших, кто был намного ближе к Парсу, чем её мать, в курсе, что именно тот сделал с миром. Не может же быть, чтобы Парс контролировал весь процесс в одиночку и никому не раскрыл деталей. Но чтобы понять, надо привести всех высших в пещеру и заставить каждого коснуться капсулы.
Она обязана найти способ их уговорить.
— Тогда пачкай сильнее, чтобы уж наверняка страху навести, — Блэйк запрокинула голову, встретилась с Флэем взглядом.
Он обхватил её лицо ладонями, мягко поцеловал.
Она не знала, как так получилось, но когда несколько дней назад всё завертелось с новой силой, как-то само собой вышло — то, что давно считалось сломанным, угасшим, вновь будоражило кровь. Нет, она никогда не переставала любить Флэя, но со временем чувство переросло в какую-то невероятную глубокую близость, почти родство, растеряв страсть и пыл, и даже просто желание прикасаться. Теперь же…
Впрочем, теперь Блэйк было абсолютно плевать, почему и как. Она нехотя отстранилась.
— Вот, так ещё лучше. Красавица, — Флэй щёлкнул её по носу.
— Пойду вселять страх.
— Ага.
— Иду.
— Иди.
— Отпусти, и сразу пойду.
Он выпустил её левую руку, чтобы тут же перехватить за правую.
— Так?
— Обе.
— Иди уже. — Когда она отошла на несколько шагов, снова окликнул: — Лэй!
Блэйк остановилась, обернулась, вопросительно смотрела на него.
— Хочешь, я схожу в Аро?
— Зачем?
Флэй улыбнулся.
— Найду Нару, расспрошу её.
— О чём? — напряглась Блэйк.
— О грандиозном возвращении её предков в Лериду.
— Не стоит. Нара наверняка пытается вернуться к прошлой жизни. В ней она адвокат, а не спасительница древней цивилизации. — После исчезновения Ренны и Кэйсси они так толком и не поговорили. Сначала это мешало Блэйк, потом стало не до того. Она с грустью покачала головой. — Мы там никому не нужны, Флэй. И уж если альба придётся возвращаться, то, как ты верно сказал — на голые скалы, чтобы никому в Аро не мешать.
— Ага. Но ещё я сказал «может не принять». Ты не знаешь наверняка.
— Нара в любом случае ничего не решает за свой мир.
Да и я не решаю, хотелось добавить. Лишний раз напомнить, что она никто в глазах остальных альба. За ней не пойдут.
— Зато Нара может рассказать, какая будет реакция у тех, кто решает.
Блэйк с сомнением пожала плечами.
— Вряд ли она захочет с тобой говорить. Если вообще всё ещё в Лериде, а не сбежала в Ланту.
— Моя гордость не пострадает, — рассмеялся Флэй. — Тогда я просто осмотрюсь. Должен же я знать, где мы будем жить. Я даже кровь с себя смою, чтобы не пугать никого.
Блэйк шумно выдохнула, едва сдерживая улыбку — такое смешное у него было в этот момент лицо. Махнула рукой, соглашаясь.
— Делай, что считаешь нужным.
***
Нара со злостью пнула Сферу. Невидимая защита мягко спружинила удар, не позволяя ноге коснуться прозрачного и на первый взгляд хрупкого «стеклянного» купола. В ту же секунду послышался неприятный звук — дребезжащий, пугающий. Как будто рядом закоротили два оголённых провода.
Она уже знала — ещё одна попытка, и сработает следующий уровень защиты — опять ударит электрическим током. Не сильно, но достаточно, чтобы отлететь на пару метров, а затем ощутить всю прелесть восприимчивой к электромагнитным волнам плоти и на несколько минут отказаться от желания приближаться к Сфере вообще.
Не навсегда. Боль постепенно утихала, мысли прояснялись, по жилам снова спокойно бежала кровь. И Нара раз за разом упрямо поднималась и шла к куполу, чтобы всё опять повторилось в том же порядке.
Сейчас она не торопилась. Поджав под себя босые ступни, сидела на тёмном прохладном песке, смотрела на отражающую лунный свет пластиковую сталь и пыталась разобраться в себе.
С тех пор, как закончилась последняя стадия метаморфоз, в основном преобладал голод. Ни с чем не сравнимый энергетический голод. По ощущениям — в тысячи раз сильнее, чем ломка завязавшего наркомана. Когда-то в ранней юности Нара, как и большинство сверстников, испробовала на себе предложенный на вечеринке неизвестный наркотик забавы ради. Ей повезло чуть меньше — первым опытом оказался сильнодействующий опиат, вызывающий кроме потрясающих по размаху и красочности галлюцинаций ещё и сильнейшую зависимость. Понадобилось несколько месяцев на борьбу с собственным организмом, чтобы избавиться от пагубной привычки, но память о пережитых мучениях осталась. Три месяца назад Нара убедилась, какими ничтожными они были.
Сначала она не сразу поняла, в чём дело. Способности вдруг пошли на убыль. В какой-то момент практически не приходилось больше сдерживаться — надпространство не открывалось, перемещение, чтение мыслей, телекинез и прочие фокусы давались с трудом, электроприборы не ломались, даже навязчивое «присутствие» Кэйсси исчезло. Нара обрадовалась — наконец-то желание обрести прежнюю жизнь материализовалось, и у неё почти получалось не выделяться.
Но радоваться пришлось недолго. Через пару суток счёт перешёл на секунды. Нара металась озверевшим хищником по квартире, круша всё, что попадалось под руку. Тело болело так, что хотелось снять с себя кожу или сигануть вниз с балкона. В начале такая возможность просто нравилась, позже — казалась единственным выходом. Не соображая, Нара ринулась на стекло. К счастью, выпасть из окна не позволил инстинкт самосохранения, зато удалось перенестись за Сферу, на знакомую уже скалу. Ту самую, куда вышвырнуло после первой встречи с Блэйк. Или другую, похожую — в тот момент было не до деталей.
А когда в глаза ударил яркий сиреневый свет луны, когда по жилам побежали колючие горячие волны, и мозг снова включился, Нара поняла кое-что из того, о чём с момента возвращения в Аро предпочитала не задумываться. Главным образом, что голод, о котором предупреждала Вейл, не шутки. А ещё — что Сфера каким-то образом блокирует, не пропускает внутрь необходимое ей ультрафиолетовое излучение.
Почему? Нара не знала. И сейчас, сидя внутри, в нескольких метрах от границы, где светящийся купол уходил в землю, ощущая понятный теперь уже голод, ломала голову над вопросом — кому и зачем понадобилось накрыть Аро крышкой? Каково её настоящее предназначение: оберегать потомков древней расы или держать взаперти?
Кроме голода всегда присутствовала пустота. Даже не так, а огромными буквами. Избавиться от неё не получалось даже на короткое мгновение. Не спасали ни работа, ни развлечения, ни вкусная еда, ни секс. Пустота умело пряталась за тонкой пеленой ежедневных горестей и радостей и с завидным постоянством напоминала о себе в самый неподходящий момент. И тогда, не в силах больше сопротивляться накатившей тоске, Нара снова и снова прокручивала в памяти последнюю неделю, изменившую её жизнь навсегда. Жалела, что разозлилась на Блэйк, то ли пытавшуюся защитить, то ли избавиться от неё, и не вернулась обратно в Альбаррасин.
Тогда это стало последней каплей. Не страх, не испуг, не плохое предчувствие — банальная обида. А ещё — усталость. Словно Нара долго, бесцельно играла в чужие игры по чужим правилам, которые ей навязали. Слишком много всего произошло, слишком быстро, слишком сразу. Не оставалось времени спокойно взвесить, задуматься, проанализировать, почувствовать — куда, зачем, почему. Постоянная опасность, спасение, новые проблемы, а с ними — и новые вопросы, ответы на которые требовали большего риска и порождали больше проблем. Поэтому оказавшись дома, захотелось отдышаться, смыть грязь и песок, и, если не случится чего-нибудь ещё, попытаться обо всём забыть.
Ничего не случилось. За ней никто не пришёл — ни Вейл, ни Ренна, ни Тени. Только через два дня появилась Блэйк — живая, здоровая, немного печальная. И какая-то совсем другая, далёкая, будто они едва были знакомы. После её ухода в душе поселились неизвестные раньше одиночество, тоска, скука. Нару часто подмывало бросить всё, принять предложение Вейл и переехать к ней в Ланту. На секунду верилось, что с её помощью получится заполнить сводящую с ума пустоту. Пусть на время. Потом казалось, что станет только хуже. Что на самом деле она должна найти свой собственный смысл бытия, свою цель, свой путь здесь — в Лериде. Не находила, и тогда появлялась злость. На себя, на Вейл, на Блэйк, даже на Кэйсси. На весь мир. Нет — на все миры сразу.
Сегодня она вымещала её на Сфере.
Нара решительно поднялась на ноги. Короткий миг, и она уже стояла с другой стороны купола. Лунный свет плотным коконом окутал тело, кожа жадно впитывала энергию.
Может, если собрать достаточно сил, Сфера не будет такой неприступной?
Нара вытянула вперёд руку. Сконцентрировалась, вбирая энергию и трансформируя её в светящийся шар, замахнулась. Замерла, почувствовав чьё-то присутствие, резко обернулась. Перед ней в нескольких метрах застыл альба.
— Привет. Я же не помешал? — он не торопился подходить ближе и казался знакомым, словно они уже встречались или…
— Ты — Флэй? — догадалась Нара.
Тот кивнул.
— А ты — Нара.
— Что-то слу… — она не договорила, пытаясь по выражению лица понять, что могло привести сюда отца Ренны. Ничего конкретного на ум не приходило. — Я могу тебе чем-то помочь?
— Сразу к делу, да? — усмехнулся Флэй. — Тогда я тоже, — он сунул руки в карманы джинсов, некоторое время молчал, глядя на свои ботинки, чуть покачиваясь с носка на пятку. Потом медленно заговорил, будто обдумывая каждое слово. — Как думаешь, отреагирует ваше правительство на появление сразу нескольких тысяч незваных гостей?
— Что? — Нара от удивления разжала кулак. Шар на мгновение вспыхнул ярче и исчез. — Каких гостей?
— Шумных, самоуверенных, высокомерных. Если Блэйк сможет убедить высших не терять время. Альбаррасину приходит конец, а солнце Лериды очень близко по свойствам. Этот мир когда-то был и домом альба. Очень давно. Возможно, не останется выбора. Но они не… — Флэй вдруг улыбнулся. — Ты же не создашь ещё один такой шарик и не запустишь им в меня, если я начну действовать на нервы?
— Давай по порядку, с самого начала, — Нара кивнула на песок, села, согнув ноги в коленях. Демонстративно сунула руки в широкие карманы, как бы говоря, что Флэю ничего не грозит. — Что значит Альбаррасину приходит конец?
Тот устроился рядом.
— Ты ведь знаешь, что их планету видоизменили, чтобы она подходила для жизни альба?
— Ренна что-то говорила… или Блэйк… или Вейл… — неуверенно пробормотала Нара. — Видимо, мои попытки стереть случившееся из памяти не прошли даром. Впрочем, я и раньше мало что понимала. С технической точки зрения. Если не ошибаюсь, ваше солнце особое, отравляющее кровь всем, кроме расинов и альба, но вам дарит вечную жизнь со способностями. Благодаря ему Альбаррасин каким-то образом защищает и делает вас неуязвимыми. Хотя… — Она вспомнила разлетевшееся на пылинки тело Парса и внимательно посмотрела на Флэя. Интересно, отец Ренны уже знает об этом? — Не суть. Насколько я понимаю, с Альбаррасином происходит что-то не то. Правильно?
— Не то — мягко сказано. Раньше это была мёртвая планета. Фахтэ. Голый камень, бунтующие вулканы. Она-то и стала местом ссылки для альбаррасинов.
— Альбаррасинов?..
— Так они себя называли. Новая раса или, скорее, промежуточный энергетически нестабильный этап между расинами и альба. Такие, как Блэйк, Парс и многие другие. Теперь они называют себя высшими, потому что были первыми, но перед этим успели наворотить дел. За преступлением последовало наказание. Тогда существовало некое содружество. Блэйк рассказывала, что в него входили весьма могущественные цивилизации и несколько десятков попроще. Они… Хотя вот это, наверное, действительно неважно, кто они и откуда, большинства из них больше не существует. Расины тоже являлись частью содружества и были обязаны подчиняться общим законам, но твои предки нарушили один из основных, запрещавший генетические эксперименты, которые могли привести к бессмертию. Грубо говоря, древние расины наплевали на запреты и последствия. Итог, — Флэй кивнул за спину. — Ну и мы. Содружество Вселенных переловило их всех, а потом заперло в изолированном мире в расчёте, что рано или поздно новая раса погибнет, уничтожив сама себя. А они нашли способ выжить и превратились в альба.
— Каким образом?
— Я не слишком разбираюсь в технической стороне воплощения плана Парса. Кажется, он что-то сделал с магнитным полем планеты, связав его со своим биополем. А когда умер, связь пропала и весь механизм блокировки вышел из строя. Или… не знаю, — Флэй развёл руками. — Если хочешь, я могу рассказать, что успел услышать от Блэйк. Или можем подождать её. Она обещала присоединиться чуть позже, и тогда узнаешь историю из первых уст.
— Ждать мы точно не будем, — усмехнулась Нара. Села удобнее, скрестила на груди руки. — Значит, они… вы… собираетесь сюда. Я не совсем понимаю, зачем.
— Если Альбаррасин снова станет непригодным для жизни, альба будет нужен новый дом, а что может быть лучше старого? — Флэй помолчал. — Я пришёл просто поговорить. Не втягивать тебя в новые неприятности, а спросить, что нас ждёт, если к Блэйк всё же прислушаются. Пока большинство альба находятся в стадии отрицания очевидного. Впрочем, их можно понять.
Нара задумчиво обвела взглядом тёмный пляж.
— Как видишь, здесь полно места. Хватит на всех. Вполне можете отгрохать себе новый замок. Никто в Аро не заметит, даже если таких замков будет сто. Просто потому что в мегаполисе понятия не имеют, что здесь и как. Из-за этой штуковины, — она кивнула на сверкающую поверхность Сферы позади них. — Под куполом будет сложнее. Впрочем, с вашими возможностями вы вполне можете раствориться среди остальных, остаться незамеченными. Правда, не думаю, что вам там понравится. Бетон, приборы, механика. Вдобавок, эта хрень не пропускает излучение, поэтому набираться энергии придётся за Сферой, как и мне. Но это тоже вряд ли проблема.
— Не проблема. — Флэй усмехнулся. — В общем-то, альба и жить здесь необязательно. Достаточно приходить, заряжаться энергией, уходить. И никому никаких хлопот. Но так не будет. Желание свить гнездо, осесть… оно возьмёт своё. Поэтому, понравится или нет, но они будут пытаться это сделать, — он тоже оглянулся на Сферу. — А если её отключить?
— Знаешь, где кнопка?
— Знаю, кто её установил и зачем.
— Наверное, и здесь не обошлось без вас, — предложила Нара, откидываясь назад и упираясь руками в песок.
— Без нас, наверное, нигде не обходится, в скольких мирах наследили, — Флэй рассмеялся. — Когда — это легко. Давно. Очень. Чуть больше тридцати тысяч лет назад. Не альбаррасины, но из-за них. Всё то же содружество. В наказание за то, что расины допустили катастрофу. По сути та же тюрьма, как и Фахтэ, только приспособленная к комфортной жизни без способностей.
— Охренеть, — хмыкнула Нара, почти физически ощущая, как удивление сменяется чем-то сродни отчаянному пофигизму. Видимо, только так мозг мог здраво воспринимать услышанное. — Блэйк же говорила, что ничего не помнит.
Флэй рассмеялся.
— Вот уже два месяца, как вспомнила. Она нашла капсулы памяти. Та пещера, в которую вы с ней угодили… — он помолчал. — Наверное, и тут стоит начать с самого начала. Альба пережили трансформацию дважды. Первый раз, когда в ходе эксперимента превратились из расинов в бессмертных, второй — когда нашли выход из «клетки», куда их заперло содружество. Одним из обязательных условий процесса было полное очищение сознания с помощью Петли. Они обнулили себя, изъяли собственные личности, оставили только набор базовых способностей, чтобы, проснувшись после трансформации, суметь вернуть себе память, которую загрузили в специальные капсулы. Но что-то пошло не так. То ли очнулись не там, то ли очистили себя недостаточно, то ли ещё что. Теперь у них появился шанс вернуть память и стать собой.
— Собой? — тупо переспросила Нара, чувствуя, что пофигизм сдаёт позиции, радушно предлагая разуму осмыслить всё, что рассказал Флэй. — Это как?
— Прости, плохо выразился. Я имел в виду восстановить собственные воспоминания.
— За все тридцать тысяч лет?!
— Нет. Всего за три тысячи. Или чуть больше. Ровно столько, сколько они прожили в изгнании, пока не нашли выход. Плюс то, что было до. В случае Блэйк — двадцать пять лет жизни, как расин. Три тысячи — как альбаррасин. Когда всё грохнулось к чертям, ей было двадцать пять лунных лет. Её мать была среди тех, кто проводил эксперимент, кто разбирался как, что, когда, с кем… Блэйк с детства знала, что с ней будет дальше, так что серьёзные отношения исключались, как и потомство. И то, что происходило последние двадцать семь тысяч лет, осталось в её памяти прежним. Может быть, чуть померкло, потому что первая жизнь теперь кажется ей ближе, ярче. Накладывается, затмевает многое. Но не всё, конечно. Я понимаю, звучит странно, — Флэй помолчал. — У неё всё время болит голова, и я не знаю, как ей помочь.
— Обычные таблетки, надо думать, в таких случаях не помогают. — Нара задумчиво покусала губы. — Я бы порекомендовала попросить Кэйсси. Ты лучше меня знаешь об её способностях.
— Если забыть о том, что я понятия не имею, где она, то, скажем так, мой небогатый опыт общения с ней весьма неоднозначен. Насколько я знаю, Кэйсси хотела меня убить. Правда, вышло несколько наоборот.
— Ренна могла бы устроить вам безопасный сеанс, — улыбнулась Нара.
Флэй вдруг стянул ботинки, встал. Подошёл к самой кромке воды. Поднял с песка несколько камней. Замахнулся. Куда улетел камень, темнота увидеть не позволила, только звук сообщил о том, что прежде чем нырнуть в воду, он как минимум раз десять прошлёпал по волнам.
— Я не знаю, где Ренна. И не знаю, захочет ли она мне помогать.